Коллапсар (джен)

Лето девяносто шестого года ознаменовала всеобщая подавленность. Несмотря на усилия аврората, в каждом выпуске «Пророка» печатали сведения об исчезнувших и убитых, о разгромах, поджогах и зловещей темной метке над домами. Очередь к международным порталам была расписана на несколько месяцев вперед, а пограничная служба регистрировала рекордное количество мигрантов. Гарриет подозревала, что захват магической Британии дастся Волдеморту в считаные дни: некому будет противостоять его армии.

С июня она безвылазно торчала на Гриммо. Ту же участь разделили Гермиона, Рон, Джинни и Тонкс. Последней приходилось нелегко: воссозданные нейронные связи сбоили, передавали ложные сигналы. И без того от природы неуклюжая, теперь Тонкс зачастую не могла удержать предметы в руках, падала на пустом месте и врезалась в стены. Колдомедики прогнозировали непредсказуемо длительный срок реабилитации, а деятельная волшебница никак не могла смириться с затворничеством вместо боевых операций. Она то неестественно веселилась, глотая огневиски в компании Сириуса, то плакала в укромных уголках или скандалила с Ремусом.

Атмосфера в доме царила тяжелая. В вынужденном заточении всё, что им оставалось, — штудировать литературу. Гермиона одновременно поглощала теорию боевых заклятий, основы магической маскировки, аппарации и анимагии, Рон дремал за пособиями по оказанию первой помощи, Гарри по диагонали перелистывала отобранные ими книги: стоило пробежаться по строчкам, которые когда-то читал Риддл, в голове ровными рядами укладывались знания. Впору было уважать будущего Темного лорда за широту интересов. Она надеялась, что этот неожиданный побочный эффект поможет сдать СОВ на приличный балл.

Экзамены стали дополнительной причиной расстройства. Дамблдор никак не мог перевести ее на шестой курс, повезло еще, что попечительский совет признал обстоятельства уважительными и подписал прошение в министерство о проведении переаттестации. Хотя везение ни при чем: Люциус Малфой, попав в Азкабан, автоматически лишился председательского кресла, а других убежденных сподвижников Волдеморта там не оказалось. Но до ответа администрации ей предстояло посещать занятия с пятым курсом — и Джинни Уизли.

Соседство Джинни напрягало. В библиотеке, где ребята собирались чаще всего, она облюбовало кресло Сириуса — Гарри физически не могла на это смотреть. А от слащавой улыбочки, с которой рыжая обращалась к Блэку, подташнивало. Наверное, она просто ревновала. И капельку боялась. Джинни ластилась к Сириусу, ловила каждое его слово и не упускала случая выразить восхищение. Крестный посматривал на нее с добродушной усмешкой, терпеливо отвечал на вопросы, мог потрепать волосы и вроде не покупался на очевидную лесть, заходясь лающим смехом. Но вода камень точит, а Гарри — нелюдимая, вечно серьезная, огрызающаяся на попытки контроля и придерживающаяся серой морали — во всем ей уступала.

— Переходный возраст, — снисходительно бросила Гермиона на высказанное вслух недовольство. — Пусть перебесится.

Для человека, чьи родители под действием конфундуса перебрались на другой континент, она держалась поразительно хладнокровно.

— Я точно знаю, что они в безопасности, — пожимала плечами. — И нет, Гарриет, я не уеду к ним. Оставь уже эту идею.

По правде, Гарри радовала ее решимость. Если и ввязываться в грядущую войну — а она обязательно попыталась бы сбежать, не будь уверена, что Волдеморт отправится за ней, — то с правильными союзниками. И, коль скоро Сириусу удалось убедить ее в защищенности Хогварста от проникновения теперь, когда Дамблдор предпринял соответствующие меры, и возвращение в школу стало вопросом времени, на поиске соратников она и сосредоточится.

* * *

— С днем рождения, малышка Поттер!

Она обняла братьев по очереди, шутливо хлопнув Джорджа (предположительно) по руке, огладившей ее бедро. В подарочной корзине нашлись самые разные продукты их изготовления, включая — Гарри достала пузырек и покачала содержимое — любовное зелье.

— Серьезно?

— Твое разбитое сердце нуждается в исцелении, — патетично заявил один из них. — Просто добавь это в тыквенный сок, и парень гарантированно обратит внимание.

Джинни и Гермионе они принесли карликовых пушистиков, но Грейнджер, уточнив предназначение декоративных зверюшек, презентовала своего Тонкс.

— Трата корма, — шепнула она Гарриет, сморщив носик.

Нимфадора шутки ради расхаживала в облике Гарри и оживленно болтала с членами Ордена, не признавшими в ней подмену. Оценив свою внешность со стороны, Поттер признала, что, наконец, округлилась в нужных местах и повзрослела. Правда, зеленые глаза смотрели холодно и цепко, в фигуре сквозило напряжение, а когда Тонкс улыбнулась так, что впору было шарахнуться, Гарри мысленно велела себе следить за мимикой.

К вечеру объявился Снейп и, кажется, растерялся от обилия народа. Вряд ли он помнил о ее дне рождения (или о дне недели в принципе), но догадался быстро. Не утруждая себя правилами приличия, он с кислой физиономией пронесся мимо, чтобы за закрытыми дверьми обменяться информацией с Ремусом.

Гарриет подкараулила его у выхода, преградив путь.

— Профессор!

— Нет.

Снейп остановился на значительном расстоянии, скучающе рассматривая что-то поверх ее головы. Ответу Гарри даже не удивилась, только вздохнула.

— Позвольте хотя бы озвучить.

— Нет на любые ваши инициативы, Поттер, — пояснил он тоном-для-дураков. — «Нет» значит никаких исключений, особого отношения и любой мелочи, которая выделит вас среди других студентов.

Мелочи? Это он о ее поглощении говорит? О парселтанге? О привычке бежать к нему за помощью?

Был ли его отказ способом защитить ее от нового приказа Темного лорда?

— Мне вообще не следует говорить с вами, — добавил Снейп устало и сжал переносицу, жмурясь. Глаза казались уставшими и больными.

Кольнуло сожаление. Дамблдор ведь объяснил, что по легенде для Волдеморта Снейп подчистил ей память, пока она болталась между жизнью и смертью. Только так — и непосредственным участием в ее излечении — можно было оправдать не утраченное со стороны директора доверие. Он оказался в незавидном положении: Волдеморт подозревал его из-за несвоевременного появления в министерстве авроров (хотя должны же были сработать какие-то чары оповещения!), Дамблдор — в причастности к похищению Гермионы и перемещению Гарри в Лондон. Ну, должен был бы подозревать, не будь это спланировано. По официальной версии Поттер вообще не помнила тот вечер (Снейп постарался), а Грейнджер попала под действие империуса и тоже не могла сказать, кто ее вывел, но кандидатов было немного, и Снейп явно возглавлял этот список. Отсутствие подозрений у Дамблдора неизбежно привело бы к подозрениям Волдеморта.

Патовая ситуация. Он буквально ходил по грани. А она по привычке тащила ему багаж своих проблем в надежде, что, как на первом курсе, Снейп спасет ее по щелчку пальцев.

Гарри молча кивнула и посторонилась.

* * *

В пятницу визитом почтил Дамблдор. Она ухватилась за шанс покинуть опостылевшие стены и скоро уже брела по непримечательной деревушке, вдыхая свежий воздух и поддерживая беседу о сложностях набора кадров. В доме, куда они зашли, царила образцовая разруха, исчезнувшая меньше чем за минуту от усилий двух волшебников. Она узнала того, кто недавно прикидывался креслом, так же, как узнавала чары из книг — будто вспоминая.

Слизнорт.

Лекции, практикумы, неспешные беседы в компании избранных, лестные слова и полезные знакомства…

— Я ненадолго вас покину, — сказал Дамблдор, исчезая в коридоре.

Слизнорт упомянул ее мать, и Гарри с живым интересом послушала о ее школьных достижениях. Разговор логично перекинулся на текущую ситуацию в стране и роль Поттер в грядущем.

— Пока меня определили к Дамблдору под крылышко, — пожала она плечами. — Все считают, что Хогвартс сейчас — самое безопасное место. Неназываемый туда не сунется.

— Ну да, да, — рассеяно согласился мужчина.

Уже на обратном пути, когда директор получил нового профессора в штат, она с беспокойством подумала о Снейпе и проклятой должности преподавателя ЗоТИ.

* * *

Камином не воспользовались, чтобы не рисковать: подключение к общей сети отслеживалось министерством и чисто гипотетически могло выдать расположение убежища. Парной аппарацией их доставили к воротам школы, где ждала МакГонагалл.

До приезда студентов оставалось полдня, так что они разложили вещи и воспользовались моментом, чтобы насладиться солнечным днем. По небу плыли перистые облака, сочную зелень трепал ветерок, а озеро сияло всеми оттенками голубого, и Волдеморт казался таким же далеким, как Бугимен из детской сказки.

— Думаете, мы победим? — спросил вдруг Рон. Извиняюще забормотал: — Мама вся извелась. Часы теперь регулярно показывают смертельную опасность, и мы не видели Перси больше года, а Фред и Джордж заглядывают редко, да и с Чарли быстро не свяжешься, так что…

Он смотрел требовательно, но одновременно неуверенно, если не боязливо. Рон воспринял догадку о существовании крестражей с нордическим спокойствием, хотя радости ему это не прибавило.

Никому из них.

— С нами Дамблдор, — подбодрила. — На его счету уже есть один темный маг.

— Но пророчество указывает на тебя как на равную ему, — напомнил.

Игнорируя вспышку своего-не-своего довольства, она поморщилась.

— Не верю я во всю эту ерунду.

— Зато Риддл верит, — проворчала Гермиона. Она еще дулась на директора за насланный исподтишка сон.

— Дамблдор говорит, в этом вся соль, — вздохнула, ложась на спину и жмурясь. — Том предпримет новую попытку избавиться от меня. Поэтому я здесь, у всех на виду. Как красная тряпка для быка.

— Между нами, — робко начал Рон, — вы верите ему? Снейпу?

— Да, — твердо сказала Гарриет и предпочла не заметить, как друзья обменялись взглядами.

* * *

Шестнадцать первокурсников на всю школу (четверо в Гриффиндоре), потери среди старшекурсников. Кровать Данбар опустела, Парвати жаловалась Лаванде, что еле уговорила мать позволить им с сестрой вернуться. Маги подбирали хвосты, по возможности уходили в подполье, уступая сражение с Волдемортом кому-то другому.

— Малфой не сводит с тебя глаз, — шепнула Грейнджер после распределения. — Какой-то он растрепанный.

— У него отец в Азкабане, — откликнулась рассеянно. — Любого выбьет из колеи.

— Ты не боишься, Гарриет? — спросила подруга после некоторого колебания. — Из-за провала в министерстве его отец теперь в опале. Что, если Малфой попытается реабилитировать семейное имя?

— Магия его уровня мне не страшна, — отмахнулась. — Повторить трюк с похищением ему не удастся, за нами теперь, кажется, и призраки приглядывают. А убивать смысла нет: Том одержим идеей расправиться со мной лично, на глазах последователей.

После двух неудач, одна из которых развоплотила его на долгие годы, а другая дискредитировала перед Пожирателями, другого выхода у него не осталось.

* * *

Проходить предметы по второму кругу оказалось легко. МакГонагалл не упускала случая задать какой-нибудь каверзный вопрос (не простила близнецов, как и Спраут), но, сколько бы профессор ни поджимала губы, синтез собственных навыков с поистине энциклопедическими знаниями Риддла давал неплохой результат. Слизнорт оказался добродушным стариканом, его не смущала брезгливость Поттер и то, что зелья она готовила на пару с тихоней Нелли, как прежде с Роном. На истории она занималась решением примеров по нумерологии с множеством переменных, на маггловедении отдыхала душой. Групповые занятия со Снейпом мало отличались от индивидуальных четвертого курса, и Гарри вполне устраивали. А вот бывшие сокурсники в общей гостиной не скупились на нелестные эпитеты и обидные сравнения. После занятий в Учебном клубе они мнили себя умелыми бойцами, а Снейп с его едкими комментариями и принципиальной позицией игнорировать успехи гриффиндорцев это заблуждение развенчал, за что, кстати, Поттер была особенно благодарна.

Столкновение с Пожирателями и двухмесячная кома странным образом обелили ее репутацию в глазах сокурсников, и ожидаемого отчуждения Гарри не встретила. Более того, несмотря на кадровые перестановки, деятельность клуба возобновилась: признание со стороны властей возвращения Волдеморта придало мотивацию. На первом собрании, куда снова явилось больше народа, чем они рассчитывали, Гермиона, ненатурально закашлявшись, вынудила Гарри держать речь, ненавязчиво представляя ее лидером. Внутренний голос почти рукоплескал ей. И он же подсказал, как вести себя перед публикой.

— Темный лорд вербует союзников, — озвучила она очевидный факт. Аудитория заволновалась. — Вторая магическая война — вопрос времени. В этом году Учебный клуб официально становится Дуэльным. Мы продолжим изучать и оттачивать атакующие и защитные заклинания. Кружки снова разрешены, так что скрываться не нужно: встречаемся здесь предварительно каждый четверг в восемь. Вопросы, пожелания?

— Что произошло в министерстве? — крикнул Дин Томас. — Ты видела Неназываемого?

— Да, — сказала спокойно.

— Ты правда избранная? — благоговейно спросила Эмилия из Хаффлпаффа.

— Нет. Сами подумайте: мне всего шестнадцать и колдунья из меня не ахти.

— Как ты попала в министерство? — парень из Равенкло.

— Не могу сказать. По поводу занятий вопросы есть?

Таких не оказалось.

Уровень подготовки новичков сильно отличался, и Гарри воспользовалась этим как предлогом для разделения Клуба на две группы. Ловко манипулируя слабостями тех участников прошлого года, от которых по разным причинам хотела избавиться, она убедила каждого из них, что заниматься с «новобранцами» не только не зазорно, но даже престижно. К этим ребятам Поттер наведывалась будто бы для поддержания морального духа, хвалила за успехи в освоении новых чар и изредка показывала что-то сама, но на самом деле впитывала лишнюю магию (концентрация ее в комнате в начале года зашкаливала, ребята часто ошибались или промахивались) и присматривалась к потенциальным бойцам.

Среди своих Гарриет по-прежнему дуэлировала с оглядкой, понимая, как легко может выдать свою тайну. Да, к ее присутствию привыкли, сверхспособностями уже не наделяли и не прерывали свой бой, чтобы наблюдать за ее, как было на пятом курсе, но чужих глаз всё ещё было слишком много. И хотя она в определенной степени полагалась на членов личного отряда, никому, кроме двух друзей, она бы не доверила правду.

Не обошлось без административных препонов. Гарри, Гермиону и Рона неоднократно вызывали к декану на ковер, но школьные правила ребята не нарушали, упреки в нагнетании обстановки пропускали мимо ушей, а на довод о риске покалечиться приводили разумные контраргументы: во-первых, они разучили чары первой помощи, во-вторых, после некоторых размышлений вернули в программу часть зелий, в том числе кровоостанавливающие, заживляющие и тонизирующие.

Другим камнем преткновения стала тактика самой Поттер. Она в целом крайне скептически относилась к идее сражения подростков с прислужниками Темного лорда, и последовательно пропагандировала простую истину: убегайте при первой возможности. Прячьтесь. Не лезьте на рожон. Вступайте в бой только в крайнем случае, старайтесь вывести противника из строя и убраться поскорее.

Гриффиндорцы ее политику не одобряли. Тот же Невилл занял диаметрально противоположную позицию и отрицал каждый призыв спасать свою жизнь.

— А если ранят друга? — спрашивал въедливо. — Бросить его?

— Оценить ситуацию, — терпеливо говорила Гарриет. — Если вмешательство только ухудшит дело, надо уходить.

— Мы не оставляем своих в беде! — заявил недавно присоединившийся к «своим» друг Колина Криви. — Вдвоем больше шансов победить!

«Гриффиндорцы», — мысленно плевалась на это непробиваемое упрямство.

Глупцы, — звучало эхом.

Иногда она задумывалась, сколь велико на самом деле влияние крестража. Поттер с прошлого января защищала сознание по книгам Снейпа и при подспудном содействии второго «я», но видения глазами Волдеморта доказывали, что ей не всегда удается. Что до внутреннего голоса, она в принципе сомневалась, что может как-то отделить его. До магической комы часть души Тома Риддла казалась более автономной, чуждой, но теперь почти полностью слилась с ее. Гарри больше не понимала, кому принадлежат расчетливые мысли, запасные планы и эмоции. Единственный, кому она могла бы, если бы рискнула, доверить свой секрет и спросить совета, и без того не вылезал из двойной петли, а делить эту тайну с кем бы то ни было другим было слишком опасно: ее как крестраж Волдеморта посадили бы под замок или убили бы.

Гарри решила, что, пока идея захватить мир не покажется привлекательной, она оставит всё как есть.

* * *

Для безопасного посещения Хогсмид оцепили авроры, но Сириус всё равно посоветовал не дразнить Пожирателей. А накануне похода Снейп, назначивший ей отработку за неудачу в освоении контратакующего заклятия — весь запас магии она растратила в четверг, — после получасового оттачивания на ней остроумия вдруг примолк, водрузил на стол омут памяти, подцепил серебристую нить у виска и позвал:

— Ныряйте.

Они попали в тот же класс пятью минутами раньше. Пока двойник из воспоминаний отчитывал ее (Гарри снова неприятно поразило выражение злости на своем лице), реальный Снейп отрывисто произнес:

— В Хогсмиде вас будут ждать. Оставайтесь в замке. Спрячьтесь где-нибудь. Возможно, вас попытаются выманить.

— Не вы, профессор? — подняла брови.

— Делайте, что сказано, — буркнул он и потащил обратно.

А потом она узнала о произошедшем с Кэти Белл. Даже максимально дистанцировавшись, Снейп в очередной раз спас ей жизнь.

* * *

— Почему Кэти? — вслух размышляла Гермиона. — Зачем кому-то проклинать студентку-семикурсницу?

— Она охотница нашей квиддичной команды, — вставил немного заторможенно Рон.

Девушки обменялись взглядами. Школа с нетерпением ждала матч Гриффиндор-Слизерин, а Рон, успешно прошедший отбор и принятый вратарем, прямо-таки места себе не находил от волнения. Джинни, нынешний капитан и ловец сборной, гоняла его на тренировках до полусмерти, чтобы не оставалось времени рефлексировать, и ее стратегия в целом работала, только вот из-за чрезмерных нагрузок мыслительный процесс Рона заметно просел.

— Не думаю, что ради победы Слизерина кто-то рискнул наслать на Кэти смертельное проклятие, — мягко сказала Гарриет.

Рон осоловело моргнул.

— Нет?

— Кэти была скорее средством, не целью, — продолжила Грейнджер. — У нее есть доступ в гриффиндорские женские спальни.

— Считаешь, проклясть хотели меня? — вздохнула Гарри. Она тоже думала об этом: не зря же Снейп предостерегал от посещения Хогсмида.

— Думаю, дополнительная предосторожность не помешает.

* * *

Декабрь выдался снежный. Мало кто рисковал гулять, всё чаще студенты предпочитали остаться в гостиной. В этот мирный зимний вечер башню окутал приглушенный гул голосов. Мальчишки баловались разными штуками с логотипом «УУУ», парочки рассредоточились по углам, чтобы вдоволь потискаться, Гарри листала каталог с платьями, а Гермиона играла с котом.

Когда Добби, сгибаясь под тяжестью матерой зверюги, передал поздравление от Сириуса, Гарри не поверила своим глазам. Многие находили кошек милыми, но речь обычно шла о котятах, а рыжее чудовище минуло порог юности лет пять назад. Пока она гадала о причинах странного выбора, Гермиона придирчиво изучала нового питомца и по итогам сделала неутешительный вывод — косолап.

Как позже оказалось, это было имя.

Как выяснилось еще позже, подарком подруга была довольна.

* * *

Приближалась вечеринка у Слизнорта, и откладывать выбор спутника стало решительно невозможно. Она сама сглупила, решив, что бурные отношения Рона и Лаванды Браун, вспыхнувшие после ноябрьской победы гриффиндорской сборной, не помешают ему сопровождать подругу. Когда Рон с тяжким вздохом извинился и, отводя глаза, сказал, что Лаванда весь мозг ему вынесет, если он согласится, Гарри даже не сразу ответила — до того неожиданным был отказ. В смысле, она ведь не претендовала на место его девушки, так почему он не мог чисто по-дружески сходить с ней к Слизнорту? Они с Гермионой и так старались поменьше дергать Рона вопросами Дуэльного клуба и проблемой крестражей, чтобы не нарваться на ревнивые причитания Лаванды.

С сокурсниками Поттер держалась ровно, особо не сближаясь, а с той поры, как возглавила клуб и начала командовать, неосознанно ставила себя выше по статусу. В четверг на собрании она приглядывалась к парням, прикидывая, кто из них с наибольшей вероятностью не воспримет ее приглашение как намек и не испортит вечер ненужным вниманием.

— Ты идешь, Гарриет? — окликнула Гермиона, когда галдящая и предвкушающая каникулы толпа покинула зал.

Рон уже согнулся под тяжестью повисшей на нем Лаванды. Гарри она демонстративно игнорировала с момента, как не попала к ней в группу, хотя не скрывала, что движет ею только желание быть поближе к Рону.

— Я побуду еще недолго, — сказала Гарри и качнула головой, упреждая возражение. — Всё будет в порядке.

Было видно, что подруга с ней не согласна, но Гермиона собиралась закончить очередной заумный трактат и сдать его завтра в библиотеку, а времени оставалось всего ничего. Так что, переборов себя, она кивнула и исчезла за дверью.

Вскоре, привычно накинув мантию-невидимку, вышла и Гарри. Сидеть одной в пустом зале не хотелось, идти в башню — тоже, и она поднялась на восьмой этаж к глухой стене, за которой скрывалась Выручай-комната. Сегодня она предстала подобием факультетской гостиной: с тихой музыкой, елкой в углу, горящим камином и роскошным креслом. Забравшись в него с ногами, Поттер достала из сумки зачарованный термос, подарок Сириуса на прошлое Рождество, — его содержимое не проливалось, не остывало и не портилось неделями, — альбом с фотографиями и принялась медленно листать страницы, рассматривая снимки.

Гарри не хотела, чтобы в память о ней остались только фотокарточки. Не хотела смеяться и обнимать друзей под взглядом человека, который будет знать, что она мертва. Даже участь Сириуса, Ремуса и Снейпа, жизнь которых была сломана завоеванием Темного лорда, казалась ей предпочтительнее. Они хотя бы выжили. А ее родители, кружащие под неслышную зрителю музыку, уже ничего не могли изменить.

Допив какао, она убрала вещи и, нащупывая мантию-невидимку в кармане, потянулась к дверной ручке. Та опустилась без малейшего усилия с ее стороны, дверь вдруг открылась. Гарриет по инерции шагнула вслед за ней, врезалась в кого-то и едва не упала, в последнюю секунду крепко ухватившись за чужую мантию.

— Малфой? — искренне удивилась она, утвердившись на ногах.

Это была, по сути, первая их встреча с начала года, не считая пересечений в обеденном зале и коридорах. Предупреждение Гермионы не оправдалось, Драко вел себя тише воды, ниже травы. Даже на матче с Гриффиндором летал вяло, заметно уступая прессингу Джинни. И сейчас странно выглядел: какой-то взъерошенный, бледный, будто испуганный. Кожа обтянула и без того острые скулы, как если бы он недоедал, а глаза покраснели и припухли. И он не спешил опускать наставленную на нее палочку.

— Поттер! — прошипел в ответ.

— Ты как сюда попал?

Комната ведь не открывала двери, если внутри кто-то был?

— Это ты что тут делаешь? — выпалил он. И, впервые оглядевшись, добавил растерянно: — Почему?..

— Потому что здесь была я, — пояснила Гарри уже ровно. Удивительное совпадение: они одновременно пытались выйти-зайти.

— В такое время?.. — буркнул.

А Поттер заинтересованно склонила голову к плечу.

— Пойдешь со мной на вечеринку к Слизнорту?

Одно только выражение его лица окупило попытку.

— Ты спятила?

Скорее, импровизировала на ходу. Компания Малфоя стала бы скандальной, вызывающей недоумение и неодобрение выходкой, которая, случись новости достичь ушей Темного лорда, с большой вероятностью отвлекла бы того от Снейпа.

* * *

Перед кабинетом Слизнорта Гарри покрутила головой, не слишком потрясенная отсутствием Малфоя: струсил, кто бы сомневался.

— Поттер.

Она вздрогнула, обернулась на голос. Драко нехотя отклеился от стены неосвещенного угла и двинулся навстречу, нарочито небрежно сунув руки в карманы. Судя по настороженному вопреки позе взгляду, он тоже ожидал всякого: и что придет не одна, и что не придет вовсе, и что даст отставку в последнюю минуту у кого-то на виду. Но она была одна, она действительно ждала и кивнула ему.

— Малфой.

Покончив с любезностями, она собралась войти и только чудом заметила подставленный локоть. Драко смотрел в сторону, скулы, казалось, слегка розовели. Помедлив, она приняла его руку.

Их появление определенно произвело фурор. Вытянутые лица учеников, каменные — преподавателей и не понимающие причину всеобщего замешательства — гостей пощекотали пузырьками злорадного веселья.

— Мисс Поттер, мистер Малфой! — радушно приветствовал их хозяин вечера. — Рад видеть, очень рад. Я знавал вашего дедушку…

— Он всегда отзывался о вас как о лучшем мастере зельеварения, — поддакнул Малфой идеальным тоном: в меру угодливо, в меру сдержанно. Явно сказывался опыт.

Профессор представил им колоритную парочку из Румынии, какого-то именитого игрока в квиддич, с которым у Малфоя завязался вполне оживленный разговор, и отбыл, выполнив свой долг. Она послушала парней, переместилась ближе к закускам и была поймана Гермионой.

— Гарри! — свистящим шепотом сказала та. — Что ты делаешь? Это же Малфой!

Убедившись в отсутствии лишних ушей поблизости, коротко ответила:

— Лучше он, чем Снейп.

Грейнджер с ходу уловила ее логику. Глаза расширились, рот округлился.

— Это слишком опасно, Гарриет, и слишком жестоко. Малфои уже в опале у Риддла, а если подведут Его снова?..

Она неопределенно повела плечами. Гарри ничего не имела против Драко, в нынешней ситуации его было по-своему жаль. Недостаточно, однако, чтобы позволить сочувствию взять верх над холодным расчетом.

Понаблюдав за ним в ходе вечера, Гарри заметила, как ощутимо парень расслабился, оказавшись в привычной обстановке, как ловко и непринужденно расшаркивался с именитыми гостями, являя собой образец наследника чистокровной семьи. Очевидно, компания Волдеморта, их долгожданного повелителя, не располагала к светским вечеринкам.

В какой-то момент Гарри отлучилась глотнуть свежего воздуха, а по возвращении застала Драко со Снейпом за напряженной беседой.

— Оставьте меня в покое! — услышала она слова Малфоя.

Гарри тронула его за рукав, привлекая внимание, вопросительно подняла брови. Вместо ответа он развернулся на каблуках и вылетел из зала. А Снейп с опозданием отвел глаза от недавно соединенных рук и придавил ее выразительным взглядом.

— Поттер. Вы понимаете, что делаете? С каким огнем играете?

Вторая лекция за вечер. Скрестив руки на груди, она с вызовом спросила:

— С каким же, профессор?

Долгое мгновение он молчал. Затем поджал губы и направился к выходу.

Она стиснула зубы. Упредительным жестом остановив Гермиону, последовала за Снейпом. Едва оказавшись в коридоре, накинула мантию-невидимку, без которой теперь только в ванну и ходила, сняла туфли, чтобы не выдать себя цокотом каблуков, и побежала мимо дверей, бдительно прислушиваясь — насколько далеко они могли уйти? — и поджимая пальцы от холода плит.

Удача улыбнулась ей: Гарри различила громкую реплику Малфоя:

— Ничего у вас не выйдет!

После паузы, которой хватило, чтобы присесть поближе к замочной скважине, Снейп ответил:

— Вижу, тетка успела научить вас основам окклюменции. Что же вы скрываете от своего хозяина, Драко?

— От него у меня секретов нет, а вы не смейте лезть в мои мысли!

— О ваших отношениях с мисс Поттер ему также известно?

Гарри приглушенно ахнула. Он же сам переводил стрелки!

— Нет никаких отношений! Она просто чокнулась! Естественно, Темный лорд узнает об этом!..

— И наверняка задастся вопросом, что помешало вам, будучи так близко к девчонке, что-то предпринять, — вкрадчиво продолжил Снейп. — Что так сильно занимало вас, что стало приоритетнее поимки Гарриет Поттер?

Судя по судорожному вздоху, Малфой тоже воспринял это как непрямую угрозу.

— Я выполняю личное поручение Темного лорда! Когда я справлюсь, поимка Поттер станет вопросом времени!

— Мы все заинтересованы в том, чтобы вы выполнили Его поручение быстрее, Драко. Если вы расскажете мне, что пытаетесь сделать, я смогу помочь.

— Нет! Думаете, я не знаю, чего вы добиваетесь? Не знаю о вашем положении? Хотите присвоить мои заслуги себе!

— Не говорите глупостей, — повысил Снейп голос, не скрывая раздражение. — Я дал вашей матери Непреложный обет, я обещал защитить вас…

Гарри прикрыла рот рукой. Она знала, что такое Непреложный обет и что бывает за его нарушение. Весь ее план использовать Малфоя как громоотвод только что полетел к Мерлину в пропасть. Она не сможет подставить одного, не подставив другого.

— Значит, вам придется его нарушить!

Топот подсказал ей, что сейчас самое время убраться с дороги. И действительно: не успела она выпрямиться и отшатнуться, как Малфой уже вылетел из кабинета. Порывом ветра мантия приподнялась, ненадолго оголяя ее ноги.

— Поттер, — раздался мрачный голос.

Драко уже исчезал за поворотом, и Гарри обреченно шагнула внутрь. Прикрыла дверь, скинула мантию с головы и только тогда рискнула поднять глаза.

— Вам нравится подслушивать и подглядывать, Поттер? — уничижительно спросил зельевар. — Получаете удовольствие, влезая в чужие жизни и топчась там?

— Со всем уважением, профессор, ваш разговор напрямую касался моего будущего, — возразила она и переступила на месте: ноги заледенели. Гарри подошла ближе и уставилась на руку Снейпа.

— Что вам? — спросил с подозрением.

Гарри продолжала смотреть и вдруг увидела — оплетающий запястье тройной жгут. Потянулась к ладони Снейпа, попыталась подцепить нить, но пальцы прошли сквозь.

— Непреложный обет, — повторила вслух. Сконцентрировалась, стараясь почувствовать опоясывающую магию. — Слишком большая ответственность. Почему вам так дорог Драко?

— …Он мой крестник, — ответил Снейп равнодушно, но с заминкой. — Что вы делаете?

Она со вздохом отступила.

— Попробовала снять его, впитав магию. Без толку: нить не становится светлее. Ваш крестник? Вы так дружны с Малфоями? Профессор?..

Он молчал и смотрел на нее странно. Однажды она уже видела похожий взгляд: когда он впервые узнал о ее невосприимчивости.

— Непреложный обет, мисс Поттер, нельзя нарушить, потому что волшебник клянется собственной магией. Она же убивает клятвопреступника. Не хотите ли вы сказать, что можете поглощать магию напрямую? Не из заклятия, а из мага?

Она отшатнулась.

— Я… нет, я…

Пугающее предположение могло оказаться истиной. Она ведь чувствовала, как жжется магия обета. Значит, тянула из Снейпа его магию?

— Я не знаю, — растерянно сказала Гарри. Догадка одновременно ужасала и поражала. И объясняла страх в глубине его глаз.

— Что же вы такое, Поттер, — повторил он, непроизвольно потирая запястье.

* * *

Ее приглашали в Нору, но Гарри не хотела ни жить в одной комнате с Джинни, ни встречать Рождество без Сириуса. В итоге сочельник она провела в приятной и необременительной компании крестного и Ремуса. Тихий уютный вечер, наполненный дружеским подтруниванием и историями о беззаботной юности, немного ослабил сжатую в груди пружину. Глядя на них обоих, в кои-то веке расслабленных и веселых, Гарри с печальной грустью осознавала, что ей придется принять уготованную, похоже, самой судьбой роль главного противника Темного лорда. Не чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям и не ради иллюзорной славы или выгоды, но для того, чтобы небезразличные ей люди могли выбирать, как жить, а не пытались выжить. Расчетливому цинику внутри нее эти чувства привязанности, заботы и беспокойства были незнакомы, зато он мог, приняв ее намерения за установку, начать планировать наиболее успешный и безболезненный путь к победе.

На четвертый день каникул к ним присоединилась Тонкс, заметно повеселевшая, окрасившая волосы в кислотно-розовый и подозрительно долго обнимавшаяся с Ремусом. На пятый — почти всё семейство Уизли, включая Флер Делакур. Встретив новый год шумно и многолюдно, остаток каникул Гарри провела с Роном и Джинни, по возможности игнорируя последнюю. Надо сказать, младшая Уизли отлично справилась с этой задачей: Рон примерил на себя роль старшего брата и то ворчал на Джинни, то жаловался Гарри из-за отношений сестры с Дином Томасом, до которых «она еще не доросла!». Памятуя о прошлогоднем общении Гермионы с Александром Крамом, а также сплетнях романтического толка, которыми обменивались соседки по комнате, проблемы в поведении Джинни она не находила. Скорее, напротив, одобряла: та перестала крутиться вокруг Сириуса.

Да встречайся она хоть с Драко Малфоем, Гарри и то не возражала бы.

Накануне возвращения в школу Сириус аппарировал за Гермионой, и в школу друзья вернулись вместе.

* * *

С началом нового семестра также возобновились редкие встречи с директором. Путешествия в омут очень выматывали. Из снов-воспоминаний Гарри многое знала о прошлом Тома Риддла в маггловском приюте: о бессильной злости, граничащей с ненавистью, о пугающих и одновременно возвышающих способностях, о манипулировании людьми и жестоких шутках. О первых жертвах и первом убийстве. Она не сочувствовала лишенному сострадания и эмпатии ребенку с замашками психопата, но уважала его решимость выжить и зубами урвать себе место под солнцем. Осуждала методы, признавая результаты.

История происхождения Риддла отозвалась нервным возбуждением, знакомство с Гонтами — замешанным с брезгливостью презрением. Красавчик-маггл спровоцировал вспышку ярости, рассуждения директора о любви Меропы — тошноту, сокровища Хепзибы породили мучительную жажду обладания. Гарри путалась в собственных ощущениях и не-своих эмоциях, покидая кабинет с острой головной болью, а после мучаясь кошмарами. Нормально, с легким налетом недоумения она перенесла только эпизод с возвращением в школу, да исправленное воспоминание. Оригинал приснился будто по заказу, повергнув ее и друзей в глубокое уныние: семь предметов-крестражей любой формы в любой точке земного шара делали Темного лорда действительно неубиваемым.

Но Дамблдор, которому Гарри наплела, будто Слизнорта растрогали воспоминания о Лили, и он признался в страшном грехе: беседе о крестражах с юным Томом Риддлом, — казался скорее приятно возбужденным.

— Семь крестражей, — повторил несколько раз, расхаживая туда-сюда. — Семь осколков души.

— Они могут быть где угодно, сэр. Кроме дневника, медальона…

— А также самого Волдеморта и кольца, — продолжил он, потирая грудь. Гарри не впервые замечала за ним этот жест. Дядя Вернон делал так же, когда начал страдать сердцем.

— Как вы его уничтожили?

— С большим трудом, — пробормотал. — Куда больше меня волнует, как дневник стал обычной тетрадью.

Она напряглась.

— Может, василиск поспособствовал?

— Ни единого повреждения, — покачал головой. — Признаться, у меня есть догадка.

Сердце забилось чаще.

— Том создал дневник в юном возрасте, эта часть его души сохранила некий максимализм — вместо основной функции самозащиты он использовал мисс Грейнджер, чтобы окрепнуть и завладеть ее разумом. Полагаю, ваша встреча в Тайной комнате, потеря контроля над василиском заставили его усомниться в собственном могуществе и затаиться в более надежном месте.

— Вы намекаете...

Голос сорвался.

Он печально кивнул.

— Да, Гарриет. Я полагаю, часть души Волдеморта живет в мисс Грейнджер.

Гарри открыла рот. Не удержалась, слишком велико оказалось потрясение.

— Признаться, я следил за мисс Грейнджер все эти годы, — продолжал директор. — Мне здорово помогла так называемая карта мародеров. Когда в прошлом году вы проводили много времени в Выручай-комнате, я беспокоился, как бы Том не начал пропаганду, действуя через мисс Грейнджер.

Абсурдность идеи почти увлекала.

— Понимаю, ты растеряна, — сочувственно сказал Дамблдор. — Я навещал ваш клуб под чарами невидимости и с облегчением убедился в разумности мисс Грейнджер. Она очень хорошо справляется.

— Так что же получается, — откашлялась. — Он так и будет в ней существовать?

— Пока мы должны сосредоточиться на поиске оставшихся крестражей, — указал директор. — Могу с уверенностью утверждать, что…

…семь осколков души: дневник, медальон и перстень обезврежены, чаша Хаффлпафф, некие реликвии Равенкло и Гриффиндора вне досягаемости, плюс сам Волдеморт. Как же она ощутила боль Риддла на первом курсе и откуда знала парселтанг, если стала крестражем только после Тайной комнаты?

* * *

День Святого Валентина начался ворохом открыток. Гарри недоверчиво поглядела на гору сердечек, скинутых мстительной совой аккурат в тарелку с яичницей, и перевела беспомощный взгляд на Гермиону.

— Это что такое?

— Валентинки, очевидно, — невозмутимо сказала та, листая «Ежедневный Пророк». — От поклонников.

Гарри подавилась соком.

— Поклонников? — повторила хрипло. — Чьих?

Гермиона поверх газеты выразительно посмотрела на нее, изогнув бровь.

— Но откуда у меня поклонники? — снова попыталась Поттер и поискала Рона в надежде, что тот, будучи прямее и простодушнее Грейнджер, объяснит понятно. Но Рон, увы, был в плену удушающих объятий Браун и казался отчаянно несчастным. — Кстати об этом. Мы не должны что-то предпринять?

На сей раз сканирующий взгляд Гермионы задержался на парочке поодаль. Затем она пожала плечами и вернулась к новостям.

— Пока не попросит, не думаю, что наше вмешательство уместно.

Хотя Рона было жаль, с подругой Гарриет согласилась. В конце концов, ее представление о благе Рона могло не совпадать с его. И хотя внутренний голос настойчиво рекомендовал исходить из собственного видения ситуации, в вопросе свободы воли и выбора Поттер старательно поступала от противного.

Утренними посланиями (отличились парни всех факультетов, даже Слизерина! Гермиона сказала, после ее дефиле с Малфоем под ручку те воспряли духом) дело не ограничилось. Самые смелые презентовали цветы и конфеты прямо в руки, часть неожиданных подарков ей передали через знакомых, после обеда последовали еще посылки от незнакомых сов. Всё это страшно нервировало.

— Чему ты удивляешься? — закатила глаза Гермиона. — Тебе шестнадцать, Гарриет, самое время задуматься о планах на будущее. Ты полукровка, род твоего отца довольно известен, твой крестный — Блэк, и ты героиня войны, победительница Того-кого-нельзя-называть. Иными словами, отличная партия.

— Он воскрес, — напомнила неубежденная Гарри. — И собирается меня убить. Все эти люди, — потрясла рукой с зажатыми письмами, — понимают, что я потенциальный труп?

— Ну, думаю, они рассчитывают на повторение чуда, — пожала подруга плечами.

— А слизеринцы? Эти-то с какой радости?

— Подарят тебя Темному лорду под красной ленточкой, — зловеще предрекла Грейнджер.

В итоге от даров Гарри избавилась (фантазия-воспоминание подсказало, чем можно начинить те же конфеты и какие чары легко навести на серьги или подвеску), любовные послания с особым удовольствием скормила факультетскому камину, а от улыбающихся ей парней еще какое-то время шарахалась. И Рона все-таки приперла к стенке с вопросом о происходящем.

— Слушай, мне, по-хорошему, нельзя тебе говорить, — замялся он, — типа мужская солидарность. Но ты мой друг, так что… Короче, парни делают ставки. Ну, на тебя, — неловко пояснил, старательно отводя глаза. — На твоего будущего парня. С Джорджем вы вроде как разошлись, ну и вот… Типа вакантное место.

— Делают ставки? — медленно повторила Гарриет.

Какие только глупости ни занимали сверстников, подумать только.

* * *

— Давай еще раз: что мы ищем?

— Нечто, принадлежащее Годрику Гриффиндору и Ровене Равенкло или исторически связанное с их именами, — скучающе отозвалась Гарри, листая «Из жизни Великих». — Предмет достаточно ценный, чтобы стать крестражем.

— Как меч Гриффиндора, — азартно предположил Рон, ускользнувший от Лаванды сразу после завтрака под предлогом помощи подругам и оттого чрезмерно радостный. Пылкая, если не душащая «любовь» сокурсницы за прошедшие месяцы ему приелась.

— Как меч Гриффиндора, — согласилась она. — Дамблдору эта идея отчего-то не нравится, хотя, как по мне, не стоит сбрасывать ее со счетов.

— По легенде, только истинный гриффиндорец может вынуть меч из Распределяющей шляпы, — поучительным тоном произнесла Гермиона. — Том оказался в Хогвартсе в сорок третьем, когда профессор Дамблдор уже преподавал трансфигурацию. Если бы кому-то удалось достать меч, он бы знал.

— А если меч когда-то вынули, а обратно вернуть забыли? — поддержал Гарриет Рон. — И он осел в частной коллекции так же, как чаша Хаффлпафф? А Том приметил его и присвоил?

И они вдвоем требовательно уставились на Гермиону. В отсутствие контраргументов та лишь пожала плечами с крайне скептическим видом.

— Я не исключаю эту возможность полностью, но понимаю, почему директор считает ее маловероятной. В книгах я не нашла упоминаний о каких-то уникальных артефактах основателей, в основном описывают множество чар их авторства. О медальоне и чаше тоже ничего не было.

— Вот почему я не разделяю оптимизм Дамблдора, — вздохнула Поттер. — Местонахождение чаши неизвестно, о двух крестражах у нас вообще одни догадки.

Повезло уже, что из семи — восьми? — потенциальных крестражей три — два? — были обезврежены, причем за относительно короткий срок. С другой стороны, неумелая попытка повредить дневник привела лишь к поглощению частички души юного Тома Риддла, а уничтожение кольца и медальона подкосило здоровье директора. Почувствовал ли что-то сам Волдеморт? Существовала же связь между ним и Гарриет, случайным вместилищем крестража. С другой стороны, сама она ничего особенного не ощутила, а ведь именно ей досталась наиболее цельная часть его души, в то время как сам он сейчас располагал, эм-м, одной седьмой? Или восьмой? Если ее гипотеза соответствовала истине, и срикошетившая в детстве авада каким-то образом спровоцировала очередной расщеп и без того калечной души…

— Риддл работал в «Горбин и Бэрк» специально, чтобы иметь доступ к разным тайникам и ценным предметам, так? — заговорил Рон. — Если на артефакты Равенкло и Гриффиндора он напал там же, могли остаться какие-то свидетельства?

— Если и так, хозяева лавки не спешат делиться с Дамблдором информацией, — кисло сказала Гарри. — То, что ему удалось раскопать историю Хепзибы, уже чудо.

— Он в этом году постоянно отсутствует, заметили? — понизила Гермиона голос. — Ищет след крестражей.

— Открытое столкновение всё ближе, — совсем приуныла Поттер. — А убийство Волдеморта при наличии крестражей лишь выиграет нам немного времени до очередного его воскрешения. Это если, — подчеркнула она, — Дамблдору удастся одержать верх. Он… сильно сдал.

Повисло тяжелое молчание. Директор был, по сути, их единственной надеждой на победу. Самый могущественный волшебник современности. Кто, кроме него, мог бросить вызов Волдеморту и не погибнуть в считаные минуты? Нужно быть совсем глупцом или отчаявшимся человеком, чтобы поверит в байку-пророчество о ее «равенстве» с величайшим темным магом и какой-то там «силе». От непростительных она не спасала, от серьезных проклятий — тоже, Беллатрикс тому доказательство, и сражаться скорее мешала.

— Мы вернулись к началу: необходимости найти и уничтожить крестражи, — нарушила тишину Гермиона. — Является меч Гриффиндора крестражем или нет, неизвестно, но это не мешает нам искать его так же, как чашу. А что насчет Равенкло?

— Давайте спросим кого-то с факультета, — пожал плечами Рон.

* * *

Луна Лавгуд вошла в число избранных их закрытого клуба. Отрешенность девушки, некоторыми именуемая придурковатостью, не мешала ей осваивать новые чары на лету и успешно дуэлировать с другими участника клуба. Из пяти студентов Равенкло Лавгуд отличалась нестандартностью мышления и знанием целой кучи мифических существ и предметов. Реликвия Ровены Равенкло как раз принадлежала к числу последних, так что идея обратиться к Луне за помощью показалась Гарри удачной. Кроме того, Луна была из тех редких нелюбопытных людей, которые не задают встречные вопросы.

И она только что применила заклинание, не распознанное Поттер ни по цвету, ни по движениям палочки. Слабенький щит, дрогнув, исчез: Гарри не уследила за расходом скопленной магии и растратила всё. Не зная, какой эффект должны были оказать чары — невербальная магия сильно усложняла дело, внутренний голос тоже не сумел помочь, — она просто охнула и, покачнувшись, села.

— Чем это ты меня приложила? — спросила нарочито небрежно, прикидывая, насколько достоверной будет версия о смягченном протего результате.

Луна, опустив палочку, подошла к ней.

— Папа недавно прислал книгу с забавными чарами, — произнесла она по обыкновению мечтательно. — Мне показались интересными эти: на несколько секунд в глазах волшебника всё меняется вверх дном. Думаю, так можно заставить противника растеряться.

— Это точно, — с чувством согласилась Гарри, ощущая, как ее буквально затапливает облегчение.

— Как ты себя чувствуешь? — доброжелательно спросила Луна, присаживаясь рядом.

— Странно, — неопределенно ответила Гарри и поскорее перевела тему: — Слушай, Луна, хотела спросить…

* * *

— Диадема? — Гермиона наморщила лоб. — Утерянная века назад? Не похоже на крестраж.

— Меч не похож, диадема тоже — сколько, по-твоему, основатели оставили ценных предметов? — проворчала Гарриет. — Большего мы всё равно не узнаем.

— А если пойти от противного? — сказал Рон, скрывающийся от Лаванды всю последнюю неделю. — Не что прятать, а где? Не мог же он бросить крестраж на произвол судьбы? Наверняка позаботился о надежном хранилище.

Предположение было не лишено смысла. Дневник — Люциусу Малфою, доверенному соратнику, чистокровному магу с родовым поместьем. Медальон — в отдаленную пещеру с инферналами и смертельным зельем. Кольцо — в никому неизвестный дом Гонтов под защиту, которую и Дамблдор преодолел с трудом. Какие еще места и люди могли показаться ему достойными?

— Беллатрикс, — подытожила Гермиона, придя к тем же выводам. — Преданная последовательница.

— Ныне мертвая, — буркнула Гарриет.

— Думаешь, у него нет других забот, кроме как перепрятать крестраж?

— Фамильный замок? Гринготтс?

— Тайная комната, — вмешался Рон в обмен короткими репликами. Пожал плечами на обращенные к нему взгляды. — Что? Он единственный мог ее открыть. А Хогвартс, между прочим, безопаснее даже Гринготтса.

Звучало довольно логично.

— Директор что-то такое тоже предполагал, — протянула Гарри. — Когда Риддл вернулся под предлогом трудоустройства, не имея на то ни шанса.

— Думаешь, профессор Дамблдор позволил ему свободно разгуливать по школе? — подняла Гермиона брови.

Поттер раздраженно отмахнулась.

— Он вообще много ему позволял, нет?

Грейнджер фыркнула. В нередкие периоды ворчания Гарриет на тему «почему кто-то его породил, а мне убивать?» подруга всегда старалась показать ей другую точку зрения, и, следовательно, вставала на сторону обвиняемых. «Что по-твоему он должен был сделать, Гарриет? Убить подростка?». «Том сам избегает открытого столкновения с профессором Дамблдором, что, по-твоему, ему сделать? Встать по центру Косой аллеи с табличкой «выходи на бой»?». И прочая, прочая. Гарри понимала, зачем она это делает, но всё равно иной раз бесилась.

— Если директор не сам провожал его на выход, — поспешно встрял Рон, — Риддл наверняка улучил момент оставить крестраж.

— Ну в принципе… — вздохнула она. — Надо спуститься.

— Это слишком опасно, — категорично заявила Гермиона, и даже Рон, неловко кашлянув, кивнул. — Тебе стоит рассказать об этом профессору Дамблдору.

Гарри неопределенно пожала плечами.

* * *

Туалет на втором этаже был защищен от проникновения: Гарри не могла поручиться, но серебрилось что-то такое в воздухе, будто застывшая пыль. В это субботнее утро, отправив Рона и Гермиону на занятие по аппарации, которую сама она не пыталась освоить из страха не рассчитать силы и расщепиться, Гарриет решила проверить потенциальный тайник.

— Поттер!

Она отдернула руку за полдюйма от невидимой преграды. Пожалела, что стянула мантию-невидимку и замешкалась перед входом: теперь Снейп неотвратимо приближался, полы черной мантии развевались почти что за спиной.

— Вы что задумали? — прошипел. — Забыли про василиска?

— Я помню, профессор, — кротко ответила она.

— И?

Помявшись, сказала:

— Нужно кое-что проверить.

Снейпа перекосило.

— Послушайте, вы, маленькая эгоистичная девчонка! — вдруг рявкнул он. — Дамблдор и весь Орден лезут из кожи, лишь бы обеспечить вашу безопасность, а что делаете вы? Нарочно суетесь в пекло?!

Всплеск возмущения от того, что кто-то — ничтожный полукровка!.. — посмел повысить на нее голос, Гарри привычно подавила. И с недоумением вгляделась в зельевара: подобная эмоциональность была ему абсолютно несвойственна. Ныне темные глаза метали молнии, губы знакомо кривились, носогубные складки проступили сильнее. В этот миг он напомнил ей Малфоя: такой же измученный, дерганый, утративший веру.

— Василиск связан клятвой не причинять вреда людям, — осторожно сказала она. — И не покидает место обитания без приглашения змееуста. Я ненадолго.

— Полагаетесь на обещание смертоносной твари? — фыркнул он, немного поумерив пыл. — Зачем вы туда лезете? Что собираетесь проверять?

Сказать правду она не могла, Дамблдор явно дал понять, что тайна крестражей должна оставаться таковой как можно дольше. К тому же для него, двойного шпиона, подобное знание с большой вероятностью означало мгновенную смерть.

— Я не могу сказать вам всего, но это не связано с василиском. Простите.

На его скулах заиграли желваки.

— Храните ваши маленькие секреты сколько угодно, — обманчиво мягко. — Вы никуда не пойдете.

— При всем уважении, профессор, — вздохнула Гарри, — вы не сможете мне помешать. Не в этот раз, так в другой, но я окажусь в Тайной комнате.

Он стиснул зубы. Лоб зачесался — она подозревала, что так ощущается легилименция. Бесполезная против нее, о чем Снейп знал, но всё равно пытался.

Что же вызвало бурю? Василиск, безусловно, был опасен, но в разы меньше, чем на втором курсе. Она надеялась, змей, нагулявшись и утолив голод, заснул, как того хотел. Не было ничего слишком страшного в том, чтобы бродить по подземному залу, доступ в который имеет только змееуст. Вряд ли внизу ее поджидал сам Волдеморт.

Или мог?

Гарри ответила профессору прямым взглядом, но смешалась, распознав — что? Опасение? Перед ней? Снейп знал о ее способностях ровно столько, сколько она сама, так почему боялся? Почему выглядел так, словно перед ним не шестнадцатилетняя девчонка, а сам Темный лорд?

Мог ли Дамблдор?..

— Я пойду с вами, — уведомил Снейп безапелляционно.

— Нет, — отрезала она раньше, чем могла обдумать его слова. И на вздернутую бровь пылко продолжила: — Вы не говорите на парселтанге. Василиск почти неуязвим для заклятий. Ну и смысл рисковать?

— Не забывайте, Поттер, — вкрадчиво, — что я не единожды вытаскивал вас из неприятностей. Тролль, Тайная комната, Петтигрю, Хмури, сам Темный лорд, наконец! Вы хоть представляете, каких усилий стоит доказать, что я в Хогвартсе полезнее, чем вы в могиле?

— Очень ценю ваши старания, — поблагодарила с сарказмом. — Именно поэтому прошу — не перетруждайтесь. Я пойду одна.

— Поттер. — Он шагнул ближе и понизил тон до ласковой угрозы: — Я сделаю так, что вы не сможете даже в это крыло зайти без того, чтобы об этом не узнали.

Ох, до чего он был упрям!.. Гарри сложила руки на груди.

— Прекрасно.

И по прямой направилась к двери, терпя сначала леденящий холод, затем жар защитных чар.

Лаз открылся без проблем. Снейп не пустил ее первой, но и внизу не помог подняться: светил палочкой, оглядываясь.

Шагать в его компании было странно. Не так комфортно, как с друзьями и Сириусом, но и от путешествий с Дамблдором отличалось. Директора она, пожалуй, немного сторонилась и держалась настороже, как если бы он был союзником до поры до времени, но признавала за ним знания, мастерство и силу. Снейпа, напротив, несмотря на сварливость и личную к ней неприязнь, воспринимала как-то… ближе, что ли? Человечнее? Не каким-то вершителем судеб, ловко расставляющим людей на шахматной доске, а такой же фигурой на поле, разве что рангом постарше. Дамблдор мог использовать ее слабости в своих целях и дорожил ею, кажется, из сугубо циничного расчета использовать против Волдеморта, а Снейп, ругая и без конца придираясь, спасал ее не как героиню, девочку-которая-выжила, а просто ради нее самой. Не из симпатии, очевидно, а какого-то долга или принципов, но спасал, помогал снова и снова.

Последняя преграда перед входом открылась, и Снейп решительно задвинул ее себе за спину, напряженно вслушиваясь. Оказавшись в непосредственной близости, Гарри заново оценила разницу в росте: ее макушка заканчивалась на уровне его плеч. Мысль о необходимости иметь каблуки в гардеробе мелькнула и пропала: какая несвоевременная глупость!

— Делайте, что хотели, Поттер, — бросил зельевар, убедившись, что просторный зал пуст и безмолвен.

В свете люмос максима Гарри под пристальным взглядом по периметру обошла комнату. Осмотрела колонны, подножье статуи. С сомнением покосившись на Снейпа, попыталась невербально призвать крестраж, склоняя на разные лады — чаша, диадема, предмет основателя, крестраж… Безрезультатно.

— Вам больше негде погулять, Поттер? — ядовито спросил Снейп, которому бесцельное шатание надоело. — Что вы рассчитывали здесь найти?

— Нечто ценное, — рассеянно отозвалась она, — для Темного лорда.

Мерцающий под потолком шар погас, и Снейп поспешил наколдовать новый. За недолгие мгновения темноты Гарри успела вслепую подойти ближе: увидев ее неподалеку, зельевар заметно вздрогнул и отступил на шаг.

Гарри усмехнулась.

— Вы знаете, — произнесла утвердительно. — Дамблдор сказал вам?

Снейп молчал, буравя ее взглядом и застыв в оборонительной позе.

— Знаете о крестражах и продолжаете откликаться на Его зов? Вы хоть понимаете, как рискуете? — Ее обуяла злость. — Стоит Ему на секунду заподозрить, что вам известна его тайна, как вы нежилец, вы понимаете это? — И закончила почти с ненавистью: — Зачем Дамблдор вам сказал? Он же буквально толкает вас к пропасти!

— Почему вас это волнует? — хрипло спросил Снейп, контрастно тихо после ее крика. — Что вас так возмущает? Вам не наплевать?

— Разумеется, нет!

— Почему? — повторил он с нажимом. — Почему вам не всё равно? К чему все эти подарки на Рождество и прочие нелепые…

Он скривился, точно так же не зная, как сформулировать природу ее иррационального доверия и его помощи.

— Ваши жизнь и судьба небезразличны мне, — по возможности ровно проговорила она. — И я не могу понять, почему Дамблдор снова и снова подставляет вас, а вы терпите. Почему снова ввязались в войну, почему стали двойным шпионом, почему не попытались сбежать, как Игорь Каркаров и половина магического населения Британии. Что держит вас у Дамблдора? Почему вы хотите свергнуть Темного лорда? Это личная война?

Гарри била наугад, отслеживая его реакцию и нащупывая правильную мотивацию. И да, это определенно было что-то личное.

— Что он сделал? Что вынудило вас сменить сторону?

Что такого непростительного сотворил Волдеморт, что заставило Снейпа обратиться к идейному врагу Темного лорда, Альбусу Дамблдору, а того — поверить предателю и не усомниться в его верности ни тогда, ни сейчас?

— Он исчез в октябре восемьдесят первого, в тот же год вы устроились преподавать в Хогвартс, хотя вам было всего… — Она лихорадочно соображала: если он учился вместе с Сириусом… — Двадцать два или около того? Вас оправдали благодаря показаниям Дамблдора, значит, он посчитал вас достойным доверия…

Так что это было? Что убедило Дамблдора — умудрённого опытом, дальновидного и проницательного человека — в искренности Снейпа? Какой фактор стал решающим, перевесил все сомнения? Что директор почитал превыше всего прочего?

— Любовь, — ошеломленно выдохнула Гарриет. В голове выстраивались в логическую последовательность разрозненные факты, собственные подозрения и реальная хронология. — Мерлин великий… Из-за смерти моей матери?

Снейп был белее простыни. Сжимал палочку как единственную опору. И смотрел на Гарри с такой неприкрытой болью, что у нее самой перехватило дыхание.

Она не рискнула больше заговорить, полагая, что любое произнесенное слово спровоцирует слезы.

— Всё это неважно, — сказал он глухо, надтреснуто, Гарри впервые услышала его голос таким. — Всё это… прошлое.

— Прошлое предопределяет настоящее, — выдавила она и с раздражением смахнула влагу с ресниц. — Вот почему вы сражаетесь, не жалея себя… — И с тоской, которой сама не ожидала, спросила: — После стольких лет, профессор? Всё ещё?

Он молчал. Эту тишину она расценила как ответ и пораженно ссутулилась.

— Вы не понимаете, Поттер, — полушепотом произнес он. — Не понимаете. Я…

Она сохраняла неподвижность, страшась разрушить момент и не узнать правду.

— Лили… Ваша мать… погибла из-за меня.

— Волдеморт убил ее, — вскинулась Гарри, и впервые он не поправил ее оговорку. Теперь Снейп отводил взгляд.

— Он убил ее… из-за меня. Из-за пророчества, которое… я передал ему.

Из-за пророчества?..

Кровь вскипела у нее в жилах. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Пророчество! Как мог Волдеморт, узнавший столько о магии, поверить какому-то… какой-то… сверхъестественной, ничем не подтвержденной чепухе! Как мог, учитывая столько исторических примеров безуспешной борьбы с предопределенным, пойти по тому же губительному пути? Зачем сам запустил цепочку событий, воплотивших пророчество в жизнь?

— Ненавижу Трелони, — процедила она, впиваясь ногтями в ладони. — Ненавижу глупое пророчество. Как же я!..

— Ненавидьте меня, — прошелестел Снейп. — Я подслушал Трелони и рассказал Темному лорду о пророчестве. Я слишком поздно узнал о ребенке Лили. Я… умолял Дамблдора защитить ее, но…

— Но что? — с новой яростью повторила она. — Дамблдор был слишком занят своими делами, чтобы спасать одну женщину и ее ребенка? Даже если этот ребенок мог в будущем победить Волдеморта? И после этого вы остались ему верны?

— Они доверились не тому, — заученно произнес Снейп, явно повторяя чужие слова. Прикрыл глаза, прерывисто вздохнул. И заговорил совсем иначе, будто обуздав внутренних демонов: — Что бы вы ни думали о нем, именно Дамблдор много лет противостоял Темному лорду. Он — единственная причина, по которой магическое общество Великобритании сражается против диктатуры. Да, в этой войне он планомерно делает символом сопротивления вас, но отбросьте предубеждения и поразмыслите, зачем?

* * *

Затянувшиеся поиски реликвий ничего не дали, и даже неунывающая Гермиона продолжала исключительно по инерции. Оставалось раскручивать версии о возможном нахождении крестражей, и здесь Рон, светлая его голова, снова выступил с дельным предложением: Выручай-комната. Пожалуй, она могла потягаться с Тайной за звание самого безопасного места в замке.

— Такое чувство, словно здесь со времен основателей хранили то, что не нужно, но жалко выбросить, — хмыкнула Гарриет, впервые увидев бесконечные завалы.

— Тут нереально что-то отыскать, — присвистнул Рон. И вдруг заулыбался: — Зато снова будем проводить много времени вместе, как в старые добрые времена.

— Тебя Лав-Лав не потеряет? — уколола Грейнджер.

Рон скривился.

Манящие чары ожидаемо не сработали, и теперь вместо библиотеки друзья всё свободное время проводили в Выручай-комнате, параллельно обсуждая вторую основную версию — Беллатрикс. Умница-Гермиона справедливо заметила, что сейф Лестрейнджей, одной из двадцати восьми священных семей, наверняка находился на самых охраняемых этажах Гринготтса. Если Волдеморт и передал на хранение некий предмет неописуемой ценности, он должен быть там.

— Есть проблема, — подняла Гарри руку: под конец пасхальных каникул ребята выбрались на берег Черного озера посекретничать и пожарить контрабандные маршмеллоу, — Беллатрикс мертва. Ячейка теперь откроется ее мужу?

— Или наследнику, если у нее был личный сейф, — добавила Гермиона.

— А наследник, разумеется, неизвестен?

— Ну, у волшебников простая система наследования: либо завещание, либо ближайший кровный родственник, — пожала плечами подруга.

— Ближайший родственник у нее кто? Сестры?

— Нарцисса Малфой и Андромеда Тонкс, — покивал Рон, грея озябшие пальцы над зачарованным костром. — Но Андромеду выжгли с родового гобелена.

— Попросим нашу Тонкс проверить все варианты, — чихнула Гарри. — Простите.

Гермиона покачала головой.

— Не думаю, что стоит торопиться и привлекать внимание Тома подозрительной активностью. У нас всего один шанс проверить хранилище.

— Тогда спросим Малфоя, — шмыгнула Гарри носом. И недоуменно моргнула. — Что? Он-то должен знать, кому досталось теткино богатство.

— Мы только что решили не привлекать внимание, — менторским тоном повторила Грейнджер. — Начнешь задавать Малфою странные вопросы, он обязательно донесет.

— Сыграем на опережение, — прогундосила Гарри. И нетерпеливо спросила, видя скепсис на лицах друзей: — Ну что? У нас есть метаморф-аврор, примерное понимание, что мы ищем, и будет конкретное имя человека, имеющего доступ к ячейке. Чего еще ждать? Красную ковровую дорожку?

— Я просто предлагаю всё обдумать, — тоном оскорбленной невинности сказала Гермиона. — Чтобы потом не жалеть о спешке.

Гарри обезоруживающе подняла руки.

— Ладно. Я всё равно не побегу к Малфою прямо сейчас. Последнее время его вообще не видно, даже в Большом зале.

— У нас общие Зелья и ЗоТИ, — поморщился Рон. — И занятия по аппарации.

— Это шестой курс, Гарриет, — пожала плечами Гермиона. — Индивидуальное расписание не подразумевает частые встречи.

— Да, да, — отмахнулась она.

— К тому же, с чего ты взяла, что он ответит?

Тут Гарри взгрустнулось. В отсутствии у Малфоя желания сотрудничать она почти не сомневалась.

— Подольем ему веритасерум в тыквенный сок, — азартно предложил Рон. — У Снейпа наверняка есть!

— Сомневаюсь, что он захочет поделиться, — кисло сказала Гарри. И, видя упрямое выражение на лице друга, замотала головой: — Мы не будем ничего у него красть! Во-первых, всё равно не получится, он наверняка навесил гирлянду охранных заклятий, а во-вторых, зачем, если у нас есть знакомые авроры.

— Ни один из которых не даст сыворотку правды несовершеннолетним параноикам, — скептически проговорила Гермиона.

Гарри вздохнула и надкусила маршмеллоу.

— Слушай, Гарри, — заговорил Рон, помявшись, — а эта ваша связь… ну, сны и прочее… Ты же видишь его прошлое, да? А если попытаться узнать, куда он спрятал крестражи?

Поттер застыла. Мерлина ради, почему эта элементарная по своей сути мысль не пришла ей в голову?!

— Это невозможно, Рон, — влезла Гермиона. — Во-первых, вступать в эту… — Она наморщила лоб, подбирая слово, но сдалась: -…связь — плохая идея. Если Гарриет откроет Ему свое сознание, может повториться конец пятого курса, когда Он наслал видение, чтобы выманить ее. Во-вторых, если наше предложение верно, — тут она несколько нервно глянула на Поттер, проверяя ее реакцию, — и Гарриет каким-то образом поглотила часть души из дневника, ей доступна память шестнадцатилетнего Тома Риддла, который создал только один крестраж. Верно?

Гарри сглотнула. Подтаявший зефир склеил губы, и она лишь кивнула.

* * *

Снейп стоял аккурат напротив, и пламя в камине играло тенями на его лице. Тени удлиняли и сужали его скулы, делали глаза темными впадинами, почти стирали губы. Весь в черном, замерший на почтительном расстоянии и что-то негромко докладывающий — Гарри не различала слов, но тон казался уважительным. Она повернула голову, и на мгновение вся его фигура превратилась в бесформенное пятно.

Ее коснулись знакомые пальцы, и Гарри прикрыла глаза.

— Взгляни на этого человека, Нагайна, — услышала она. — Ни проблеска мысли о предательстве, ни единого сомнения в собственной верности… Старик слишком глуп, раз всё ещё держит его подле себя.

Она приподнялась на хвосте, чтобы рассмотреть Снейпа получше…

И проснулась в холодном поту.

* * *

Случай расспросить Малфоя так и не представился: после неудачного матча с Равенкло он даже ужины пропускал. Плюс Гарри не придумала, как невзначай узнать у парня, которого она сторонилась аж с четвертого курса, кому причиталось наследство его погибшей тетушки. Убитой, на секундочку, самой Поттер, ну или, если не знать правды, ее крестным. Вряд ли один совместный вечер, прерванный на половине, потянет на подобную откровенность.

Но в этот день ей повезло: после очередного пугающе реалистичного кошмара, из-за которых она спала от силы пару часов, Гарриет зашла в больничное крыло за зельем Сна-без-сновидений и еще с порога услышала ворчание мадам Помфри.

— Этого требует элементарная логика! Перестаньте ребячиться!

— Я же вам говорю, она в порядке! — процедил Малфой. Его правая рука была перемотана, а левую он прятал за спину. — Не надо ничего проверять!

Он обвел взглядом помещение в надежде чем-то отвлечь медсестру и нахохлился при виде Гарриет.

— Чего тебе?

Ответ она адресовала мадам Пофри, с жалобными глазами признавшись:

— Не могу спать.

Гарри не впервые приходила за зельем, и мадам, догадываясь о причинах ее кошмаров и заручившись благословением директора, выдавала ей пузырек без дополнительных вопросов. Вот и сейчас, вслух жалуясь на безответственность некоторых учеников, ушла в дальнюю комнату. Поттер вопросительно посмотрела на руку Малфоя.

— А с тобой что?

— Ничего, — буркнул парень и ухмыльнулся. — Кошмары, Поттер? Снов боишься?

— Типа того. Все эти пытки, — поморщилась. — Не представляю, как ты выносишь это в реальности.

Драко побледнел. И схватился за палочку.

— Ты что такое говоришь, Поттер? Совсем спятила?

— Волд-приемник, — постучала Гарри по шраму. — Знаю обо всем из первых глаз, так сказать.

— Повелитель знает? — прошептал Малфой.

— Да. Мы обычно защищаемся друг от друга, но во сне, сам понимаешь, бывают сбои.

Особенно если нарочито пытаться вызвать конкретные воспоминания. Ей так и не удалось выяснить больше о недостающих крестражах.

По крайней мере об одном из двух.

Было видно, что в Драко любопытство борется с опаской. Наконец, он прямо спросил:

— Как ты можешь обсуждать это со мной, я же…

— Слизеринец? — Она помедлила перед другим предположением: — Пожиратель?

Малфой вскочил с койки, наставил на нее палочку. Грудь часто вздымалась, пальцы подрагивали, он взмок. Гарри в противовес осталась неподвижна.

— Я тебе не враг, — проговорила медленно, весомо. — Пока. Нас определяют не отметки на коже, а поступки. Не совершай ошибок, за которые потом не расплатишься.

— Что ты можешь знать об этом? — истерично. — Мой отец в Азкабане!

— Дементоры ушли оттуда, — сказала она было, но он отмахнулся.

— Будто они там единственное зло! Думаешь, авроры, эти выродки, не используют свое положение?!

— Что ж. Если Волдеморт придет к власти, страдания твоего отца окупятся.

Он содрогнулся, услышав имя, а после немного опустил палочку.

— Что ты такое говоришь? — растерянно. — Разве не уверена в вашей победе?

Ответить помешало возвращение мадам Помфри, которая не постеснялась высказать свое негодование открывшейся ей сценой. Гарри вручили пузырек и безапелляционно спровадили прочь.

Идя по пустым из-за позднего часа коридорам — нарушение комендантского часа легко скрывала мантия-невидимка — Поттер перекраивала план. Вариант с Малфоем и ячейкой отпал сам собой: теперь, когда он официально примкнул к Пожирателям, любое их взаимодействие стало бы предметом пересказа Темному лорду. Неуместное любопытство навело бы на подозрения, а этого нельзя было допустить.

Гарри вспомнила мальчишку, которому когда-то разбила нос. Того, с кем улепетывала из Запретного леса от убийцы единорога. Кто, пыжась от собственной важности, пришел к ней в больничное крыло. Чье окаменевшее после встречи с василиском тело снилось ей в кошмарах. С кем дурачилась в снегу у Визжащей хижины, и кто стал лицом первого, самого болезненного осознания разных сторон в грядущей войне. Вспомнила, как обнимала подрагивающего парня после жестокой трансфигурации лже-Хмури. И как попрощалась с ним у каких-то безымянных доспехов.

А ее приглашение к Слизнорту? Разве не было оно продиктовано циничным расчетом, разве не могло навлечь на Малфоя нежеланное внимание Волдеморта? К чему эти сожаления, эта бесполезная, травящая душу — или что там у нее — ностальгия?

Гарриет подняла взгляд от пола и ускорила шаг.

* * *

Министерские бюрократы не соизволили согласовать для нее досрочную сдачу экзаменов, но, признав причину пропуска уважительной, включили Гарриет в списки выпускников этого года. В некотором смысле ей даже повезло: слыша от друзей о темах, которые проходят на шестом курсе, она всё больше сомневалась в целесообразности продолжать учебу. С ее-то калечной магией идти в авроры, колдомедики или зельевары? Нелепость. Ее способностей хватило бы разве что на…

…министерство.

Гарри мотнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Под гнетом домашнего задания и в отсутствие новостей недели сливались в тягуче-беспросветный круговорот уроки-библиотека-спальня. Директор снова исчез в неизвестном направлении, вынужденно прекратив их встречи, чему Гарри только радовалась, особенно на фоне последнего их разговора. За пару дней до оного Дамблдор пригласил Гермиону к себе под предлогом обсуждения недавней травмы Эрни Макмиллана: неудачно отраженное режущее заклятие почти лишило его пальцев, из-за чего мадам Помфри, Флитвик и МакГонагалл стояли на ушах. Поттер узнала об этом разговоре постфактум и сильно напряглась. Получив свою записку со временем, к директору она шла как на войну и намеревалась отвлечь его пересказом видения глазами Нагайны.

Дамблдор ожидаемо пришел к тем же выводам, что она сама, но вместо радости по поводу обнаруженного крестража сделался задумчивым. Рассеянно отпустил ее, и Гарри почти поверила в свой успех, но вопрос с подвохом настиг-таки уже у первой ступени винтовой лестницы.

— Мы с мисс Грейнджер славно побеседовали накануне, — ударило в спину. — Признаться, я не устоял перед искушением проверить свое предположение и убедиться, что некогда заточенная в дневнике часть души Волдеморта не оказывает на мисс Грейнджер ощутимого влияния.

Гарри не поворачивалась.

— К своему удивлению, я обнаружил отсутствие каких-либо следов Лорда Волдеморта в ее сознании. Несомненно, это открытие обрадовало меня… хоть и породило некоторые сомнения.

Она сжала ладонь в кулак. Внутри бесновалось что-то темное, недоброе. В памяти некстати всплыли те многочисленные случаи, когда вмешательство Дамблдора срывало ее планы.

Не ее. Гарри насилу прогнала картинки прошлого и обернулась пусть без улыбки, но и без оскала.

— Это отличная новость, директор, — сказала она. — Не так ли?

— Полагаю, именно так, Гарриет, — отозвался директор. — Надеюсь на это.

Кивнув, Гарри покинула его кабинет почти бегом. Повисшая недосказанность не мешала обоим увидеть картину целиком. Теперь все карты были вскрыты, и Дамблдор знал наверняка, куда делась душа из дневника Риддла. Учитывая его твердую решимость избавиться от крестражей, Гарри определенно не хотела знать, какая участь была ей уготована.

* * *

Затянувшиеся поиски не были совсем уж бесполезны: в комнате оказалось немало книг сомнительного содержания, в которых описывались такие же сомнительные — с моральной точки зрения — заклятия. Ребята тренировали некоторые из них на манекенах (было страшно экспериментировать на живых) и, оставаясь втроем, на Гарри — та по ощущениям могла сказать, насколько чары мощные. В числе находок оказалась также старинная одежда (и изумительной красоты платья, хоть и вышедшие из моды), пистоли (как нечто столько маггловское попало в Хогвартс?), несколько шпаг и даже рапира. Гарри также обнаружила исчезательный шкаф, который пополнил коллекцию совсем недавно — в него близнецы на втором курсе сунули капитана слизеринской команды. Монтегю еще долго расколдовывали, шкаф был сломан. Сейчас под ним уже лежали книги, но, странно, посвященные диагностике и исправлению нерабочих чар. Если бы это было кому-то нужно, Гарри подумала бы, что шкаф пытаются починить. А может и пытались — в качестве тренировки. Артефакторы как профессионалы были вполне востребованы.

По какой-то не вполне понятной себе причине за шкафом она приглядывала. И была уверена, что кто-то действительно им занимается: за два месяца, в течение которых по выходным (посещения Хогсмида после произошедшего с Кэти Белл отменили для всех курсов) они старались что-то найти, книги под шкафом меняли расположение.

А потом им повезло. Это был очередной ничем не примечательный день, Гарри по привычке проверила шкаф и пошла по левому ряду к не до конца исследованному в прошлый раз буфету. Тот не порадовал ничем необычным, и Поттер рассеяно глянула вдоль полок, абстрактно размышляя, есть ли более бесполезное занятие, чем их слепые поиски.

И краем глаза заметила движение. Палочка скользнула в руку автоматически: занятия в клубе выработали некоторые рефлексы. Она приблизилась к месту, где почудилось шевеление, но увидела обычный хлам: чей-то бюст, сломанные перья, металлические тарелки неясного назначения, парик с потускневшей диадемой…

Сердце екнуло. Гарри медленно вернулась взглядом к диадеме. Кажущаяся монолитной, она состояла из постоянно текущих, перемешиваясь, чернильно-черных жгутов. Более тонких и плотных, чем в свое время у дневника, но определенно похожих.

Гарри не сразу поверила. Они нашли его. Нашли крестраж.

— Ребята, — позвала она хрипло, зачем-то отступая. — Ребята!

— Что такое, Гарри? — первым вышел на зов Рон. — Нашла что-то?

— Да, — кивнула она и сказала Гермионе: — У тебя же получается телесный патронус?

Выдра скакнула к потолку и вылетела с посланием для Дамблдора. В школе его давно не видели, оставлять крестраж без присмотра Гарри иррационально не хотела, трогать его было страшно. В любой другой ситуации она побежала бы к Снейпу, но привлекать его к уничтожению крестража было решительно невозможно. Так что Гарри отправила Рона и Гермиону караулить директора у Выручай-комнаты, а сама села неподалеку от диадемы, стараясь не смотреть на нее лишний раз. Внутри зудело желание прикоснуться к нитям магии.

Она сопротивлялась. Двух частиц души Волдеморта и без того хватало.

Поттер услышала, как открылась дверь, и вскочила на ноги. Хотела было сразу позвать друзей, но что-то смутило. Шаги, — поняла она с опозданием. Гермиона ходила тяжело, печатая шаг. Рон косолапил и производил много шума. А эти шаги, рваные, с пристуком, были ей незнакомы. Стараясь не издать ни звука, Гарри накинула мантию. Вовремя — почти сразу в проходе появился Малфой с волшебной палочкой наготове. Заглянув еще в соседние ряды, он скрылся с глаз и зашептал незнакомые заклятия.

Гарри потихоньку, по шажочку стала смещаться к проходу. Даже вздумай Драко швыряться заклятиями, она бы пережила — наверное, — но только осторожность могла дать понять, что он все-таки делает. И где ее дежурившие у двери друзья.

Малфой обнаружился у исчезательного шкафа, как она и думала. Парень смотрел на него не то с надеждой, не то страхом и не спешил что-либо предпринимать.

А потом двери Выручай-комнаты открылись снова, и Гарри услышала взволнованный голос Гермионы. Драко, изменившись в лице, нырнул в шкаф. Мгновением спустя показался Дамблдор.

— Гарриет?

Она скинула мантию и, не здороваясь, рванула к шкафу. Дернула дверцы, стараясь избежать возможной траектории чар, но внутри было пусто.

— Здесь только что был Малфой, — сказала она директору. — Он спрятался в шкафу, а теперь его нет.

Дамблдор, и без того осунувшийся, побледнел.

— Малфой и его подручные оглушили нас! — возмущенно сказал Рон. — Со спины напали!

— Гарриет, вы нашли его? — перебил Дамблдор. — Ведите скорее.

— Но, директор, Малфой…

— Немедленно! — прикрикнул Дамблдор.

Гарри сжала зубы и показала ему диадему. Дамблдор невербальным заклятием поднял реликвию в воздух.

— Вне всяких сомнений, это крестраж, — пробормотал он. Строгим взглядом поверх очков наградил троицу перед собой и велел: — Возвращайтесь в свою гостиную и не покидайте ее, что бы ни случилось! Ни одна живая душа не должна выйти из башни, вы поняли меня?

— Но, сэр…

— Сейчас же! — отрезал Дамблдор. — Ни в коем случае не выходить! Времени совсем не осталось… Ну же!

Пришлось вприпрыжку покинуть комнату. Проигнорировать замерших Крэбба и Гойла, ускориться под настойчивые окрики профессора. Только когда их пути разошлись, Гарри остановилась.

— Идите, — сказала она друзьям, дрожа от предчувствия или предвкушения. — Сообщите всем нашим, чтобы сидели по углам и во всеоружии.

— Гарри, а ты!.. — крикнула Гермиона.

— К Снейпу!

Он, кажется, спал: открыл не сразу, в мантии нараспашку и босой. С тревогой в глазах. Поттер только успела открыть рот, не зная, с чего начать, как со стороны коридора порхнула серебристая птица.

— Северус, — проговорила она тихо и измученно голосом Дамблдора, — астрономическая башня. Скорее.

Мгновение Снейп и Гарриет смотрели друг на друга, в следующее профессор метнулся обратно в покои. Решительно толкнув незапертую им дверь, она вошла следом. Зельевар уже застегивал мантию и спешно обувался.

— Что происходит? — требовательно и громко спросила Гарри. — Объясните!

— Идите к себе, Поттер, — бросил мужчина и попытался пройти мимо. Гарри заступила ему дорогу сверля требовательным взглядом.

— Объясните, — повторила настойчиво.

Зрачки Снейпа метались из стороны в сторону, и этот единственный знак позволил понять, что он был отнюдь не так спокоен, как старался показать. Гарри шагнула ближе, почти вплотную, запрокидывая голову, чтобы не разорвать зрительный контакт.

— Скажите мне, — просительно.

Спустя миг колебаний Снейп положил руку на ее плечо, сжал крепко, до боли, чуть склонился, чтобы оказаться на одном с ней уровне, и проговорил негромко, но очень четко:

— Уезжайте, Поттер. Скрывайтесь. Вернитесь в мир магглов — ваша магия легко позволит жить с ними. Только так Темный лорд не найдет вас.

Он не мог сказать ничего более шокирующего.

— Почему? — прошептала она, накрывая его руку своей. — Что изменилось?

В установившейся тишине можно было различить их дыхание.

— Дамблдор больше не сможет защищать вас, — на грани слышимости произнес он.

Гарри мотнула головой, непроизвольно отступая. Его рука соскользнула с плеча.

— Что вы такое говорите? — тоже шепотом спросила она. — Что это значит?..

Снейп не ответил. В неярком свете его глаза казались непроницаемо черными.

…я выполняю личное поручение Темного лорда…

…он сильно сдал…

… он планомерно делает символом сопротивления вас...

…поразмыслите, зачем?..

— Он умрет, — ошеломленно поняла Гарри. — Дамблдор умрет.

Снейп молчал.

На глазах вскипели слезы.

— Это Волдеморт поручил Малфою? Убить Дамблдора? — Голос дрожал. — А вы… вы дали непреложный обет помочь… Дамблдор, конечно, знал… Что он велел вам сделать? Убить его, когда Малфой не сможет?

Зельевар вздрогнул.

— Зачем он поступает так с вами? — всхлипнула Гарри. — Зачем? Чтобы уверить Волдеморта в вашей преданности? Но почему? Почему так?..

От внезапной догадки перехватило горло. Слезы мгновенно высохли.

— Из-за змеи? — произнесла неверяще. — Темный лорд с ней не разлучается, а Дамблдор считает ее крестражем. Поэтому заставляет вас? Чтобы вы уничтожили змею?

— Достаточно, Поттер, — прервал Снейп. — Мы оба теряем время. Дом на Гриммо теперь не безопасен для вас, как и любое место в магическом мире: рано или поздно Темный лорд отыщет вас. Уезжайте. В этой войне вам не победить.

На этот раз он решительно оттер ее со своего пути. Сжав кулаки, Гарри мгновение смотрела ему вслед, но затем выскочила в коридор.

— Профессор Снейп!..

Он притормозил, но не обернулся.

— Выживите, — выкрикнула она ему отчаянно и зло. — Вопреки всему, назло всем. Выживите!..

Его шаги стихли вдали, а Гарри никак не могла успокоиться, бездумно бродя от одной стены к другой. Значит, уничтожение крестражей пагубно сказалось на его здоровье, и Дамблдор, предвидя собственное бессилье, если не смерть, зная о задании Малфоя и об обете Снейпа, решил одним выстрелом убить двух зайцев. В то, что у Драко не хватило бы духа убить директора, даже представься ему возможность, Гарри не сомневалась: он был хвастлив, обидчив, жаждал славы, но точно не готов был убить кого-то вроде Альбуса Дамблдора. Как там Слизнорт сказал, убийство раскалывает душу? Жаль, это не остановило Дамблдора от идеи завоевать доверие Волдеморта для своего шпиона через собственное убийство…

И все же Снейп — часть плана Дамблдора. А что замышлял сам Малфой? Уж точно не рассчитывал в одиночку одолеть директора. Тогда, каким-то образом использовав исчезательный шкаф, отправился за подмогой? За Пожирателями?

Гарри побежала наверх, на ходу кутаясь в мантию. Один лестничный пролет за другим, из одного крыла замка в другое… Пока не услышала приближающийся топот и звуки сражения. До боли сжимая палочку, она вжалась в стену. Снейп пронесся мимо первым. Сразу за ним — Малфой. За тем еще трое колдунов. Гарри глянула в сторону, откуда они бежали, но оттолкнулась и направила палочку в спину последнему бегущему волшебнику.

…убийство разрывает душу…

А если души две? Три?

Гарри жестоко улыбнулась и выпростала из-под мантии руку.

— Авада Кедавра.

Зеленый луч с силой вырвался из палочки, молниеносно преодолел расстояние до цели и поразил ее. Пожиратель будто споткнулся, упал лицом вниз и больше не шевелился. Несомненно, он был мертв.

Волна удовлетворения — у нее получилось — согрела не хуже бодроперцового зелья.

— Нет! — закричала приземистая волшебница, падая перед убитым на колени. — Амикус! Амикус!

Другой маг, светловолосый великан, рассек воздух палочкой. Воздушная волна выбила стекла из окон по правую сторону от него, а Гарри буквально снесла с ног. Мантия слетела, кровь пошла носом, но палочку Поттер не выпустила, с ненавистью глядя на пожирателей с пола.

— Ты убила моего брата! — завизжала волшебница. — Авада!..

— Нет! — Снейп обезоружил ее невербальным заклятьем. — Это Поттер! Она нужна Темному лорду живой!

Второй волшебник ухмыльнулся, делая шаг вперед.

— Но необязательно здоровой, — сказал он и взмахнул палочкой.

Через тело словно пропустили ток. Гарри выгнулась дугой, на миг задохнулась и запаниковала, но рациональная ее часть быстро взяла верх над инстинктами. Гарриет весь год училась поглощать магию атакующих заклинаний. Не таких сильных, да, но тем же лучше: чем больше магии пожиратель вложит в удар, тем мощнее будет ответ.

Она направила на него палочку и со всей яростью подумала: «Круцио!».

Выражение боли на его лице доставило ей искреннее наслаждение. А когда пожиратель закричал, Гарри затопило удовольствие.

— Оставь его! — услышала она голос Снейпа и вскинула голову. — Уходим!

Снейп торопил волшебницу, сестру Амикуса. На миг Гарри пересеклась с ним взглядом. Увидела шок на его лице. Поймала страх Драко. И поняла, что улыбается.

Гарри не была уверена, сама она прекратила пытку или истратила магию. Маг содрогался всем телом, будучи не в силах встать. Гарри поднялась, пошатываясь, глядя на него неотрывно. Сзади послышался шум, и к ней выбежал Сириус.

— Гарри! — выдохнул он с облегчением и спустя мгновение, которое использовал, чтобы призвать палочку пожирателя, стиснул ее в объятиях. — Ты цела!

Она вцепилась в него, пряча лицо на груди. Перед глазами стоял взгляд Снейпа. Такой, словно он увидел монстра.

* * *

Прощание с Дамблдором состоялось через несколько дней. Школа опустела едва ли не наполовину, внутренние экзамены были отменены, СОВ и ЖАБА перенесены. Зато на самой церемонии было не протолкнуть из-за количества собравшихся отдать старому волшебнику последнюю дань уважения.

Гарри побывала у гроба раньше, в первую ночь, в отцовской мантии без труда обойдя дежурившего Хагрида. Она не знала, какие чувства испытывала к Дамблдору. Несомненно, он был одаренным магом, это с неохотой признавала даже темная ее часть. Гарри также допускала, что он руководствовался благими целями в войне с Волдемортом и по возможности выбирал средства. Иными словами, предпочитал длинный путь короткому, если первый был гуманнее, но не гнушался использовать человеческие ресурсы наиболее рациональным способом. Что ж… Его не зря называли величайшим волшебником своего времени. Стоило ли удивляться его расчетливости? Кого-то вроде Геллерта Гриндевальда и Лорда Волдеморта не победить одним только добрым словом. Если бы решения Дамблдора не затронули небезразличных ей людей, Гарри без доли лукавства могла бы скорбеть о потере столь ценного союзника.

— Мы не останемся на похороны? — повторил Рон.

— Нельзя терять время, — качнула Гарри головой. — Осталось два крестража, один из них, как мы подозреваем, в Гринготтсе. Теперь, после смерти Беллатрикс, Риддл захочет проверить его, но пока он не может заявиться туда открыто. Лестрейнджи объявлены в розыск, среди возможных наследников с доступом к сейфу Нарцисса, Драко и под большим вопросом Андромеда как кровная родственница. Орден считает, что в министерстве полно шпионов Волдеморта, и его захват — вопрос времени. Итого у Него две приоритетные задачи: Министерство и крестражи. Если кто-то из Малфоев действительно унаследовал доступ к сейфу, мы должны опередить их. Если нет, дождемся смены власти и отправим в Гринготтс Тонкс в образе мужа Беллатрикс.

— Как у тебя всё просто, — проворчала Гермиона. — Кандидатов много, Тонкс одна. Хочешь, чтобы она по очереди принимала их облики?

— Андромеда и Родольфус — крайний вариант, — сказала Гарриет. — Делаю ставку на одного из Малфоев. Тонкс примет облик Нарциссы, а я — Драко.

— Но каким образом, Гарри? — не понял Рон.

— Мы всё-таки ограбим Снейпа, — мрачно сказала она.