Я - Самехада! (джен)

— Нет, я не могу так! Я не могу! У меня человек в мече! Да к тому же та девица, ты помнишь? Помнишь?

Итачи спокойным взглядом провожал мечущегося Кисаме. Скоро выдохнется. Куда ему деваться? Сейчас он сядет и начнёт воспринимать всё как есть.

Кисаме и в самом деле сел, прямо на землю. И начала раскачиваться из стороны в сторону. Изредка взглядывая на меня, пуча глаза и мотая головой.

Рядом приземлился Учиха.

— Слушай. Ничего уже не поправить.

— Не поправить? Не поправить! — всхлипнул Хошигаки и снова заходил взад-вперед. — Мне нужен нор-рмальный меч! Нормальный! Мой! Мой, ты понимаешь? Не говорящий! И без бабы внутри!

В другой бы раз я бы сразу возмутилась, что меня назвали бабой. Но сейчас мне оставалось только лежать не шелохнувшись и ждать своей судьбы. Пока эти двое наорутся всласть.

— Кисаме. Взгляни на перспективы. Сегодня она в одиночку расправилась с целым отрядом джунинов. Разумный меч — это то, что надо.

Хошигаки остолбенел.

— Ты… ты… ты что?

Сейчас он начнёт посыпать голову пеплом.

— Что тогда произошло с той девчонкой? Я имею в виду с её телом?

— Очевидно она умерла, — пожал плечами Итачи. — К тому же, разбираться у нас нет времени. Совсем недалеко Йонби, Четыреххвостый.

Итачи указал рукой вперед. И Кисаме, уже спокойный и молчаливый, взял меня и подвесил на плечо. Путь продолжился.

В полном молчании.

Погодите, а что делать со мной? Я конечно ни черта не разобралась о чем они говорили, но спросить у Кисы я сейчас боюсь. И к тому же вдруг он со мной не разговаривает?

«Кисаме… Что значит я умерла? Я ведь здесь».

Молчание.

«Итачи сказал, что я попала в меч. А я ничего не помню», — шепотом проговорила я.

Похоже, акулий мечник объявил мне бойкот. Мне конечно обидно такое обращение, но у меня такое чувство, словно я в чём-то виновата. Я понимаю, что попала в незавидное положение, но что я сделать могу? Придется висеть, молча.

* * *

Тяжело быть мечом. А уж мечником. К тому же, если ты способен пронзить врага ледяными стрелами или наслать огненный шторм, зачем тебе меч? А уж если меч живой, то тут уж вообще ничего не ясно. Смысл тебе стараться, если он всё сделает и так? Да?

В таких раздумьях я провела весь остаток дня. На меня никто не обращал внимания. Мои Акацки отправлялись ко сну, а если учесть, что я не сплю — у меня впереди очень долгая и скучная ночь. А Киса уже храпел.

И что мне делать? Валяться всю ночь на камне бревном? А вот интересно… Мне в голову только что пришла светлая мысль: а что будет, если я телепатически заговорю со спящим Кисой?

«Кисаме Хошигаки!» — вскричала я самым командирским своим тоном.

Реакция оправдала себя. Киса вскочил как ошпаренный, с всклокоченными волосами и с ужасом тараща глаза. И тут перед ним возникла улыбающаяся я. А что делать, если это единственное моё выражение лица? Ну… может и не единственное. Я еще могу скалиться и делать зверскую морду, но зачем мне пугать и без того напуганного Кису? Вот заодно и пусть узнает, каково меня игнорировать.

«Киса, можно я погуляю?» — заискивающе попросила я, распушившись и повиливая хвостом.

Мечник вроде бы успокоился. Обошел меня сзади, взял за рукоять, сел и достал сумку с бинтами. Я послушно убрала шипы.

«Ну, если ты думаешь, что это так необходимо, — пожала плечами я. — Вообще я могу их убирать или выпускать, можешь только просить».

— Сейчас я тебя забинтую, положу рядом с собой и мы будем спать, — каким-то странным голосом объявил мне мой мечник.

«Но я не могу спать! — возмутилась я. — Я не умею спать. Я не могу вот так всю ночь пролежать. Потому что я боюсь, что если я уйду в себя… Или отключусь. Не знаю. Но когда так бывает, я вижу ужасные вещи!»

Киса пытался заткнуть уши. Очевидно, он не совсем оправился от полученного аффекта, и так много моей болтовни действовало на него угнетающе.

— Итачи!

— Что там? — приподнялся Итачи.

— Она говорит, что не может спать. И хочет гулять!

— Гулять? Если Самехада хочет поживиться, пусть подождет до завтра. Что будет если она приведет к нам ночью целую армию шиноби или ещё хуже — самого Биджу?

— Слушай, а ты можешь её отключить? — взмолился мой недоверчивый хозяин.

— Могу, — пожал плечами легендарный Учиха и активировал шаринган.

Меня перенесло в тот самый ад, в который я так не хотела попадать. К счастью, у меня появились руки и ноги. Я больше не выглядела как меч. Но… словами не передать тот ужас, который я испытывала.

Я была прикована к полу. Этот ужасающий пол выглядел как огромное переплетение вен и мышц, и в некоторых местах давал трещину и был залит кровью. Стены — переплетение живых шевелящихся тел. У них были многочисленные раны, отсутствовали части тела, была содрана кожа. Руки с оторванными пальцами пытались сомкнуть свою разорванную утробу. У меня к горлу подкатила тошнота, в глазах потемнело. В месте, где должен быть потолок зияла шевелящаяся темнота, которая протягивала вниз горящие черные щупальца.

Больше всего я боялась упасть. Мои ноги налились свинцом, я не могла передвигаться. Я боялась, что если упаду, то просто прирасту к полу. Стану одной из тех фигур, что мечутся по потолку. Они по-рыбьи открывали рты, протягивали оторванные руки, скалили изрезанные лица. Можно было видеть, как пульсируют их истерзанные тела.

«Ками…»

Я заткнула уши. С потолка и стен раздавался гул, который медленно нарастал. Я начинала слышать крики, стенания, сумасшедший рык и визг, которому не было конца…

* * *

Момо, держательница гостиницы, вышла из ванной вся в воде и пене.

— Слушай, может она дельфин? — предложила она, отряхивая безнадежно промокшее платье. — Ну это же неплохо, да ведь? Дельфины разумны, их можно обучать.

Хироши удручённо посмотрел на девушку.

— Что делает Касуэ?

— Плещется, — отмахнулась Момо. — Ей нравится.

За стеной раздался шум, затем громкий «бам!», шипение и скрежетание.

— Я сама посмотрю, — остановила Момо вскочившего парня.

Самехада вышла распаренная, но довольная. Сверкая широкой улыбкой, она засеменила к своему любимому хозяину, с которым её разлучила дверь и ёмкость с горячей и пузырчатой жидкостью. Такое Самехада видела первый раз и хотела поделиться впечатлениями с парнем. Едва не свернув нетвердо шлёпающие босые ноги и не расставшись с прикрывающим её полотенцем, она остановилась возле влюблённого кузнеца с видом: «Я тут».

Момо было жалко парня, который возился с невменяемой Касуэ круглые сутки, а в ответ наблюдал только рычание и зубастую улыбку.

— Может тебе сводить её погулять? Мне кажется она любит плавать, — предложила девушка.

Примерно через час полностью экипированная Самехада с гордым видом, но с нетвёрдой походкой, вместе с шагающим рядом Хироши и Момо отправилась на прогулку. Вид она имела, как обычно, наипозитивнейший. Даже не смотря на то, что уже пару раз подворачивала ноги и пыталась добраться до речки ползком.

— Вода, — объявил парень.

Глаза экс-акулы наполнились блеском, как будто у голодной кошки, попавшей в мышиный рай. Она осторожно подобралась к реке, окинула взглядом воду, принюхалась и с громким рычанием рванула внутрь.

Через минуту друзья видели её уже в самой середине.

— Ну, что я говорила, плавает как рыба! — похвалила Момо. — Видишь, как долго не выныривает.

— Если она думает, что она рыба… то как она дышит под водой? — внезапное прозрение, и парень живо вскочил с места.

Самехада последний раз показала свою блондинистую макушку из водной глади и молча продолжила тонуть.

* * *

«Я-а-а!..»

Меня вырвало из подсознания в реальный мир, и первое, что я почувствовала, — его.

«Ненавижу!»

Вырвавшись, я рванулась к нему. Сокрушительный удар отбросил его в стену, а чакра — высушилась мгновенно, одним глотком.

«Ненавижу, Итачи!!»

— Что ты творишь?!

Конечно он этого не ожидал, проклятый Учиха. Пусть только попробует ещё раз запихнуть меня в это жуткое место. Я не вещь! И пока я самый лучший из девяти мечей Тумана, пусть только пробует мне повредить!!! У меня дрожь прошла от мысли, что будет, если Итачи найдет способ блокировать меня.

«Ни за что, никогда, больше не трогай, не трогай меня!!!»

Я обернулась и увидела бледного Кисаме. А рядом… рядом…

«Это Биджу?»

Раз… два… три… четыре хвоста. Ками, никогда в жизни не видела Биджу. Он был махиной метров в тридцать, с огромными клыками, белесыми глазами, с палкой в руке. Хотя какая палка? Если уложить в неё три таких как я, всё равно не хватит роста. Огромная четыреххвостая обезьяна только что пришла в себя, вдохнула побольше воздуха и приготовилась чем-то плюнуть.

«Мама, я боюсь».

Я прыгнула в руку Кисаме.

— Ты убила Итачи?!

«Нет… нет, хотя хотела! Он… он… Ками, час от часу не легче. Кисаме, давай убьем этого Биджу!..»

Меня и без того трясло от страха, а тут ещё и это.

«Я м-меч, ты мечник! Вместе мы сила?», — скорее спросила, чем утвердила я. Ладно хоть мои слова возымели действие. Кисаме больше не отвлекался на Итачи. Хорошо быть таким хладнокровным.

После того, как я целую вечность провела там, куда ни за что не вернусь, я схожу с ума от ужаса.

«Это лава?»

Йонби снова открыл рот и оттуда полилась кипящая лава. Кисаме выставил руку, блокируя поток силой воды. Поднялся огромный клуб пара. Йонби что-то выкрикнул, сверху посыпались земляные копья, Хошигаки стал носиться с места на место, отбивая копья. Кем? Конечно же мной, но мне не в тягость. Я вообще старалась изо всех сил действовать так, как он хочет. Меч должен понимать хозяина без слов. Но честно сказать, у меня ни черта не получалось. То ли от ужаса, толи от того, что я такая тупая. Ничего я не понимаю. Да простит меня Киса. Что в девушке главное? Это загадка.

Тем временем мечник каким-то образом обошёл Биджу сзади, размахнулся и ударил гигантскую обезьяну в голову. Получилось в руку. Я врезалась в Биджу, раздувшись как ёж.

«Неплохо», — похвалил Кисаме.

У Четыреххвостого образовалась огромная рваная рана, а у нас появилось больше шансов его победить. Вот только на нас надвигалась стена огня. Кисаме активировал водный купол, но стены стали сжиматься, а вместе с ними и мы. Из огненных они стали земляными и скоро мы с Кисой стали походить на земляной пирожок с начинкой.

«Бум!»

Я увеличилась в размерах, разломав земляную тюрьму на мелкие кусочки.

Что было потом, я помню смутно. Я ломала, кромсала и резала. Слышала крики. Кровь. Но это не продлилось долго.

Меня словно затянула кровавая пелена. А потом я увидела Кисаме, парня — джинчуурики Йонби и пришедшего в себя Учиху.

«Не подпускай меня к нему», — проговорила я Кисаме.

Мы отправлялись на поиски укрытия, неся с собой побеждённого парня. Кисаме со мной опять не разговаривал. И выглядел глубоко задумчивым.

«А вон заяц побежал. А мне нравятся зайцы. Они милые… и вкусные. Ты пробовал зайца? Я пробовала. Ничего. Обычное мясо. Я больше курицу люблю. А то облако похоже на мяч. Только дырявый. Смотри, смотри — шмель! Камни… дорога… а тебе нравиться ходить пешком? А почему ты со мной не разговариваешь?»

— Итачи, ты можешь снова отключить её?

«Что? Нет!», — от неожиданности я даже выпустила шипы. «Только не надо снова это! Лучше поговори со мной, я тебе всё расскажу. Только не надо опять туда!»

Не нравиться мне Киса. Странный он стал. Ладно Итачи (я оскалилась и зарычала на него), но Киса. Он же должен быть за меня!

— Смирись. Она та девчонка из таверны. Поэтому и болтает постоянно.

— Я не об этом, — как-то странно произнёс Хошигаки. Я насторожилась. — Она слишком самостоятельная. С такой силой, которая заключена в ней, она способна убить тебя, меня, кого угодно. На худой конец просто уйти.

— Не думаю.

— Но она пыталась убить тебя!

— Больше не попытается.

Я задрожала как лист на ветру. Этих двоих даже не смущает, что я здесь и всё слышу.

— Внутренняя демоническая сущность меча, куда я отправил её, в конце концов поглотит её. Она станет кровожадной и безжалостной, её разум разрушиться до самого примитивного. Самое худшее, что нас ждёт — что она сойдет с ума. Но я думаю, это будет недолго. И она никуда не уйдёт. Теперь уж точно, — Итачи бросил на меня безразличный взгляд.

— Что она говорит? — немного приподнял бровь он.

— Молчит, — нахмурился Кисаме.