Да свершится справедливость (гет)

Сбор назначили у конюшен на рассвете и, спускаясь с крыльца, Сола чуть не налетела на зевающего во весь рот Натаниэля.

— Сколько насчитал? — поинтересовалась командор, на что лучник недоуменно похлопал ресницами:

— Чего насчитал?

— Ворон! — Сола рассмеялась и оперлась о галантно предложенную руку: — Просыпайся уже.

Душевная буря попритихла, унеслась вместе с ночными облаками, а золотящее вершины гор солнце обещало добрую погоду. Правда, пока еще раннее утро холодило кожу, заползало промозглой сыростью под мантию, а стоило командору шагнуть в траву — сапожки тотчас заблестели от росы.

За поворотом к конюшням послышались голоса, и мабари, радостно бухая, ринулся вперед. Солона невольно поежилась. Вспомнила, как вечером выставила из комнаты лекаря — точно и вправду была капризной королевой. И хуже всего на сердце было от того, что Андерс послушался. Не стал перечить, а повел себя, точно смиренный подданный. Но она-то всегда стремилась стать соратникам просто хорошим другом!

Солона с Натом завернули за угол сарая, и первым, кого увидела командор, оказался всё тот же лекарь, притулившийся на здоровом бревне, что валялось здесь вместо скамейки. Сола виновато опустила взгляд и последние ярды пути внимательно смотрела под ноги. Андерс, конечно, славился легким характером, но накануне она явно перегнула палку.

Впрочем, лекарь, сияя, точно начищенная кастрюля, что-то увлеченно рассказывал сидевшей рядом Веланне, а на командора и не поглядел. Солоне даже закралось подозрение, а не прекрасная ли эльфийка была причиной Андерсова желания остаться в Башне? Ведь не далее, как вчера, девушка жаловалась на простуду и Сола вовсе не собиралась брать ее в поход.

— Рада, что тебе лучше, — командор мягко прикоснулась к плечу Веланны. — Ты точно одолеешь эту поездку?

— Конечно, — эльфийка задрала голову и ухмыльнулась. — С таким-то лекарем, как наш.

— Благодарю, о прекрасная дева. — Андерс поднялся, учтиво приложился к ручке Веланны, а потом предельно вежливо кивнул Соле: — Доброе утро, командор.

"Обиделся" — пронеслось у той в голове, и Солона вызывающе вскинула подбородок: — Доброе.

"Ну и пусть. На обиженных воду возят".

— Все в сборе?

— Гномы еще не вернулись из Амарантайна, — негромко отчитался Нат. — А Джастис должен быть.

— Значит, ждем.

Солона устроилась на бревне рядом с Веланной и, сорвав пук влажной травы, принялась деловито полировать навершие посоха. Мужчины, пожав друг другу руки, отправились седлать лошадей.

— Хорошая погодка, — эльфийка зевнула, прикрыв рот, и потрепала по холке сунувшегося здороваться Пса. — Ехать далеко?

Отложив посох, Солона вытащила из поясной сумки обрывок бумаги, на котором осведомитель лорда Эддельбрека набросал примерную карту местности.

— Вот тут две отметки, где видели подозрительных личностей. Несколько миль к югу от Башни. Если поедем сейчас, возможно, успеем управиться до полудня. Мне бы не хотелось рисковать, таская Джастиса по солнцепеку.

Веланна сморщила нос:

— Да уж... в своем деле он, конечно, хорош. Сама вчера наблюдала, как наш воинственный дух гонял новобранцев на плацу. Но, знаешь...

Эльфийка прислонилась к плечу командора и шепнула:

— Мне кажется, они его боятся. И потом, этот запах...

Солона скорбно кивнула. Как ни убеждала она себя в том, что Джастис потусторонней своей сущностью сможет удержать тело от окончательного разложения, реальность оказалась печальной. Сил у духа, похоже, хватит ненадолго, и что случится потом — не знал никто. Возможно, если Джастис не найдет себе новое вместилище, он попросту погибнет. Или уйдет в Тень. Или переродится в нечто большее, и совсем не обязательно, что столь же дружественное.

Проверять эти версии у Солы, честно говоря, не было никакого желания. Скорее всего, у остальных Серых Стражей — тоже; в конце концов, пройдя вместе через многие испытания, они с духом стали хорошими друзьями. Но, похоже, что рано или поздно проверить придется.

— Не явился еще? — Нат вывел в поводу двух гнедых жеребцов.

Солона задумчиво помотала головой. Повернувшись к подруге, спросила негромко:

— Как думаешь, а целебная магия может помочь?

— Э? — Веланна удивленно вытаращила глазищи.

— Прости. Я тут задумалась о Джастисе. Есть ли возможность поддержать тело?

Веланна пожала плечами:

— Я слабо разбираюсь в целительстве. А почему ты спрашиваешь меня? Обратись к Андерсу.

Солона поморщилась. Разговаривать с лекарем после вчерашнего не хотелось категорически. Стыдно.

— Что "к Андерсу"? — как на зло, именно в этот момент он появился из конюшни, выводя оставшихся лошадей.

— Позже, — отмахнулась командор и поднялась на ноги — на ее счастье, из-за сараюшки как раз показался Джастис. В привычном черном доспехе, он нес шлем в руках и короткие волосы ерошил ветерок. Сола нахмурилась. Темные круги под глазами Кристоффа — тела Серого Стража, которое занимал дух — как будто стали еще темнее, а на впалых щеках она заметила пару новых пятен. Впрочем, возможно, виной тому был утренний свет.

Дух вскинул руку в приветствии и, не говоря ни слова, вскочил в седло нервно прядающей ушами соловой кобылы. Единственной лошади, что хоть как-то подпускала к себе Джастиса.

Командор покачала головой. К поездке дух вызвался сам и совершенно пренебрег неубедительными отговорками Солоны. Иногда ей казалось, что Джастис и сам отчаянно стремится поставить точку в своем неопределенном положении, изнуряя себя. А, может, он просто хватался за любую возможность быть нужным в чуждом для него мире.

— Так что там насчет "Андерса"? — упрямо спросил целитель уже с лошади и смерил Солону мятежным взглядом.

— Задержись, разговор есть, — коротко бросила она, сдаваясь, и скомандовала остальным: — Ждите нас у ворот.

Андерс с видом мученика возвел глаза к небу, но смолчал, пока командор устраивалась в седле. Но как только последний из спутников скрылся за углом, целитель обиженно процедил:

— Если ты собираешься снова меня отчитывать, имей в виду...

— Андерс, нет, — Сола вздохнула и погладила по холке свою вороную кобылку. — Я была не права, извини. Не стоило мне так... срываться.

— А-а... — лекарь, похоже, не ожидавший от боевой подруги столь быстрой капитуляции, несколько раз открыл и закрыл рот. Шумно выдохнул:

— Фух... я уж думал... Вообще-то, я, конечно, тоже зря... ну, ты понимаешь... — он смущенно потер длинными пальцами переносицу. Солоне всегда нравилось смотреть на его руки, особенно, когда он работал. Иногда ей казалось, что эти пальцы вполне могли бы принадлежать какому-нибудь барду, вот только на лютне Андерс играл ужасно. Некстати вспомнив одну из их общих вечеринок, командор не смогла сдержать улыбки, и лекарь, кажется, растерялся окончательно.

— В общем, мы друг друга поняли, отнеслись с пиететом и всё такое, — пробормотал он, — и, может быть, теперь перейдем к тому, ради чего ты меня оставила за амбаром?

Сола фыркнула, теперь уже откровенно развеселившись. Вздохнула свободно, сбросив с плеч бремя вины и, наконец, открыто посмотрела собеседнику в лицо:

— Скажи, а ты бы смог как-то подлечить Джастиса?

Андерс нахмурился:

— Лона, солнце, если ты имеешь в виду Кристоффа, так ведь тот уже труп. А воздействовать на самого духа, боюсь, можно только при помощи магии крови. Я, конечно, отступник и вообще страшный человек, но на такое не пойду даже ради твоих прекрасных глаз, извини.

Солона вспомнила Баронессу, благодаря которой Джастис и был выброшен из Тени. Поежилась. Тварь, в которую превратилась одержимая демоном магесса, вызывала только ужас и омерзение.

— Андерс, не глупи, я бы никогда не стала подвергать ни тебя, ни кого другого из магов риску стать одержимым. Просто если такой талантливый целитель, как ты, что-нибудь не придумает, не придумает уже никто.

От такой откровенной лести Андерс расцвел и, приосанившись, с глубокомысленным видом потер подбородок:

— Хм. Возможно, я смогу что-нибудь сообразить. Если дашь мне время.

Старательно спрятав очередную улыбку (нет, все же каждый воин где-то глубоко в душе большой ребенок), Солона тронула лошадь с места:

— Вот и отлично. Верю, у тебя получится. Только помни, что времени этого осталось не так уж много.

Они объехали конюшню и оказались прямо у башенных ворот. Караульные, завидев командора, вытянулись в струнку, салютуя алебардами и, спустя несколько минут, пятеро вершников в сопровождении крупного пса, помчались по пыльной дороге.