Слуга двух господ (гет)

Гермиона лежала на кровати и размышляла. Ярость поднималась мощной волной, тут же разбивалась об утес базовой логики, а затем этот утес снова сметало эмоциями. Так продолжалось уже несколько часов.

Малфой соврал. Он обещал безопасность, но не смог ее обеспечить, он обещал, что Волдеморт не заинтересуется ею, и что в результате? Она поежилась от воспоминаний и вернулась к мысленной обвинительно-оправдательной речи.

Малфой посмел применить к ней Империус, но тем самым защитил ее, помог, как сумел, как придумал его извращенный вседозволенностью ум в ситуации, которая вышла из-под контроля. И вот она здесь — вполне живая и здоровая. Только мышцы слегка ноют от перенапряжения и горло саднит после криков. Но… непростительное! Гермиона тут же напомнила себе, что он смог подменить одно непростительное другим. Он держал Империус невербально и не давал сработать вербальному Круциатусу, более того, провернул всю эту аферу на глазах у Волдеморта, при взгляде на которого у нее стыла кровь в жилах. Хладнокровие перед лицом Лорда и магия такого уровня вызывали восхищение. Обязательно нужно расспросить его, как он это сделал. Только сначала наорать! Или не стоит? Всплыло последнее перед потерей сознания воспоминание, нечеткое, может, это был даже морок, но… нет. Тонкие страшные пальцы, «Круцио!» и побелевший, но безмолвный Драко, который каким-то невероятным образом принял этот Круциатус на себя. Дверь заскрежетала, Гермиона подобралась, боясь снова увидеть Того, кого...

Но это был Драко, просто Драко, как же она была рада, что это он!

— Извини за прошлый раз! — буркнул он с порога.

— Перестань, я все понимаю. Спасибо! — Гермиона бросилась ему на шею, и он, опешивший от ее реакции, какое-то время не знал, куда девать руки и что ответить.

— Ты не собираешься на меня орать и лупить по лицу? — спросил неуверенно, осторожно отцепляя ее пальцы от своей шеи.

— Может, потом. Но… почему?

— Почему он пришел? — Малфой решился. — Я могу рассказать тебе все, что знаю, только на определенных условиях. Ты должна позволить мне наложить на ту часть памяти, в которой будет зафиксирована эта информация, дополнительный щит. Я понимаю, что это очень существенное вторжение в личное пространство…

— Ты держал меня под Империусом, более серьезного вторжения в личное пространство я и придумать не могу…

— Прости…

— …а теперь спрашиваешь, позволю ли я поставить щит от Волдеморта?

— Шшш, смелая! Не называй его имя без надобности. Так ты согласна на ментальное воздействие?

— Да.

— Хорошо. Это очень хорошо, — он не ожидал такого быстрого согласия и теперь не знал, с чего начать.

Она жестом заставила его говорить дальше.

— На самом деле мне нужна твоя помощь, Грейнджер, я, кажется, раскусил принцип, на котором базируется его нынешнее бессмертие, но что за чары не позволяют ему сдохнуть, не знаю. Пока не разберемся в этом, не поймем, как от него избавиться насовсем.

— Почему ты только сейчас рассказываешь?! — взвизгнула ведьма. — Я тут сижу две недели! За это время я могла перелопатить массу литературы, а ты мне дамские романы приносил!

— Скажи мне, дорогая, если бы две недели назад я предложил тебе заблокировать часть твоей памяти, что бы ты ответила?

— Ты прав, я бы не согласилась, — она сдулась.

— Ладно, проехали. Слушай... Впервые эта мысль мелькнула у меня три, нет, уже четыре приступа назад. Тогда он несколько часов мучил старшего Нотта, сокрушил часть мэнора, убил с десяток эльфов, превратил в кровавое месиво четырех пленников. Потом оказалось, что, пока он тут буйствовал, у себя в поместье тихо скончался вполне здоровый и нестарый Селвин. Перед этим Селвин жаловался на вялость и депрессию. Тогда я впервые подумал, что Лорд паразитирует на нас — Упивающихся, подсасывается через метку и выпивает досуха, как паук муху. Когда ресурс жертвы подходит к концу, с ним происходит ЭТО. И я стал наблюдать. При следующем приступе скончался Нотт, которого в помине не было возле Лорда — старик умел делать выводы и после сеанса пыток держался на расстоянии от Малфой-мэнора, а через полгода умер Тео — наш ровесник! Похоже, что «подключение» к новой жертве происходит произвольно — от метки к метке. Системы я не нашел. Самого приступа Лорд практически не помнит, потом даже досадует по поводу бессмысленных убийств, когда ему под горячую руку подворачиваются ценные соратники. А мы теперь знаем, что все ценные — новых желающих принять метку почти не наблюдается. Ты видела самое начало, когда его еще интересует насилие ментальное, затем это превращается в кровавый ад.

— Он не может поставить метку силой?

— Нет, нужно желать ее, чтоб она... появилась.

Грейнджер посмотрела на него долгим взглядом, Драко передернул плечами и сказал, почти оправдываясь:

— Я был маленьким и глупым, а Лорд... умеет убеждать..

— Ладно, — она почувствовала, что затронула что-то слишком личное, и перевела тему, — задача минимум — понять принцип его... переподключения, если ты уверен, что дело в метке...

— Это единственное, что связывает всех умерших при невыясненных обстоятельствах во время его приступов. До Селвина были мистер Паркинсон, миссис Руквуд, Лестрейндж.

— Задача максимум — понять, как разорвать его связь с… донором?

— Для меня задача минимум — не стать очередной батарейкой и защитить мать. Я теперь понимаю, зачем Лорд заставил ее принять метку в обмен на жизнь отца. Какая глупая жертва!

— Ты считаешь, что жизнь твоего отца не стоит?..

— Грейнджер, окстись. Я смотрю с позиции сегодняшнего дня. Отец все равно умер.

— Прости, не знала.

— Мало кто знает. Я уверен, что Люциус был последним донором. А поскольку он был... плох, наш паук высосал его до капли за два месяца.

— А?..

— В среднем полгода.

— Поняла. Пока информации достаточно, я обдумаю, что мне понадобится для поиска. Запечатай это у меня в голове, я готова.

Драко достал палочку и посмотрел в широко открытые доверчивые глаза Грейнджер. В этот момент он по-настоящему поверил, что все получится.