Реформаторы Реальности (джен)

1. Женя

Утром Мариванна все-таки дозвонилась. Мать закономерно пришла в ужас. Отчима раздирали противоречия. Было видно, как под лысой макушкой сталкиваются «молодец, не тряпка» и «охуел совсем, выблядок».

— Женечка, ты что, издеваешься над одноклассниками?! — наконец спросила мать.

— Нет, — ответил я. Не стану же я оправдываться, если она не верит.

— Ты как с матерью разговариваешь? Охуел совсем? — прикрикнул отчим.

Я сделал попытку выйти за дверь, но он перегородил мне дорогу.

— Отвечай, когда спрашивают?!

— Иначе бить будешь? — язвительно спросил я.

Вместо ответа он двинул мне кулаком по печени. Я согнулся от боли.

Глаза у матери стали круглыми.

— Валера, не надо!

Они принялись кричать друг на друга. Дело шло к скандалу.

— Че на меня то орешь, дура?! Это пиздюк твой избивает одноклассников.

— А может это из-за этого!

Как всегда в таких случаях, у меня появилась надежда, что они разведутся.

Впрочем, большой разницы не было. Ее он не бил, а меня через год здесь уже не будет.

Пока они ругались, я ускользнул из квартиры и пошел в школу.

— Спасибо, Тань, — сказал я, заталкивая в рюкзак книжку по подготовке к ЕГЭ — она отдавала мне свои старые.

— Не за что. Что у тебя происходит?

— Какой-то бред, — честно ответил я.

2. Миша

— Владик, как у тебя дела? — насмешливо спросил я.

— Трахнул Лизу, — небрежно ответил он. Рассчитывал утвердиться. Опять врал, наверное.

— Эту воблу? Фу бля! — закричал Дрон.

— Для одного раза сойдет, — своим типичным заносчивым тоном сказал Влад. Только теперь это уже не работало. Толпа была на моей стороне.

— Пиздишь!

Тогда Влад достал телефон и показал нам фотографии. Толпа заволновалась, все проталкивались поближе, чтобы посмотреть, матерились.

— У тебя то, Миха, небось, кроме правой руки девушек не было, — закончил он.

Послышались смешки, я немного запнулся.

— Стукач стукачку трахнул, — затянул Дрон. Все заржали. — Потому что нормальные бабы уже не дают, да, Владик?

— Да и не давали никогда, — вставил я. — Оля не давала, Таня не давала, к Вере он даже подкатывать боялся.

Все смеялись еще сильнее.

— Херня, — пустился оправдываться Влад. — Таня фригидная, может даже лесба. Олю я трахал достаточно.

Стая чуяла заискивающие нотки в его голосе. С ним было покончено. Я покончил с ним.

— Не перенапрягайся, Владик. Пиздаболить — это тебе не дрочить.

Тот, кто стоял сзади, пнул Влада под зад, он обернулся, и тогда его пнули с другой стороны. Он жалко огрызнулся. Конец. Я рассмеялся, как сумасшедший. И все тоже рассмеялись. И тогда он бросился прочь.

— Иди, пожалуйся! — крикнул я ему вслед.

3. Гриша

В каждой группе детского сада найдется ребенок, который любит разломать чужую пирамидку. Я как раз из таких.

Как это будет? Падающего подтолкни. Не падающего подтолкни посильнее.

Я стоял немного в отдалении, наблюдая, как они докапывались до Влада. Ощущалось удовлетворение, но в целом было грустно. Потому что скоро начнет одолевать скука.

— Это что, ты устроил? — с неподдельным интересом спросила Вера.

— Нет, — я пожал плечами.

— Отмалчивайся сколько влезет.

— Пойдешь со мной на свидание?

Вера как будто бы удивилась, хотя мне казалось, что она ждала приглашения.

— Тогда давай сбежим с уроков? — вопросом на вопрос ответила она

Скоро мы уже шагали по улице.

4. Таня

Лиза сидела на крышке унитаза и рыдала. Даже дверь не закрыла.

— Что с тобой? — спросила я.

— Влад… Я слышала… — она продолжила плакать.

— Пора идти, ты пропустишь урок, — заметила я. Я тоже слышала, что рассказывал про нее Влад. Мне было грустно за нее. Вот что будет с тем, кто доверится не тому человеку.

— Не пойду… — она всхлипывала. — Они… Там…

— Тогда тебе лучше пойти домой. Отдохни, успокойся, я скажу учительнице.

— Тань… Пошли со мной, пожалуйста?

— Хорошо, тогда подожди здесь, я скажу

Тут в туалет вошла Оля и, посмотрев на плачущую Лизу, понимающе кивнула, но все равно спросила, что случилось.

— Лиза расстроилась.

— Помочь чем-нибудь? — немного, как казалось, нехотя спросила она.

— Скажи, пожалуйста, Мариванне, что Лиза приболела и уйдет с урока.

Оля кивнула и ушла.

5. Оля

Лиза плакала в туалете, а Таня утешала ее. Меня попросили сказать Мариванне. Я и собиралась сказать.

Но почему я должна помогать? Лиза — гнусная ябеда. Ее цель всегда была отравить жизнь другим. А теперь у нее неприятности по собственной дурости.

Но было обидно до слез. Я хуже этой мерзкой Лизы? Когда мне было плохо, рядом никого не было.

— Мария Ивановна, Лиза приболела, ее не будет сегодня.

— Где она? Надо ей в медкабинет. Пусть медсестра посмотрит, — сказала та.

— Она просто попросила меня сказать.

Когда мне было плохо, рядом никого не было. Но разве мне нужна их жалость? Не нужна.

Лиза вдруг показалась мне жалкой, и злость прошла.

Я справилась сама со своими сложностями. Я гораздо сильнее, чем она.

6. Лиза

Мне было очень больно. От того, что Влад сделал. Это было самое настоящее предательство. Слезы все текли из глаз.

Пока мы с Таней шли по коридору, все смеялись и, мне кажется, надо мной, но я даже не разбирала слов.

Кое-что мне, однако, запомнилось:

— О, бедная-несчастная Лиза, — Миша идиотски хихикал.

Кровь прилила к лицу. «Бедная Лиза».

Таня проводила меня до дома, но, едва простившись с ней, я ушла на реку. Мне хотелось погулять, увидеть свободу, простор наконец.

7. Маша

Я шла по коридору. В голове крутилось много мыслей. Было даже немного противно. Я знаю, что очень нравилась Грише, но собственными руками оттолкнула его, и теперь он ушел с Верой. Все из-за моей жестокости.

Думаю, в глубине души он все еще был влюблен в меня — не могли же чувства так быстро испариться. Значит, можно было легко вернуть его…

Дверь в класс была открыта. В щелку было видно, как Мариванна разговаривает с родителями Влада. Невольно я остановилась — послушать.

— Владимир мне ничего такого не рассказывал, — тянул отец густым басом.

— Они часто не рассказывают, — со знанием дела говорила Мариванна.

— Ну и вы наказали этого Женю? — спросила мать.

— Я позвонила родителям, но, вы знаете, там тяжелая обстановка в семье.

— Ну так выгоните его из школы! — отозвалась та. — Не понимаю, почему нормальные дети должны учиться с такими!

Они тоже думали, что виноват Женя. А все из-за этой мерзкой Лизы. Мне вдруг подумалось, что даже хорошо, что теперь ей тоже доставалось, но я оборвала эту мысль.

— И что вы предполагаете делать?

— Расспросите сына, поддержите его, — говорила Мариванна. — Если это будет продолжаться, мы примем меры.

На секунду мне захотелось войти и все им объяснить, но я не решилась. Да они бы и не поверили.

Меня вновь захлестнули мысли. Сейчас это было для меня гораздо важнее. Я не понимала, кого выбрать — Женю или Гришу. Чувство было такое, словно меня разрывали на части. Хотелось даже заплакать.

8. Влад

Родители опять куда-то ушли. Похуй. Я выжрал остатки отцовского коньяка, взял ключи от материной ауди и теперь выжимал сотню по улице. Ветер ебашил мне прямо в лицо, и это было заебись.

Хуесосы долбаные. Не знаю, как, но я им всем отомщу. Они еще пожалеют. Двигатель ревел, подвывая за моей злостью.

Темнело. Постепенно зажигались фонари. Меня будут искать. Похуй. Пусть поищут.

Мне не хотелось домой, но как-то сам собой я свернул на мелкие дорожки в нашем районе. Судьба, наверное. Какой-то человек шел по обочине.

Я узнал его со спины. Жека, ебаный мудак. Из-за этого мудака все началось.

Охуенно. Я рассмеялся и наступил на педаль газа.

Машину подбросило, как будто я переехал лежачий полицейский. Но трясло не слишком сильно: у ауди мягкая подвеска.

Он отлетел куда-то в промежуток между двумя бамперами припаркованных машин — край ноги было видно в зеркало заднего вида.

Все еще улыбаясь, я выжал газ и покатил дальше. Было охуенно.

9. Вера

Мы гуляли практически до темноты. Я не помнила даже, о чем мы говорили, но помнила, что смеялись. Наверное, разговор был из тех, что почти не имеют смысла.

Потом мы увидели, как машина сбила пешехода — ускорилась прямо на одной из маленьких дорожек. У меня перехватило дыхание.

Руки тряслись, пока я набирала скорую.

— Имя, адрес?

Я отвечала им сбивающимся голосом, что-то лепетала, прося их приехать быстрее. Гриша склонялся над человеком, лежащим между припаркованных машин.

— Сказали, что приедут через пять минут, — я подошла ближе. Тут я поняла, что на асфальте лежал Женя. Руки снова затряслись. Я не могла заставить себя выдавить ни слова. Гриша, кажется, что-то говорил ему, но я ничего не могла разобрать.

И я все так же стояла, словно вколоченная в землю, пока Женю грузили в скорую. Перед глазами вставал момент, когда появилась та машина. Красная ауди матери Влада.

— Это был Влад, — сказала я Грише, пока мы ждали в больнице.

— Его матери машина была, — кивнул тот. Меня ужаснуло его спокойствие, казалось, он не чувствует никакой ответственности в случившемся, хотя именно он подтолкнул Влада.

— Влад охуенно тупой, — закончил Гриша.

— Ты понимаешь, что это из-за тебя? — сама не зная, зачем, спросила я. Руки снова дрожали.

— Что тебе надо, Вера?

У меня внутри все похолодело от его тона. Ему было все равно.

— Влад — гораздо большая мразь и мудак, чем я думал, — пожал плечами он. — Вот и все.

— Это ненормально, — выдавила я, — так думать.

Он зло посмотрел на меня и больше ничего не ответил.