Bad to the bone (джен)

Кастор и Драко поднялись на ринг под одобрительное улюлюканье толпы. Пока последние желающие делали свои ставки, Марлоу бегло осматривал поле сражения, задерживая свой взгляд на палочке Малфоя, которую тот непринуждённо удерживал в руке, словно сигаретный мундштук. Но он точно знал — небрежность показная, в своей голове Драко уже просчитал битву на несколько ходов вперед, в то время как сам Кастор жутко паниковал, не в состоянии вспомнить никаких годных заклятий кроме «Экспеллиармуса».

 Взгляд Малфоя остановился на Касторе, губы дрогнули в улыбке, будто через секунду заиграет его самая любимая песня, а он пустится в пляс. Взгляд победителя — в упор, не моргая, он явно чувствовал волнение Марлоу и забавлялся.

Кастор дал себе простую установку — обороняться до последнего и не позволить Малфою одержать быструю победу. Он лишь сильнее сжал палочку в руке, чувствуя, что ладони вспотели, сердце гулко колотится, а в животе словно органы сместились, и паника грызёт их изнутри. А Джо точно специально тянул, разведя руки в стороны.

Томительные секунды.

Весь его настрой испарился в одно мгновение, стоило начаться бою. Он не успел ничего сообразить, как Малфой резанул палочкой — и перед ним, как пружина сложилась в кольца чёрная змея.

Картинки в голове сменяли одна другую, не желая останавливаться: ухмылка соперника, шипящая и готовящаяся к броску кобра, улюлюканье толпы, ожидавшей экшена, а не замершего мальчишки, проглотившего язык… Или это очередная насмешка Малфоя или он давал ему форы, чтобы прийти в себя и включиться в бой.

Кастору понадобилось ещё пару мгновений, прежде чем змея, словно выпущенная торпеда, рванула к нему, раскрывая пасть. Взмах палочки, контр проклятье — и кобры как не бывало.

Танец продолжился.

Ещё через полминуты Марлоу понял — Драко сражается с ним вполсилы, позволяя войти в кураж, отбросить сомнения и сконцентрироваться. Да, бешеное сердцебиение улеглось, монстр в животе оставил органы в покое. «Разогрев» пошёл на пользу, Кастор поверил в свои силы и уже более уверенно отражал заклятья, иногда предпринимая попытки атаковать Малфоя.

Кастор знал, что его действия на виду — он не владел невербальными чарами, но это не мешало ему в бою. В голове подсознательно всплывали разнообразные чудаческие чары, коими веселят друг друга младшекурсники: связал шнурки Малфоя между собой, создал стайку разъярённых птичек, которые обгадили чёрную водолазку. Толпа хохотала, как припадочная, даже на губах Малфоя мелькала улыбка, лишь в глазах блестел азартный огонёк, говоривший сам за себя: «Ну ты получишь, Бобёр!»

Спустя две минуты клоунского представления, Кастор понял, что Драко надоело играть в детские игры. Обветренные губы прошептали какое-то заклятье, но Марлоу среагировал быстрее. Секунда — и вместо руки палочку сжимает крабья клешня, а волшебники помирают со смеху.

Трансфигурация всегда была его сильной стороной, и если бы не сегодняшний экспромт, он никогда бы не подумал, что эта часть магии когда-нибудь пригодится ему в бою.

Губы Малфоя расплылись в усмешке, прошептав «Фините», ловкая рука разрезала воздух, выпустив из палочки проклятье. Кастору удалось отразить его обратно, но оно рассеялось, едва лишь коснувшись щитовых чар Драко. Вспышки сыпались с обеих сторон, Кастору с трудом удавалось сдерживать чары Малфоя, его собственные заклинания предсказуемо не достигали цели. Драко поставил довольно мощный щит, умудряясь посылать проклятья и поддерживать сложные защитные чары. А вот его собственный щит долго не выдерживал заклятий противника, в большинстве случаев спасала физическая подготовка и ловкость. Кастор словно кошка уворачивался от лучей, еле успевая отражать следующее проклятье.

Но бесконечно «танцы» продолжаться не могли. Стоило Марлоу зазеваться — и вот он подвешен за ногу вниз головой, яростно дёргаясь в воздухе, не желая сдаваться. Ещё секунда — и он обезоружен, а повсюду раздаются бурные аплодисменты и поздравления победителю.

Кастор не чувствовал обиды и досады, в конечном итоге он знал, что проиграет свой первый бой, это было очевидно. Малфой встретил его дружелюбной улыбкой, в серых глазах не капли обиды за испорченную птичьими минами водолазку. Он протянул руку, и Марлоу не раздумывая пожал, расплывшись в неподдельной улыбке.

Это не было данью традиции, это была дань дружбе.

* * *

Алкоголь уже не обжигал горло, а приятно пощипывал. Услужливая Бланш сварила для него горячий глинтвейн, и концентрированная летняя истома медленно растекалась по всему телу. Густой и пряный аромат специй манил к Кастору заинтересованных волшебников, они столпились рядом, словно летящие к огню мотыльки, жадно вдыхая терпкий запах. Уже через пару минут розовощёкая официантка получила с полдюжины непривычных для «Виверны» заказов.

Кастор улыбался, изредка наблюдая за сражениями. Совсем недавно он планировал следить за каждым боем, учиться на ошибках других и запоминать сложные заклинания. Но когда в его руке оказался горячий напиток, принёсший за собой буйную смесь рождественских воспоминаний, он понял, что сегодня он хочет отдыхать.

Тёмноволосая шевелюра Малфоя мелькала где-то у края ринга, он сказал, что они не покинут «Виверну», пока он «не скрестит палочки» с Душителем. Кастор лишь покорно пожал плечами, бросил рядовой вопрос: «Почему именно он?», но Малфой не ответил, лишь скривил тонкие губы в усмешке, показавшейся жутковатой. Кастор опустил взгляд в чашку с напитком, разыскивая ответ на свой вопрос на её дне, ведь одному дементору известно, чем «Душитель коз» так насолил Драко.

Пару раз он натыкался блуждающим взглядом на худощавую фигуру Душителя. Болезненно-худой, остроплечий — обтянутый кожей скелет в хлопчатой мешковатой рубашке, словно снятой с чужого плеча. Тёмные живые глаза с россыпью морщин в уголках выдавали истинный возраст волшебника, хотя на первый взгляд тот не выглядел старше сорока.

Кастор научился распознавать его отрывистый, лающий смех. Он звучал жёстко и грубо, будто пронзая каждого острым ножом в спину. В этот момент губы сами собой тянулись к стакану, словно очередная горячая доза поможет избавиться от липкого чувства необъяснимой тревоги. Но Малфой был бы не Малфоем, если бы выбрал этим вечером другого противника.

Приход Малыша Джо в одно мгновение избавил Кастора от суетных мыслей, ему пришлось отвлечься от козлиного лица волшебника. Хозяин «Виверны» похвалил нового «брата» Гидеона, а губы Кастора сами собой сложились в улыбку, которую он поспешил утопить в кружке с глинтвейном. Джо по-отечески похлопал его по плечу, проговорив что-то про ловкость и находчивость.

— С какого хоть факультета такие самородки? — двусмысленно улыбнулся Джо, от чего его и без того маленькие глаза стали щёлочками, потонув в кустистых бровях. — Только не говори, что с Гриффиндора, в жизни не поверю, что ты один из этих благородных тугодумов.

Вообще Кастор и не планировал говорить, что он учится в Хогвартсе, хоть этот факт и был очевидным, но воспоминания о тупоголовом рыжем Уизли, заботливо прикладывающем край грязной мантии к ране девчонки Белл… После такого он бы в жизни не назвал себя Гриффиндорцем. Даже под страхом смерти.

— Я вообще-то из Шармбатона, — максимально серьёзно ответил Марлоу, небрежно пожав плечами. У него даже получилось не рассмеяться. — Гриффиндор? В первый раз о нём слышу.

Джо с секунду лукаво сверкал тёмными глазами, а уже через мгновение затрясся всем телом от громогласно хохота, присущего скандинавским викингам.

— Ну, хорошо, француз, — проговорил он, вдоволь нахохотавшись, хотя широченная улыбка всё ещё тонула в пышной бороде, — старик Джо больше не будет докучать тебе!

Он направился к рингу, переваливаясь с ноги на ногу, ведь настала очередь боя Малфоя и Душителя.

Кастор утомлённо потянулся, разминая тело, в пару глотков осушил кружку, с удовлетворением чувствуя, как остатки тепла согревают горло, послал мимолетную улыбку краснеющей Бланш, собиравшей пустую посуду, и перевёл уставший взгляд на свои руки, в мгновение забыв на которой из них носит часы. На правой.

«Первый час ночи, — Кастор потёр переносицу, обречённо выдохнув, — а завтра первым уроком МакГонагалл!.. Вряд ли старая кошка примет оправдание из разряда: мы с Малфоем пол ночи пили горячительные и участвовали в Гладиаторских боях, но вы не переживайте, профессор, я блестяще усвоил урок по трансфигурации конечностей и согласен на «Выше ожидаемого» на грядущем СОВ».

Кастор утомлённо усмехнулся, взлохматил волосы и обернулся в сторону ринга, где вовсю разгорался бой, ради которого ему пришлось скорректировать свой распорядок дня. Вспышки и короткие свистящие выдохи — ни один из дуэлянтов не оставлял и единого шанса сопернику просчитать свои действия даже на полшага вперёд.

Марлоу с трудом пробрался ближе; восторженная толпа с замиранием следила за дуэлью юного волшебника и искусного мага. На лбу Душителя выступил пот, челюсть подрагивала от напряжения, а левая рука с зажатой палочкой хлестала так, будто пыталась ввинтить нахального мальчишку в стену. Но всё это было мелочью в сравнении с жутко-горящими в самой настоящей ненависти глазами. Будь этот взгляд хоть немного материальнее, Малфой давно бы сыграл в ящик.

Но когда Душитель в очередной раз быстро одёрнул мешающий рукав рубашки, Кастор заметил на внутренней стороне его предплечья чёрную метку. Пазл сложился. Исхудавший вид, полный ненависти взгляд, лающий смех чахоточного — волшебник провёл достаточно времени в Азкабане, чтобы возненавидеть всех и каждого. А сейчас он в буквальном смысле с трудом сдерживался, чтобы не пустить в Драко Авадой — волчий взгляд экс-Пожирателя говорил сам за себя.

Только сейчас Кастор вспомнил, что именно с ним сцепился Драко, стоило приятелям переступить порог «Белой Виверны». С него всё началось, и им всё заканчивается. Вот только вряд ли Душитель спустит на тормозах малфоевскую дерзость.

А Малфой тем временем кружился, словно превосходный танцор, в точности повторяя тактику Благословлённого. Плавные движение — пируэты в виде вращательного движения вокруг своей оси выглядели впечатляюще. Ему не хватало только мантии, полы которой бы эффектно похлопывали, развеваясь при каждом повороте и создавая впечатление, будто бы он парит в нескольких дюймах над полом.

На его губах играла улыбка, такая, какую невозможно ни понять, ни описать. Её нужно видеть. С одной стороны она была неуловимой, словно улыбка Джоконды, а порой становилась насквозь пропитанной беспредельным цинизмом и трупным ядом. Так не способен улыбаться никто. Марлоу видел подобное лишь однажды, во время прошлого матча, когда Ургхарт попытался образумить Малфоя, запрокинувшего в себя бутылку с огневиски. Тогда распознать её он не смог, но увидев вновь, понял, что за этой странной улыбкой, существующей отдельно от всего остального лица, сокрыто что-то свербящее и тёмное.

Нахальство Драко било через край. Он не использовал режущих заклинаний, которыми буквально сыпал в разные стороны Душитель. Силы его щита хватало для того, чтобы любое проклятье рассеивалось, не причинив ни капли урона. Кастор дивился, откуда у обычного шестикурсника столько умения, силы и магического резерва, чтобы создать и поддерживать такие мощные защитные чары.

В свою очередь Малфой посылал в противника довольно лёгкие заклинания, никаким образом не относящиеся к боевой магии: то пытался пометить его рубашку красным крестом, то заколдовать изматывающей щекоткой, то послать подножку. Один тот факт, что какой-то мальчишка сражается со взрослым магом шуточными заклятьями одиннадцатилетних школьников, вызывал у толпы бурю смешков и сильно бил по мужскому самолюбию, хотя ни одно «проклятье» не достигло цели. Но этой наглости хватило, чтобы Малфой сам себе подписал смертельный приговор. Кастор нутром чувствовал, что выходки Драко принесут им обоим (что самое удручающее) огромные неприятности.

Представление могло бы продолжаться ещё долго, благо собравшихся веселило разворачивающееся зрелище, но неожиданно Малфой переменился в лице, словно у него внезапно свело мышцу. Серые глаза в беспокойстве осмотрели вытянутую руку с палочкой, будто последняя начала его подводить, но уже через секунду она уверенно полыхнула жёлтой вспышкой в сторону противника.

Песчаный смерч закрутился вокруг Душителя, всё плотнее и плотнее закутывая его в бесконечный водоворот тёмно-бежевой бури, застилающей глаза, удушающей. Толпа отступила на пару шагов, с беспокойством переводя взгляд с организатора на Малфоя. Никто не знал, что за проклятье использовал мальчишка, но без команды Джо никто не решался прекратить мучения Душителя.

Одна за другой яркие вспышки ненадолго разрезали налетевший смерч, но обычная «Финита», которую выкрикивал вслух Душитель, не в состоянии сконцентрироваться на невербальных чарах, не действовала. И тогда он попытался «взорвать» песчаную бурю, забывая о том, что подобные проклятья разнесут «Виверну» до основания.

— Экспеллиармус! — коротко проговорил Малфой — и палочка противника отскочила к его ногам, не позволив Душителю разнести здание. Режущее движение палочкой, невербальное контрзаклятье — и стена песка потоком воды разлилась по рингу, моментально тая, словно первый снег.

Яростные глаза Душителя смотрели сквозь Малфоя, словно копошась где-то внутри его органов и выворачивая каждый наизнанку. Лицо было желтоватым, губы превратились в тонкую линию, а белки глаз отдавали лиловым цветом, будто в них лопнули все сосуды сразу. Создавалось впечатление, что это загнанный зверь, и стоит кому-то подать голос или на дюйм сдвинуться с места — он бросится убивать.

— Да, Дракон, сегодня ты заставил нас понервничать за грешную душу старины Редмана, — гоготнул Джо, шутливо грозя Малфою пальцем и заливисто посмеиваясь, словно действительно всё случившееся его забавляло до глубины души. Однако Кастор видел, как обеспокоенно стреляли его глаза в сторону посеревшего Душителя.

Толпа поддержала хозяина неуверенным смехом и свистом, желая наполнить эту оглушительную, давящую тишину хоть какими-то звуками. Хотя радость была наигранна, все поставили на Душителя и прогорели. Малфой сорвал небывалый куш.

— Замечательный бой! — закончил Джо и жестом показал дуэлянтам, что они могут спускаться с ринга.

Однако лицо Малфоя разрезала кривая, нежная улыбка, стальное лезвие серых глаз мазнуло по противнику, и в следующую секунду он протянул руку, твёрдой походкой направляясь к нему, словно не воспримет эту победу без традиционного рукопожатия.

По лицу Малыша Джо Кастор понял, что тот всеми силами пытался избежать этой прописной формальности, понимая, что позорное поражение и без того подорвало психическую стабильность Душителя.

А Малфой блистал улыбкой невинности, словно закручивая шурупы прямо в лоб своему противнику, и настойчиво протягивал руку. Челюсть Душителя напряглась, на скулах заиграли желваки, но он протянул руку в ответ. Толпа вновь заглушила тишину шепотком, перерастающим в недовольное сетование о сгоревших ставках, и вялыми аплодисментами радости этому показному дружелюбию.

А Малфой приблизился к противнику и что-то тихо прошептал на ухо, через мгновение самодовольно отступив назад с видом коронованного победителя.

— Ах ты сукин сын! — проревел Душитель.

Сверкая красными глазами и скалясь, словно голодный зверь, он набросился на Драко, пытаясь вцепиться желтоватыми ногтями в горло. Но здесь юность и ловкость победила, Малфой увернулся, высокомерно закатывая рукава, словно этого итога он дожидался уже очень давно.

Кастор дивился тому, насколько легко люди поддаются стадному чувству. Ведь все собравшиеся, на минуточку, волшебники, однако эффект копирования на подсознательном уровне отключил логику, и все как один бросились разнимать сцепившихся обычным маггловским методом. Вот только накопившееся напряжение вперемешку с давящим чувством проигрыша сделали своё дело, и ни с того ни с его завязалась всеобщая потасовка, набравшая за считанные секунды колоссальные обороты.

Драка в понимании Марлоу была последним делом. Продуктивно разрешить конфликт можно при помощи слов, ведь на то все собравшиеся и люди, а не животные… Но когда прилетает удар в ухо, и ты на пару мгновений выпадаешь из реальности, пытаясь осмыслить, а что, собственно, тут происходит, накатывает такая неописуемая ярость, разжигаемая немалой дозой выпитого спиртного, что за одно мгновение из адекватного юноши ты превращаешься в орудие убийства. Словно все тренировки свелись к одному дню — к Судному дню в пабе «Белая Виверна».

В пару шагов он достиг ринга, при этом умудрившись раскидать в разные стороны ошалевших волшебников, словно Санта Клаус раздавая направо и налево свои коронные хуки. Схватил Душителя за шиворот, впечатал кулак в живот, выбивая остатки воздуха, и оставил отдыхать на полу, позволив свернуться в позу эмбриона.

— Беру свои слова назад, — усмехнулся поваленный на пол Малфой, сдувая с вспотевшего лба липкие пряди и принимая протянутую приятелем руку, — ты самый настоящий гризли, мать твою… А я опять у тебя в должниках за свою спасенную шкуру, — он вытер кровь с губы и как-то невесело гоготнул: — Валим отсюда, пока целы.