Чёрный кофе без сахара (джен)

Мародеры пробирались по туннелю из Визжащей хижины. Выбравшись из-под Гремучей ивы, Эмма начала прыгать от радости, Джеймс кричал несвязные фразы, Сириус подхватил Эмму на руки и закружил ее, а она схватила его за волосы и крепко обняла. Сегодня, в первый раз за три года усердной работы, у каждого из них получилось превратиться в зверя. Эмма на несколько секунд превратилась в пушистую пуму, Сириус — в огромного лохматого пса, а Джеймс — в оленя с красивыми рогами. У Сириуса на долю секунды получилось еще на прошлом занятии, но в этот раз все было по-другому, на относительно долгое время. Теперь их счастью не было предела, и восторг зашкаливал.

Под утро они вернулись в гостиную и играли в карты часов до четырех утра. У Ремуса были очень смешанные чувства. С одной стороны, он понимал, что теперь полнолуния для него не будут столь ужасными и мучительными, но с другой, он не парился где-то два года и даже не думал, что у друзей что-то получится, но теперь ему было очень страшно за них. Они ни за что от него не отстанут и пойдут вместе с ним, но кто может поручиться, что все пойдет по плану? Кто скажет, что с ними все будет в порядке? Никто. А вдруг что-то пойдет не так, вдруг из-за него пострадает кто-то из мальчишек, а вдруг Эмма? Да он никогда себе этого не простит. Но против них уже не попрешь... Теперь они анимаги, они добились того, чего хотели все эти годы. Они пойдут вместе с ним в ближайшее полнолуние, и никому не известно, что их ждет... Эти мысли угнетали и не давали покоя.

* * *

Эмма сидела в кресле и рисовала. С ней рядом сидел Вилли, который был занят тем же самым. Был ноябрь. Погода на улице была просто страшной. Гремел жуткий гром, сверкала яркая молния, дождь лил не переставая, а в гостиной было тепло и уютно. Сириус где-то шатался со своими бабами, Джеймс ушел охмурять Лили, а Ремус в библиотеку. Эмма вдруг убрала от глаз блокнот и посмотрела на Вилли очень внимательно.

— Слушай, Вил. А ты не хочешь... того… Мародером стать?

— Что? — изумленно посмотрел на нее тот.

— Ну знаешь, ты просто идеально подходишь. И вообще ты классный чувак, нам такие нужны. Знаешь, если честно, мы никогда не думали о том, что к нам кто-нибудь присоединится. Мы всегда были как бы в центре внимания, но отдельно от общества. И нам это нравилось, но ты особенный, понимаешь? Все стремятся к нам, лезут, а ты не такой. Ты другой, и это ведь реально круто.

— Честно говоря, немного неожиданно…

— Да ладно! Ты первый человек, который так много с нами тусил. Ты подходишь в нашу компанию как никто другой!

— На самом деле, я не думал, что найду здесь друзей, мне очень повезло, — улыбнулся он, взглянув на нее.

— Да мы все тут такие. Знаешь, когда я ехала сюда в первый раз, я вообще боялась людей. Думала, буду изгоем до самого выпускного, но, как видишь, все нормально. Тот же Сириус. Его семья — это что-то с чем-то. Матушка пытала его Круциатусом за то, что он попал на Гриффиндор. Сначала гриффиндорцы его побаивались, а сейчас, смотри, по пять свиданий на день, — горько сказала она, — Ремус вообще...

Тут она замолчала и опустила глаза.

— Оборотень? Я понял это… Давно.

— Но как?

— Его поведение перед полнолунием, отсутствие во время него и болезненная бледность после.

— Мое почтение, Шерлок… Как ты это делаешь? Нам на разгадку потребовался год.

— Просто я хочу быть целителем, поэтому замечаю мелочи.

— Почему целителем? Любишь варить зелья?

— Не только поэтому.. Все сложно, знаешь.

— Может, поделишься?

— Ну, ладно. Я никогда, никому об этом не говорил.

— Какая честь. Я вся внимание.

— В общем, мой отец был экспериментальным химиком. Он проводил очень сложные и опасные опыты. Это приносило ему удовольствие. Мы жили не очень богато. Мой младший брат как-то играл с колбами и пролил какой-то реактив. Произошел взрыв, и он погиб, а вместе с ним и многолетние труды отца. После этого он сошел с ума… Он решил, что во всем произошедшем полностью виновата мама. Я пытался ее защитить, но на тот момент мне было десять, и это было достаточно сложно. Отец убил ее у меня на глазах. Его посадили, и скоро он повесился, а я с тех пор жил в интернате. После того, как он сгорел, меня отправили в Лондон. И вот я здесь. Теперь моя единственная мечта — сделать так, чтобы умирало как можно меньше людей.

Они оба довольно долго молчали. Эмма смотрела с каким-то несчастным выражением лица.

— Да-а, Вил… Тяжелое у тебя было детство, не позавидуешь.

— Да уж... Что есть, то есть, но самое главное, что с самого малого возраста отец учил нас с братом анимагии потому, что это был единственный способ защититься от его экспериментов.

— То есть, получается... Вил! Так это же круто! Теперь ты сможешь всегда с нами. Так что? — она лукаво поглядела на него. — Ты и об этом знаешь?

— Я все знаю, — ухмыльнулся он.

— Тогда считай, что ты уже Мародер!

* * *

Мародеры и Вилли сидели в Визжащей хижине. Был холодный вечер, и Эмма с Ремусом укутались одеялом на старой кровати. Сириус привычно сидел на подоконнике, а Джеймс ходил туда-сюда, измеряя шагами комнату. Каждый из них должен был придумать по одной клятве для Вилли, сегодня они примут его в свои ряды, он будет называться Мародером, если поклянется четыре раза.

Наконец они все вчетвером встали, а Вилли встал напротив них, и Джеймс начал:

— Итак, господа Лунатик, Бродяга и Задира, готовы ли вы принять в свои ряды нового члена?

— Да.

— Отлично, начнем с Задиры, вперед.

— Итак, Вилли, клянешься ли ты, что согласен с тем, что твое имя теперь не Вильям Джоркес, а Вилли Вонка?

— Клянусь.

— Бродяга.

— Клянешься ли ты, Вилли Вонка, что всегда будешь помогать нам заставлять пойти Эванс на свидание с Сохатым?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты, Вилли Вонка, что никогда не испугаешься оборотня и будешь с ним до конца? — спросил Джеймс торжественно.

— Клянусь.

— Клянешься ли ты, Вилли Вонка, что библиотека и спокойная жизнь не будут твоими друзьями?

— Клянусь.

Прошло несколько минут. Все было как-то волнительно и торжественно. Наконец Эмма сказала:

— А какая у тебя будет кличка?

— Хм, я не думал об этом.

— А что тут думать? У него фамилия и есть кличка! Будет Вонка.

— Точно!

— Ну все, осталось карту поправить.

— Поздравляем! Теперь ты не увидишь спокойной жизни. Но это ведь и хорошо, да?

— Просто отлично, ведь я поклялся, что она не для меня.

Это был просто отличный вечер, который незаметно перешел в ночь. Этой ночью они не спали и тусили бы до утра, но Эмма и Джеймс жутко замерзли, и им пришлось вернуться в гостиную Гриффиндора. Они сидели у камина. Сириус обнял Эмму, и она потихоньку согревалась. Они так и заснули у своего камина.

Наутро их разбудил чей-то крик. Эмма вздрогнула и проснулась.

— Кто так орет? — спросонья пробормотал Джеймс.

Кричала Марлин. Она увидела, что Сириус спит, обняв Эмму, и не нашла ничего лучше, как разбудить их своим ором.

— Ты дура, что ли? Все нормальные люди еще спят, — сказал Сириус, зевая.

— Все нормальные люди спят в своих спальнях, и без девушек в обнимку!

— Нормальные парни с парнями не спят.

Мародеры разошлись по спальням, а Марлин стояла со злобным выражением лица. Она подозревала Эмму во всех грехах на планете. Она ее ненавидела.

* * *

Был урок трансфигурации, и Макгонагалл объясняла тему. Но Эмма не могла это слушать. Она очень волновалась. Ее слегка знобило, и она грызла кончик пера. Сегодня первая ночь полнолуния, когда они все вместе будут с Ремусом. Он, конечно, волновался еще сильнее. Он был очень бледный, ничего не ел и судорожно конспектировал слова профессора.

Они еле дождались вечера. Все, кроме Вилли, были очень взвинчены и напряжены. Постепенно темнело, и все впятером они пошли к Гремучей иве. Сегодня в Визжащей хижине не было обычного веселья и смеха. Все сидели по углам и изредка перекидывались короткими фразами. Эмма сидела и напряженно смотрела в окно. Наконец совсем стемнело и луна медленно начала выходить из-за облаков. Эмму затрясло. Сириус быстро подтащил ее к себе. Ремуса сильно колотила дрожь, и он сказал, чтобы все отошли. Они стояли, прижавшись к стене, а Ремус тихо рычал, глядя в окно, и вдруг из его рук начали расти когти. Кровь капала с них, и по лицу Рема было понятно, какую боль ему это приносит. Сириус прижал Эмму к себе и закрыл ей глаза ладонью. Она судорожно обняла его, вцепившись в его толстовку мертвой хваткой. И тут Джеймс крикнул: "Превращаемся! Быстро!"

Эмма мгновенно послушалась и живо почувствовала, как в мягкие подушечки ее лап впиваются опилки, валяющиеся на полу. Она огляделась. Огромный черный пес стоял рядом, глядя очень ободряюще, олень поддерживал волка, чтобы тот не свалился от боли и слабости, а неподалеку стоял красивый грациозный лев с разными глазами и умнейшим взглядом. Все звери подошли к волку, пума лизнула его в щеку, а Бродяга спросил вдруг:

— Как ты?

— Мы можем разговаривать?

— Нет, передавать условный сигнал, который понимает каждый из нас.

— Ну если ты помнишь такие умные фразочки, значит, с тобой все нормально.

— Да, все в порядке. У вас тоже?

— Все прекрасно!

— Отлично. Может, пойдем в лес? Погуляем?

— С ума сошел? А если какой-нибудь ученик выйдет? Лунатик его сожрет!

— Вот именно. Об этом не может идти и речи.

— Неужели четыре здоровых зверя не смогут удержать одного хилого волчка? Это во-первых, а во-вторых, кто пойдет шляться по улице ночью, если мы все здесь?

— Полностью поддерживаю предыдущего оратора, пошли!

Всю ночь напролет они носились по территории Хогвартса, открывая у себя все новые и новые способности. Это было очень приятно, весело и интересно.

Утром все пятеро проснулись в Визжащей хижине в отличном настроении, и Сириус с Джеймсом понеслись за едой в "Сладкое королевство".

— Понимаете, у нас все получилось, — сказал Ремус, сам не веря тому, что говорит.

— Ты в нас сомневался? А мы способные, как видишь!

— Спасибо вам, ребята. Это самое большое, что вы могли для меня сделать.

— В таком случае — пожалуйста, — Эмма обняла Ремуса и, перекувырнувшись на кровати, села рядом с ним.

— Что, Вил, страшно было в начале?

— Нисколько. В лаборатории отца были вещи куда страшнее, я к этому привык давно.

Вскоре вернулись остальные. Они принесли еду, и день начался просто отлично. Эмма понимала, что цель, которую они перед собой поставили, была выполнена. Каждый из них теперь придумывал себе оправдание, почему их не будет на занятиях ближайшие три дня.

* * *

На улице была сильная вьюга и жуткий холод. Близилось Рождество, а Хагрид уже приволок дюжину елок из леса.

В учительской беседовали Дамблдор и Макгонагалл.

— Альбус, грядут темные времена! Волдеморт становится все сильнее. Все наши ученики в опасности. Ты прекрасно это понимаешь!

— Да, я все это понимаю, скоро всем придется плохо. Но сейчас, Минерва, Рождество. Я предлагаю устроить бал, пусть ученики забудут о проблемах и им будет весело хоть один вечер.

— А кто же займется подготовкой всего этого? Ты предлагаешь мне организовывать праздник вместо уроков?

— Нет, что ты! Пусть этим займутся старосты. Кто у нас там на Гриффиндоре?

— Эванс и Люпин.

— Прекрасно. Они все сделают в лучшем виде, я полагаю.

— Неправильно ты полагаешь, Альбус. Вместе с Люпином этим будет заниматься и Поттер, и Браун, и что самое страшное — Блэк. И поверьте мне, от зала не останется и следа.

Через пару часов в гостиную Гриффиндора вошла Макгонагалл. Эмма сидела на шпагате, рисуя в своем блокноте. Джеймс рассказывал Вилли свой очередной план завоевания Эванс. А Сириус переглядывался с какой-то шестикурсницей. Ремус читал учебник по нумерологии.

— …И тут я закидываю цветы ей в окно, сам залезаю в него... И она просто тает и кидается в мои объятья! А потом…

— Минуточку внимания! Дети, как хорошо, что вы все здесь. Итак, информация касается старших курсов. В рождественскую ночь у нас будет бал! На него приглашены ваши родители и близкие родственники. Приготовлением его займутся старосты. И да, можете уже искать себе пару. Гостиная одобрительно зашумела, а некоторые даже захлопали.

Макгонагалл подошла к Мародерам.

— Мистер Люпин, я же могу на вас рассчитывать?

— На меня? Да... конечно.

— Конечно, профессор! Рассчитывайте на него, не сомневайтесь!

— Спасибо, мистер Блэк, вы придали мне уверенности… В таком случае, вам стоит обсудить все подробности с мисс Эванс. Удачи.

Она направилась к выходу.

Ремус сидел с отсутствующим выражением лица. Он безнадежно обвел взглядом друзей и накрыл голову учебником.

— Рем, не парься! Ты же слышал, что сказала Макгонагалл! Будет Эванс. А это что значит? Значит, что я тебе точно помогу, — сказал Джеймс ободряюще.

— Да все мы тебе поможем! Не переживай. Все хорошо будет. Скорее всего.

Прошла пара дней, а Большой зал было не узнать. Мародеры, Лили и Алиса постарались на славу. Правда, Эмма была уже на грани нервного срыва.

— Мне вот интересно, что, кроме меня в этой школе, девчонок вообще нет? Почему каждый пацан считает своим долгом пригласить меня на этот бал? — она усердно вырезала палочкой розу из салфетки. Настолько усердно, что вскоре от нее осталась одна пыль.

— А с кем ты вообще пойдешь? — спросил Ремус удивленно. — Ты отшила уже всех.

— Не знаю. Мне никто из них не нравится.

— Ты такая интересная, Эм, ты в компании с четырьмя мальчишками! Выбирай любого и иди, — сказала Алиса спокойно.

— Очень интересно; если я пойду с Сириусом, меня возненавидят абсолютно все девчонки со всех факультетов и курсов. Если с... А нет, с Джеймсом я по-любому не пойду, Рем со мной не пойдет. О! Вил! Слушай, а пошли со мной на бал? А?

— Да пойдем…

— Отлично! Все. Вопрос решен.

— Слушай, Эм, может, ты забьешь на всех этих девчонок и пойдешь со мной? — спросил Сириус.

— Я на них забью, а они потом меня забьют. Я, конечно, сильнее каждой из них, но против сотни я точно не устою. А потом еще твоя мама добавит, ведь на этот бал приглашены родственники, забыл?

— Я так надеюсь, что матушка после того, что было летом, решит от меня отречься и не приедет, — мечтательно сказал Сириус, глядя в потолок.

— Ага, я тоже.

— Ничего себе, весело, — сказал Вилли растерянно.

— О-о-о, Вил, ты многое пропустил.

— Считай, что тебе повезло.

— Да, знакомство с моими родителям — это не самое приятное занятие.