Добро пожаловать в Нифльхейм (джен)

Я был везде, я был нигде. Что за бледное размытое пятно перед моими глазами? Это земля? Небо? Это содержимое моего желудка? Оказалось, это сбылась моя самая большая мечта: орбитальный спуск сквозь шторм.

Совершенно обыденное занятие — прыгнуть в лабораторную центрифугу и выжить при этом. С огромным ускорением и на скорости в десять тысяч шестьсот метров за секунду я вошёл в атмосферу. Спасибо двигателям, что отводили меня от потенциально опасного шаттла.

Всё, что мне оставалось, так это надеяться, что выдержит сердце, выдержит капсула и я удержу траекторию полёта.

Система автопилота, или, правильно будет заметить, та её часть, которая ещё функционировала, уверяла меня в нормальности происходящего. Каждый параметр моего управляемого падения светился “безопасным” зелёным цветом.

Нет, я не жалуюсь, я выжил, и на том спасибо. Но перегрузки были колоссальные. Десять единиц при уводе капсулы от шаттла и двадцать пять единиц во время торможения в атмосфере.

Снова это странный звук, я так и не понял, откуда он идёт…

[обновление журнала…]

Кстати, похлёбка, что носит мне Марвин, постоянно отрывая меня от работы, — просто отстой. После лёгкости, с которой можно получить любую еду на Ганимеде, паёк, которые выдаёт синтезатор тут, на станции, ну просто отвратный.

К счастью, у меня остались резервные пайки, которыми я смогу хоть немного разбавлять эту жижу. Чувствую, шоколад, что захватил с собой, я буду ценить дороже блока СМС, т.е. Стандартной Монеты Системы.

Если источник звука — ломающийся под тяжестью скалы корпус, то у меня проблемы. Сканер в руки и вперёд на осмотр.

Всего-то и надо, что снова ползком, со сканером в руке, провести дефектоскопию всей станции, точнее говоря, той её части, доступ к которой у меня есть. Что вызывает немалые опасения, ведь, согласно планам, она занимает сильно большую территорию, чем та, что открыта моему взору.

Самая важная зона, которой на данный момент нужно уделить особое внимание, — рабочая, в которой я нахожусь. Гараж и входной шлюз не так критичны ввиду того, что в гараже просто ничего нет.

В шлюзе нет критических узлов, по сути, он представляет собой трубу, ведущую сквозь лёд наружу. Даже в случае обрушения прохода я всегда смогу прокопать туннель наружу. При этом в помещениях станет чуточку прохладнее, возрастёт нагрузка на системы жизнеобеспечения, на энергетическую установку, реальный ресурс которой мне не известен. Повысится шанс, что всё развалится…

Конечно, в реальности шлюз может повредить разве что упавший на него шаттл: цилиндрическая форма позволяет отлично распределять и выдерживать нагрузки, сводя все риски практически к нулю.

Будет намного хуже, проснись я однажды от того, что оказался придавлен парой тысяч тонн льда из-за лопнувшего, словно орех, корпуса станции. Это будет несколько печальней.

Я бы с радостью отправил бы Марвина на это дело, но, во-первых, боюсь, что он не справится, а во-вторых, он где-то пропал из виду — на такой-то маленькой станции.

[обновление журнала…]

Ветер. Ветер был очень сильный, мне с большим трудом удалось справиться с удержанием траектории. Автопилот даже не попытался что-то предпринять, он просто выводил на экран параметры движения, траекторию входа в атмосферу и весь полёт грозил мне неминуемой кончиной, отсчитывая метры до контакта с поверхностью планеты.

Хоть я совершил тысячи орбитальных прыжков в симуляции, но реальность есть реальность. Это было сложно. Страха не было, всё внимание было сосредоточено на управлении капсулой и попытках не столкнуться с грузовыми контейнерами, летевшими параллельно, или банально не умереть от перегрузок.

Хочу отметить, что я видел несколько капсул, падающих вместе со мной, но из-за отсутствия связи мне неизвестно, были там люди или шаттл сбросил их все автоматически. Но, судя по манере их входа в атмосферу, без автопилота шанса добраться до поверхности целыми у них не было.

Со стороны кажется: что здесь сложного может быть, когда перед глазами и траектория, и все интересующие параметры? Хотел бы я, чтобы всё было так просто. В реальности на полёт влияет огромное количество факторов — от направления и скорости ветра до формы поверхности устройства, в котором ты пытаешь не слишком быстро встретится с поверхностью.

Приходилось всё время работать маневровыми двигателями для корректировки курса. В виртуальных спусках меня не интересовало место посадки, здесь же я должен был попасть точно в цель, иначе я мог разбиться о скалы или приземлится за сотни километров от места назначения, что повлекло бы долгие поиски при невозможности эвакуации воздухом.

Нюансов было очень много. Ко всему прочему, мне нужно было следить за расходом энергии и топлива. В безвоздушном пространстве мощные ионные двигатели расходуют криптон из внутренних баков, а в атмосфере могут использовать газы, составляющие атмосферу планеты. Бесконечно топливо, но не ресурс батарей. Капсула не имеет своего реактора и питаются от батарей, а батарею двигатели опустошали с пугающей скоростью.

Хоть на экране и выводилась и траектория полёта, и скорость, и моё положение, но там и словом не было сказано о том, что мне требовалось сделать, время работы двигателя и его мощность, угол тангажа, запас энергии в батареях и ещё сотня параметров, за которыми надо было следить.

Но я выжил благодаря чуду и, должен признать, немалому опыту проведённых в симуляциях атмосферных прыжков и тренировок по десантированию в космических силах. Я смог почувствовать эту бочку, оседлать ветер и победить.

Хоть спуск и был полон опасностей в виде безумных воздушных потоков, но посадка оказалось на удивление мягкой, и, не успев с раздачей благодарностей гениальным инженерам и проклятий им же за доставку, я очутился в белой пучине. Первая же мысль была: “Мне нужно подышать воздухом”. Но, увидев экран, засиявший предупреждениями, как новоприбывший транспортник в порту, я отказался от этой идеи.

Мудро рассудив, компьютер поддал кислорода в шлем, и мне стало чуть спокойнее. Сперва, как по инструкции, проверил показания приборов: двигатели отключены, капсула стоит надёжно, хоть и под небольшим углом, на полтора метра погрузившись в снег.

Окружающая местность была признана безопасной. За бортом капсулы кроме жуткого холода мне ничего не грозило. Спустя пару минут, отстрелив люк, я выбрался из капсулы и, подсвечивая дорогу на виртуальном интерфейсе, двинулся ко входу на станцию “Терра Нова”.

И сразу же провалился по пояс в снег. Снег, очень много снега, снег и лёд вокруг; сама станция торчала из ледяного холма.

Проклиная всё и вся, борясь с сильными порывами ветра, то и дело кидающим меня в сугробы, я начал пробираться вперёд, ориентируясь указания на экране моего визора. Я чувствовал себя коровой на льду, кошкой, попавшей в воду, я был грациозен, как пьяный жираф в невесомости.

Не знаю, сколько я бы там ещё провозился, борясь с непогодой, если бы что-то уверенно и настойчиво не потянуло меня внутрь. Разумеется, от такой наглости я попытался сопротивляться, но мои действия не увенчались успехом.

А потом всё прекратилось. Начиная приходить в себя, понял, что нахожусь в каком-то шлюзе, а значит, у меня получилось. Я добрался, я не один. Как же я ошибался. После небольшой процедуры обеззараживания, продувки горячим воздухом, я снял шлем и узрел…

Узрел яркую вспышку и выстрел в лицо. От неожиданности и в поисках спасения от неизвестной инопланетной угрозы я попытался ретироваться восвояси, но был немедленно остановлен нежеланием края гермодвери подчинятся настойчивому движению моей головы.

Иными словами, от испуга, движимый рефлексами, я попытался отпрыгнуть, но со всей силы ударился головой об дверь. Перед глазами замаячили снежинки — даже в моём воображении был чёртов снег.

Потирая глаза и морщась от пульсирующей агонии, я наконец-то смог разглядеть причину моей головной боли (и чувствую, что мне с ними ещё предстоят проблемы) — двух роботов, о которых я говорил ранее: Марвина и Хьюго.

Не представляю, где Марвин раздобыл хлопушку, но он был очень доволен собой. Активно жестикулируя и пища, он приветствовал меня. Хьюго обошёлся простым: “Добро пожаловать”.

Что можно сказать в такой ситуации? Ну, встреча была незабываемой и с фанфарами.

Собравшись с мыслями и осматриваясь в поисках объяснений и остальных участников экспедиции, я первым делом заметил огромный ярко-оранжевый плакат из смутно знакомого материала, натянутый на противоположной стенке и гласящий “Добро пожаловать в Нифльхейм”. Что означает их этот Нифльхейм и чей больной разум придумал это невыговариваемое название, я пока не выяснил.

Станция оказалась пуста.

В целом она была небольшой и довольно уютной. Даже страшно представить, как мы тут вдесятером должны были находится.

Что из себя представляет эта жертва архитектора, вы видите и так: наверняка вы нашли меня посреди комнаты наложившем на себя руки в отчаянии, что никогда вновь не съем нормальной еды.

[обновление журнала…]

Хорошая новость! Только что заметил, что вкус жижи получается немного регулировать — добавить глюкозы, уменьшить хлорида натрия, и даже можно есть. Думаю, я привыкну. Надеюсь, что привыкну.

Кстати о корпусе, день, проведённый со сканером, не был потрачен зря: корпус оказался в полном порядке, следов повреждений не обнаружено. Результаты, которые выдаёт система мониторинга, хоть в этом были правдивы. Уже легче, меньше проблем, за которыми всё время нужно следить.

Конечно, вопрос с остальными системами остаётся всё так же открытым. Я много узнал о состоянии сети и количестве неработающих систем, но многое остаётся непонятным, а время на отдых практически отсутствует. Буду проверять дальше.