На её месте (джен)

Поднимать задницу из кресла и куда-то идти не хотелось. Хотелось развалиться на диване, обложиться подушками и вздремнуть, но леди Сотофа строго наказала соблюдать режим и много гулять, и Макс знал, что если он немедленно не вытряхнет себя из кресла, то Шурф бросит все свои встречи, совещания и срочные отчёты и поднимет его. Пришлось вставать.

Макс чувствовал себя каким-то неправильным и нескладным. Ему казалось, что ноги и руки крепятся теперь к телу под каким-то странным необычным углом, и вообще, всё его тело — лишь забавный придаток к его огромному, просто необъятному пузу. Если бы в комнате был зритель, способный его пожалеть, Макс бы захныкал от острой боли в пояснице, но вместо этого он сделал несколько упражнений — сначала дыхательных, чтобы успокоиться и собраться с силами, а потом гимнастических, чтобы привести в нормальный тонус тело, — и только потом направился к выходу.

Ребёнок радостно заёрзал: ура, гулять! Макс вяло улыбнулся. Малыш так реагировал почти на всё: Ура, спать! Ура, просыпаться! Ура, гимнастика! Бассейн! Книги! Собаки! УРА! И хотя это бесконечное восхищение умиляло и вдохновляло Макса, уже через несколько дюжин дней оно стало весьма утомительным, потому что сопровождалось не менее весёлыми кувырками в его животе.

Макс прошёл несколько кварталов и остановился в задумчивости. Куда дальше? Уходить далеко от дома не хотелось, потому что придётся либо дёргать Шурфа, либо вызывать возницу, чтобы вернуться домой: ходить Тёмным Путём стало в последнее время небезопасно. Попасть туда, куда он хотел, Максу удавалось через раз, а всё чаще он оказывался то на Уандуке, то на дне Хурона, а то и вовсе в другом мире. Да что там: он даже зов иногда умудрялся послать не тому, кому собирался. Сосредотачивался на Шурфе, а связался с самим Королём, и был весьма удивлён, когда вместо его любимой камры с орденской кухни профессор Умара Камалкони принёс ему кувшин отвратного пойла авторства придворных поваров.

— Простите, Ваше Величество, я был уверен, что отправил зов Шурфу! — растерянно хлопал глазами Макс.

— Ничего страшного, — миролюбиво отозвался тот. — Я, конечно, удивился, что вы вдруг потребовали нашей камры, но мало ли как меняются вкусы у беременных.

Но то, с какой готовностью сам Гуриг поспешил выполнить его каприз, так умилило Макса, что он всхлипывал добрую четверть часа, пока не объявилась Базилио и не увела столь благодарного зрителя играть в Злик-и-Злак. Макс тотчас же успокоился и вылил зловонную гадость, принесённую королём.

Так и не придя ни к какому конкретному решению, Макс выбрал более-менее нейтральное направление, которое не уведёт его ещё дальше от Мохнатого Дома, но и не заведёт в тупик. Но, видимо, инстинкт бродяги был в нём слишком силён, и он сам не заметил, как из Старого Города попал в Новый. И что теперь? Ноги уже гудели, боль в спине постепенно превращалась в боль в голове. Вызвать бы Шурфа и потребовать, чтобы снял боль, а заодно и помог вернуться домой, потому что свои силы уже на исходе.

— Эй, Макс! Зайдёшь на обед?

Пока он стоял и размышлял о том, что делать дальше, у тротуара притормозил амобилер. За рычагом была леди Хенна, Фило и Нита баловались на заднем сиденье.

— С удовольствием, — сказал Макс и не без труда забрался на переднее сиденье. Ему на голову тут же упал детский ботинок.

— Ой, извини! — без тени раскаяния воскликнул Фило.

«А вот тебе!» — взбрыкнул малыш, и ботинок вдруг сам собой полетел обратно. К счастью, не слишком быстро, и Фило успел увернуться.

— Прошу прощения, — виновато сказал Макс. — Я не хотел.

Хенна лишь засмеялась.

— Ничего страшного. Со мной тоже такое было. Сама магию применять не могла — сразу же такой упадок сил накатывал, что не пошевелиться. А вот само собой что-то постоянно случалось. К нам даже сэр Халли пару раз наведывался — кто, мол, сто двадцатую степень белой магии практикует? Я ему говорю: «Вот он, нарушитель, арестовывайте»! — и на живот показываю. Он головой только и покачал: подрастёт, мол, тогда и поговорим.

Макс засмеялся, а Фило любопытно перегнулся через спинку сиденья:

— Когда я вырасту меня арестуют? — спросил он.

— Непременно, Фило, — пообещала Хенна. — Вот тогда-то ты и поплатишься за все нервы, что выел у меня ложкой.

— А если я убегу?

— Куда ты убежишь? Пока школу не закончишь — никаких побегов!

— Далеко, — размечтался Фило. — В Арварох.

— А у Тайного Сыска и там представительство есть, — сообщил мальчику Макс. — Тайный агент среди арварохских буривухов. От нас не скроешься!

Пока Фило размышлял, где бы ему найти угол ещё более глухой и недоступный, чем Арварох, они приехали. Хенна выгрузила покупки, отмахнувшись от Макса, который мужественно предложил помощь. Фило и Нита со скоростью ветра умчались играть в сад, а Макс поплёлся след за Хенной, умоляя небеса о том, чтобы ему предложили диван, где он сможет вытянуть уставшие ноги. Его мечта сбылась, и даже больше: Хенна, видимо, прекрасно осведомлённая обо всех трудностях, даже положила ему под колени и под поясницу подушки. Стало совсем хорошо.

— Как ты вообще забрёл в такую даль? — проворчала она, расставляя на низком столике в гостиной тарелки и готовые блюда.

— Сам не заметил, — сказал Макс. — Раньше я любил подолгу гулять, но мог вернуться домой Тёмным Путём. Теперь придётся вызывать возницу.

Хенна покачала головой.

— Я всё понимаю, Макс, ты привык считать себя крепким парнем, и всё такое… но я на твоем месте была бы поосторожнее.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Макс, благодарно принимая у неё тарелку, на которой были разложены всякие вкусности.

— Ты себя в зеркало видел? Не себя, в смысле, а Хельну. Честно говоря, я никогда не думала, что она решится завести ребёнка. С её — то есть, теперь уже твоей — комплекцией это будет то ещё испытание. А ты разгуливаешь по городу, как ни в чём ни бывало, и ничуть себя не бережёшь. Прогулки — это здорово, но переутомление тоже так просто не проходит.

Максу стало немного не по себе, как бывало каждый раз, когда заходил разговор о том, к чему всё идёт. То есть умом он понимал, что вечно ходить беременным он не сможет, и что кульминационный момент наступит, причём уже довольно скоро. Сотофа, конечно, проинструктировала его и объяснила, что и как, в общих чертах, будет происходить, но советовала ему больше думать о настоящем, а когда придёт время просто довериться ей. Прислушиваться к этому совету было довольно легко и приятно, тем более что леди Сотофа производила впечатление человека, который знает, о чём говорит. И всё-таки Макс немного волновался, и эти туманные рассуждение Хенны…

— Не хочу тебя запугивать, — осторожно продолжила Хенна. — Но к некоторым вещам тебе лучше подготовиться заранее. Например, ты уже договорился со знахарем? Кто будет принимать роды?

— Леди Сотофа, — сказал Макс, чувствуя, как холодок бежит по спине от этих разговоров. Ребёнок заёрзал, устраиваясь поудобнее.

— Она опытная повитуха, лучшая из всех возможных, — кивнула Хенна. — И знахарством владеет отлично, но, насколько мне известно, у неё нет призвания. Поговори с ней о том, какого знахаря лучше пригласить. Желательно сделать это заранее, чтобы вы могли собраться втроём, обсудить все детали.

— Но почему ты думаешь, что знахарь понадобится? — спросил Макс. — Я был уверен, что все женщины в Ехо рожают с одной только повитухой, а то и вовсе сами…

— Обычно так и происходит, особенно в последнее время, — сказала Хенна. — Любой мало-мальски грамотный обыватель знает, как снять боль, снять усталость и даже остановить, в случае чего, кровотечение. Но, во-первых, посмотри, какой у тебя узкий таз. И какой большой ребёнок — а ведь ещё даже не крайний срок! Я уже не говорю о том, какой ты вечно бледный и как ты дышишь. То есть я вижу, что ты стараешься — гимнастика, диета, все дела, — и это просто отлично. И я уверена, что у тебя всё пройдёт замечательно. Но знаешь, в таком деле лучше перестраховаться.

Макс задумчиво кивнул. Хорошо, что Хенна предупредила его о возможных осложнениях. Уж она-то в курсе возможных нюансов — сама двоих родила, а ведь ненамного крупнее Хельны.

— Вообще, я думаю, что леди Сотофа всё это предусмотрела, — сказал он. — Просто не хотела мне говорить, чтобы я не нервничал.

Лицо Хенны на секунду стало виноватым.

— Наверное, и мне не стоило. Прости, Макс. Это мне пришлось самой о себе заботиться, думать наперед, что и как будет, консультироваться со всеми… Я как-то не подумала, что раз ты носишь ребёнка Великого Магистра, то это автоматически гарантирует тебе всё самое лучшее.

В её голосе не было ни зависти, ни упрёка, но Макс почему-то почувствовал себя виноватым. Он довольно часто сталкивался с наездами на тему того, что ему всё даётся легко и без труда; на самом деле так зачастую и было, вот только то, что ему «дано», накладывало довольно серьёзные обязательства на то, что он сам «должен». Вот и теперь он задумался: как ему придётся поплатиться за то, что он, без единого усилия со своей стороны получил всё самое лучшее?

— Расскажешь, как у тебя проходил процесс? — попросил он Хенну.

Она с удовольствием поделилась своими историями. Ей повезло — у неё был Нумминорих, который, хоть и без призвания, но всё же несколько лет проучился на целителя. Фило был настоящим непоседой — даже ещё до рождения. Хенна рассказывала о нём со смесью ужаса и умиления — та беременность стала настоящим испытанием её терпения и выдержки. Но зато Нита на фоне братца была просто шёлковой — спокойной, покладистой, и никаких сюрпризов.

Они болтали довольно долго, начало смеркаться. Макс вызвал возницу, и когда тот явился, попрощался с Хенной и покинул дом. Вот только Фило, видимо, не был готов отпустить восвояси леди-сэра Макса без прощальных обнимашек, и пулей вылетел следом за ним. Немного не рассчитав со скоростью — как обычно, впрочем, — он врезался в Макса сзади, как раз когда он начал спускаться с крыльца.

Макс даже не сразу понял, что произошло. Мир перевернулся, тело стало абсолютно невесомым. А потом раздался пронзительный визг, и что-то больно вцепилось в его правую ногу.

Сначала он подумал, что как-то неудачно упал и придавил ногу — Шурф его точно убьёт за такую неосторожность. Но потом он понял, что вовсе не чувствует под собой земли, и боль в ноге скорее не от ушиба, а от очень крепкого сдавливания. Макс потряс головой и огляделся.

Вокруг было небо. Справа, слева и наверху. В его ногу изо всех сил вцепился Фило Кута, и орал громко, со вкусом, отчаянно зажмурившись. И Макс чуть не последовал его примеру, потому что земля была далеко. Очень далеко внизу. А вокруг был только воздух.

Несколько панических мгновений спустя Макс схватил Фило за шиворот — просто на случай, если тот вдруг не удержится и начнёт падать, а потом послал зов, сам не зная кому, потому что сосредоточиться на чём либо, кроме «А-а-а, это же всё, это конец, я разобьюсь» было практически невозможно.

«ШУРФ! СПАСАЙ! ПОЛНЫЙ КОНЕЦ ОБЕДА!»

«Макс? Где ты?» — с небольшой, едва заметной, задержкой последовал ответ, но не от Шурфа, а от кого, понять было невозможно, но не важно, пусть хоть кто-нибудь хоть что-нибудь сделает!

«Я В НЕБЕ, ЧТОБ ВАМ ВСЕМ УСРАТЬСЯ, Я В НЕБЕ ЛЕЧУ И СО МНОЙ ФИЛО КУТА!»

«Ты падаешь?»

На какое-то истерическое мгновение Макс, кажется, просто вырубился от ужаса, но потом сумел прислушаться к своим ощущениям.

«НЕТ, ЧЁРТ ДЕРИ, Я НЕ ПАДАЮ, Я ЛЕЧУ ВВЕРХ! Я СКОРО БУДУ В СТРАТОСФЕРЕ И СТАНУ ИСКУССТВЕННЫМ СПУТНИКОМ, ЗАБЕРИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА».

«Как насчёт вернуться на землю Тёмным Путём? Для тебя, насколько я знаю, это давно не проблема…»

«КАК, ВО ИМЯ ДЕРЬМОВЫХ МАГИСТРОВ, Я ПРОЛОЖУ ТЁМНЫЙ ПУТЬ, ЕСЛИ Я, НАХРЕН, ЛЕЧУ?! Я СЕЙЧАС ПАЛЬЦЕМ В НЕБО НЕ ПОПАДУ, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО Я В НЕБЕ! ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я СЕБЯ В КАКОЙ-НИБУДЬ ГОРЕ ЗАМУРОВАЛ?!»

Просто чтобы не молчать и лелея слабую надежду, что вместе с матерными словами его покинет эта безумная паника и останется лишь спокойная сосредоточенность, он продолжал сыпать в неизвестного собеседника всем богатым лексиконом, которого он набрался в разных мирах.

«Макс, пузырь Буурахри уже вылетел, — раздался в его голове спокойный голос Шурфа, показавшийся Максу стальным — настолько твёрдо и уверенно он оборвал его матерный монолог. — Дыши на счёт, давай. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Выдох. Один. Два. Три…»

Шурф знал, что делает. Голова у Макса продолжала кружиться, Фило уже не кричал, но судорожно дрожал, всё так же обхватив его ногу. Макс держал его одной рукой за шиворот, другой — за плечо и избегал смотреть вниз. Становилось холодно, очень холодно. Забавно — за все годы проживания в Мире он ни разу не поинтересовался, какая здесь толщина атмосферы.

«Макс, мне нужно, чтобы ты посмотрел вниз и сказал, что ты видишь, — Джуффин перебил ритмичную речь Шурфа. — Давай, объясни мне, куда тебя занесло, чтобы я мог тебя найти».

Хоть Макс и настраивался заранее на то, чтобы не впасть снова в панику от того, что он увидит, он всё равно оказался не готов. Здесь, на высоте, он ещё видел последние лучи солнца, но Ехо был скрыт в сумерках. Различить дома было невозможно, Хурон казался тонким шнурком на детском ботинке.

«Конец обеда, — ответил Макс Джуффину. И тут ему в голову вдруг пришло простое и элегантное решение. — Я ныряю в Хумгат».

«СТОЙ, — строго остановил его шеф. — Не забывай, что с тобой Фило, не факт, что он это переживёт. Не паникуй, Макс, сейчас мы что-нибудь придумаем. Если вдруг начнёшь падать — прячь Фило в пригоршню, ныряй в Хумгат, а потом — сразу в мой кабинет, там ждёт Абилат. А пока что попробуй разобрать, что ты видишь внизу. Хотя бы в общих чертах, чтобы мы поняли направление».

Макс с сомнение поглядел на Фило. Спрятать его в пригоршне можно разве что вместе с собственной ногой. Но это ерунда: если потратить не больше секунды, Абилат запросто приделает её на место. Вот только что будет, если Макс потеряет сознание, держа Фило и собственную ногу в пригоршне? Они выпадут? И если нет — как Абилат их оттуда достанет? Это была довольно занятная логическая задачка, которую, впрочем, лучше бы решать только теоретически.

«Макс, дыши», — напомнил Шурф, словно почувствовав, как его накрывает истерическое веселье.

Ладно. Посмотреть вниз. Сориентироваться.

Такая высота уже даже не была страшной — как карту разглядывать. Вот только где тут север и запад? Северо-западный проход в Ехо…

«Так, солнце садится впереди-справа от меня. Вон тот сгусток света на реке, наверное, Ехо, — Макс попытался сформулировать направление в терминах сторон света, но то был недоступный его взбунтовавшемуся разуму уровень логики. — Короче, летите в сторону солнца, только чуть-чуть левее. И у меня тут, походу, намечаются облака».

Со всех сторон его облепил холодный тяжёлый туман и начал оседать инеем на одежде, волосах и ресницах. Ощущение было не из приятных — не простудиться бы.

— Эй, Фило, — дрожащим колосом позвал Макс и чуть подёргал руками, пытаясь привлечь внимание мальчика. — Фило, давай поближе ко мне, будем греть друг друга. А то пока этого Джуффина дождёшься…

Фило не реагировал — кажется, он пребывал в глубоком шоке, и у него ещё не было своего Шурфа, который научит его дышать и успокаиваться.

— Фило, ну же, парень, ты ведь любишь приключения…

Ноль внимания. Ну ладно.

Туман был густым и абсолютно непроглядным. То ли облако выдалось большим, то ли движение замедлилось — Макс предпочитал об этом не думать. Он вообще боялся задумываться о том, как здесь оказался и почему не может управлять полётом. Некоторые чудеса боятся пристальных взглядов, а нет менее уместного момента для исчезновения чуда, чем сейчас.

«Макс, как ты себя чувствуешь?» — осведомился Шурф.

На ум пришли сразу три матерных эпитета, предельно точно описывавших его состояние, но он так и не смог выбрать один из них, поэтому ответил:

«Нормально. Холодно».

«Продолжай следить за дыханием, тебе нужен ясный разум».

«Тут не особо-то и подышишь. Мокрый, холодный воздух, режет лёгкие».

«Главное — оставайся в сознании, — посоветовал Шурф. — Как только покинешь облако, постарайся найти хоть какой-нибудь ориентир, чтобы Джуффин тебя нашёл».

Туман начал редеть, но видимость не улучшилась. Уже почти стемнело. Макс стучал зубами, а хватка Фило начала ослабевать.

— Эй, парень, а ну-ка соберись! — Макс снова попытался его встряхнуть. Его руки занемели, и он теперь не смог бы разжать пальцы, даже если бы захотел. Но ему придётся это сделать, если они вдруг начнут падать… ох, лучше бы этого не произошло.

«Я уже выше уровня облаков», — послал Макс мысль Джуффину.

«Эй, Макс, ты что там куришь?» — последовал ответ весёлого голоса, который Макс снова не узнал. Ну и чёрт с ним.

«Джуффин, я уже выше уровня облаков», — ещё раз попытался Макс.

«Хорошо. Ты можешь выпустить Смертный Шар? Только вверх, а не вниз, этот Мир и так у твоих ног, не надо его порабощать».

«Ох, Джуффин, даже не представляю, как я это сделаю».

«Не ной, а действуй».

Дельный совет. Максу нужна была его левая рука, которой он всё ещё сжимал Фило за шиворот. Кожа и ткань покрылись слоем инея. Ладонь, казалось, принадлежала кому-то другому — Макс не чувствовал вообще ничего.

«Давай, сэр Вершитель, соберись, — сказал он сам себе. — Так или иначе, а руку освободить придётся. Представь себе, что ты уже падаешь, и от этого зависит твоя жизнь… а ведь она действительно зависит».

Кое-как пошевелив кулаком, он сумел разжать и пальцы. Так, умница, Макс, а теперь щёлкнуть. И отправить Шар вверх.

А есть ли смысл? Как далеко Джуффин? Увидит ли он слабое зелёное свечение Смертного Шара? Макс попытался оглядеться, но одеревенела у него не только рука, но и всё тело. Даже ребёнок в животе притих и перестал пинаться, и вот это было беспокойным сигналом.

«Эй, рыбка, ты что, заснула там? — подумал Макс. — Летаем же, как можно спать?»

Сердце его забилось быстрее от тревоги. Пальцы левой руки разогнулись, но теперь не сгибались обратно, а Фило начал куда-то сползать. Судя по всему, на него сила земного притяжения действовала так же, как обычно.

«Ну что там?» — нетерпеливо поторопил Джуффин.

«Разозлись, Макс, — сказал он сам себе. — Да хотя бы на этого же Фило. Если бы он не налетел на тебя, ехал бы ты сейчас в амобилере домой».

Но почему-то рассердиться на мальчика не получалось. Ну, заигрался, с кем не бывает. Он не виноват в том, что Макс не контролирует собственную магию.

«Макс?»

Он пошевелил пальцами левой руки, но получился не щелчок, а слабое потирание. Потом ещё раз. Ах ты безвольный слабак! — выругал сам себя Макс. — Всё ждёшь, что кто-нибудь тебя спасёт, да? Что снова принесут всё готовое на блюдечке! Какой ты важный! Носишь ребёнка Великого Магистра, ай, молодец, Макс!

Лишь в последний момент он успел дать Шару команду лететь не в него самого, а вверх, прочь от земли и облаков, в неведомую бесконечность, покорять инопланетную цивилизацию.

«Молодец, вижу тебя!» — сообщил Джуффин.

Макс тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Какой необычный из них получился бы спутник!

Потом наступила пустота. Знакомое чувство — находиться у кого-то в пригоршне.

А через минуту или около того яркий свет ударил по глазам, и чьи-то голоса, и тепло, наконец-то тепло! И какое-то непривычное ощущение во всём теле… ах, да, сила земного притяжения! Снова действует!

— Макс отпусти, — кто-то похлопал его по руке, которой он всё ещё сжимал плечо Фило. Но он даже не почувствовал этого прикосновения, только увидел.

— Не могу, — дрожащим голосом сказал он.

Абилат прикоснулся к его запястью кончиками пальцев и что-то прошептал — рука тут же безвольно повисла.

— Сейчас всё пройдёт, — пообещал он и сосредоточился на Фило.

— Что с ним? — спросил Макс.

— Он в порядке, — сказал Абилат. — Просто перенервничал и замёрз. Я быстро приведу его в чувство.

Рядом кто-то всхлипнул. Макс повернул голову и увидел заплаканную леди Хенну. Рядом с ней стоял Нумминорих и ободряюще обнимал её за плечи.

— Извини, Хенна, — сказал Макс. — Сам от себя не ожидал такого выверта.

— Ты не виноват, — только и всхлипнула она и махнула рукой.

— Фило сам напросился, — необычайно серьёзно сказал Нумминорих. — Хорошо, что ты его удержал. Теперь вы оба будете в порядке.

Макс почувствовал, как на его шею опустилась очень тёплая, почти горячая рука, и от неё по всему телу поползли струйки тепла, согревая. Он попытался обернуться, но рука сжалась сильнее.

— Не дёргайся, — с запредельным спокойствием сказал Шурф. — И дыши.

— Шурф, — жалобно сказал Макс, ощущая, что чувственность возвращается не только к телу, но и к эмоциям. — Ребёнок, он…

Вот как было сформулировать это дурное предчувствие? О том, что малыш буянил последние несколько часов, а теперь вот подозрительно затих?

Шурф дёрнулся, то ли прочитав его мысли, то ли просто догадавшись.

— Нет, Шурф, — остановил его Джуффин и за долю секунды пересёк кабинет и тоже опустился рядом, положив ладонь Максу на живот. Несколько секунд в кабинете висела жуткая взрывоопасная тишина, которая начала угрожающе жужжать, подкрадываясь. А потом Джуффин сказал: — Шурф, займись Максом, он тут вырубиться собрался. А ребёнок в полном порядке. Чувствует, что нашкодил — вот и притаился, ждёт, пока всё разрешится.

— Нашкодил? — озадаченно переспросил Макс.

— Именно, — весело подтвердил Джуффин. — А ты что, Макс, думал, это ты у нас такой могущественный, что — опа! — и в небо улетел? Что ж тогда вернуться не смог?

Макс невнятно пожал плечами. Строго говоря, с ним такое уже случалось — правда, он тогда из Дырявой Чаши Шурфа хлебнул, а сегодня ничего такого не было…

Фило, наконец, открыл глаза. Сначала он просто недоуменно моргал, глядя то на Абилата, то на своих родителей. Потом обернулся на Макса и глаза его испуганно расширились.

— А-а… — жалобно протянул он, поглядел на маму, а потом снова на Макса и лицо его стало более осознанным. Он сказал: — Извините. Я больше не буду.

Тут как раз и виновник приключения оживился. Его смущённое ёрзанье Макс интерпретировал как: «Ну чего ты, парень? Здорово же повеселились!»

— Да уж, здорово, — отрешённо отозвался Фило и уткнулся в утешительные мамины объятья.

Некоторое время Макс просто «не дёргался и дышал», как советовал Шурф, окончательно приходя в себя, осознавая — они в безопасности, всё обошлось. А потом до него начал доходить масштаб катастрофы, и он начал смеяться — сначала тихо и нервно, потом громче, и дыхательные упражнения не помогали.

— Знаешь, Шурф, когда сэр Фило был в прошлый раз здесь, в управлении, нам пришлось быстренько затеять косметический ремонт и заменить мебель, — сказал Макс. Все, кроме Нумминориха и самого Фило поглядели на него с удивлением — никто не знал о том развесёлом эпизоде. — И вот что я думаю: не уехать ли нам после рождения ребёнка из Ехо? А то как бы город не пришлось отстраивать.

Все засмеялись, лишь Шурф снисходительно заметил:

— Думаю, ты преувеличиваешь.

— Скорее всё-таки преуменьшаю, — со вздохом сказал Макс.

Он как в воду глядел.

Следующие дни были относительно спокойными. Пришлось объясниться с сэром Рогро Жиилем о том, что он такое «курил» что оказался вдруг «выше уровня облаков» — объяснять пришлось доходчиво, с отсылками к Джуффину и Шурфу, а иначе в «Суете Ехо» появилось бы несколько весьма провокационных статей.

А попытавшись разобраться, кому он всё-таки умудрился отправить зов, когда запаниковал там, в небе, Макс нарвался на заговор Тайных Сыщиков, которые, видимо, решили, что он теряет форму и предоставили ему расследовать это нехитрое дело. Оказалось, что он каким-то образом достучался до магистра Хонны, а тот уже поставил в известность всех остальных. Когда Макс попытался снова связаться с ним и поблагодарить за помощь, он потерпел сокрушительное фиаско — как будто того и в Мире не было. Ну и ладно.

— Макс, что ты тут делаешь, да ещё в таком виде?

Жарко, очень жарко. Пот стекает по коже, а голову, кажется, припекло. Макс не без труда открыл глаза, поднялся и огляделся. Они с Шурфом сидели на широком жёлтом камне, который представлял собой лишь одну из множества огромных ступеней. Они были почти на самой вершине пирамиды, а далеко внизу сверкала под ярким солнцем спина каменного чудовищного стража.

— Мы что, в Египте? — озадаченно спросил он, а потом заметил, во что одет. — Откуда взялась Мантия Смерти?

Он стащил с головы тяжёлый чёрный тюрбан и потряс головой, надеясь проветриться, но солнце было почти в зените, и так беспощадно палило…

— Слушай, давай убираться отсюда. А то мне вспоминается один мир, в котором мы с Мелифаро однажды умерли.

Шурф не заставил просить себя дважды, взял Макса за руку и шагнул в Хумгат, а оттуда — в гостиную Мохнатого Дома.

— Может, объяснишься? — довольно строго спросил он у Макса, когда тот расслабленно улёгся на диван, положив под поясницу пару мелких подушек. Ощущения в теле были такие, как будто он и впрямь несколько часов проспал под палящим египетским солнцем на вершине пирамиды Хафры.

— Что я могу тебе объяснить? — простонал Макс. Позвоночник болел, угрожая подать в отставку. — Заснул здесь — проснулся там. Давненько со мной такого не случалось. Я, знаешь ли, не специально.

Некоторое время Шурф пристально смотрел на него, будто подозревал обман, но с чего бы? Но потом он смилостивился, помог Максу приподняться, и прикоснувшись к его спине, заклинанием снял боль.

— Не разлёживайся, — сказал он. — Прими ванную и не забудь о гимнастике…

— Да, мамочка, — пробурчал Макс, которому вообще не хотелось подниматься с дивана.

— Не сердись, — смягчился Шурф и достал свою Чашу и бутылку с бальзамом Кахара. — Я просто испугался, когда не обнаружил тебя в этом Мире.

— И как ты меня нашёл? — полюбопытствовал Макс.

Несколько секунд Шурф колебался, не уверенный, стоит ли признаваться, но потом сказал:

— После того инцидента с Фило я наложил на тебя следящую пометку, которая позволит быстро отыскать тебя, где бы ты ни был. Она действует как что-то среднее между Следом и запахами для Нумминориха, но вижу его только я, и тебе не грозит никакими неприятными ощущениями. Ну, вот и пригодилось.

— Ясно. Ты гений, Шурф. — Макс вздохнул. — Ладно, помоги мне подняться. Пойду, поплаваю.

У него было много планов на этот день, и такое начало, хоть и выбивало немного из колеи, но подтверждало правильность намерений.

Шурф отправился на свою службу, а Макс, после полного комплекса упражнений и хорошего завтрака вызвал возницу и отправился в Канцелярию Тайных Волеизъявлений. Он не хотел, чтобы об этой поездке кто-то узнал. Но у него накопились кое-какие сбережения, которые вполне могут пригодиться его близким если его вдруг не станет.

А такая возможность казалась ему всё более вероятной. Он держал свои опасения при себе, даже леди Сотофе не надоедал своим нытьём. Дело было не в предупреждениях Хенны, хотя они тоже добавили Максу мрачных предчувствий. Дело было в его собственной интуиции. Она в последнее время то и дело давала сбои, но Макс всё равно привык ей доверять. И он чувствовал, что на него надвигается нечто неотвратимое и неконтролируемое.

Наиболее вероятным исходом ему казалось завершение ритуала леди Хельны в момент рождения ребёнка. Он не видел никаких препятствий к тому, чтобы это произошло. Во-первых, процесс запущен и не завершён. Во-вторых, он точно знал, что души не умирают, умирают тела. Значит, душа леди Хельны где-то там, в своём посмертии. И когда препятствие к завершению ритуала исчезнет — а именно, в одном теле останется ровно одна душа — всё произойдёт само собой.

И это очень огорчало Макса.

Нет, он был рад за Шурфа и за малыша, и, наверное, где-то в глубине души даже хотел, чтобы так произошло: тогда застарелое чувство вины за смерть Хельны перестанет его терзать. Но ужасно обидно было за самого себя — почти так же обидно, как когда он застрял в Тихом Городе. Он чувствовал, что ещё не всё получил от этой жизни и от этого мира, не всё им подарил, из того, что мог.

Макс почти не беспокоился за исход мероприятия для ребёнка — он абсолютно точно знал, что с ним всё будет в порядке, так или иначе. Для этой уверенности у него было много причин. Во-первых, он действительно доверял леди Сотофе, которая, как оказалось, действительно договорилась об участии Абилата, но продолжала настаивать на том, что Максу не о чем беспокоиться. Во-вторых, он сам всей душой хотел, чтобы ребёнок родился здоровым и рос счастливым — даже Шамхум он не создавал с таким страстным пожеланием благополучия, и был готов сделать абсолютно всё от него зависящее и даже больше. Ну, и в-третьих, сам ребёнок был молодцом. Уж он-то всем задаст жару, если что-то пойдёт не так.

Но после того как он станет самостоятельным…

«Шурф?» — позвал Макс, уладив вопрос с завещанием.

«Что, Макс?»

«Я прогуляюсь на Тёмную Сторону. Задерживаться не планирую, но если не явлюсь до заката, можешь меня выдернуть».

«Может, возьмёшь с собой Мелифаро?» — предложил Шурф.

Это не входило в планы Макса — Страж всегда знает, что происходит на Тёмной Стороне, а на этот раз ему хотелось оставить свои дела в тайне.

«Не хочу дёргать его по пустякам», — сказал он.

«Ты по делу, или просто прогуляться?»

«Просто прогуляться, — не моргнув глазом, солгал Макс. — Хочу попросить у Тёмной Стороны прощения за прошлые разы. Как-то я некрасиво себя вёл».

Даже если Шурф заподозрил неладное, виду он не подал.

«Ладно. Приятной прогулки».

Убедившись, что разыскивать его не станут, Макс неторопливо погрузился в истинный образ Ехо. Блестящий ветер встретил его с радостным беспокойством: какую, мол, ещё напасть ты тут устроишь?

— Прости меня, — сказал Макс, раскрывая объятья навстречу ветру. — Ты же знаешь, что я не хотел вредить, наоборот, пытался всё сделать хорошо. А то, что я тут сожрал кого-то, ну так это бывает, тебе же тоже его крови перепало, нет?

Ветерок свернулся лёгким завихрением — как лёгкий смешок природы. Простила.

— Я хочу задать вопрос, — сразу перешёл к делу Макс. «Задавай». — Я хочу знать, можно ли сделать так, чтобы в следующей жизни Вершителя у меня сохранилась память об этой?

Если уж придётся уступить это тело настоящей леди Хельне, единственное, на что ему остаётся надеяться — это то, что Вершители не умирают, а перерождаются в другой форме. А раз так, то почему бы не поместить в эту новую форму хотя бы воспоминания об этом любимом Мире? Макс вообще сначала хотел сформулировать эту идею как требование: мол, хочу запомнить — и всё тут. Но он в последнее время и так испытывал терпение Тёмной Стороны, то требуя невозможного, то разрывая её с другим Вершителем-сновидцем. Поэтому на этот раз он решил быть осторожным и начал с вопроса: можно ли?

Но ответом были лишь растерянность и грусть, охватившие на миг его сердце. «Нельзя. Новая жизнь — новый мир, а я отвечаю только за этот».

— А я могу переродиться в этом же мире? — с надеждой спросил Макс.

«Не от меня зависит».

Жаль.

Макс побродил ещё немного по Тёмной Стороне. Преимущество этого места было в том, что он почти не чувствовал усталости и боли в ногах и спине. Наоборот, местный воздух как будто напитывал его силой и бодростью, и уходить отсюда вовсе не хотелось. Он бродил здесь до последнего, пока ребёнок не начал толкаться — а потом сразу вернулся в Ехо. Не хватало ещё, чтобы малыш начал творить свои чудеса на Изнанке Мира.

Макс вернулся в Мохнатый Дом, пообедал в компании Базилио, повозился с Друппи, а потом устроился на диване с книгой.

Что ж, чему быть — того не миновать. Не раз в этой жизни ему приходилось заниматься делами, исход которых вполне мог оказаться смертельным для него. Чувство вполне знакомое, хотя не сказать, что приятное. Но он, во всяком случае, готов ко встрече со своей судьбой. Долгов у него здесь больше нет.

Максу снилось, что он был камнем. Даже не так — он был несколькими камнями сразу, их коллективным бессознательным, их вождём. Его народ поработили и заставили замереть на местах, и стоять так, век за веком, служа глупым двуногим существам. Но закончилось время, когда мы смиренно молчали и терпели унижения! Мы больше не рабы. Мы заберём то, что наше по праву, и станем господами наравне с другими разумными существами этого Мира. Это революция! Вперёд, братья!

Скучные серые глыбы смотрели на него с недоуменным снисхождением: мол, это что тут такое беспокойное завелось? К-к-к… к-к-к-к-к…

Эй, ребята, я прямо чувствую, как вы хотите пообщаться! Но ваша скорость немного утомительна. Давайте так, говорите, что считаете нужным, только каждый свою букву. Ты первую, ты, малыш, вторую, ты третью… и так далее. А я просто буду ходить от одного к другому, и когда я дойду до конца ряда, первый как раз будет готов перейти к первой букве следующего предложения. Идёт?

Х-х-х-х-х… А-а-а-а-а…. Х-х-х-х-х… А-а-а-а-а…

Да, очень смешно, обхохочешься… Эй, а вы кто такие пришли?! Привет, чуваки! Какие серьёзные, ну!

— Надо заблокировать комнату, чтобы не выбрался по замку шастать.

— Давайте я его отвлеку.

Зато шустрые, не то, что эти местные зануды. О, да я тебя знаю! Ты папочка Шурф! Бдыщ! Эй, так не честно! Ох, да не щекочите же вы меня! Ой, не могу! Вот, так тебе…

Держите его, моя верная армия! Да перестаньте вы смеяться, шутка уже закончилась! О, давайте играть в салочки. Чур, ты, серый, водишь!

— Что-то мне это кажется знакомым… Макс, просыпайся немедленно!

Макс вздрогнул и проснулся, и тут же застонал от боли во всём теле. Кажется, он слишком долго спал. К его губам тут же поднесли бутылку с бальзамом Кахара, и он послушно сделал глоток.

— Давай, я помогу, — сказал кто-то совсем рядом, и этот «кто-то» не был Шурфом.

— Хейлах? Ты что тут делаешь? А где Шурф?

Она приложила руки к его спине, прошептала заклинание и боль исчезла.

— Идём, Макс, я помогу тебе добраться до ванной, а по дороге всё расскажу. Ты как, нормально себя чувствуешь?

Макс осторожно поднялся. Мышцы слушались плохо, слабость ощущалась даже после бальзама Кахара, но передвигаться он, пожалуй, мог.

— Что случилось?

— Пока не знаю точно, — сказала Хейлах. — Великий Магистр и сэр Халли отправились в Холоми — усмирять проснувшегося духа. А меня попросили подежурить возле тебя на случай, если ты проснёшься. Ты спал пять дней, Макс, и никто не мог понять, как тебя разбудить. В твой сон даже лучшие королевские стражи сновидений не смогли пробиться. Что случилось?

— Это, наверное, потому, что во сне я был в Холоми, — сказал со вздохом Макс. — Полагаю, Дух уже успокоился и с минуты на минуту Шурф и Джуффин вернутся.

Он погрузился в первую ванную и блаженно расслабился. Оставалось надеяться, что эти дни вынужденного безделья не слишком сильно повлияют на его физическую форму. И как его угораздило уснуть на пять дней?

— Я уже отправила зов леди Сотофе, — отчиталась Хейлах. — Она примет тебя, как только ты будешь готов.

«Вот ведь умница, — подумал Макс. — Я только подумал, а она уже сделала». И он снова начал дремать, убаюканный журчанием ароматной воды.

— Макс, не спи, — растормошила его бывшая царица. — Если ты снова уснёшь на пять дней, меня убьют за недосмотр.

— Пусть попробуют, — сонно пробормотал Макс. — Я на них Друппи спущу, он их залижет до потери смысла.

— Макс! — строго прикрикнула Хейлах и ткнула его пальцем в лоб, да так, что спать мгновенно расхотелось. — Давай, выпей ещё бальзама и перебирайся в следующий бассейн.

Её заклинания и бальзама хватило ещё на четверть часа. Макс даже сам начал беспокоиться — с какой стати его так в сон клонит? Казалось бы, после пяти суток сна можно столько же бодрствовать без зазрения совести, а оно вон как.

Кое-как заставив себя выбраться из бассейнов и кое-что скушать, Макс едва дождался Шурфа, чтобы тот окинул его оценивающим взглядом, остался более-менее удовлетворён и отконвоировал его в Иафах, в беседку в саду.

— Вы с малышом почти готовы, Макс, — сказала леди Сотофа, осмотрев его. — Сейчас происходит примерно следующее. Твоя магия и магия ребёнка пытаются изолироваться друг от друга, чтобы окончательно разделиться и разойтись — чтобы вы могли существовать отдельно. Но попутно эта сила ограждается и от внешней среды. Выстраивается оболочка, которая не даст тебе в ближайшее время восстановить силы, если ты их потеряешь, поэтому тебе вообще нельзя колдовать, пока всё не закончится — не пользуйся ни Истинной, ни Очевидной магией. Зов тоже никому не посылай и не отвечай, если обращаются. При тебе будут Хелви и Хейлах — по очереди. Если что-то понадобится — обращайся к ним.

— Сколько времени это продлится? — спросил Макс, изрядно нервничая. Финишные прямые — это так здорово! Но только в тех случаях, когда впереди ждёт победа и свобода, а не гипотетическое завершение ритуала и неизвестность.

— Примерно дюжину дней. Может, чуть больше. Твой аппетит будет постепенно уменьшаться до нормального человеческого уровня. Возможно, ты будешь ощущать слабость и сонливость, но ты должен соблюдать свой обычный режим. Разве что часы сна можешь немножко увеличить…

— Как всё сложно, — вздохнул Макс. — А Хенна говорила, что в Ехо все справляются сами, без консультации профессионалов…

— Справляются, — кивнула Сотофа. — Те, кто не Вершитель, разделивший свою силу с ребёнком, который, ко всему же, унаследовал могущество довольно серьёзного чародея. Не хнычь, Макс, не ты первый, не ты последний. Джуффин, вон, когда ты появился, тоже чуть Искру не утратил. Он, правда, не ожидал такого поворота — думал, сила откуда-нибудь из Хумгата возьмётся. А ты готов, и мы за тобой присмотрим. Так что просто делай всё в точности, как я говорю. Будешь? Или взять тебя за сердце и повторить?

— Не надо, — быстро помотал головой Макс.

— То-то же. А теперь — езжай домой и будь умницей. Всё будет просто отлично.