Да свершится справедливость (гет)

За завтраком Молка вилась вокруг Солоны приставучей мухой — так стремилась услужить. То подливала травяной отвар погорячее, то подсовывала лучшие кусочки. В конце концов Сола даже пожалела, что не осталась завтракать в спальне, а спустилась в общую трапезную. О вчерашних посиделках сейчас напоминала только позабытая пустая бутыль на подоконнике, да невыспавшаяся физиономия Натаниэля.

— Его зовут Эрик, — продолжала дребезжать над ухом кухарка. — Он всегда был очень мирным и добрым мальчиком. Его все-все любили.

Солона подняла несчастные глаза на Ната и поморщилась.

— Нет, вы не подумайте! — встрепенулась Молка. — Он, не смотря ни на что, парень-то сильный. Однажды даже телегу поднял, когда у той колесо треснуло!

Голос кухарки ржавым кинжалом проворачивался в похмельных висках командора и та вскинула руку, прекращая словесный поток:

— Мы всё поняли. Уверена, твой брат достойный человек и весьма пригодится Ордену. А сейчас, иди-ка, милая, и приготовь нам что-нибудь в дорогу.

Просиявшая кухарка поспешно присела в поклоне и унеслась в кухню. Натаниэль благодарно посмотрел на Солу:

— И как ты всех только терпишь?

— Иногда с трудом. — Командор залпом опрокинула в себя остатки чая; поднялась: — Едем?

— Андерса еще нет, — Натаниэль поскреб щеку и, с опаской покосившись на дверь кухни, буркнул: — Впрочем, подождать мы можем и где-нибудь в другом месте.

— А стоит ли? — засомневалась Солона. — Если Андерс еще не пришел, наверняка спит. И, честно говоря, после того, как он накануне дважды выложился, пробуя лечить Джастиса, меня мучает совесть куда-то еще его сегодня тащить. Вдвоем справимся. Делов-то? Доехать — и обратно.

— А-ай! Да сожри тебя гарлоки, ворюга! — донесся со стороны кухни приглушенный вопль; что-то загремело, покатилось, и в приоткрытую дверь шуснула рыжая тень. Отважный Лансик, разъезжаясь лапами на вымытом полу, дал деру к выходу из трапезной, не выпуская из зубов рыбий хвост. На пороге появилась раскрасневшаяся Молка с полотенцем наперевес и свертком под мышкой. Солона, не сдержавшись, расхохоталась.

— Хорошо вам смеяться, мона! — возмущенно пропыхтела кухарка. — А эта ж зараза орденских запасов за неделю пожрала, что самый ни на есть мужик здоровый за день.

— Ему можно, у него титул, — буркнул Натаниэль и, приняв у кухарки сверток со съестным, поспешил ретироваться вслед за котом. Солона, посмеиваясь, взяла прислоненный к стене посох и тоже пошла прочь.

Утро было пасмурным, голова тяжелой и всё вместе взятое к бодрости никак не располагало. У крыльца под ноги хозяйке бросился Пёс, восторженно повизгивая. Потрепав мабари между ушей, Сола, позевывая в ладонь, пошла догонять Натаниэля.

У самых конюшен их встретило призывное ржание и мабари, замолотив хвостом, бросился внутрь. Сола озадаченно хмыкнула, а потом захлопала ресницами, увидев Андерса, выводящего во двор уже оседланных лошадей. Небритый лекарь мрачно покосился на друзей и, не говоря ни слова, стал пристраивать к седлу переметные сумки. В растрепанных волосах его торчали соломинки.

— Ты что же, — недоверчиво спросила командор, подходя ближе, — в конюшне ночевал?

Натаниэль что-то проворчал под нос и принялся проверять подпругу своего коня.

— И тебе доброе утро, — ядовито ответил лучнику лекарь и кивнул Солоне: — Именно. Во-первых, в замке было душно, А во-вторых, я как чувствовал, что вы поутру вдвоем удрать надумаете.

— Мы просто не хотели тебя будить. — Солона дернула плечом и критически оглядела спутников. Да, с такими заросшими и помятыми рожами они скорее сойдут за бандитов с большой дороги, нежели за Серых Стражей. А потом вспомнила, что и сама забыла поутру посмотреться в зеркало и, поспешно пригладив волосы, забралась на лошадь от греха подальше.

Деревушка во владениях сэра Эдгарда Бенсли уютно расположилась меж двух холмов, заросших лиственницами. Командор первой углядела дымки, вьющиеся над соломенными крышами и обернулась к мужчинам — те ехали, чуть поотстав, и негромко переговаривались. Вернее, это Натаниэль втолковывал лекарю что-то о тактике боя антиванских лучников, а Андерс сонно кивал, дожевывая хлебную горбушку. Сола придержала лошадь и поравнялась со спутниками.

— Я тут что подумала, — командор ласково потрепала морду потянувшейся к ней Натовой лошадки, — может, мы не станем торопиться с Посвящением этого Эрика? Андерс, ты много знаешь о Сомниари?

— Мало. И о Серых Стражах среди них я точно не слышал, — отозвался тот и подъехал ближе к Солоне, потеснив лошадку Ната к краю дороги. — Они ведь — наследие Тевинтерской империи? Интересно, а каким образом кровь тамошних магистров просочилась в эдакую глушь?

— Не обязательно Тевинтер, — покачала головой командор. — Есть еще долийцы. А Веланна может в этом разбираться?

— Вполне возможно, — лекарь с невозмутимым видом повернулся к лучнику и отнял у него дикое яблочко, из тех, что Стражи нарвали, проезжая мимо заброшенной посадки. — Она же, кажется, училась у Хранительницы клана?

— Ей лучше о том не напоминать. Веланна сразу начинает нервничать и бросаться файерболами. И почему она меня так не любит? — Натаниэль вытащил из сумки еще одно яблоко и, потерев о серебристо-синюю накидку Стража, сунул в рот.

— Да она вообще людей не очень жалует, — самодовольно отозвался Андерс, — за редким исключением.

Солона фыркнула: — Смотри, от гордости с лошади не навернись. Вообще-то я вполне понимаю все её расхождения с Хранительницей. Но поговорить всё же придется. Потому что я хочу просить ее помочь провести нас в Тень.

— Зачем? — изумленно поднял брови лекарь, а потом просиял: — А-а, так вот что ты имела вчера в виду, когда говорила про "другой путь" для Джастиса?

— Да. — Солона вздохнула. — И, как бы это цинично не прозвучало, я не хочу рисковать Сновидцем на Посвящении. А чтобы Круг не добрался до парня, так ведь нам ничто и не помешает прилюдно объявить Право Призыва.

— Коварство дамам не к лицу, — ухмыльнулся Натаниэль. — Хочешь яблочко?

— А я не дама, — она пожала плечами. — Я командор. Давай.

Кислый сок брызнул в нёбо, и Сола поморщилась.

— А я поддерживаю, — воодушевился Андерс. — Насолить Кругу — это святое. Кстати... я тут подумал. А ведь ты была права. Насчет того мага на ферме. Каждый делает выбор по себе.

— Рада, что хоть в этом мы сошлись, — командор метнула насмешливый взгляд на Андерса.

Лекарь упрямо насупился: — Круг — это зло. Это ограничение свободы! Это...

— Иногда это — просто вынужденная мера. Кстати, о свободе. Твой свободолюбивый кот сегодня в который раз ограбил кухню и, сдается мне, что однажды ему не удастся увернуться от карающих дланей поварих.

— Да чтобы сэр Ланселап был повержен какой-то кухаркой? — Андерс от гордости за питомца засиял, точно медный таз. — Да ни за что и никогда!

— Эй, смотрите-ка, — перебил друзей Натаниэль и, привстав в стременах, вытянул шею. — Мне кажется, или это храмовничий отряд?

У крайнего дома, почти перед входом в поселок, толпился народ.

— Похоже, мы вовремя, — прищурилась Солона и шлепнула коленками лошадиные бока: — Прибавим-ка ходу!

Совсем скоро до них донеслись голоса — возбужденный гул селян, чей-то нервный смех, лошадиное ржание, а потом леденящий душу женский вой:

— Не-ет! Не отдам! Эри-ик!

И резкий голос, напоминающий звяканье стали:

— Отойди, дура! Или отправишься прямиком в Форт Драккон за укрывательство отступника!

— С дороги! — Солона, щелкнув плетью, пустила лошадь прямо на толпу. Селяне сдвинулись в стороны и перед чисто выскобленным деревянным крыльцом командор увидела коленопреклоненную женщину.

Рядом стояли трое храмовников, а еще один неподалеку держал за шкирку бледного парнишку — рыжего, лопоухого и словно забрызганного конопушками.

Старший из рыцарей — седовласый и кряжистый, точно дуб — повернулся на голос и недоуменно вскинул кустистые брови.

— С какой это стати Орден Храмовников забирает нашего рекрута? — холодно поинтересовалась Солона. Пристроившийся у ног ее лошади мабари глухо зарычал. Селянка повернула к Соле перекошенное ужасом лицо, икнула и облегченно разрыдалась.

Седоволосый оценивающим взглядом окинул Солону и ее спутников, задержался на геральдике Стражей, красовавшейся на груди Солы и учтиво поклонился.

— Я — сэр Иден. Рыцарь Ферелденского Круга. И это — наш отступник.

— Солона Амелл, командор Серых Стражей Ферелдена. И мы приехали объявить на юношу Право Призыва.

— Насколько я знаю, — храмовник сузил глаза, — на одержимых ваше право не распространяется.

— Он не одержим.

— Простите, мона, но свидетельства говорят об обратном. Юноша путешествует в Тень. И даже если допустить на минуточку, что он действительно пока свободен, то это всего лишь временная отсрочка.

— Да, конечно, — презрительно выплюнул лекарь, — как мы могли забыть? Маги — это же страх и ужас по определению! Даже если только-только родились на свет.

— Андерс, помолчи, — бросила через плечо Сола и, язвительно подняв бровь, ухмыльнулась, глядя на сэра Идена: — То есть, мы уже сошлись на том, что парень может быть чистым? И, значит, Стражи всё же в своем праве.

— Мы не можем знать точно, а в Круге его проверят!

— Мы и сами в состоянии его проверить.

— Простите, мона, — храмовник презрительно скривился, — но в цитадели Кинлох в последнее время ходят слухи, что в ряды Стражей уже затесались одержимые. Так что, я настаиваю. Мы забираем отступника.

— С каких это пор нелепые слухи стали поводом к отказу нам в Призыве?! — Командор прищурилась: — Хотелось бы мне знать, кто именно их распускает.

— Полагаю, нам с вами больше не о чем разговаривать. — Седоволосый кивнул своим людям: — Отступника — на лошадь! С дороги, Страж! Или я пробью путь сталью!

Солона, нехорошо усмехнувшись, соскользнула с вороной и вытащила из-за спины посох. С лязгом вылетели мечи из ножен, и селяне с испуганными воплями шуснули врассыпную.

— Держи лошадей! — гаркнула командор опешившему рыжему, бросая под ноги его пленителю парализующую руну. Эрик ужиком вывернулся из застывшей длани рыцаря и бросился уводить коней.

На опустевшем дворе остались только храмовники и Стражи. И время для командора привычно закрутилось в очередном кровопролитии. Солона почувствовала, как по венам снова разливается злость вперемешку с упоением. Как бурлит внутри нее злая скверна, наделяя тело почти нечеловеческой реакцией. Одному храмовнику она отморозила руки и, в то время, пока Натаниэль его добивал, посылая одну стрелу за другой, повернулась к мабари. Пес с рыком бросился на сэра Идена, метя тому в горло. Рыцарь занес клинок, и Солона уже замахнулась, собираясь набросить на Пса щит, но тут краем глаза заметила движение. Непонятно как, но один из храмовников умудрился оказаться за спиной Андерса, и, пока лекарь поджигал парализованного охранника Эрика, стремительно приближался с клинком наперевес.

Почти не думая, Солона сбросила щит на Андерса, а когда опять повернулась к мабари, увидела взметнувшийся веер крови над мускулистым собачьим телом. Душераздирающий визг разнесся по двору, и Сола, раскроив молнией лоб сэра Идена, бросилась к собаке.

Андерс успел первым. Подхватил Пса на руки и бегом ринулся в дом, по дороге пятная кровью вязанные половички. Плечом ударил в первую попавшуюся дверь, кажется, в кухню, и осторожно уложил скулящего мабари на пол. Вырвал из-за пояса сумку с зельями и инструментами и принялся торопливо обрабатывать раны. Сола, отмахнувшись от хозяйки, лепечущей дрожащим голосом благодарности, на подгибающихся ногах рванулась за Андерсом. Лекарь кинул на нее короткий взгляд:

— Дай воды.

Солона бросилась к бадье в углу и быстро наплескала ковшом глубокую миску. Пододвинула ее под руки лекарю, присела на скамью, до боли прикусив губу.

Андерс работал споро и ловко — магичил, шил, обрабатывал раны какими-то припарками и снова магичил. И только выступившие на его лбу бисеренки пота свидетельствовали о том, что лекарь выкладывался по-полной. Впрочем, как обычно. Солона почувствовала к Андерсу глубокую признательность и мысленно возблагодарила Андрасте, что он поехал сегодня вместе с ней и Натаниэлем.

Наконец, лекарь закончил и отправился к бадье — вымыть от крови руки.

Сола подошла к Псу и присела рядом.

— Почему ты, скажи на милость, не прикрыла его, как обычно? — глухо спросил Андерс. — Лона, ты понимаешь, что спутала нам всю стратегию, и будь соперники посильнее... что?

Сола, с трудом сдерживая слезы, молча гладила лобастую собачью башку. Мабари тихо поскуливал и, время от времени, облизывал горячим языком руку хозяйки.

— Прости меня, малыш, — сдавленно шепнула командор.

Андерс, глубоко вздохнув, подошел и присел рядом на корточки. Протянул руку и осторожно отвел прядь волос от лица Солы, ища глазами ее глаз.

— Зачем? Ты же прекрасно знаешь, что я в состоянии сам себя защитить.

— Мне показалось, что на этот раз ты отвлекся. — Командор сердито дернула головой, избегая прикосновений. — Показалось, что ты не успеешь выставить щит.

— Лона, я успею. Пожалуйста, запомни это на будущее. Честно говоря, я сегодня почувствовал себя неопытным учеником, которого всё еще курирует наставник. — Он раздраженно дернул плечом.

Командор изумленно вытаращилась на Андерса, а потом резко поднялась.

— Меньшее, чего я хотела — так это задеть твою гордость, — сухо бросила она и сердито уставилась в очаг. Ну не говорить же этому болвану, что она просто за него испугалась. И, как по ней, так что-то слишком пристально сегодня за ним присматривала. Верно, боялась, что от вчерашней мороки с Джастисом лекарь еще не отошел.

— Просто... мне показалось, что эта стычка была для тебя не такой, как другие. Более... личной.

— Пожалуй, — устало выдохнул Андерс.

Сола обернулась. Лекарь сидел на полу, откинувшись головой к ножке стола, а рука его медленно двигалась вдоль холки мабари. Из-под ладони лился голубоватый свет, а Пёс, кажется, задремал. Солона подошла и опустилась рядом.

— Чувства — плохой союзник в бою, — негромко сказала она, озабоченно вглядываясь в лицо Андерсу. Под закрытыми глазами лекаря залегли тени, да и выглядел он осунувшимся и измученным.

— Хватит, — мягко сказала Солона и, взяв его за руку, осторожно отвела ее от тела мабари. — По-моему, он уже спит. Не хватало еще, чтобы и ты свалился.

— А я почти, — Андерс приоткрыл веки и вымученно улыбнулся. — Боюсь, собаку придется оставить здесь на какое-то время. Суток на трое. Рана слишком серьезная.

— Как скажешь. Хозяевам я заплачу, а потом...

— Угу.

Андерс постарался скрыть зевок, но у него это плохо получилось: — Лона, извини, но я...

Не договорив, он свесил голову на грудь и обмяк. Сола испуганно дернулась, а потом, поняв, что лекарь просто спит, грустно улыбнулась. И, повинуясь неясному порыву, обняла Андерса и уложила его головой себе на колени. Огонь в очаге тихо потрескивал, слабо повизгивал во сне мабари, а командор, осторожно перебирая растрепанные волосы лекаря, внезапно почувствовала давно потерянное умиротворение.