Да свершится справедливость (гет)

Примечание

Информация для тех, кто незнаком с каноном.

Солона Амелл — протагонист первой части серии игр Dragon Age. Магесса Круга (своего рода общины магов, которые находятся под постоянным надзором Церкви и ордена храмовников, дабы умениями своими делов не натворили)), волею судьбы вступившая в орден Серых Стражей, борцов с порождениями тьмы. В итоге с группой соратников победившая Мор (тотальный пипец, в результате которого из под земли лезут монстры во главе с драконом-Архидемоном) и ставшая Героиней Ферелдена (своей страны). По окончанию основных событий Солона отправляется в Башню Бдения, имение одного из бывших политических врагов, и в качестве командора Серых Стражей возглавляет и возрождает орден. В моей развилке событий во время Мора она находилась в любовных отношениях с будущим королем Ферелдена, Алистером Тейрином, соратником и тоже Серым Стражем.

* * *

Интересно, осведомителей кто-то учит каллиграфии?

Почерк, которым было написано короткое письмо, очаровывал изысканностью — завитушками, плавностью линий и четкостью букв. Впрочем, писавший был наверняка из высших кругов Ферелдена, возможно даже, куда выше нее, Солы Амелл. Вряд ли черни будет дозволено постоянно крутиться возле короля.

"И разрешите, мона, уверить вас в моей преданности и выразить искреннее восхищение..."

Буквы расплывались, плясали перед глазами, разбитые дрожащим отблеском свечи. И невысокая темноволосая девушка в длинной ночной рубахе раздраженно смахнула с ресниц злые слезы.

Ты можешь хоть трижды на день вызывать искреннее восхищение и даже быть национальной героиней — королевой ты не станешь никогда. Здешняя знать не примет магессу Круга и благополучно закроет глаза на ее высокое происхождение. Потому что Вольная Марка далеко, да и нынешняя репутация семейства Амелл оставляет желать лучшего.

Ферелденскую знать Сола понять могла, а вот нежелание Алистера приложить хоть какие-то усилия, чтобы приблизить любимую женщину к трону — с трудом. И, что самое обидное, винить в этом, кроме себя, было некого.

Да, она сама уговорила возлюбленного бастарда принять корону, сама подтолкнула его на ритуал с Морриган и сама же согласилась остаться просто любовницей.

Но тогда было другое время — они все страстно хотели жить, и мир стране был необходим, точно воздух. А еще ей, Соле, была невыносима одна только мысль о том, что она больше никогда не сможет окунуться в теплый взгляд Алистера, не почувствует кожей плавных движений его шершавых ладоней, не коснется губами обветренных губ...

Хватит!

Солона решительно хлопнула ладонью по письму и, порывисто поднявшись, подошла к приоткрытому окну. Из него тянуло ночной свежестью и запахом влажной земли — по низу башни стелились тонкие струйки тумана. Девушка, зябко поежившись, обняла себя за плечи.

Похоже, бремя власти оказалось не столь тяжким, если молодой король нашел время задуматься о наследнике.

Осведомитель писал, что стал свидетелем разговора Алистера с дядюшкой. Интересно, старик сожалеет, что не имеет дочери, и теперь вынужден советовать Королю других наследниц Ферелденских эрлов?

Сола горько усмехнулась. Вряд ли отбор будет долгим, стоит припомнить, что в Денериме до сих пор живет Анора. Забавно будет, если однажды на пороге королевского замка возникнет еще и Морриган с ребенком.

Девушка не выдержала и рассмеялась коротким, лающим смехом. О, Создатель, кажется, у нее начинается самая настоящая истерика. И это — героиня Ферелдена? Отважный командор Башни Бдения?

Солона, размахнувшись, влепила себе пощечину. От удара голова дернулась, девушка до крови прикусила губу, но смеяться перестала. Тихо заплакала, пряча лицо с пылающей щекой в ладонях.

И ведь Алистер ей ничего не сказал. В деловых темах письма, пришедшего буквально накануне, Его Величество был, как прежде, обстоятелен. В личных же отрывках обходителен и мил, точно щенок мабари.

Отойдя от окошка, Солона легла на постель и свернулась калачиком. Уткнулась бездумным взглядом в гобелен, обтягивающий стены ее опочивальни. Догоравшая на столе свеча потрескивала, и тень Солоны на гобелене то и дело колыхалась. А, может, это просто командор уплывала в очередной тяжелый сон.

Входная дверь скрипнула, и по спине явственно потянуло легким сквознячком. Глухо заворчал дремавший под столом Пёс, но тут же одобрительно тявкнул и звучно зевнул.

Сквозь дрему Сола почувствовала, как босых пяток коснулось что-то мокрое, а потом наглые кошачьи лапы прошлись по ногам и, покрутившись на месте, под колени плюхнулось мягкое тельце.

Протянув руку, девушка ухватила кота под мышки и подтянула поближе к себе; к груди и ноющему в ней сердцу. Свободолюбивый Лансик на этот раз повел себя на удивление смирно — замурчал и принялся перебирать коготками по орлейскому шелку расшитого покрывала. Плевать. Солона никогда не любила всей этой, соответствующей статусу, роскоши. В палатке у костра спалось куда вольготнее, да и дурные сны касались исключительно Архидемона. А еще рядом мирно посапывал Алистер...

Командор поморщилась и решила больше не бередить сегодняшнюю рану. Да полно, разве только сегодняшнюю? Признаться честно, Солона уже давно привыкала чувствовать себя одинокой. С того самого момента, как оставила Денерим.

Сквознячок никуда не делся — всё так же холодил босые стопы. Но встать и прикрыть дверь у девушки не было ни сил, ни желания. Поелозив ногами по покрывалу, она кое-как закуталась и почесала коту шею. Мурчание усилилось. Кот широко зевнул, опахнув Солу отвратным запахом рыбы.

— Фу! — девушка резко отвернулась и села в постели. И вздрогнула, увидев, как шевельнулась в приоткрытой двери чья-то тень.

— Можно? — донесся знакомый голос и, не дожидаясь приглашения, в комнату втиснулся Андерс:

— Я искал своего кота, а тут открыто, и... э-эй, а что это у тебя с лицом? — Светлые брови лекаря поползли на лоб.

Солона фыркнула и, сердито сдернув со спинки постели шаль, набросила на плечи. Для полного счастья вот только этого балагура ей сейчас и не хватало.

— Тренировка. Приложили неудачно, — мрачно буркнула командор и, встав с кровати, кивнула на блаженно вытянувшегося Лансика. Впрочем, Андерс, бросив короткий взгляд на кота, забирать того не спешил. Прошел к столу и, запалив новую свечу, кивнул на кресло:

— Садись, я посмотрю.

Сола тихо вздохнула, но послушалась. Когда в Андерсе взыгрывало чувство долга, спорить было бесполезно. Да и вряд ли ее помятая физиономия обрадует завтра подчиненных.

Лекарь приблизил ладони к лицу командора, и та, закрыв глаза, почувствовала на коже умиротворяющее тепло. Вот бы так и с душой можно было, но вряд ли у Андерса найдутся нужные припарки. Разве что пойти и напиться с Огреном. До бесчувствия...

— Готово.

Тепло исчезло, и Сола открыла глаза:

— Благодарю.

Лекарь присел на краешек стола и, скрестив руки на груди, придирчиво оглядел свою работу:

— Краснота на губе немного осталась, но к утру сойдет. Слушай, — он скривился и поскреб пальцем висок, — мне тут сказали, что на завтра намечается какой-то поход?

— Ну, поход, громко сказано. — Солона откинулась в кресле, наслаждаясь кратковременными минутами покоя, которые всегда наступали после воздействия целительной магии. — Скорее, вылазка. Говорят, на одной из заброшенных ферм какие-то головорезы свили себе гнездышко. Уже два обоза из Амарантайна пропало. Прогуляемся туда-обратно, проверим, насколько верны слухи. А что, у тебя есть возражения?

— Скорее, дела. Неотложные. — Лекарь аккуратно смахнул с рукава рубахи несуществующую пылинку.

— Знаю я твои дела, — Сола фыркнула. — Наверняка назначил какой-нибудь девице встречу за амбаром.

В золотистых глазах Андерса кристальная честность смешалась с искренним возмущением:

— Можно подумать, у меня не может быть важных занятий? Я, может, как раз новый рецепт изобретаю!

— Вот и наберешь по пути травок.

— Лона... — лекарь вздохнул, — ну вот скажи мне. Чего тебе на месте не сидится? Неужели, для того, чтобы повязать горстку бандитов, обязательно нужны Серые Стражи? Отправь разобраться солдат гарнизона, если уж Амарантайн сам не в состоянии справиться с такой плевой задачей. Ты же командор. Королева, в конце концов!

Сола почувствовала, как боль с новой силой заворочалась за грудиной.

— Я. Не. Королева, — процедила она сквозь зубы. — И прекрати называть меня Лоной. Ты же знаешь, терпеть не могу.

— Ладно, — легко согласился Андерс, пожав плечами. — Если ты так хочешь, я буду называть тебя Командор. Эй, Пёс?

Мабари тихо тявкнул, и торчащий из-под стола мускулистый зад вильнул хвостом.

— Ты же не будешь против, если я стану называть твою грозную хозяйку Командор? Или мона... мона... — он щелкнул пальцами, подбирая эпитет.

— Андерс!

Сола встала из кресла и опалила лекаря грозным взглядом. Тот примиряюще вскинул ладони:

— Всё. Нем, как рыба.

— Мы засиделись, — бросила Солона нервно и зашагала по комнате. — Торчим в Башне Бдения и теряем форму. Мы забыли, что такое ярость битвы, мы пропахли пылью, точно старые гобелены.

— Ну... а я совсем не против немножко посидеть.

Андерс тоже поднялся и, сделав шаг навстречу, поймал Солу за запястья.

— Скажи. Ты из-за этого плакала?

— Я не плакала! — Командор вырвала руки и отвернулась к окну. Какое-то время стояла тишина, а потом послышался тихий шелест. Порывисто обернувшись, Сола увидела, что Андерс самым нахальным образом читает забытое на столе письмо. Она хотела гаркнуть на наглеца, но голос отчего-то ее предал, и изо рта вырвался только тихий всхлип:

— Не смей.

Он поднял голову, и из его взгляда ушла привычная веселость.

— Тебе так важна власть? — спросил Андерс сухо.

Солона сжала кулаки. Дурак. Мужчина. Все они такие, видят только короны и амбиции. Как будто бы всё на свете делается только ради этого. И ни одному даже в голову не придет, что она просто не желает делить Алистера с другими женщинами. А на власть — плевать. Так же, как и на мнение лекаря. Не обязана она объясняться перед тем, кто, не спрашивая разрешения, настырно лезет в ее жизнь.

— Пшёл вон! — прошептала она побледневшими губами.

Андерс дернул щекой; сделав шаг к постели, закинул себе на плечо недовольно мякнувшего кота и вышел, хлопнув дверью.

Сола ссутулилась, без сил опустилась в кресло. Дрожащей рукой взяла письмо и тупо смотрела, как пламя свечи жадно пожирает написанные каллиграфическим почерком жестокие строчки.