Аноним (джен)

Эмили Андерсон аж пофыркивала от раздражения. Она провела три последних дня, роясь в подшивках «Пророка» и записях в Архиве Министерства.

Подсказка Лавгуда оказалась просто золотым дном. Он попал прямо в цель. Министерство пыталось списать все свои ошибки и промахи на Сириуса Блэка. Если верить Фаджу, он был виновен во всем: начиная с того, что был Пожирателем Смерти, и заканчивая тем, что писсуар в мужском туалете засорился и стал причиной потопа. И в отношении общественного мнения это работало.

На прошлой неделе у Лорда Чарльза состоялась судьбоносная встреча с поверенным Поттеров. После нее он объявил, что отныне у «Пророка» новые управляющие, а Министерство больше никак не влияет на то, что пишет газета. В соответствии с новыми указаниями, все статьи теперь должны подкрепляться фактами и доказательствами. Прыткопишущие перья запрещаются. Статьи, не основанные на фактах, печататься не будут, какими бы эксклюзивными они не были. Несколько журналистов уже подали заявления об увольнении. К сожалению, Скиттер в их числе не было.

Именно поэтому Эмили рылась в архивах. Лорд Чарльз дал ей неделю, чтобы найти кое-какую инфорамацию. С того для, как в редакции «Пророка» в качестве представителя основного акционера появился Лорд Флинчли-Как-его-там, Лорд Чарльз как будто помолодел. Эмили была этому рада — тем более, что Скиттер отправили писать заметки про сад и огород, а новостные статьи теперь меньше походили на пустые сплетни.

Так что Рите теперь приходилось ездить на собрания клубов садоводов, а не заниматься серьезной журналистикой. Поговаривали, что она жаждет крови — все равно чьей. Но лучше всего — Гарри Поттера, конечно.

А Эмили как раз и старалась найти в архивах хоть что-нибудь о Поттерах и Блэках, что не было засекречено. Но ничего найти не удавалось. Не было даже завещания Поттеров. Странно: богатая чистокровная семья знала, что за ними охотится Темный Лорд, но даже не попыталась защитить интересы своего сына-младенца? Не было никаких документов и о назначении опекунов на случай смерти родителей.

Все это было похоже на целенаправленное сокрытие фактов, но как это доказать?

ххх

Со времени возвращения от Дурслей Гарри уже почти привык к тому, что спать получается мало. По крайней мере раз в неделю после полуночи он отправлялся порт-ключом в «Гринготтс» на встречу со своими советниками — Лордом Питером и директором Рагноком. Они объясняли ему финансовую и правовую сторону его ситуации и возможных действий.

Гарри и сам прочитал несколько книг по юриспруденции, и у него возникли вопросы. Завтра ему исполнится 15 лет, так что самое время их задать.

— Гипотетически, если три правительственных органа в целях отправления правосудия объявили несовершеннолетнего волшебника совершеннолетним, и это стало известно общественности, указанный несовершеннолетний в силу прецедента будет считаться взрослым с точки зрения закона, так?

— Что вы имеете в виду, Лорд Гарри? — Лорд Питер был весьма удивлен вопросом.

— Давайте разбираться, — сказал Гарри. — Предположим, что имя четырнадцатилетнего подростка появилось из магического артефакта, который не мог сделать этого ни с кем, кому меньше семнадцати лет. И тем не менее взрослые, ответственные за процедуру, заявили, что подросток должен заключить магический контракт без согласия родителя или опекуна. Будет ли это означать, что тем самым подросток фактически был признан совершеннолетним? Позже этот же самый подросток предстал перед полным составом Визенгамота за нарушение законов о магии несовершеннолетних, и его судили как взрослого. Означает ли это, что Министерство считает его взрослым в правовом отношении? Ведь его признали таковым Верховный Чародей, Министр и весь Визенгамот.

Оба мужчины застыли в удивлении. Лорд Питер посмотрел на Гарри, потом на Рагнока, потер подбородок и помолчал еще минуту.

— Гарри, я должен перепроверить информацию, которую ты нашел. Но могу сказать уже сейчас, что это вполне возможно. Но предупреждаю: и Министр, и Директор будут всячески стараться препятствовать твоей эмансипации.

— Честно говоря, я считаю, что если меня все время принуждают действовать как взрослого, уж лучше быть взрослым по закону. По крайней мере, я смогу защищать себя магией. Но все же я попрошу вас, Лорд Питер, и вас, Рагнок, быть моими советниками и опекунами до тех пор, пока я не стану взрослым в действительности, а не на бумаге.

— Лорд Гарри, — вмешался Рагнок. — Если вы потеряете статус несовершеннолетнего, вы можете потерять и ряд привилегий. Вам придется принять все последствия этого поступка.

— Статус несовершеннолетнего не очень-то помог мне в прошлом году, правда? Мне все равно пришлось принимать участие в этом чертовом турнире. И мне все равно пришлось отвечать за то, что я защищал себя и своего кузена от этих гребаных дементоров, которые как-то так «случайно» решили прогуляться вдалеке от Азкабана…

— Это правда, — сказал Лорд Питер. — Но почему Рагнок и я? А не Уизли, например? Или ваш крестный — Сириус Блэк?

— Я много думал об этом летом — у Дурслей все равно больше делать нечего. Сириус все еще на нелегальном положении. Хотя после статей в «Пророке» и «Придире» это, может, и изменится, — Гарри вздохнул и запустил руку в растрепанные волосы. — Артур и Молли Уизли слишком верят директору. Нет. Все они ждут, что я буду сражаться за них. А мне нужен кто-то, кто будет сражаться за меня. Такого человека не было, пока я не встретил вас обоих.

ххх

Гермиона была расстроена. Гарри явно изменился. Она видела это, но не понимала, почему. Неужели он не может понять, что сам Дамблдор велел не писать ему, потому что это может быть опасно? Ведь это для его же блага! Почему Гарри не верит, что Директор всего лишь старался его защитить?

День рождения Гарри справили весело и шумно, но праздник закончился, и Гарри снова ушел в себя. Гермиона не удивилась, найдя его в библиотеке за чтением. Она присела рядом.

— В чем дело, Гарри? Ты избегаешь меня и Рона с тех пор, как приехал.

— Все в порядке, Гермиона.

— Но мы — твои друзья. Ты не должен отталкивать нас.

— Отталкивать вас? Тебе не кажется, что все как раз наоборот?

— Что ты имеешь в виду?

— Я был заперт у Дурслей, Гермиона. Дамблдор забрал Хедвигу. А мои друзья решили, что я не заслуживаю того, чтобы постараться связаться со мной. Вы не сделали ни одной попытки. Ты забыла, как пользоваться телефоном? Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал?

— О нет! Ты опять об этом… — Гермиона закатила глаза.

Гарри вздохнул, шарахнул книгой по столу и поднялся.

— Да, я опять об этом. Скажи, Гермиона, что для тебя важнее: делать то, что правильно, или то, что легче?

— И что же правильно, Гарри? Дамблдор сказал, что контактировать с тобой небезопасно.

— Как скажешь, Гермиона. Я считал тебя своим другом. Скажи, ты ему рассказываешь обо мне все? Что я ем, когда сплю, когда хожу в туалет?

— Гарри Джеймс Поттер! Я никогда не стала бы шпионить за тобой!

— Но если бы ты думала, что я скрываю от Дамблдора информацию, которая ему нужна, ты рассказала бы ему, да? Ради «Высшего Блага»? Так ведь?

Гермиона рыкнула и вылетела из комнаты.

ххх

Сириус Блэк по настоянию Гарри писал письмо, которое могло сделать его свободным человеком. После всех публикаций «Придиры» по поводу того, что нормального суда над ним не было, он начал переписываться через «Гринготтс» с департаментом Амелии Боунс. Гоблины, как всегда, сохраняли нейтралитет. А сам он вовсе не был безумным, что бы там раньше не писал «Пророк».

Не так уж трудно было отправить в Министерство заверенные копии своих воспоминаний в мыслесливе, воспоминания Гарри и Гермионы и заверенное кровью заявление о невиновности.

Гоблины предложили помещение в банке как нейтральную территорию. Сириус готов был отдать себя в их руки только при условии, что они будут наблюдать за судом. Да, это было недешево, но свобода того стоила. Он боялся только того, что Фадж и его приспешники наплюют на все договоренности, и дементоры появятся раньше, чем Сириус откроет рот. Фадж так и не отменил своего приказа, что к Сириусу должен быть применен Поцелуй сразу же после поимки.

Блэку оставалось только благодарить «Придиру» и Оливера Твиста за то, что у него появился шанс. Он не знал этого студента и даже размышлял, не мождет ли это быть Гарри: в конце концов, он был сыном Мародера. Но все указывало скорее на рейвенкловца со слизеринскими чертами характера. Да не все ли равно! Он назовет своего первенца в честь этого мальчишки, если все закончится хорошо!

ххх

Альбус Дамблдор с грустью наблюдал за развитием событий. Да, ему было неприятно, что он поучаствовал в отправке Сириуса в Азкабан без суда, но все доказательства указывали на его вину. Ради Высшего Блага Сириуса надо было удалить, так как он мог помешать планам Директора в отношении Гарри. Как глава Визенгамота, Дамблдор мог настоять на проведении суда в прошлом году, когда вскрылись новые обстоятельства, но ему все еще надо было, чтобы Гарри оставался у родственников — ради безопасности мальчика. Теперь вся эта возня с оправданием ставила под угрозу долгие годы работы.

Его мысли переместились в сторону Оливера Твиста. Кто это? Магглорожденный, скорее всего. По стилю писем — из Рейвенкло. На этом факультете были магглорожденные студенты, которые в прошлом задавали немало вопросов по поводу невыполнения магическим миром британских законов. Когда вернется Филиус, надо будет с ним поговорить. Может быть, он даже догадается, кто это.

Дамблдора удивляло, как много людей читало «Придиру» и верило его статьям. Раньше люди считали, что Ксено интересуется только всякими абсурдными вещами. Директор не мог запретить профессорам школы или членам Ордена Феникса читать «Придиру»: Лавгуд вполне корректно писал о деятельности Пожирателей и в случае нужды мог послать закодированное послание союзникам. Да и кроссворды были хороши, а прочитанные газеты отлично подходили, чтобы застилать пол в клетке Фоукса.

ххх

Добби беззвучно появился в комнате, где Гарри читал, а Рон спал.

— Письмо для вас, мастер Гарри Поттер сэр, — тихо сказал эльф, протягивая конверт с печатью Ксенофилиуса Лавгуда.

— Спасибо, Добби. И не забывай: никто здесь не должен тебя видеть.

— Не беспокоиться, мастер Гарри. Ваш Уиззи не просыпаться, Добби делать так.

Дорогой мистер Твист,

Я пишу вам личное письмо, чтобы сообщить, что число моих подписчиков утроилось с того момента, как я начал публиковать ваши послания. Хотя работы стало больше, чем я могу сделать в одиночку, мне все же приятно, что так много людей интересуются моей газетой.

Поэтому я хотел бы официальное предложить вам должность колумниста. И передать все ответы, которые я получил на ваши замечательные статьи. Не беспокойтесь, вопиллеров среди них нет: мои специальные чары уничтожают вопиллеры прежде, чем они достигают моего дома. Не беспокойтесь, совы при этом не страдают.

Я заверяю вас, что вашей анонимности и неприкосновенности частной жизни ничто не угрожает. Если вы заинтересованы в моем предложении, сообщите мне имя вашего управляющего в банке, чтобы я мог открыть счет на ваш псевдоним.

Как всегда, жду вашего следующего интересного письма.

Ксенофилиус Лавгуд,

Главный редактор,

«Придира»