До звезды и направо (гет)

Дождь уже не стучал в окно. После слез в беседке на душе стало легче. Гермиона лежала в кровати, обнимая подушку. У нее было слишком много мыслей, и планов, и чувств. У Драко получилось увидеть! Метод работает. Но не это не давало ей уснуть. Нет… Куча моментов… моментов, которые наверняка для него ничего не значат, а ее прошибает током, стоит только вспомнить. Что с ней не так? Она пришла сюда работать, а не… Бред! Гермиона швырнула подушку на пол. И ещё долго ворочалась в постели, пока не уснула.

Проснувшись наутро, она потянулась за палочкой на столе и вспомнила, что, когда Драко аппарировал их в парк, палочка осталась в подвале на полу. Впрочем, тогда ей было не до этого. Вчера в беседке она наконец смогла вдоволь поплакать. А потом Драко ее обнимал. И этого было слишком много. И слишком мало. И… Опять она думает о нем! А ведь уже девятый час, надо провести процедуру, а свежую мазь она уже не успеет сварить.

Сейчас она сходит за палочкой. Гермиона взяла сумочку с остатками вчерашней мази. Вышла в коридор. Дверь в комнату Драко была открыта.

Она заглянет. Одним глазком.

Драко одетый сидел у столика. Ладно… За палочкой она пойдет потом.

— Доброе утро, — сказала она и добавила взволнованно: — Как твое зрение?

Этим утром, открыв глаза, Драко заметил, что темнота была не такой густой. В этой темноте скользили пятна света. Драко накрыла радость, а затем прошиб страх — а вдруг этот свет исчезнет? Драко отогнал эти мысли. Слишком часто он им поддавался.

— И? — донеслось ее нетерпеливое.

Драко обратил взгляд на окно. Окно осталось незакрытым со вчерашней ночи, когда он стоял в полной темноте и слушал грозу. Оттуда раздавалось птичье пение и оглушительно пахло утром после дождя. Даже если бы Драко хотел, он бы не смог разобрать все ароматы, которые доносились из сада.

— Вижу пятна света.

Мир за окном не только откликался звуками и ароматами, мир подмигивал ему солнечными зайчиками.

— Ты молодец, — сказала Гермиона. И Драко почувствовал в ее голосе радость.

Гермиона поставила сумочку на стол и увидела свою палочку.

— О! — только и вырвалось у нее. — Ты принес ее.

Драко нащупал палочку на столе и протянул ей.

— Где ты ее нашел?

— В подвале. Пошел искать трость и нашел твою палочку.

Рано утром Драко решил выйти в сад, но, собираясь, обнаружил, что трости не было у изголовья кровати. Он оставил ее или в подвале, или в беседке. Драко представил подвал и аппарировал. После аппарации всегда подташнивало, но идти по дому без трости он не решился. Солнечные зайчики исчезли, вместо сладкого аромата цветов — спертый воздух. Но в этот раз Драко не чувствовал опасность. Ту самую опасность, что кричала внутри вчера. Значит, та ловушка была последней. Драко призвал трость, но ничего не прилетело в руку. Зато сделав неловкий шаг, он почувствовал, что под ботинком что-то прокатывается. Какой-то предмет. Драко наклонился и нащупал на полу палочку. Его пронзило ощущение исцеляющего заклинания, а затем воспоминание о вчерашней ночи, прикосновение волос к щеке, аромат и ощущение тела, которое касалось его вчера. Он даже не видел ее. Наверное, никогда не видел. Никогда не замечал. У них не было точек соприкосновения. Они выросли в слишком разных мирах. И дело было даже не в ее магловском происхождении. Ее мир был наполнен дружбой, помощью эльфам и всем, кто в этом нуждается, ее мир был исполнен сострадания и того чувства, которое Драко так внезапно обнаружил в себе ночью. А его жизнь до болезни была сплошным соперничеством.

А теперь она стоит перед ним. Драко готов поклясться, что если протянет руку, то коснется ее. И хочет он того или нет, но теперь она — часть его мира.

— Грейнджер… Спасибо. Спасибо за то, что делаешь для меня.

Когда-то ему бы и в голову не пришло кого-то благодарить. Прежде он был уверен, что весь мир крутится вокруг него. И друзья у него были такие же. Не зря они все исчезли, когда у него случились трудности.

— Мне приятно с тобой работать, — сказала она искренне. — И… спасибо за поддержку вчера.

— Разве не это делают друзья? — ответил он. — И знаешь… В школе… Когда я говорил, что боюсь испачкать об тебя руки. Я говорил так, просто чтобы тебя разозлить. Тебя и Поттера. Я был глупым подростком.

— Понимаю… — всё, что нашлась ответить Гермиона. Повертела мазь в руках.— Нанеси сегодня мазь сам и помассируй. — Она вспомнила, что ему давно пора начинать все делать самому.

— Мне нравится, как это делаешь ты.

Повисла пауза.

— Закрой глаза, — откликнулась она наконец. И Драко отметил, как хрипло прозвучал ее голос.

Прикосновение к глазам. Одно, второе касание. Гермиона всегда гладила его веки, прежде чем начинать массировать круговыми движениями. Вот и сегодня. Так нежно. Больше похоже на ласку, чем на массаж. Тепло рядом с его грудью. Драко казалось, что он чувствует очертания ее тела рядом с собой. Возможно, ему это только кажется. Возможно, это не так и на самом деле она не стоит так близко. Он поднял руку. И наткнулся на что-то мягкое. Провел пальцами. Это ткань. А под тканью тепло тела. Она.

Ее пальцы замерли на глазах.

— Что ты делаешь? — Гермиона чувствовала жар в том месте, где он ее коснулся — на животе, у ребер, прямо под сердцем.

— Случайно, — ответил он, опуская руку.

— Давай, Драко, — она вложила ему в руку его палочку, — сделай это, как ты сделал вчера.

— Обнять тебя? — Драко улыбнулся.

— Нет, Драко. — Он, что, заигрывает с ней? — Сними заклятие со своих глаз.

«Хорошо, что он не видит меня», — подумала Гермиона. Потому что она не может не смотреть на него.

Драко мысленно нащупал заклятие на глазах и произнес:

— Конванессе!

— И… как?

Ничего.

— Подожди… — вчера заклинание сработало, когда он вспоминал полет. И он вспомнил вчерашнюю ночь. Молнии, которые гремели где-то близко. Запах дождя. Ветер, который приносил холодные капли. И Гермиона в его объятиях. Этот момент, такой простой, совсем незначительный, но все в душе откликнулось, и он произнес снова: — Конванессе.

Перед глазами вспыхнул свет. Свет — и вдруг появились очертания предметов.

Тогда Драко снова коснулся ее. Но в этот раз он видел, хоть и смутно, через серую пелену, что она рядом.

— Получилось, — сказал он. А потом Гермиона снова исчезла. И снова появилась в тумане. И исчезла опять.

И Драко вдруг понял, что она не сбрасывает его руку.

* * *

Три недели спустя

Драко видел. Драко видел ее. Сотканная его воображением, наполненная его чувствами, оживленная ощущениями его тела — Гермиона стояла перед ним.

И когда Драко поморгал, ожидая, что она исчезнет, солнечный зайчик — тот самый, что возникал перед глазами, когда он произносил исцеляющее заклинание, — вспыхнул опять. Драко снова заморгал.

— Мне придется вернуться в магический Лондон, — говорила она. — Отвезти новые зелья, которые я сварила…

Перед глазами снова запрыгали солнечные зайчики.

—… и проверить, как без меня идут дела. Ты не единственный пациент…

Драко слышал ее голос, а перед глазами мелькали вспышки света. Он вдруг почувствовал себя так же, как в ту ночь, когда впервые увидел ее руку. Тело пронизило ликование. А затем солнечные зайчики, прыгая и переливаясь, собрались в одно. И Драко понял, что смотрит на блик солнца в ее волосах.

Он качнул головой, желая разглядеть ее лучше.

— Ты должен будешь наносить мазь сам и проговаривать заклинание.

Драко качнул головой снова.

— Почему ты молчишь? Ты все запомнил?

Драко моргнул. И снова зайчики замельтешили перед глазами — это солнце. Он видит, как сияет закатное солнце на ее волосах. Ее волосы именно такие, какими он себе и представлял. Может, еще более лохматые. Но ей идет. Ей ужасно это идет.

— Драко?

— Я слышу тебя.

Солнечный луч на ее щеке. Вроде бы у нее веснушки… или ему только кажется?

— Ты в порядке? Повтори, что я сказала.

— Я всё могу сам, а у тебя есть другие пациенты.

Гермиона вздохнула.

Драко захлопал глазами. Снова свет. Свет всюду. И внезапно ее глаза. И снова свет. Свет. Свет. И снова она.

— Я не об этом…

— Я помню, что ты сказала.

Да, он ее видит. Ему не кажется. Драко прикоснулся к ее руке. Ее ладонь. Кожа. Такая нежная…

Гермиона, видимо, решила, что он коснулся ее руки случайно. Взяла его ладонь и чуть сжала.

— Мазь и заклинания, я помню, — сказал он, проводя по ее ладони большим пальцем.

Гермиона покраснела. Ему не показалось? И она не отнимала руку.

Драко снова захлопал глазами.

— Ты в порядке?

— В полном.

Ее губы. Может, это только сон? Или его фантазия? И на самом деле она не стоит перед ним, сотканная из солнечного света и при этом абсолютно реальная? Может, на самом деле он не видит ее? Глупо! Он маг! И он работает над тем, чтобы снять заклятие с глаз.

Гермиона наклонилась к его лицу. Всматривалась в его глаза.

— Ты что-то видишь, Драко? Твои глаза… они… — она приблизила лицо к его лицу.

Она все-таки реальна? Драко качнулся к ней. Сделал это слишком резко и вдруг коснулся ее щеки губами. Живая. Реальная. Он не спит. И он видит!

Гермиона повернула голову. Драко тоже. И их губы соприкоснулись. Драко приблизился, раскрывая губы. Поймал ее отчаянный и тихий вздох, а потом она резко отодвинулась.

В глазах запульсировало от напряжения. Драко закрыл глаза. В ушах гудело. Стук собственного сердца оглушал.

Гермиона раскрыла сумочку, но забыла, зачем это сделала. Кажется, она только что касалась губ Драко Малфоя. Ей показалось, что его взгляд как-то изменился, как бывало, когда он видел свет. Она наклонилась, чтобы рассмотреть его глаза. Драко неудачно повернул голову. Она тоже. А потом… коснулся ее губ губами. Сердце еще бешено и сладко колотилось. Его губы все еще ощущались на губах.

Гермиона вспомнила, зачем открыла сумочку. Ей надо было достать порт-ключ.

Теперь, когда Драко начал делать успехи — видеть свет и тень, — она могла вернуться на несколько дней в центр посмотреть новых пациентов и отвезти зелья, которые готовила тут по старинным рецептам. Она не хотела оставлять Драко. Но не потому, что боялась, что у него начнется откат. Нет, пора уже это признать: она просто не хотела с ним расставаться. Но в конце концов ей пришлось взять себя в руки. Она сварила ему зелье, которого должно хватить на два дня. Конечно, мазь будет не совсем свежей. Но у Гермионы уже давно было чувство, что зелье почти ни на что не влияет. Дело в его собственной магии, с помощью которой он успешно снимал заклятие слой за слоем.

Это радовало. Драко способен обходиться без нее. Скоро она сможет вернуться в магический Лондон. И печалило.

— Тогда увидимся через два дня. — Гермиона достала порт-ключ.

— До встречи.

— До встречи, Драко.

Она несколько секунд стояла с закрытыми глазами, смакуя его прикосновение, воображая, что могло бы случиться, если бы она не отстранилась, когда их губы соприкоснулись. А затем дотронулась до порт-ключа.

* * *

Драко сам наносил себе мазь, направлял внимание на глаза и использовал собственную магическую силу. Это работало. Каждый раз его пронзали мурашки восторга, когда он представлял, что видит, и его глаза откликались.

Теперь свет и тень образовывали предметы — смутные — всего лишь очертания. Не так ярко, как в тот вечер, когда он смотрел на нее и видел ее лицо, но все равно это был очевидный успех. Он ждал в нетерпении, когда Гермиона вернется, чтобы рассказать ей. И чтобы смотреть на нее снова.

Все эти дни, с той самой ночи, как впервые увидел свет, Драко думал о полетах.

Его метла стояла в углу. Его Нимбус… Великолепная, быстрая… Драко мог видеть ее в подрагивающем тумане. Сколько он летал на ней, гонялся за снитчем. Там, в небе, он ни на что не мог наткнуться. Там полная свобода. Он мог бы… Прямо сейчас. Вспомнить, каким он был. Вернуться к себе прошлому, когда еще был здоров.

Драко призвал метлу к себе. Она легла в его раскрытую ладонь и тихо завибрировала, готовая полететь. Чувства переполняли Драко. Тело так хорошо помнило полеты, что Драко мог бы полететь и с закрытыми глазами. Сейчас он видел неясные силуэты предметов. Видел проблесками, вспышками, но он видел. Он мог бы полететь хоть сейчас. Да, опасно. Но летать — это такой кайф, почти как секс, но здесь ты один и с тобою только небо. Такой невероятный кайф, что опасность не страшила.

Драко сжал древко метлы и вспомнил парк — то место, где летал с друзьями. Когда у него еще были друзья. Там есть открытая площадка. Он просто полетает, а потом опустится на землю. Он видит достаточно. Гермиона не одобрит. Но ей и не нужно знать — он не хотел расстраивать ни ее, ни маму.

Драко впервые вышел в парк сам. Один. Без помощи матери и Типпи. Не аппарировал, а именно вышел. И без помощи трости.

Как много ему стало доступно! Хотя бы просто идти. Идти, натыкаясь на кусты, блуждая по дороге, но все-таки идти самому без помощи магии.

Дойдя до места, где не было деревьев, Драко сел на метлу. Она откликнулась. Все его тело откликнулось. Драко успокоил участившееся дыхание — и приказал метле лететь. Метла резко устремилась вверх. Ноги оторвались от земли. Драко качнулся вбок, но тут же вернул равновесие. Адреналин и громкий стук сердца.

Ветер бил в лицо. Ослепляющий белый свет облаков впереди. Драко закричал. Он летел! Он видел. Видел смутно, но он все еще был тем же самым Драко — здоровым, сильным, уверенным, где-то в глубине души он все еще оставался собой.

Тело помнило, как управлять метлой. Драко мог бы лететь и с закрытыми глазами. Столько лет тренировок не прошли зря. Он попробовал опустить древко вниз и сделать пике. Вышло опасно, все-таки он давно не тренировался. Тогда Драко просто устремился вперед. Просто наслаждаясь ветром, обжигающим щеки, туманом облаков, ощущением себя настоящего.

Он не знал, как долго летал. Рябь света. Взблески. Наплывы тьмы. Неясные предметы перед глазами смешивались в одно пятно. Пора возвращаться.

Драко начал снижаться. Снова океан света стал зыбким. Неясные очертания перед глазами распадались на полутени. Его охватила паника, когда он подумал, что где-то под ним деревья и парк. Ему надо найти чистую площадку, чтобы приземлиться, а он переставал видеть!

Драко пытался найти место, где нет деревьев и кустов, но головокружение и боль в висках не давали ему сосредоточиться. Он сбавил скорость, как мог. Все смешалось перед глазами. Где-то должна быть земля. Паника. Боль. Вспышки перед глазами. Мешанина образов. А потом метла резко затормозила, и он почувствовал, что падает. Удар. Еще. Боль.

Боль.

И темнота.