Лестница Иакова (гет)

Мне всегда было интересно — что чувствует младенец в материнской утробе?.. Нет, не так: что бы он ощущал, находясь в самом преддверии жизни, и уже обладая полноценным разумом и органами чувств?

Ты паришь, — словно в невесомости, — в околоплодных водах, практически неощутимых из-за равной температуры со своим маленьким, хрупким тельцем… Вокруг вроде бы темно, но это только кажется — на самом деле, тебя окружает едва заметный, темно-красный свет. Не нужно дышать, не нужно есть, не нужно двигаться… Только просто быть. И над всем этим умиротворением, как звуки некого божественного метронома, растекаются гулкие, мерные удары материнского сердца, которым вторит торопливая дробь толчков крови в пуповине…

Немудрено, что такие мысли приходят, когда ты второй час сидишь в тестовой капсуле, особенно если закрыть глаза. Очень похоже: тесновато, вокруг невесомая жидкость, собственное дыхание в ней едва заметно. Разве что нет пуповины, и вместо сердцебиения матери — нескончаемые волны «зова Евы», хоть и заметно приглушенные из-за нахождения вне тела «Евангелиона».

Я шевельнулся, слегка меняя позу в ложементе, и приоткрыл глаза. В капсуле все было по-прежнему. Неярко горела цепочка внутренних светильников на потолке; поляризованная LCL была прозрачна, как хрусталь, — и сквозь нее отлично просматривался внутренний цветной монитор на боковой стенке капсулы, на котором бежали цифры обратного отсчета времени до конца синхротеста.

«Скучно… — продумал я. — Попросить, что ли, Акаги выводить сюда какой-нибудь ТВ-канал?..»

Даже и вздохнуть толком не удалось — LCL очень неохотно втекала в и так заполненные ею легкие, — и я, чтоб занять мозги, начал вспоминать события последних нескольких дней.

* * *

Внеся некую определенность в мой нынешний статус, мы с Мисато, — выбравшись сначала из штаб-квартиры NERV, а потом и из Геофронта вообще, — первым делом совершили набег на ближайший супермаркет «Лоусон». И это было правильным решением: как впоследствии оказалось, из всего технически съедобного в ее квартире были только пара неприхотливых комнатных растений, упаковка баночного пива в одном холодильнике, ну и Пен-Пен — в другом.

Глядя, как Кацураги явно привычно наполняет тележку супермаркета разнообразными расфасованными в алюминий и пищевой пластик полуфабрикатами и консервами, я даже не стал возражать. Начинать свой въезд на новое место жительства с сольного выступления у кухонной плиты, честно говоря, было откровенно лень, да и антипатии к подобной еде я как-то не питал. Даже наоборот — было интересно все это попробовать, ибо в доме дяди и тети было принято питаться достаточно просто и традиционно: рис, овощи, разнообразные морепродукты, курица и изредка — мясо. Единственное, что я добавил в тележку от себя, так это упакованный в пленку батон нарезанного белого хлеба, и пакет чего-то кисломолочного. На случай изжоги от такого количества «походной» еды.

Дом номер 12 гостиничного бизнес-класса, в котором проживала Мисато, находился довольно далеко от центра Токио-3. И достаточно узнаваемо напоминал себя самого из аниме — восьми или девятиэтажное здание, балконы последних нескольких этажей которого шли «ступеньками». Но имелись и отличия — жилье окружал вполне себе высокий забор, а въезд на территорию внезапно предполагал контроль: камеры наблюдения на столбах ворот, заездной «карман» на манер шлюза, ограниченный сзади и спереди боллардами — выдвигающимися из покрытой плиткой земли блестящими металлическими столбами высотой в метр и толщиной сантиметров двадцать, — и два считывателя карт. Кацураги провела по одному — и первый ряд столбцов ушел вниз, открывая проезд. Проехав внутрь, она второй раз ткнула картой в панель — и преграда сзади поднялась вновь, а передняя исчезла.

«Хм, — подумал я. — Интересно…»

В каноне, в месте проживания Мисато, не было видно никаких мер безопасности. Даже самых символических: ни ворот, ни шлагбаума, ни даже консьержа — штатного сотрудника Второго отдела NERV. Задумай кто похитить или убить одного, — а в последствии, и двух пилотов «Ев», с целым начальника Оперативного отдела заодно, — то на это хватило бы и небольшой группы с легким вооружением. И это я уже молчу про Рей, ютящуюся где-то в недостроенной или полуразрушенной бетонной коробке. Хотя, по косвенным признакам — даже тем, что наблюдал я сейчас — все же можно было надеяться, что в этом мире с жилищным вопросом у главных персонажей дела обстоят получше.

Лифт из подземного гаража тоже открывался по карточке, и мы с капитаншей, неся пакеты с провизией, поднялись на седьмой этаж, попав, наконец, в мое новое жилище.

— Тадаима!.. — порог был оставлен позади, знаменуя исторический момент моего вселения. А я мысленно сощурился, ожидая увидеть «благоухающие» баррикады мешков мусора, ползучую плесень на стенах, рои мух и разве что только не свисающую с потолка зеленую слизь — в лучших традициях поклонников одного из богов Хаоса. Однако, все оказалось не так уж и плохо: бардак имелся, да, но все же не столь крышесносный.

— Это об вот этом всем меня и предупреждала Акаги-сан?.. — не удержавшись, задумчиво поинтересовался я. — И так тут всегда?

— Не слушай Рицко! Я сама сюда недавно как въехала! — запротестовала Мисато, указывая на изрядное количество не распакованных коробок.

— Уарк! — послышалось из глубин квартиры, а также приближающееся торопливое шлепанье лап.

Ну да — это был Пен-Пен собственной персоной.

Встопорщив пушистые красные перья на бровях, довольно-таки крупный бело-черный пингвин внимательно поглядел на меня круглым зеленым глазом и коротко щелкнул клювом.

Представив меня своему питомцу, и в первую очередь накормив его свежей сырой рыбой, Мисато, быстро переодевшись в тот самый — достаточно провокационный — домашний наряд из шлепанцев, коротких джинсовых шортов и желтой майки, сноровисто организовала стол уже для людей. Разнообразные разогретые в микроволновке котлетки, рыбные палочки и фрикадельки в пряном соусе, порционный сыр, вареный рис, лапша и салаты пошли вполне себе на «ура» — времени прошло уже немало, и кофе с сэндвичами от доброй «тети Рицко» уже давно переварились.

После трапезы, тянувшей скорее на ранний ужин, чем на поздний обед, я начал обустраиваться на новом месте. Мои небогатые вещи и пожитки, уже доставленные в квартиру в коробках, стояли небольшим штабелем в прихожей. Оставалось только определиться с местом проживания. Практически не раздумывая, я выбрал ту же комнату, в которой жил Синдзи в сериале: самую небольшую из трех, и без выхода на длинный балкон, идущий вдоль комнаты Мисато, гостиной и пустующего помещения, — в которое по канону должна была въехать Аска.

Приборка не заняла много времени — а чего там прибирать, в пустой-то комнате с одним окном и единственным стенным шкафом? — и я быстро перекидал внутрь свои коробки. Еще меня ждали, доставленные кем-то предусмотрительным, упакованные в полиэтилен стандартный японский футон для сна с синтетической набивкой, подушка, одеяло и комплект постельного белья.

Мисато тем временем, прихватив пару банок пива, оккупировала ванную. Так что я, не спеша, занялся своими делами: воткнул на зарядку служебный мобильник, чем-то похожий на легендарную «неубиваемую» «Нокию-3310» — увесистый серый кирпичик с монохромным экраном и прочными кнопками, — и приступил к освобождению коробок, раскладывая вещи по полкам в шкафу.

Барахла у Синдзи изначально было немного. Несколько комплектов школьной формы из черных брюк и белых рубашек с короткими рукавами, футболки, белье с носками, спортивный костюм, и просто домашняя и повседневная летняя одежда с тремя парами легкой обуви.

Также имелись несколько больших коробок с учебниками, тетрадями, канцелярией и просто книгами.

Из гаджетов он обладал тем самым знаменитым кассетным плеером с подборкой классической музыки — паренек все же играл на виолончели, простым сотовым телефоном, не ловящим сигнал в Токио-3, и достаточно слабым ноутбуком. Которого, впрочем, хватало для нужд учебы, серфинга в сети и просмотров фильмов. За год нашего с ним совместного существования ничего нового мы не приобрели, потому как карманные деньги, выделяемые дядей и тетей с отцовских субсидий, были невелики, а на какую-нибудь подработку я устраиваться и не думал, первое время занятый исключительно мыслями о подготовке к тому, что нас вскоре ждет.

Так, за хлопотами по благоустройству, и закончился мой второй день на новом месте. Мисато, заглянувшая в комнату с полотенцем на влажной голове, обозрела чистый пол, аккуратно сложенные коробки, распахнутый шкаф с ровными стопками вещей, и с прищуром улыбнулась, явно определившись с тем, кто вскоре будет назначен добровольцем по уборке квартиры. Но, промолчав об этом, просто пожелала мне спокойной ночи и ушла.

А я, расстелив футон, разделся, лег поверх одеяла и смотрел в темноту за окном.

Сколько раз в своей жизни я вот так ночевал на новых местах? В детстве — при поездках в гости, летние лагеря отдыха и иногда в больницах… Во время учебы — первую ночь в курсантской казарме я помнил, как сейчас: на скрипучей пружинной кровати, и чистых, но не новых простынях с казенными штампами, среди легких запахов хлорки, воска для натирания паркета и сапожной ваксы… И впоследствии, уже на службе — в общагах, казармах, сырых и холодных палатках, а иногда и просто на броне, радуясь теплу медленно остывающего моторного отделения танка.

Но еще никогда новое место не ощущалось столь остро, заставляя чувства, — как тогда, перед посадкой в «Еву», — отчетливо улавливать оттенки и детали окружающего меня мира.

Спать откровенно не хотелось, и я как был, босиком и в казенных трусах, прошлепал через гостиную, вышел на балкон и облокотился на парапет, испытав давно забытый импульс достать сигареты и закурить. Плитка пола и сталь перил холодили ступни и руки, а прохладный ветер с легким запахом близкого океана приятно обдувал тело — в комнате с закрытыми окнами было все-таки душновато.

Я рассматривал город, чьи поднятые сейчас на поверхность погружаемые здания светились в темноте ночи узкими окнами и алыми россыпями габаритных огней на крышах и громоотводах. По освещенным магистралям двигались отдельные машины и целые автопоезда, по монорельсу с низким свистом прошла пара грузовых составов. Места особо сильных разрушений, включая эпицентр взрыва Сакиила, сейчас были похожи на целые острова света посреди ночного города, и плотно уставлены тяжелой строительной техникой, кажущейся с такого расстояния детскими игрушками. А над ними медленно кружило несколько вертолетов.

Токио-3, как и знаменитый «никогда не спящий город», жил своей жизнью: активно восстанавливаясь после вторжения Ангела, как растревоженный муравейник.

«Токио-3 и Геофронт… Последняя цитадель и надежда человечества…» — вспомнил я слегка пафосные слова Мисато. Но, побывав в Геофронте… Сев в «Еву», и получив самые железобетонные доказательства, что все это — совершенно взаправду… И глядя теперь на эту панораму… В общем, сейчас пафоса в тех ее словах ощущалось все меньше и меньше.

— Смотри, Синдзи. Город, который мы с тобой умудрились сегодня спасти, — негромко повторил я слегка измененную знаменитую фразу вместо Кацураги.

Испарина на теле уже обсохла, и становилось холодно. Я переступил ногами и поежился.

«Ну, все, отбой в танковых войсках…» Завтра, по словам Мисато, ожидался не менее насыщенный день.

* * *

Токио-3, по рассказу Мисато за завтраком, в политическом плане представлял собой довольно занятную копию старинных «вольных городов» Германии, или городов-государств, — вроде Сингапура или княжества Монако.

Де-факто располагаясь на территории Японии, де-юре он являлся совершенно отдельным образованием, находясь под юрисдикцией исключительно ООН, — причем, как я понял, в некоторых случаях даже имея право требовать максимально возможного содействия от властей японского государства. Ну, вспомнить хотя бы концентрацию всех доступных источников электроэнергии для накачки той самой мега-снайперки, уложившей с двух залпов Рамиила.

Так что город, в котором я теперь жил, являлся, по сути, автономией: построенный над Геофронтом, и являющийся его «крышей» в обоих смыслах этого слова, он имел полностью свою собственную инфраструктуру, источники энергии и водоснабжения, морские порты и аэропорты.

Все административные службы Токио-3 подчинялись непосредственно NERV, «кровавой гэбней» в нем являлся известный Второй отдел, а функции полиции Токио-3 выполняли отдельные части войскового контингента ООН. Сами же наземные и воздушные силы местных гарнизонов, что не слишком удачно показали себя в бою с Сакиилом, комплектовались как из японских частей, так и из войск стран, входящих в Совет Безопасности ООН. Интересно, а мои соотечественники тут есть?.. Ведь в том же аниме частенько мелькали вполне узнаваемые силуэты наших танков и прочей советской техники, наводящие на мысли о заметном участии во всей этой кутерьме матушки-России. Ну, будет время — уточним этот вопрос; а пока…

Пока на дворе было воскресенье, так что в новую школу меня никто не вез. Перекусив остатками вчерашнего ужина и запив все кофе, Кацураги, невзирая на выходной, отбыла на службу, оставив меня на хозяйстве и пообещав быть к обеду, привезя чего-нибудь вкусного.

Ну а я засучил рукава, и принялся воплощать в жизнь принцип: «Чистота — залог здоровья».

— Значит «рыцари никогда не пасуют перед трудностями»? Значит, «…а Синдзи-кун у нас — настоящий рыцарь»? Возможно, что не пасуют… Возможно, что и рыцарь… Но не Золушка же! — все это я язвительно бурчал себе под нос, уже больше часа попеременно воюя с бардаком и следами запустения в обширных апартаментах Мисато.

Да, согласен — немаленькая трехкомнатная квартирка госпожи капитана на самом деле оказалась вовсе не тем филиалом Авгиевых конюшен, что были показаны в аниме. По крайней мере, пустой пивной тары были точно не горы, мешки с мусором не валялись по углам, а в кухонной раковине на грязной посуде еще не пыталась зародиться разумная жизнь. Но все же это была изрядно запущенная холостяцкая берлога, в самом классическом смысле этого понятия — то есть, место, куда чаще всего приходят только поесть и переночевать, а порой двое-трое суток могут и вообще не появляться. Как у нее, интересно, бедняга Пен-Пен еще ласты с голодухи не завернул? Не иначе, как продуманный птиц держит и регулярно пополняет неприкосновенный запас провизии в своем личном холодильнике…

В общем, некое подобие порядка имелось только в прихожей и в ванной, далее же начинались «дикие земли». В двух, — вернее, уже в одной пустующей жилой комнате царили лишь легкая пыль и запустение, а уж что могло скрываться за дверьми, ведущими в комнату самой Мисато, я даже не стал проверять. Знаем мы эти каноны аниме: сначала просто зашел прибраться, потом на ровном месте споткнулся и вывернул на себя ящик с трусами и лифчиками, а там и хозяйка некстати вернулась… И готово — клеймо фетишиста и извращенца обеспечено.

Отсутствие хозяйской руки в квартире был заметным почти везде: пыль на плоских поверхностях, грязноватый пол, тусклая металлическая раковина в разводах в кухонном закутке, не самая чистая плита, микроволновка в пятнах, смятые алюминиевые банки россыпью, накопившийся за пару недель не вынесенный мусор…

От этой картины мой внутренний казарменный житель, выпестованный учебой в военном училище и последующей службой, рычал, скреб когтями и пускал пену, требуя застроить авторов этого беспорядка в два ряда на подоконнике, от души вздрючить и отправить чистить все вокруг зубными щетками.

Но бесхозяйственность Кацураги отчасти искупал хотя бы тот факт, что она все же порой задумывалась о порядке, и даже планировала им заняться. Возможно. Когда-нибудь. Такой вывод я сделал, внезапно обнаружив новенький пылесос, а в шкафу умывальной нашлись целые ряды баночек и бутылочек со всяческой бытовой химией, нетронутая швабра в упаковке и коробка, полная девственно-чистых тряпок, губок и щеток. Так что хотя бы инструментарием для уборки я был обеспечен.

И уже через пару часов я сидел на диване в гостиной более-менее прибранной квартиры, а снаружи, на широкой лестничной площадке с длинным балконом, вдоль стены выстроилось отделение полных, черных мешков.

«ПХД полным строем однако…»

С улицы послышались голоса, и я, оставив входную дверь приоткрытой, в чем был — домашних штанах и футболке, — надев обувь, выскользнул наружу.

На седьмом этаже, где располагалась квартира Мисато, имелось еще четыре двери, разнесенные на длинном балконе, выполняющем роль коридора, на весьма приличное расстояние — жилплощадь тут имела совершенно не по-японски большие площади. Но, судя по всему, все они были необитаемы. Об этом говорили отсутствие любых признаков жизни — все та же легкая пыль на полу, нет даже ковриков у дверей, да и сами двери оказались затянуты в фабричную пленку, которую никто не торопился снимать.

Услышав шум и перегнувшись через парапет, я поглядел вниз. На площадке перед домом стояло два черных внедорожника и грузовой фургон, из которого команда рабочих в темпе выгружала какую-то мебель и аппаратуру. За процессом молча наблюдали двое мужчин в одинаковых темных костюмах.

«Никак, соседи образуются?..» — подумал, было, я, но сразу же усомнился. Больше всего это походило на оборудование стационарного поста охраны.

«Занятно… Жила тут начальница из NERVа — и всем хватало въезда по карточке. А добавился пилот — и сразу еще одна линия безопасности. Видимо, папе Гендо я просто жуть как нужен… Похоже, и в школу я пешком точно ходить не буду…»

Я вернулся в квартиру, сварил себе кофе — чаю, к сожалению, в запасах не нашлось — и сел смотреть новости. А к полудню вернулась и моя опекунша. С объемным свертком в руках, одуряющее вкусно пахнущим копченой рыбой.

— Синдзи! Да ты просто монстр уборки! — восхищенно бормотала Кацураги, ходя по комнатам.

— Да ладно… — пожал я плечами. — Все было не так уж и страшно, да и вашу комнату я не убирал. Но учтите, Мисато-сан, я не планирую становиться у вас горничной и кухаркой.

— О!.. Так ты еще и готовить умеешь?! — потерла руки донельзя довольная брюнетка.

— Я много чего умею, но это не значит, что на меня можно будет сесть и ножки свесить, — скрести я руки на груди. — А вы, судя по реакции и вчерашнему меню, с кухней не особо дружите?

— Ну, как тебе сказать… — малость замялась Мисато.

— Ясно, — подытожил я. — Тогда давайте…

— Да! — прервала меня капитан. — Давай разыграем обязанности…

— Нет! — ответил я. — Никаких «камень-ножницы-бумага»! Съедобной пищей я нас двоих, — или троих, — так и быть, в одностороннем порядке обеспечу; но вот что касается чистоты… Если ее просто поддерживать, то и не надо устраивать генеральных уборок.

— Я постараюсь, — закивала Кацураги, но я ей мило улыбнулся, стараясь копировать «улыбку доброго людоеда» своего первого старшины, старшего прапорщика Высовеня:

— А не надо стараться, Мисато-сан, надо просто изредка прибираться и не мусорить. И я за этим прослежу.

— Похоже, Рицко не тому предлагала убежище, — талантливо изобразила печаль Кацураги. — Еще и дня не прошло — а меня уже терроризируют в собственном доме… Ну ладно, твои кулинарные таланты мы оценим позже, да и продуктов все равно я не купила, так что пока едим вот это! Я принесла нам по две большие порции унаги!..

После обеда практически ресторанного уровня: копченые угри, спаржа, рис и соусы, — довольная и сытая Кацураги повезла меня в NERV. Причем, выходя из дома, я увидел подтверждение своей догадки — пустующее место консьержа теперь занимал средних лет коротко стриженый мужчина в привычном уже темном костюме, сидящий за монитором, и обменявшийся с Мисато короткими кивками. Ее синей «Супры» в гараже не обнаружилось, да и почти не замолкавшая девушка тут же сообщила, что сдала свою поврежденную машину в ремонт, и вынуждена пока ездить на служебной и какой-то «тормознутой» «Королле».

Снова оказавшись в Геофронте, я мельком повидался с Акаги, тут же отправившей меня «всего лишь» на какое-то очередное получасовое сканирование; а через эти полчаса, выдержав еще одну, уже слабую атаку со стороны Кацураги: «Синдзи, ну… Может, ты передумал? Подпиши контракт — будь мужчиной!.. Нет? Ну, ладно…» — заполнил еще несколько бумаг о приеме меня, как вольнонаемного сотрудника Научного — уже Научного! — отдела NERV, на должность тест-пилота.

— Так что, Мисато-сан? Получается, мой непосредственный начальник теперь — доктор Акаги? — поднял я голову от текста. Не то, чтобы это как-то сильно меняло ситуацию — ту же Рей, приписанную к Научному отделу, без вопросов отправляли в бой по первому звуку трубы, — но все же…

— Скажем так — теперь и она тоже, — откровенно ехидно усмехнулась капитан. — Иначе гражданским тебя было не устроить... И ты еще пожалеешь об этом! Имей ты звание — и относился бы к Оперативному отделу, и я бы могла с полным правом не отдавать тебя Рицко по ее любому требованию. А теперь — увы, готовься к роли бессменной подопытной свинки!.. И, да — это тоже тебе.

И девушка протянула мне с виду небольшой, запечатанный по краям конверт из тонкой бумаги.

— Внутри — расчетная карта с зачисленным тебе авансом и премиальными за Сакиила. Пин-код там же. Точной суммы мне не сказали, — но полагаю, она весьма кругленькая. Так что думай, на что тратить соб…

И тут Мисато замолчала, наткнувшись на мой ироничный взгляд.

— И кому я тут это говорю?.. — махнула она рукой. — Я же пригрела занудливую змею на груди…

— Ага. Призвал к порядку — и сразу стал занудой? А вам самой-то куда больше хочется приходить — в запущенную берлогу, или уютную квартирку?

Кацураги, нахохлившись, промолчала.

Остаток дня был потрачен на вводную экскурсию по Геофронту, а именно — наиболее актуальным для меня путям: ангар с «Евой-01», комплекс для синхротестов с зависшими над пока пустым бассейном несколькими контактными капсулами, комната подготовки пилотов, лаборатория Акаги, санузлы, столовая, душевая, а так же главный и вспомогательный шлюзы, ведущие на поверхность.

Находившись по переходам и коридорам до гудения ног, назад, в квартиру, мы вернулись уже затемно.

А завтра начиналась новая учебная неделя...

* * *

Встреча с обещанным мне общеобразовательным учреждением состоялось на следующий день. Как я и предполагал, подкинула меня туда Мисато, сразу предупредив, что в школу и обратно меня будут возить на служебном транспорте, и попросив не создавать проблем безопасникам.

Я в ответ лишь пожал плечами. Зачем? Возят — и прекрасно. Да и за покупками пойти с молчаливым дядькой за спиной для меня ни разу не проблема.

Но о школе: эта обитель знаний за номером 707, как и все вокруг, находящаяся под патронажем NERV, — а точнее, его дочернего предприятия, института «Мардук», занятого поиском потенциальных пилотов, — почти ничем не отличалась от той, первой школы, в которую ходил Синдзи, проживая с родственниками отца. Перевод в нее не занял много времени, сведясь к сдаче тонкой папки с документами пожилой женщине в секретариате, и получению взамен ламинированной карточки учащегося и распечатки учебного расписания класса «2-А».

Знакомство с одноклассниками прошло почти как в каноне, разве что отсутствовала забинтованная Рей, сидящая у окна. А так все пошло своим чередом — краткое представление у доски с написанием на ней своего имени, урок, и анонимный вопрос, пришедший на учебный ноутбук почти к самой перемене.

Ответ «Да» — и занятие завершилось досрочно. Гвалт, ажиотаж, куча вопросов… Я успел ответить почти на половину, прежде чем, услыхав и переварив новости, с задней парты встал лохматый парень в спортивном костюме. И, подойдя, нарочито зацепил меня локтем, бросив не глядя:

— Новенький… Пойдем — выйдем, поговорим…

«О-хо-хонюшки!.. — вздохнул я про себя. — Син, походу, нам сейчас будут мстить… Ну и ладно, лучше сразу все расставить по своим местам».

И под шепот притихших одноклассников я вышел из класса.

Хоть Тодзи был и выше меня на полголовы и заметно шире, но именно драки я не боялся. Вот бороться с ним бы я не стал — тут вес тела и мышечная масса сыграли бы свою роль, — а так, на поле дворового махания кулаками. Разберемся…

Спустившись по лестнице, я шел вслед за Судзухарой по коридору, ведущему на улицу между двумя учебными корпусами, и мысленно просто умилялся.

«Ничто не ново под Луной… Ухватки гопников, похоже, интернациональны…»

Тодзи, судя по всему, собирался провернуть со мной трюк, когда агрессор, расслабленно идущий вот так впереди своей жертвы, внезапно разворачивается и резко бьет ее в лицо. Но дело в том, что я, выросший в окраинном заводском микрорайоне, который даже в городских газетах частенько без прикрас именовали «белым гетто», был хорошо знаком с этим грязноватым приемчиком. А тот, кто предупрежден…

Так что, выйдя через двойные двери наружу, я внимательно следил за правой рукой Судзухары, и заметил момент, когда дернулись его мышцы и начали сжиматься пальцы.

Что ж… Удар у этого акселерата был неплох — достаточно быстрый и не сильно размашистый. Совсем не тот идущий по широкой дуге боковой удар рукой в голову, который на Западе, по словам того самого полковника Фисенко, за заметность и предсказуемость называют «fool`s punch» — «удар дурака».

Подача Тодзи наверняка бы сшибла Синдзи с ног, разбив тому нос и губы, или навесив хороший бланш под глазом. Но в мою голову он не попал — я пригнулся, отводя правое плечо, пропустил удар над головой, и тут же, с короткого разворота туловищем, пробил повернувшемуся ко мне почти боком Судзухаре «в солнышко». И отскочил назад...

Скажите, вам когда-нибудь качественно прилетало в солнечное сплетение? Нет? О, это просто дивные ощущения! — несколько мгновений ты вообще ничего вроде бы не чувствуешь, а затем за грудиной у тебя будто появляется настоящий вакуум, не дающий сделать ни малейшего глотка воздуха, и неумолимо сворачивающий тебя в крендель. А звон в ушах и мельтешение перед глазами только добавляют радости бытия…

Так вышло и тут: Судзухара от удара «хекнул», подавившись вдохом — а человек почти всегда, инстинктивно, бьет на выдохе, — с негодованием начал разворачиваться, снова занося кулак; но затем резко побледнел, шагнул вбок, потом еще раз, и неудержимо начал сгибаться, прижав одну руку к груди, и оперевшись второй об стену.

Забудьте про всякие честные драки, особенно если первыми били не вы. Противник в подобном состоянии — это просто прекрасно, удобно и при вдохновении весьма располагает к креативу. Сначала сбил ему кукушку, а потом руками, ногами — или даже подобранными по вкусу предметами обстановки, — окончательно донес мысль до собеседника. Обосновал ее конкретно, и железно аргументировал…

Но мы же не звери, господа… Не хватало еще в первый же школьный день отправить этого народного мстителя в больницу, вдогонку к сестричке.

Так что я подошел к нему, и просто подбил опорную ногу, а когда клиент плюхнулся на землю, завернул ему правую руку за спину и присев, наступил на поясницу коленом.

У Айды Кенске, наблюдавшим за быстрой атакой и последовавшей контратакой, глаза стали почти наравне с очками, и слегка отвисла челюсть.

А Тодзи, наконец, сипло втянул в себя воздух и заворочался — состояние «грогги» после удара в солнечное сплетение накрывает через пару секунд, но и откатывается тоже достаточно быстро. Если ты не потерял сознание, конечно: но я все же бил не в полную силу.

— Ну что, поговорили?.. Еще вопросы есть? — сказал я пыхтящему, как ёж, Судзухаре, но тут же повернул голову, недобро зыркнув на неуверенно шагнувшему к нам Айде: — А ты стой, где стоишь, четырехглазый, или тоже сейчас по шее выхватишь…

И я слегка потянул выше зажатую на излом руку попытавшегося начать вырваться парня.

— Не дергайся, иначе я тебе руку из сустава выверну. Это больно, а вправлять потом будет еще больнее... Ты чего кулаками-то машешь? Из родни позавчера пострадал кто? — решив не слишком светиться, спросил я.

— Сестра, — хмуро ответил за Тодзи его друг. — Его младшая под завал попала, сейчас в больнице, с переломом ноги…

В ответ я лишь вздохнул.

— Знаешь, мне искренне жаль, что твоя сестра пострадала. Но в том бою, несмотря на эвакуацию и убежища, погибло более сотни человек. Большей частью военные, но и гражданские тоже. А если бы напавшая на нас тварь не была бы уничтожена, — даже посреди кварталов, — то исчез бы весь Токио-3. И я тоже был не в восторге, что меня послали убивать ее только тогда, когда она дошла до центра города. Вот только меня никто не спрашивал!.. Есть что сказать?

Но несостоявшийся борец за справедливость молчал, лишь злобно сверкая на меня скошенным глазом.

— И в следующий раз все-таки сначала думай головой, а потом делай. Вот набил бы ты сейчас мне морду за свою пострадавшую сестру… И что? Хочешь расскажу, что бы было дальше?.. Я бы пришел в NERV с разбитым лицом — и мне бы не поверили, что я просто упал. И следствие, думаю, тоже не затянулось бы надолго. А за избиение пилота и ты сам, и вся твоя семья вылетели бы из Токио-3 в течение двадцати четырех часов. Вместе с больной сестрой. Хочешь, чтоб твои родители оказались безработными, с дочерью, требующей медицинского ухода, и сыном-балбесом на руках?

Я не был на все сто процентов уверен в своих словах, но… Как я уже успел убедиться, этот «Евангелион» был куда как более логичен по сравнению с аниме, и на такой подрыв боеспособности NERV (и особенно — своих планов), путем мудоханья ценного и единственно дееспособного пилота «Евы-01», папа-Гендо вполне мог отреагировать весьма резко.

— В общем — отрасти себе мозг и шевели им хоть изредка, — и я, отпустив вывернутую руку Судзухары, встал и пошел обратно в класс, на подходе к которому уже прозвенел звонок.

Одноклассники, явно зная об ухватках Тодзи, встретили меня, вполне целого и возвращающегося в класс в одиночку, с некоторым удивлением. Как говорится: «Муж отправился на пруд топить ворюгу-кота... — И что? — Да ничего, просто кот уже с час, как дома, а вот мужа все еще нет…»

Появившаяся староста класса Хикари Хораки, перекинувшись парой фраз с девчонками и так и не дождавшись Судзухару с Кенске, шепнула что-то преподавателю японской истории, и даже ушла с урока — видимо, отлавливать по школе эту парочку прогульщиков, — а мы продолжили изучать достаточно насыщенные события периода Камакура.

* * *

После окончания уроков и под прицелом весьма разнообразных взглядов одноклассников, и тех, с кем они успели обсудить новость о моей скромной персоне на переменах — взглядов настороженных, опасливых и заинтересованных, — я вышел через школьные ворота. И молча сел на заднее сиденье ждущего меня черного джипа с двумя сотрудниками безопасности NERV внутри, средних лет европейца и японца, — которого я, к слову, видел уже второй раз.

— Домой, Икари-сан? — поинтересовался сидевший за рулем, причем совершенно спокойно и по деловому. Хотя секьюрити-профи такими и должны быть — спокойными и вежливыми к объекту охраны, и неважно кто это — сам японский император, голливудская звезда или подросток.

— Нет, э-ээ… — ответил я, не обнаружив у него бейджа и замявшись.

— Можете называть меня Кагари-сан, а моего коллегу — Николс-сан. Со второй дежурной сменой познакомитесь позже.

— Очень приятно, Кагари-сан! И спасибо, что заехали за мной. Скажите, у нас по пути будет какой-нибудь продуктовый магазин, — только более серьезный, чем «Лоусон»? Кацураги-сан, оказывается, нечасто бывает дома, и холодильник у нее пуст.

— Конечно, Икари-сан. В супермаркете «Микан» выбор куда больше, и всё всегда свежее.

И внедорожник, тихо заурчав двигателем, плавно покатил по дороге.

В магазин, расположенный не так уж далеко от универсама, в котором мы были с Мисато, мы пошли вдвоем с Кагари-саном, оставив его напарника в машине. И верно — ассортимент продуктов тут был куда как богаче. Так что, решив не мелочиться, я взял тележку, и покатился вдоль рядов, складывая в нее пакеты, банки и упаковки.

«Ну-с… Прикупим всего понемногу — и свежачка, и чего про запас положить…»

Как научила меня своя собственная холостяцкая жизнь и быт моих неженатых друзей и приятелей, мифы об отвратительно питающихся одиноких мужчинах придуманы девушками, стремящимися выйти замуж. Нет, разумеется, в природе встречаются разные индивиды — и «маменькины сынки», оставшиеся без опеки; и откровенные гики и нерды, готовые довольствоваться заварной лапшой и магазинными пельменями; и просто неумехи, способные умереть от голода у холодильника, полного сырых продуктов, — но… Среднестатический парень вполне способен приготовить себе еду сложнее яичницы с сосисками, хоть и попроще мясной солянки или гуся с яблоками. И это я уже молчу про служивших: умеющих и супец в котелке на таблетках сухого горючего сварить, и картошки в цинке из-под патронов нажарить.

Итак, в телегу легли увесистые пачки макаронных изделий, гордо именуемых тут как «Pasta», большая банка с томатной пастой, баклаги оливкового и кукурузного масла, свежая и сушеная зелень, разнообразные приправы, соль, сахар, перец, уксус и соевый соус, упаковки местных бульонных кубиков с различными вкусами, расфасованная — почему-то только по 600 грамм — и мытая до желтизны картошка в вакуумных пакетах, а также лук и морковь.

В другом отделе к ним добавились по паре кило уже нарезанной свиной мякоти, говяжьего гуляша и куриного филе на подложках. А еще — яйца и какие-то неплохо выглядящие колбаски из рубленого мяса. Воспользовавшись уже кулинарными знаниями Синдзи, я набрал риса, овощей, каких-то маринадов, свежей рыбы, и еще кучу чисто японских компонентов для готовки. Так же были куплены кофе и чай — зеленый и черный.

Ну а финишировали мы с молча наблюдающим мои закупки японцем в секции консервированной продукции, где в тележку лег десяток банок фасоли в томате, несколько полулитровых пакетов разных супов из разряда «разогрей и ешь», и где-то треть из вчерашнего моего с Мисато меню полуфабрикатов, которые мне запомнились и понравились. А еще я слегка прошелся по посудному отделу, добирая то, чего не заметил во время ревизии на кухне у моей опекунши.

На кассе, пока я расплачивался, все мною купленное было сноровисто разложено по большим бумажным пакетам, и на выход с Кагари-саном мы двинулись уже с очень добросовестно нагруженной тележкой, которую дозволялось оставить на парковке.

И, к слову, об оплате.

В фойе школы оказались и банкомат, и платежный терминал, — так что я, разумеется, не упустил случая узнать свою нынешнюю финансовую состоятельность... Ну, что сказать? Если переложить имевшуюся на карте сумму в рубли, и вручить ее мне там, в моем родном мире, то я бы смог купить себе хорошую квартиру-полуторку где-нибудь поближе к центру в одном из областных городов. Или, например, пойти в наш местный салон «Субару», и ткнуть пальцем в новенький «Аутбэк» — пусть и не в топовой, но вполне хорошей комплектации.

В общем, NERV решил не мелочиться, деньги были, и это не могло не радовать.

Оказавшись дома и так же вежливо раскланявшись с охраной, помогшей мне занести все припасы и покупки в квартиру из подземного гаража, я быстро распихал все добро по шкафчикам и в холодильник. Потом подкинул рыбы Пен-Пену, и начал думать, что бы соорудить на ужин. Времени до прибытия Мисато было около часа, так что, включив вытяжку, чайник и поставив на плиту греться воду для варки местной — якобы итальянской — «пасты», я начал делать томатный соус: достаточно простую штуку, однако по моему опыту, способную превратить даже серые армейские макароны третьего сорта во вполне съедобное блюдо.

На дно ковшика из нержавейки последовательно плюхнулись треть стакана оливкового масла, мелко порезанная луковица и немного моркови. А после легкой обжарки добавились три столовых ложки томатной пасты, тут же разбавленные до густой соусной консистенции кипятком из чайника. Перемешать — вот и, собственно, все. Соль, сахар, перец или уксус с чесноком добавлять исключительно по вкусу, пробуя по ходу дела. Я любил соус поострее и сладковатый, и поэтому посолил, от души поперчил, кинул сахару и пару зубков мелко порубленного чеснока.

Попробовав и оставив соус томиться на самом малом огне, я достал упаковку колбасок. Варить изделия из рубленого мяса — не самая лучшая мысль: по идее, их оптимально жарить на гриле, или вообще открытом огне. Но в условиях квартиры… Нет, можно, конечно, и жаровню на балконе развернуть, но сгодится и просто на сковороде. В общем, зашкворчавшие на масле колбаски были накрыты крышкой, дабы не оттирать потом плиту от брызг жира, а я засыпал в булькающую кастрюльку завитушки макарон, и начал нарезать овощи.

В итоге вся готовка заняла минут тридцать, да и то в нарочито неторопливом режиме.

«Хы… И чего ж тут сложного-то? А на выходе имеем вполне достойную пищу…»

— Синдзи! Я дома! — послышалось из прихожей после хлопка двери.

— Если хотите есть, то как раз к ужину, — ответил я, переворачивая уже румяные колбаски. — Минут через десять будет готово.

На что Мисато, вместо ответа поставив рекорд в переодевании и принятии душа, уселась за стол уже через пять минут, алчно поглядывая в сторону кухонного закутка и поводя носом.

— А что это ты приготовил? Пахнет приятно…

— Еду. Полезную и вкусную, — сказал я, доставая посуду.

«Надо еще докупить… Четыре тарелки, пять вилок, две ложки, пучок одноразовых палочек из суши-бара и три стакана — это никуда не годится…» — подумал я, тут же вспомнив домовенка Кузю с его бессмертным: «Я не жадный, я — домовитый!»

И перед Кацураги возникли столовый нож, вилка и широкая тарелка, наполовину полная горячих «спиралек», залитых густым томатным соусом, и посыпанных поверх всего нарезанным укропом, оставшимся от изготовления салата, и соседствующих с двумя толстенькими жареными колбасками. А еще на столе материализовалась квадратная глубокая миска с собственно овощным салатом, щедро заправленным маслом и тоже густо засыпанным зеленью; отдельно лежащий на тарелочке, поджаренный в тостере свежий хлеб, а персонально для капитана — традиционная вечерняя банка пива из холодильника.

Через минуту Мисато напоминала хомячка, дорвавшегося до дармового зерна — с набитыми щеками, и жмурящаяся от счастья.

— Ум-мм,.. — прожевав и проглотив, взялась она за пиво. Но вместо каноничного вопля восторга лишь выдохнула:

— Синдзи, выходи за меня!

— Тогда уж «бери меня замуж», Мисато-сан. — фыркнул я, тоже поедая плоды рук своих. — Или вы вот так, сходу, устанавливаете главенство в нашем возможном браке? Тогда меня это не устраивает.

— Почему?

— Не знаю, христианка вы или нет, но крест вы носите. И должны знать, что говорится в Библии о браке.

— И что же там говориться? — чуть заинтересованно наклонила Кацураги голову.

— «Жена — да убоится мужа своего!» — я направил на неё вилку. — Так что как начнете бояться — тогда и поговорим.

Тут фыркнула уже Мисато. И затем, отправив в рот остатки второй колбаски и активно зачерпнув еще салата, пробурчала с набитым ртом:

— Бояться? Ну, уж нет… Ты не страшный.

— Н-да?.. Ну, ладно, вот покормлю вас человеческой едой с недельку — а потом перестану. И здравствуйте снова, заварная лапша и консервы из субпродуктов…

— Не-не-не! — замахала брюнетка руками, невольно вызвав этим завлекательное колыхание под майкой. — Уже боюсь! Видишь, аж вибрирую и мурашками покрылась?!

— Ладно, питайтесь пока, — великодушно разрешил я, вставая. — Добавки хотите?

— Угум!..

Я сгрузил ей на тарелку остатки макарон с последней сосиской, и выскреб соус из ковшика.

— Чай? Кофе?..

— Кофе! С молоком и сахаром!

— Принято. И, Мисато-сан… Если вам так понравился ужин, — то, из уважения к повару, помойте потом за собой посуду, лады?

* * *

...Негромкий звук зуммера вырвал меня из полудремы воспоминаний, и я тут же заметил, как мигает на табло шестерка нулей — время синхротеста закончилось.

— Ну что, Синдзи-кун, на сегодня все, — раздался по связи вполне довольный голос Акаги. — Откачка LCL через тридцать секунд, так что будь готов.

— И какой результат?

— По итогам трех проведенных тестов, твой стабильный уровень — 71 процент, — как всегда, без задержки ответила Рицко. — Просто замечательно, на мой взгляд. Та же Рей кратковременно выходила на такой уровень только один раз, так что у тебя с «Евой-01» просто редкостное взаимопонимание.

«Ну, еще бы ему не быть… Но все же интересно, посадят ли меня в собственно «Еву», или придется ждать пришествия очередного посланника богов, будь он неладен?..»