Ниона и ребро мира-монеты (джен)

Наше почти сражение с драконами Жупелка пропустила, как Ниона и Фрил пропустили все, что было с этим связано. Как бы то ни было, наши действия дали нам время на передышку и чтобы подумать. Пердоболотная жижа прекрасно справилась с задачей, и лагерь противника на время пришел в негодность, в связи с чем все наши недруги затихарились в относительной отдаленности от нас. Это было, с одной стороны, прекрасно, а с другой — заставляло немного паниковать. Мы не знали, чего нам стоит ожидать от канделябра и от того, что именно он предпримет и станет ли вообще предпринимать хоть что-то. Единственное, что было понятным, что времени у него все меньше и меньше, а мы отыгрываем позиции. Как минимум потому, что Сновидец вернулся на свое место.

В скором времени к нам прыгнул Фрил. В это же время Жупелка, в облике наблюдателя, нашла Блума. Король же драконов, пусть и был несколько меньше своих собратьев, смог без проблем утащить двух вышедших на тропу противостояния представителей своего племени и увел за собой остальных, что ошивались за лагерем канделябра. Король драконов сделал это сразу после того, как схватил за шкирки решивших повоевать, и тотчас направился в стан врага, где дал приказ всем драконам вернуться на родной остров для детального разбора полетов и отношений. Против никто не выступил. Кажется, в тот момент наш друг применил свои особые привилегии, и сейчас стоит рассказать о том, что происходило там, на острове драконов. На самом деле, нельзя сказать, что что-то прямо из ряда вон выходящее. Просто Блум построил всех и начал ругаться касаемо выбранной стороны. К тому моменту к нему присоединилась Жупелка, она нам как раз обо всем и рассказала, когда мы все встретились перед последней битвой. Там и Блум был, и просто подтвердил истинность слов.

— Я смогла найти Блума, когда тот выяснял отношения с подданными. Во всяком случае, с той частью, что не считала его правителем, — рассказывала фантазфурия. — Он рвал и метал, а потом появилась я, и наш друг немного стушевался и почти сразу остыл, что было неплохо. Все было потому, что поначалу Блум не понимал, кто я и что из себя представляю. Тогда я поняла, что надо действовать решительно и лишь частично от лица наблюдательной канцелярии. Тогда мне пришлось рассказать обо всем. — Жупелка, пожав плечами, призналась, что не стала придумывать и сочинять. — Я рассказала нашу историю путешествий с героем… с Нионой, в смысле. О том, как мы останавливали того наблюдателя, что в сговоре с канделябром, о том, как потом спасали всех от Скотоглоса и наследия Уриэла и их прошлого короля… рассказала о словах ушедших на покой и о том, что они оба-два действительно были только рады передать бразды правления. Потом о нашем новом приключении и о том, что на самом деле, я не наблюдатель, а лишь фантазфурия, которая, следуя с друзьями по следу оставленному негодяями, превратилась в это странное существо, получив большую часть сил…

На самом деле, сейчас я сильно сокращаю ее рассказ, выбрасывая лишнее, потому что вы и без этого обо всем знаете, просто для поддержания структуры и чтобы ничего не упустить я обязан об этом упомянуть, а то история немного поломается.

Драконы внимательно слушали ту, кто имел силы преобразовываться, и не сказать что прямо сильно верили, но и о недоверии речи не шло, а все потому, что они понимали, что такая вероятность все же имеет место быть. Небольшая, но может быть, тем более, все вышеописанные аргументы звучали вполне убедительно, а поскольку история была не придуманной, то в ней была структура, которая рассказывала все в полной мере. В связи с этим драконы, как бы то ни было, посмотрели на Блума несколько другим взором, и это несмотря на то, что он явился с двумя вырубленными сородичами и бросил их как мешки с мусором, что стало поводом для негодования и возмущения, ибо среди драконов было не принято выяснять отношения друг с другом, тем более в драке, пусть таковые время от времени и случались. Об этом было не принято распространяться, и в большинстве своем на такие инциденты обычно закрывались глаза. Тут же, от того факта, что сам король драконов, еще и не признанный своим народом, притащил два тела, было немало возмущений. Удивительным так же было, что он сделал это самостоятельно, повторюсь, потому что не выглядел таким сильным… и бросил тех, кто мог наломать дров, на глаза драконьей общественности, после чего начал ругаться на всех языках сразу, выбирая самые громкие и грозные выражения, что только могут быть. Причем, в какой-то момент он настолько разошелся, что на него начали скалиться все драконы мужского пола, и мысль у всех была одна: «Надо бы этого монарха как можно скорее и жестче сместить!» Благо появилась Жупелка, которая начала разруливать ситуацию, делая это как можно более быстро и как можно более полно, рассказывая историю последних лет и сочетая в ней дела давно минувшего прошлого. Драконы внимательно выслушали, и их пыл поубавился, потому что они смогли понять чувства Блума касаемо всего происходящего, а некоторые даже прониклись к нему уважением, связанным с битвой против Скотоглоса и тем, каким образом тот, кого до этого не воспринимали, грудью встречал все невзгоды и действительно отстаивал право на существование для всего мира! Во всяком случае, для их стороны мира-монеты уж точно!

Те драконы, которых Блум вырубил, пришли в себя далеко не сразу. Они очень долго спали, а когда проснулись, чувствовали себя не самым лучшим образом. У них сильно болели головы, и они вроде как рыпнулись отстаивать свою честь, но их быстро осадила фантазфурия, которая была настроена на то, чтобы как можно скорее закончить эту историю. Кстати, она каким-то образом настолько прекрасно вжилась в роль рассказчицы, видимо, сыграла её натура фантазфурии, что драконы начали даже защищать Блума и просто не дали двоим из числа отступников ничего ему сделать. В тот момент, можно сказать, чаша весов наконец перевесила в нашу сторону! Все те, кто должен был быть в нейтралитете, если не занял нейтральную позицию, то хотя бы перестал скалиться в нашу сторону, что само по себе было просто прекрасно. Вдобавок к этому — но об этом мы узнали, когда все встретились — все наблюдатели наконец заняли свои места и начали наблюдать, а Сновидец начал чистить застоявшееся чистилище, что тоже давало надежду на то, что все будет хорошо!

Короче, вот я сейчас пишу и вновь выдыхаю так же, как тогда, когда обо всем об этом узнал. До этого меня потихоньку начинала одолевать паника… да, не стану этого скрывать! А все потому, что все шло как-то не совсем по-геройски, как-то не совсем правильно, и что бы мы ни делали, получалось таким образом, что получалось ровно наполовину и на такую же ровную половину все шло из рук вон плохо! Надеюсь, мое объяснение хоть немного понятно…

Ладненько, про драконов и Жупелку рассказал, перехожу к следующей части.

* * *

Ниона осталась в замке Мурдыкса. В уцелевшей его части. Фрил при этом был вынужден прыгнуть в Плотное королевство. Аргументировал он это тем, что ему надо было появиться в пределах его же королевства, где он пусть и был вторым правителем, и один из двух был на месте, но все равно он был ответственен за людей и за то, чтобы государство было целым. Так оно на самом деле и было. Ниона же осталась одна. Ну, почти одна. За ней присматривали Пятачок и Вантанамама. Ну, как присматривали… просто смотрели за тем, чтобы она сама, по своей любви и чисто из любопытства, случайно не встряла в какое-нибудь не самое хорошее дело. Ниона же думала только об оружии, которое до сих пор было в отрубях. При этом герой понимала, что энергия у Меча и Вирты закончиться ну вот никак не могла, потому что они, скорее, выпускали сквозь себя избытки, чтобы мы все не сгорели ко всем люто-злющим канделябрам, будь им мир не мил, чем тратили свою!

«Итого, что мы имеем? Итого, мы имеем два оружия, созданные самим Мурдыксом, которые нахватались энергии и либо спят, либо с ними что-то такое заморочилось, что теперь не может разморочить назад, от чего на самом деле мне не очень хорошо, потому что сама мысль об отсутствии этих двоих, при их присутствии, меня не радует, — думала герой. — А что, если в замке есть что-то такое, что способно их пробудить? Что, если они просто слишком крепко спят или, скажем, просто находятся где-то там, где не могут нас ни видеть, ни слышать, ни чувствовать? Словно их сознания в какой-то момент оказались запертыми внутри них самих?!» — думала герой, пытаясь решить загадку, на которую, на тот момент, не имела ни единой возможности ответить.

Причин на это было немало, и главной являлась та, которая говорила о непонимании, что делать в сложившейся ситуации. Однако одна идея, надо признать, была и связана она была с посещением кузницы. Правда, та, которую они с Фрилом посещали раньше, ещё в первый раз, оказалась разрушенной. Об этом сказала Вантанамама, когда Ниона попросила отвести туда. Это героя не обрадовало. Никак.

— Слушай, ну, может быть, тут есть еще одна кузница, о который ты просто не знаешь? — поинтересовалась Ниона у вантанши, но та лишь разочарованно покачала головой. — Так… так-так-так… единственная идея, которая у меня была, превратилась в дым, а это нехорошо. Может быть, вы, мои друзья, сможете предложить что-нибудь еще?

— Почему бы не полазить в личной комнате Мурдыкса? — поинтересовался Пятачок-Сэлдом. — Смотри, заходим туда, где он, предположительно, проводил больше всего времени, и изучаем от пола до потолка. Может быть, сможем найти что-то такое, чего до этого вы просто не видели, потому что не до того было? Или потому, что искали что-то другое, постоянно фокусируясь на других зацепках? — поинтересовался он, и, на самом деле, в этом был смысл.

К этому моменту Ниона поняла только одно — замок величайшего из колдунов был как хорошая книга, читая которую, можно каждый раз открывать что-то новое не только для себя, но и вообще просто открывать, что дало ей надежду отыскать ответ на сложившуюся загадку.

— Маман, а вы случайно не подмечали никакой подобной комнаты? — поинтересовалась Ниона. — Или, быть может, ваши вантаны что-то такое видели или даже заняли? — спросила она, посмотрев на ту, кто сначала выступал против неё в роли врага, а потом стал другом.

— Нет… никаких подобных комнат не припомню, — Вантанамама пожала плечами. — Но я знаю все покои Мурдыкса и могу отвести тебя в каждые из них, — сказала она, после чего было принято решение о том, чтобы походить и внимательно поизучать, чем ребята и занялись.

А в это время на драконьем острове Блум и Жупелка пытались объяснить драконам о том, что при всей относительности доводов все же Ниона и прошлый герой, что случайно попал в пасть к одному из очухавшихся, являются доброй стороной. Король драконов при этом использовал всего один, как ему казалось, логичный аргумент для этого, говоря примерно следующее: «Да если бы он хотел войны с нами, с драконами, он бы воспользовался бы древним арефактом и сделал бы твою морду либо короче, либо чуть более плоской, чем есть!» — обращаясь к тому сородичу, что пытался меня проглотить... Ну, как пытался... Это было случайностью, но все же...

— Да, но он напал на меня, а мы этого не можем простить! — отвечал ему тот дракон, который после посещения мной его рта не мог нормально разговаривать.

Нёбный язычок у него надсадно болел, от чего тот не только хрипел, но и постоянно кашлял. Я же, когда узнал об этом, не подал вида, хотя на самом деле был рад, а все потому, что никакая рептилия не могла ставить себя превыше героя в древних доспехах. Конечно же, мне хотелось высказаться на этот счет, но внутренний голос нудил: «Молчи, дурак, если не хочешь обречь себя и людей Плотного королевства, да и не только его, на большие и крайне большие проблемы! В противном случае драконы, в том числе и Блум, могут подняться против тебя, и что будет потом? А я скажу, что будет потом! Вас всех превратят в прекрасно жаркое, практически с хрустящей корочкой, и, может быть, но не факт, съедят, чтобы мясо не пропадало!» — и ведь он, повторюсь, мой рассудок, был прав в каждом слове, пусть соглашаться с озвученными тезисами мне ой как сильно не хотелось, потому что было чуть другое мнение на этот счет. Ну, как «чуть другое»… кардинально отличалось.

Жупелка при этом продолжала пребывать в облике наблюдателя, от чего всем пусть и было интересно, но при этом было еще и достаточно страшно, а все потому, что она стала потихоньку терять себя.

Тут, наверное, надо сделать небольшое пояснение.

По всей видимости, связь между всеми наблюдателями была такой, что просто принуждала к выполнению определенных функций, и фантазфурия чувствовала этот гнет. Постепенно он туманил её возможность критически мыслить и логически подходить к тем или иным вопросами. Так и большую часть того времени, пока она была наблюдателем, получив все их силы до одной, она чувствовала, что занимается не тем, чем должна, и от этого «чем должна» звучало всего одним словом: «наблюдать», а этого она не хотела, понимая, что у неё есть друзья и что не хочет превращаться в подобную сущность навсегда.

«Самое противное заключается в том, что если я не перевоплощусь в ближайшее время, то могу остаться в таком виде, а мне этого не хотелось бы… но как?! Каким образом я могу стать другой? Складывается такое ощущение, что никаким, и в скором времени придется со всеми попрощаться и направиться на ребро мира-монеты, чтобы там приступить к новым задачам, — думала она, не желая верить в подобный абсурд, что все больше и больше казался неотвратимым и, самое главное, достаточно скорым будущим.

Фрил же в это время был в Плотном королевстве и задавал мне огромное количество вопросов. Я старался находить ответы, но все и каждый из таковых словно не устраивали его . В какой-то момент Кайса присоединилась к беседе и сама постаралась все объяснить одному из двух наследников, но ее знаний о той стороне мира-монеты было недостаточно, чтобы о чем-то говорить. Поняв это, моя супруга сдалась и решила, что лучшее, что сможет сделать, это засесть где-нибудь и ждать того момента, когда придется вернуться домой из-за невозможности выполнить возложенную миссию.

Сложность заключалась в том, что я понятия не имел: получится или нет, а все потому, что не понимал, каким образом в тот момент вели себя наблюдатели и чего хотели и пытались добиться. Мне казалось, что они только и делали в тот момент, как разгребали случившиеся завалы. При этом, и это забавно, как мне тогда казалось и как кажется до сих, мы все в тот момент думали примерно одинаково.

Ниона же, сопровождаемая друзьями, наконец зашла в первую комнату Мурдыкса. Это была самая простая спальня, в которой ничего интересного не было, однако героя это не остановило, и, попросив Вантанамаму и Пятачка о помощи, за час перерыла и просмотрела все щели и даже простучала все стены, в попытках отыскать полость. Ничего подобного найти не удалось, и это вынудило троицу отправиться дальше. Идти пришлось не так долго, на самом деле. Пара минут, и небольшая делегация вошла в рабочий кабинет. Там Ниона уже однажды побывала и прекрасно помнила не только то место, где до этого все время лежал Меч… до этого, в смысле, до начала всех своих не самых удачных странствий по той стороне мира-монеты. Но и подобие потайного шкафа-лаборатории, где было много всего интересного и, вполне возможно, полезного.

— Угу… вот тут, на самом деле, может получиться что-нибудь отыскать, но это совершенно не точно, но я надеюсь, что сильно ошибаюсь, — сказала Ниона, заходя в знакомое помещение. — Слушайте, ребята, занимайтесь записями Мурдыкса, а я постараюсь что-нибудь найти, потому что иначе, как мне кажется, у нас не только ничего не получится, но мы, в нагрузку, потратим слишком много времени. Тем более, все равно на вашем языке я читать не очень то и умею, а учить, в данный момент, не вижу никакого практического смысла. Этим надо было либо начиная с первого путешествия заниматься, либо не заниматься вообще. Я выбрала второй путь и теперь все больше и чаще жалею об этом.

— Хорошо, Ниошка, сделаем, если будет что интересное, скажем. Вот только,= я не совсем понимаю, что именно искать надо, — сказала Вантанамама, — Что-то касаемо его оружия, правильно? — поинтересовалась она с крайне сконфуженным видом.

— Ну, да, наверное, — тихонько прихрюкнув, сказал карабакс Сэлдом с позывным «Пятачок». — Вот только у меня такое чувство, что не здесь искать надо… не знаю почему, — сказал он, и тут Ниона быстро просекла следующее: «Замок может общаться с ним! Так, как он это делал со мной или с Фрилом в свое время!» — и это стало поводом к тому, чтобы герой задала всего один, но очень важный вопрос.

— Пятачок, скажи, а ты ничего такого необычного сейчас не чувствуешь, не ощущаешь, а? — поинтересовалась Ниона, которая прекрасно понимала, что замок, несмотря ни на что, колдунский и в связи с этим, скорее всего, обладает какой-то своей волей и вполне может общаться с теми или иными пребывающими в нем гостями.

— Ну да, есть что-то такое не совсем объяснимое и не очень мне понятное, — ответил Сэлдом. — Мне кажется, что мы пришли не туда и здесь просто потратим время, но это только мое, совершенно субъективное, мнение. Вдобавок, я могу чего-то просто не понимать, поэтому, думаю, надо делать так, как предлагаешь ты. Тем более, герой ты, и именно тебе повинуется сам наш мир! — он улыбнулся.

— На самом деле, все не так просто, и более того, как мне кажется, есть такой вариант, что в конкретно данный момент, сейчас, мир подчиняется как раз тебе и этот замок, скорее всего, хочет тебе что-то показать, рассказать или направить через тебя туда, где мы сможем отыскать что-то интересное и, вполне возможно, нечто полезное. Возможно, благодаря помощи замка, что решил общаться через тебя, мы достаточно быстро сможем найти то, что сейчас ищем… даже не зная о том, что конкретно… но что-то явно связанное с оружием, потому что оно нам прямо очень сильно необходимо сейчас, — взвешенно, спокойно, аргументированно проговорила Ниона, внимательно наблюдая за реакцией Пятачка на свои же слова.

— Эм, ну, не знаю… мне кажется, что такое невозможно, — замялся Сэлдом. — Мне кажется, что такого просто быть не может. Ты меня, конечно, прости, но давай не будем в таком случае заострять на этом внимания, хорошо? — поинтересовался Сэлдом и даже не понимал, насколько не прав в этой ситуации, и, более того, он на тот момент не знал, что замок может действовать чуть более убедительно, если ему того захочется. Под убедительностью я имею в виду то, насколько глубоко замок в свое время залез в голову Фрила, чтобы дать возможность… ладно, откровенно показать, где лежит личный дневник Мурдыкса.

— Так, Пятачок, давай сделаем так… в любом случае ничего не потеряем и если что, вернёмся сюда, — сказала герой. — Вот сейчас ты расслабишься и позволишь тому странному чувству, что у тебя есть, отвести тебя туда, куда оно тебя ведет. Посмотрим, что там будет и вот только после этого сделаем какие-то выводы на этот счет! Я крайне надеюсь, что выводы будут строго положительными и мы найдем то, что на самом деле ищем. Договорились? — спросила Ниона. Карабакс замялся, обдумал, после чего согласно кивнул. Вантанамама при этом молча следила за разговором. Она понимала, что герой более чем просто права, пусть с ней замок ни разу и не общался. Возможно, вантанша стала тем, кому этот помпезный и великий дом, построенный самым загадочным колдуном, позволил самостоятельно изучать всё и который воспринимал ее скорее как хранителя своих тайн, нежели того, кому хотелось бы что-то показать самостоятельно.

Я понимаю, что это достаточно странный вывод, но описывая все те события со слов Нионы, никакого другого вывода на этот счет у меня просто нет, и единственное, что мне остается, надеяться, что я, хотя бы частично, прав.

В любом случае, троица выдвинулась на тот зов, который чувствовал карабакс Сэлдом. Они покинули покои Мурдыкса и сразу направились к какой-то лестнице. Было понятно, что Сэлдом не понимает, куда идет, но также было видно, что он ведет в какое-то совершенно определенное место. За этим было достаточно интересно наблюдать со стороны, особенно Нионе, которая не раз видела нечто подобное и сама нечто такое уже переживала несколько раз.

Идти пришлось достаточно долго. В связи с этим было даже непонятным, насколько же на самом деле большой замок отгрохал себе самый загадочный из правителей с той стороны мира-монеты. В какой-то момент, как рассказывала Ниона, таковой показался ей бесконечным и небезосновательно, учитывая то, насколько долго они шли, шли и шли. Карабакс, в связи с этим, несколько раз даже высказался в плане: «Я же говорил, Ниошка, что ничего подобного быть не может и мы словно петляем тут, на самом деле даже не приближаясь ни к кому конкретному месту. Кажется, по кругу ходим…». Но Вантанамама переубедила его в этом, а все потому, что, как было сказано раньше, как пять пальцев знала, как, куда и каким образом быстрее можно добраться.

— Ты не прав, — сказала вантанша. — Мы еще ни разу не встали на круг, и могу с точностью сказать, что мы куда-то, да идем. Просто пока что я не могу понять, куда именно, — женщина из народа вантан нахмурилась.

Она пыталась понять, куда же именно их ведет карабакс, но даже от неё это скрывалось где-то за дымкой нескольких возможных вариантов, в которых она, к большому сожалению, никакого смысла не видела, однако решила промолчать, потому что понимала, что скорее всего, ошибается. В связи с этим, твердо решила ждать разрешения.

— Ладно, раз не прав, в таком случае идемте дальше. Вот только знать бы, куда это самое «дальше» и что нас в этом самом «дальше» ожидает. Надеюсь, не какая-нибудь головоломка… я в этом слаб и как-то даже не хочу становиться сильным, — фыркнул, или, скорее, хрюкнул Сэлдом.

Было видно, насколько некомфортно он себя чувствовал в тот миг и, как говорила об этом Ниона: «Я понимаю, что именно он ощущал, и это действительно было как-то так, непонятно, что ли. Словно в голове кто-то есть и он надавливает на определенные нервы, чтобы тело само повернуло туда, куда ему действительно надо… точнее, куда тому самому чувству надо, чтобы тело пошло… да, скорее так! А все потому, что ни голоса в голове, ни еще чего-то такого при этом нет!»

Спустя еще минут десять троица оказалась около небольшой двери, куда явно не могли протиснуться ни Ниона, ни, тем более, карабакс с вантаншей. Это заставило героя крепко задуматься.

— М-да… и как нам туда попасть? — задумчиво и несколько недовольно пробурчала Ниона. — Я-то туда могу попробовать залезть, и, возможно, у меня это даже получится, но вот обратно… обратно — далеко не факт! — с нервным смешком произнесла герой. — Но что-то мне подсказывает, что я просто что-то упускаю. Словно тут что-то такое должно быть, что, на самом деле, не позволяет нам увидеть то, каким образом туда можно попасть. Конечно, вариант с Алисой в зазеркалье тоже имеет место быть, но что-то мне крайне слабо верится в нечто подобное.

— С кем? Где? — в один голос спросили Пятачок и Вантанамама.

— А, не важно… а вот то, как туда попасть — это другое дело, — сказала герой. — Так, Сэлдом, сосредоточься, подумай хорошенько. и я уверена, тебе откроется знание, которое позволит нам попасть туда. Ты понял? — поинтересовалась она.

В ответ на это Пятачок достаточно сильно зажмурился, после чего его рука, буквально автоматически, потянулась в сторону стены и словно дернула его за собой.

— Слушай, а ты права! Я думаю, что знаю, как нам туда попасть. Не знаю, откуда об этом знаю, но мне кажется, что знаю! — удивленно проговорил Сэлдом.

Спустя всего секунду он нажал на кирпич в кладке стены, и перспектива поменялась. Внутри троицы при этом, всего на миг, все как будто бы сжалось, причем достаточно сильно, и теперь они смотрели на большую дверь, а за ними был сужающийся до невозможно коридор. Выглядело это, как сказала герой, ужасающе.

— Вот же… любитель играть с пространством и перспективой… — потихоньку буркнула Ниона, которая пыталась для себя понять примерно следующее: «Что случилось с остальным замком, если маленькая часть увеличилась, а большая скукожилась?»

— М-да… действительно странно, и ещё более странно то, что я каким-то образом узнал о том, что здесь нечто подобное есть и это нечто работает как надо, — проговорил Пятачок, которому совершенно не верилось в то, что он видел. — Ещё больше меня смущает то чувство, которое привело нас сюда, потому что оно до сих пор не успокоилось и предлагает идти вслед за ним ещё, куда-то дальше. Я даже не до конца могу объяснить куда! И меня это заставляет чувствовать себя достаточно неловко... и «не ловко» — это еще очень мягко сказано! — сказал карабакс, который в тот момент выглядел совершенно потерянным и так, будто бы не верил в происходящее, считая его затянувшимся, странным сном.

Вантанамама, как показалось Нионе, вообще никак не среагировала. Она словно слишком привыкла к этому месту, в связи с чем перестала удивляться. Огромная вантанша просто смотрела вперед, перед собой, не оборачиваясь, чем даже несколько пугала друзей.

— Ну, что ж, пойдемте, что ли, чтобы не затягивать, — сказала она.

Сэлдом на несколько секунд завис, после чего немного неуверенно, но при этом согласно, кивнул и повел всех, и себя в том числе, дальше.

И я понимаю, что данная формулировка может звучать достаточно странно, но именно так и было, и Сэлдом, во время рассказа об этом, самостоятельно выдал именно это словосочетание о том, как он двинулся дальше.

И ребята пошли по длинному коридору, который словно вел в никуда. Он долго петлял, вел вверх, потом вниз, затем как-то по диагонали и словно заводил в какие-то такие дали, что Нионе показалось, что это скорее не место, куда можно прийти, хотя это само по себе не совсем правильно, учитывая, что они в любом случае должны были дойти до какого-то определенного места, а запасной выход из замка по тоннелю. Его продолжительность буквально кричала об этом, но вот его витиеватость орала об обратном, в связи с чем в головах троицы возникало странное чувство, которое смешивало в себе парадоксы и когнитивный диссонанс.

На самом деле, герой мне рассказывала об этом позже, гораздо, и говорила о сложившейся в тот момент ситуации следующее: «Очень странное чувство было тогда, в том тоннеле. То есть я понимала о наличии какой-то определенности в его завершении, но так же мне было страшно, по какой-то причине, учитывая тот факт, что мы просто могли найти что-то такое, что могли, к примеру, совершенно не оценить или, скажем, оценить, но не так, как могли бы оценить на самом деле... или не так, как того подразумевал Мурдыкс в свое время… в любом случае, та смесь чувств и ощущений, что была во мне в тот раз, она поражала своей зеркальной точностью! И из-за этого мне хотелось сесть и не продвигаться дальше, но так было нельзя».

— Слушай, а долго нам еще идти, а? — поинтересовалась Ниона у их проводника. — Пятачок, я просто уже начала несколько сомневаться, что мы придем куда-то туда, где сможем найти то, что ищем и чем сможем воспользоваться, чтобы вернуть оружие в адекватное состояние полной боеготовности, — герой тяжело выдохнула. — Так что давай так: сосредоточься на том странном чувстве, что у тебя есть, и скажи нам, хотя бы примерно, сколько?! Две минуты, пять, час?! Нам же еще надо ориентироваться во времени, чтобы примерно понимать, к чему нам в ближайшем будущем надо быть готовыми! Обстоятельства, брат, такие, что не позволяют праздно сидеть и не менее праздно плевать в потолок.

— Почти на месте, — сказал карабакс по имени Сэлдом и с позывным «Пятачок». — Вот ты спросила, и я прямо почувствовал это!.. Ну, в смысле, что мы уже почти на месте и нам только и осталось, что пройти немного вперед, а там!.. А там будет видно, что и как дальше. Пока что, во всяком случае, никаких намеков на что-то опасное или типа того нет, и вот это внушает надежду, что все будет если не хорошо, то хотя бы нормально! — попытавшись улыбнуться, проговорил Сэлдом.

И действительно, спустя несколько минут, меньше пяти, они нашли дверь. Вот просто дверь. Деревянную. С ручкой. Ничем не отличающуюся от других дверей. Такую, какую можно было увидеть при входе в дома жителей Глабрума. Это несколько напрягло Ниону. Она подумала: «Вот мы и пришли на выход, а вот куда дальше этот выход нас выведет и выведет ли вообще хоть куда-нибудь?.. Непонятно...»

Без лишних сомнений, словно повинуясь какому-то приказу, Вантанамама сделала шаг вперед и толкнула дверь вперед. Та не поддалась, и это было удивительным. Тогда вантанша потянула ее на себя, оба раза предварительно повернув ручку, и та открылась.

За дверью не оказалось выхода на улицу, и от этого как-то сразу стало легче. Однако за этим куском дерева было настолько темно, что даже свет люминарии из банок, аккуратно расставленных по всему коридору, не проникал внутрь, и вот от этого было не по себе.

— Ладно, раз уж нас сюда привело, не думаю, что нам есть хоть какой-то смысл стоять на месте. Пойдемте внутрь, что ли, — сказала герой и сделала шаг вперед.

В следующий миг внутри стало светло из-за самостоятельно загоревшихся факелов на стенах, которых до этого не было видно. Это произвело большое впечатление на Сэлдома, заставив того достаточно громко и вполне однозначно выругаться. Вантанамама при этом просто раскрыла рот и посмотрела по сторонам. Ниона же подавила в себе все чувства и, пусть и машинально, подняла оружие.

— Так, и где это мы оказались? — поинтересовалась она. — Что нам тут делать? — и посмотрела по сторонам, пытаясь понять, где они очутились.

Ответа на этот вопрос у неё не оказалось так же, как такового не было у карабакса и вантанши.

Помещение оказалось достаточно просторным. Тут стояло несколько больших деревянных столов, на которых стояли всякие колбы. Также здесь было что-то, что своим внешним видом напоминало печи кузни, но ни наковальни, ни молотов не было, что говорило о том, что никакой работы с металлом здесь не проводилось. На стенах в специальных нишах висели те самые факелы, что одновременно зажглись и осветили все вокруг.

— Такое чувство, словно мы попали в секретную лабораторию, — прошептала Ниона. — Ладненько, раз уж мы сюда пришли, предлагаю основательно осмотреться и понять, каким образом это место может нам помочь, если вообще хоть как-то может. И я не могу сказать, что сомневаюсь в этом, но что-то внутри меня освещает действительность прожектором скептицизма и сомнений в крайней их форме.

— Ничего не понял, но это было содержательно и интересно, — ответил Пятачок, пусть никакого ответа от него и не требовалось.

Следующим, что он сделал, было несколько шагов вперед. Они были неосознанными, что сообщало только об одном: замок Мурдыкса продолжал вести его вперед и таким образом говорил герою, что это — не все.

* * *

В это время на драконьем острове продолжали кипеть страсти. Главным образом это было связано с Жупелкой, а все потому, что туда, к ним, заявился отступник. Этого никто не ждал, и от того стало не по себе, учитывая, что он был, первое — настоящим, второе — было понятно, что он прыгнул к драконам не просто так, а с подобием предложения о полном сотрудничестве и предоставлению друг другу знаний и силы.

— Это тот самый наблюдатель, из-за которого наш мир за малым не скатился в самую пучину, чуть не оказался на самом дне действительности, которого был вынужден запереть в подобии тюрьмы в его же теле Мурдыкс и которому в этом помогал великий бессмертный дамбр! — сказала Жупелка, которой совсем не хотелось вступать в выяснение отношений с представителем ребра мира-монеты.

Как вы понимаете, отступник не был согласен с подобной формулировкой и с тем, что драконы, раскрыв варежки и послушав фантазфурию, были готовы сделать окончательный вывод о своей стороне.

— Неужели вы — великие и прекрасные создания нашего мира — будете слушать какую-то девку, которая пытается обмануть вас своим внешним видом? — высокомерно проговорил наблюдатель, не зная о том, что первым делом Жупелка представилась и рассказала о себе вообще все! — Неужели вы — всесильные драконы, действительно полагаете, что в присылаемых нам героях есть свет истины, который ведет нашу сторону вперед?! Вашу сторону вперед?! Нет! Ничего подобного! И вы можете поверить мне, потому что я тот, кто много лет наблюдал за всем и могу сказать вам следующее: «Создатель против того, чтобы мы развивались! Он создал нас как колонию подземных трудяг, чтобы наблюдать за нами, в то время как той стороне мира он вручил ключи от жизни! И настал тот самый момент, когда нам пора отыграть эти самые ключи в свои руки! А это возможно только за счет объединения двух сторон нашего существования в одну!»

— Не городи чепухи, — крайне просто высказалась Жупелка.

На тот момент она не понимала возможной опасности таких, достаточно критических, высказываний, однако ей было совершенно все равно. Она поставила перед собой цель: любыми способами заключить мир со всеми драконами и помочь Блуму в том, чтобы к нему начали прислушиваться. В связи с этим, фантазфурия была готова прибегнуть к любой степени душевной открытости, при этом не желая вступать в бой.

— Это не чепуха, глупая девка, это — действительность в которой мы живем и с которой мы, с моим другом, будем бороться! — проговорил отступник.

Ситуация начала постепенно накаляться, а все потому, что драконы не любили подобного отношения к себе. Эти создания предпочитали жить таким образом, чтобы им никто не выносил мозг, а тут получалось так, что обе стороны только этим и занимались, рассказывая разнообразные сказки об обеих сторонах мира-монеты. Однако внезапно для большинства версия как раз Жупелки драконам нравилась больше ,и причиной тому была её искренность. Даже не король драконов, что присутствовал при этом, а именно что фантазфурия, что пусть и не во всех деталях, но в большом количестве таковых, рассказала о том, кто она есть, и предложила огромным и сильным ящерам некоторые аргументы, чтобы те перестали вестись на речи канделябра и отступника.

— А по какой причине вы так уверены, что у вас все получится? — спокойно и даже вежливо ответила Жупелка. — Как мне кажется… мне и моим друзьям… то, что вы хотите сделать, скорее приведет нас к огромному ничто, превратив в пустоту! А я пустотой становиться не очень-то и хочу.

Фантазфурия, принявшая обличье наблюдателя, изо всех сил пыталась подобрать правильные слова, чтобы выразить мысль и сломать шифр на сердцах, но у неё ничего не получалось, а все потому, что влияние отступника действовало на неё каким-то подобием гипноза, в связи с чем ей приходилось думать, прежде чем сказать каждое последующее слово. Это было крайне неудобно, но это было единственным способом, чтобы, по великой случайности, не сотворить чего-нибудь глупого и от того совершенно непростительного в рамках ситуации.

— Все пытаетесь обмануть всех вокруг, обманувшись при этом давно и навсегда впредь? — поинтересовался наблюдатель, и вот эта формулировка вопроса была крайне опасной с его стороны и подачи, а все потому, что сразу подвергала все слова фантазфурии переосмыслению со стороны драконов, которым не хотелось быть обманутыми. — Подумать только, словно мироустройство само изо всех сил старается обмануть само себя! Оно даже пошло на ухищрение, позволившее какой-то фантазфурии стать наблюдателем!

Повторюсь, что отступник не знал о том, что Жупелка рассказала, кто она такая есть на самом деле, потому что это действительно важная деталь.

Драконы напряглись, и тут стало понятно, насколько эти создания наивны, как и та самая причина, по которой прошлый король передал бразды правления Блуму. Дело заключалось как раз в том, что он не был наивным и выбирал самостоятельно, пользуясь сердцем и разумом, а не только сердцем или только разумом. Да, в этом есть огромная разница, которая позволяла другу Нионы не только нормально анализировать, но и не поддаваться на разного рода уловки. Он точно знал, чего хочет сам и о чем должен думать, чтобы не допустить катастрофы. Такое было возможно как раз благодаря тому, что он был рожден музыкальным и всю жизнь мечтал о том, чтобы петь, и всю свою историю стремился к тому, чтобы начать петь. То есть у него была цель, мечта, и он к ней стремился, таким образом научившись критическому мышлению, которым и пользовался все время.

— Нет, мироздание никого не пытается обмануть, — устало проговорил Блум.

При этом все его тело начало играть спокойную, но достаточно тяжелую музыку, которая прекрасно сообщала не только его настроение, но и в полном объеме рассказывала об общей накаленности ситуации. В общем и целом, на самом деле, это звучало достаточно настораживающее и грозно.

— Да, я не настоящий наблюдатель, но разве меня это делает хуже?! — поинтересовалась Жупелка, которой было обидно услышать нечто подобное в свой адрес. — Нет! Меня это хуже не делает! Наоборот, меня это делает такой, какая я есть, а именно — честной не только перед собой, но и перед вами, потому что я ни единого слова не сказала в попытке обмануть вас, и вы сами об этом прекрасно знаете! — фантазфурия чувствовала, как внутри закипает обида. — А он… он не обманывает, потому что знает, что за это бывает, но и не говорит правды, зная, что просто должен вас одурачить! Он юлит и ищет вариант, как вас запутать, чтобы, распутываясь, вы заняли исключительно его позицию! Мне же этого не нужно! Так же, как и мои друзья не стремятся склонить вас на нашу сторону! А все потому, что нам достаточно знать, что вы не придерживаетесь никакой стороны! И это так просто потому, что мы не хотим конфликта, как и вся наша сторона мира-монеты! — в её голосе звучали нотки отчаяния на фоне несправедливости, которую, в первую очередь, она ощущала в своем направлении от наблюдателя.

— Как же красиво ты рассказываешь и как же красиво ты играешь на публику, — процедил сквозь зубы, если у него таковые были, наблюдатель-отступник.

На самом же деле, он был в ярости, которая обуславливалась чувством потерянной инициативы. В одну секунду он ощутил на себе взгляды, полные недоверия, и исходили они от драконов, что продолжали метаться из стороны в сторону и на тот момент были на пределе. Все, кроме Блума: что сохранял спокойствие, что было удивительным после того, как он показал, каким может быть в том случае, если его разозлить. Сейчас же он не злился. В тот момент король драконов молча наблюдал за своим племенем и пытался понять, что ему следует сделать дальше и каким образом поступить, чтобы драконы не лезли в эти разборки… не лезли вообще ни в какие разборки, учитывая потенциальную опасность подобного для всех и сразу.

Перетягивание каната продолжалось недолго, и в какой-то момент отступник не выдержал и постарался ударить Жупелку. Он сделал это резко, прикрываясь тем, что фантазфурия, на самом деле, попыталась напасть на него, просто никто, кроме них, этого не увидел. Это было подобием самообороны посредством проявленной хитрости, и у отступника, скорее всего, все получилось бы, но он не принял во внимание, что Жупелка в тот момент была вполне себе нормальным наблюдателем и обладала огромной силой, благодаря впитанной энергии короны древних, что просто не позволяла перевоплотиться ей обратно. Скорее всего, причина скрывалась в том, что никакое другое тело, никакой другой организм просто не мог вместить в себе столько, сколько могло обличье наблюдателя, учитывая их место жительства и выданную создателем задачу по наблюдению за миром и балансом в его творении.

Отступник изменил свою форму, чтобы нанести удар Жупелке. Он превратил свое тело в подобие клинка и постарался вонзиться в нее. Фантазфурия оказалась проворной и не только изменилась так же, как и наблюдатель, что предал свое дело, но и смогла с честью принять удар. При этом по земле, которой эти двое даже не касались, прошла сильнейшая дрожь, заставив драконов, что были в несколько раз массивней наблюдателей, попятиться назад. Никто из них при этом не смог рассмотреть самого удара, настолько тот был быстрым. Рептилии увидели только два клинка, сцепившихся лезвиями и пускающих чёрные искры. Об этом рассказывал Блум, пользуясь отражателем и пребывая таким образом на общем собрании, когда мы все собрались в Плотном королевстве.

* * *

— Спустя несколько секунд после этого между этими двумя разразилась целая череда ударов, сопровождаемых не бряцанием стали о сталь, а каким-то таким звуком, который я не в силах воспроизвести своим телом. Поистине, это было нечто внеземное и к тому же жуткое. Такое, от чего у меня по чешуе прокатилась неприятная дрожь… И не только у меня, если говорить откровенно! У всех драконов! — рассказывал Блум, у которого была видна лишь огромная морда, что вмещалась в отражатель поменьше, установленный в строго определенном месте в конференц-зале, или типа того, замка Плотного королевства. — Понять, кто из них кто, было невозможным, поэтому я затрудняюсь сказать о том, кто из них долгое время побеждал в битве, но могу сказать точно, что сражались они оба достаточно яростно, противопоставляясь друг другу… — буркнул Дракон. — Да, и само зрелище было таким из себя, крайне странным, учитывая тот факт, что в воздухе, в непрерывном танце противостояния, сталкивались клинки, цвет которых если не был совершенно чёрным, то очень похожим на таковой, — Блум заерзал. — Мы наблюдали за этим с непониманием и неозвученным вопросом, содержание которого заключалось в следующем: «А стоит ли помочь или лучше не пытаться засунуть свои носы туда, откуда никаких просьб не поступало?». Главной проблемой у всех нас была та, в которой никто не мог различить: где Жупелка, а где отступник. Вдобавок, на тот момент драконы все ещё не до конца определились в своем решении: поддерживать ли канделябра или поддерживать нас… Или, вообще никого не поддерживать, что для нас тоже является неплохим вариантом, — дракон нахмурился задумавшись. — И вот мы стояли, образовав собой подобие круга, и наблюдали за битвой. Было понятно, что эти двое не намерены уступать друг другу… во всяком случае, так было до того момента, пока в какой-то момент один из клинков был повержен на землю, откуда то ли не смог, то ли не стал подниматься в воздух.

— Да, это была я, — не дав выдержать интригующей паузы, высказалась Жупелка. — Все же я просто фантазфурия, которая на время получила способности наблюдателя, не более того, — она закашлялась. — Как только это произошло, я попыталась превратиться в существо поменьше, чтобы скрыться с поля боя, понимая свое поражение, но у меня не получилось. Потом я подумала о том, чтобы превратиться в кого-нибудь побольше, и так до клешастого, но мое тело по-прежнему отказывалось от подобного и там. И тогда мне в голову пришла следующая идея: «А может, нет смысла перевоплощаться именно мне? Может, есть смысл попробовать перевоплотить этого гада в кого-нибудь или что-нибудь?!»

На самом деле, я когда это услышал, подумал: «А что… а неплохой, кстати, вариант! Вот только в кого ты собиралась превратить наблюдателя тогда, когда сама была не в силах перевоплотиться?!» — последнее, кстати, покинуло границы моих собственных мыслей, вырвавшись наружу. Как же мне от этого неловко было!.. Ну да ладно… что сделано, то сделано, обратно не вернуть.

— Вот… и я о том же подумала в тот момент, — сказала Жупелка, таким образом уничтожив неловкость, которая появилась после того, что вырвалось из меня, и перевела сконцентрировавшиеся на мне взгляды на себя, словно спасая ситуацию. — И начала перебирать варианты в голове! В тот момент я даже не до конца понимала, каким образом можно кого-то перевоплотить! Но что-то мне подсказывало, что это реально, и тогда я перевоплотилась обратно в наблюдателя. В смысле, из клинка в наблюдателя. Кстати, я и в образе клинка была наблюдателем, но была больше клинком... Короче, изменилась тогда лишь форма, суть осталась, примерно, неизменной, о чем рассказывал мой цвет. Правда, там само состояние мое словно уплотнилось в образе клинка, — фантазфурия замялась. — Не важно!.. Главное, что в один миг я все поняла: мне надо было каким-то образом вцепиться в отступника, и я приняла, может быть, глупое решение, но другого у меня просто не было.

— Да, она дала ему пронзить себя, после чего вцепилась в рукоять наблюдателя, превратившегося в оружие, обеими руками. Со стороны это смотрелось страшно, — произнёс Блум, нервно хихикнув при этом. — Я даже было дело дернулся вперед, чтобы помочь, но Жупелка мне сказала. чтобы я не приближался. Ну, как сказать «сказала»… она заорала на меня, и я понял, что лучше не лезть. Как бы то ни было, но у меня не было желания вступать в противоборство против наблюдателя… эм, уверенности в победе не было, никакой. А ещё я понимал что не имею права на риск там и тогда, и поэтому просто стоял и беспомощно наблюдал.

— И правильно сделал, что не полез. Неизвестно, чем могла завершиться моя идея! Благо все получилось! Правда, преобразований потребовалось два. Первое, чтобы превратить отступника в наблюдателя, и второе, чтобы произвести преобразование самой его сути.

Сказав это, фантазфурия замерла на несколько секунд, словно собираясь с силами перед тем, как продолжить свое повествование.

— В общем, мне пришлось позволить проткнуть себя. Я понимала, что это — большой риск, однако думала, что этот риск себя оправдает, — Жупелка пожала плечами. — Как только по телу растеклась вязкая боль, я поняла, что времени, чтобы что-то сделать, катастрофически мало, в связи с чем вцепилась в рукоять. Спустя секунду я почувствовала мысли Блума, в связи с чем крикнула ему: «Не двигайся!» — и наш большой музыкальный друг остановился, поняв, что может если не помешать, то как минимум сделать что-то такое, что явно не поможет, — фантазфурия тяжело вздохнула. — Тогда я представила всю ту энергию, что плескалась внутри меня, и направила её в наблюдателя, но не просто так, а представляя, как он преобразовывается во что-то более понятное, во что-то более привычное, и таким образом из оружия я превратила его сначала в обычного наблюдателя, которого крепко держала, не поверите, но за горло, — Жупелка улыбнулась. — Тогда я поняла, что это — мой единственный шанс как можно скорее отыграть все таким образом, чтобы выйти победителем из ситуации… ну, может, не выйти победителем, но как минимум сделать так, чтобы вам было проще в будущем, в связи с чем, представила этого гада самым простым человеком. Ну, как самым простым… я не была уверена, что он будет простым, и так и получилось. Колдунской энергии у него завались, и он — очень мощный колдун, однако теперь он и человек, что во многом облегчает задачу противоборства с ним, — фантазфурия улыбнулась. — Чувство, кстати, связанное с его преображением через или посредством меня, было крайне таким, странным. Я ощущала, как из меня начала выходить жизнь. То есть не по причине критического ранения, а как раз из-за того, что меня начала покидать та ужасающая энергия, которая до этого буквально переполняла каждую клеточку, каждый миллиметр меня! — Жупелка сказала это чуть бодрее. — Знаете, мне казалось, что по телу даже какие-то колдунские молнии гуляли в тот самый миг, по точкам обжигая меня, и в тот момент я представила его человеком. Сделала вдох и… поцеловала этого наблюдателя, — фантазфурия вновь замялась от неловкости. — Я не хотела этого делать… но сделала, потому что меня словно по голове обухом ударили, сказав при этом: «Это твой единственный шанс сделать задуманное! Так ты будешь воздействовать энергией на него гораздо больше и только так у тебя получится начатое!» — и я не стала сопротивляться.

— Да… а мы наблюдали за этим и ужасались… ужасались и продолжали наблюдать за великим чудом перевоплощения наблюдателя в человека. Правда, произошло все достаточно быстро. Настолько, что мы успели удивиться, и только. Кажется, сам отступник тоже ничего подобного не ожидал. Он просто превратился и встал перед нами в чем мать родила, то есть без ничего, после чего, недолго думая, прыгнул прочь. Не знаю, был ли он уверен в том, что у него это получится или нет, но он смог сделать это без каких бы то ни было проблем, — дракон фыркнул, — а нам пришлось ринуться к Жупелке, что продолжала быть в форме наблюдателя, только та, знаете, она словно постепенно начала таять, испаряясь на глазах, и вот это, знаете ли, было реально страшно! Я даже не знал, что делать, о чем думать, каким образом относиться к происходящему!

— Да, мне было не совсем хорошо, — тяжело согласилась фантазфурия. — Зато я чувствовала себя такой свободной, такой легкой, и в то же время, несмотря на грусть, счастливой! Словно все проблемы, какие только были у меня, внезапно испарились, превратившись в… да, даже ни во что не превращаясь, а просто исчезнув как есть, — Жупелка хмыкнула. — А потом, знаете, какой-то импульс заставил меня попробовать подняться. Вот тогда Блум и подскочил ко мне.

— Да, она была катастрофически слаба, превращаясь в фантазфурию, — согласно закивал дракон. — Я хотел помочь, но не знал как. Я даже попробовал несколько лекарских колдунств, чтобы остановить кровь и чтобы рана затянулась, но я не спец в таких делах и только учусь пользоваться колдунствами.

Король драконов говорил с обидой в голосе, и обида эта адресовалась от него, в первую очередь, к самому себе. Это было слышно, и от этого хотелось подняться, выйти на улицу и обнять это огромное разумное существо.

— Так вот, — продолжила Жупелка, — меня словно заставило подняться… во всяком случае, попытаться. Тогда подскочил Блум и кинул в меня несколько лекарских колдунств. Они моментально начали действовать, но восстанавливали они только с внешней стороны, а внутри ни единой капли.

Фрил смотрел на фантазфурию, и было видно, насколько сильно белеет его лицо. По всей видимости, он этой истории еще не слышал и, быть может, не услышал бы вообще, если бы не решение о том, чтобы вот так посидеть и пообщаться.

— Я, внезапно поняла, что мне просто нужна очень мощная энергия… что я — энергетическое существо и вполне могу помочь себе сама в том случае, если мне будет доставать ресурса! — сказала Жупелка и посмотрела на отражатель, в котором виднелась огромная и достаточно добродушная морда короля драконов. — Спасибо тебе, кстати, что спас меня тогда.

— Что дальше-то случилось, а-ха?! — практически завопил Меч, которому было втройне, да даже куда больше, чем просто обидно, что он так много пропустил.

— А дальше я попросила у Блума прощения… Он сразу понял, о чем идет речь, и разрешил мне попробовать его энергии, — фантазфурия улыбнулась с легкой грустью в глазах. — Мне не надо было давать двух или трех разрешений. Я сразу начала пить из него, и сначала отступила боль, а потом я почувствовала, как внутри становится тепло и хорошо.

— Ага, вот только у неё еще радужки глаз на тот момент немного изменились на драконьи, а на руках и шее появилась чешуя. Кажется, это было незапланированным действием, но очень прикольным, — хмыкнул Блум. — Кстати, не только я тебе помогал в тот момент, а все драконы. Ты смогла покорить их быстрее, чем я, потому что мне пришлось несколько лет добиваться, чтобы меня если не услышали, то хотя бы послушали, а вот тебе оказалось достаточным всего одного раза! Хвалю! Готов даже сделать тебя своим секретарем или заочной королевой, — сказав об этом, Блум покосился на Фрила, — но что-то мне подсказывает, что это не лучшая идея с моей стороны.

— Так, я чего-то, по всей видимости, просто не поняла, — сказала Вирта. — Так что случилось-то?! Каким образом ваша энергия и наша Жупелка связаны?! И, тем более, каким образом с этим связана радужка ее глаз, а?! Требую пояснений, иначе мне просто ничего не понятно!

Щит в руках героя Нионы негодовал. В принципе, ее любопытство можно было понять и адекватно оценить, а все потому, что ничего не было сказано в открытую. То есть что именно произошло с Жупелкой, а если и было, то не самым понятным образом.

— Мне нужна была энергия. Много. Чтобы раны сами собой исцелились. Так уж у нас, фантазфурий и дракулонов, тела устроены, что могут заживлять раны в случае достаточного количества энергии, и драконы со мной таким поделились, чтобы я смогла не отправиться к Сновидцу. Вот и все. И радужки на время изменились с того момента, но до сих пор не поменялись обратно, и я с этим ничего не могу поделать. Пробовала, но как-то тщетно, — Жупелка пожала плечами.

А я в тот момент подумал: «И действительно, для чего усложнять? Все закончилось хорошо, а значит — это не повод, чтобы устраивать драму».

В любом случае, история продолжается, и теперь стоит вернуться к Нионе и той странной комнате, которая оказалось спрятанной в «перспективном» коридоре. «Перспективном», в смысле, способном измениться, как меняется угол обзора.

* * *

Герой, Вантанамама и Сэлдом изучали содержимое комнаты и пытались найти ответ на вопрос: «Как пробудить оружие?» Все больше и все чаще им казалось, что попытки найти ответ не увенчаются успехом, а то чувство, что вело карабакса, оказалось ошибочным. Нионе от этого было крайне не по себе, с тем учетом, что замок до этого ни разу не ошибался. От этого ей все больше казалось, что пробудить Меч и Вирту окажется невозможным. На крайний случай, она знала, что сможет обратиться к Блуму и, быть может, тот что-то сможет придумать, но этого хотелось избежать, учитывая тот факт, что подобные заминки значили время, а у них… технически, у нас, его совсем не было. Вдобавок, герой понимала, что без оружия она вряд ли сможет быть героем и вряд ли сможет присоединиться к битве, когда будет нужна в противоборстве против сил зла. Также на тот момент Ниона не знала, что отступник выведен из стоя, в большинстве своем будучи перевоплощенным в человека, пусть и очень сильного, если оценивать способности к колдунствам и колдунскую энергию, что из него никуда не делась.

— Ребята, давайте немного напряжемся и… и я уверена, что что-то, да найдем!

На самом деле, к этому моменту Ниона уже не верила, что у них что-то получится, и все больше думала, что придется вернуться в личные покои Мурдыкса, чтобы там искать возможность вернуть мечу и щиту сознания.

Да, я хотел написать «сознание», но понял, что это будет неправильно, учитывая тот факт, что они были совершенно разными личностями, и если Вирта была готова решать конфликты без сражений, то Меч только и знал, что толкать бравады о справедливости и героизме, о том, что есть воинская честь и она подталкивает его рассказывать о каждом своем последующем ударе. Мне это даже напомнило японское искусство сражения на бамбуковых мечах, которое берет начало от традиционных самурайских техник и называется «кэндо».

— Ниошка, да мы бы с удовольствием, но проблема в том и заключается, что из вороха записок и рецептов пока что не удалось найти ничего вразумительного, — сказала Вантанамама, и стало понятно, что она тоже сильно сомневается в возможности отыскать что-то полезное. От этого было не по себе вдвойне, втройне… становилось во много раз более невыносимо искать что бы то ни было! А искать надо было.

— Знать бы ещё, что именно мы ищем! — сказал Пятачок. — У нас ведь даже примерного ориентира нет! Буквально ни единой зацепки не имеем! — прихрюкнул карабакс, и в этом звуке, созданном его немаленьким и круглым носом, было слышно сожаление и глубина такового, и было оно почти бездонным.

— М-да… ситуевина… — буркнула вантанша. — Ну, а что вот это твое странное чувство? Неужели оно пропало и больше ни на что не указывает и ни о чем тебе не говорит ничего? — поинтересовалась огромная женщина. — Просто было бы неплохо получить как минимум ещё одну подсказку, ибо без таковых мы не в самых удобных… не в самом удобном положении, короче говоря, — сказала Вантанамама, с недовольным видом продолжая перелистывать исписанные листы разных алхимических и полуколдунских-полуколдовских рецептов, составленных величайшим колдуном, чье имя, Мурдыкс, до сих пор вызывало трепет.

— Молчит та чуйка, что привела нас сюда, — буркнул Сэлдом в ответ. — Так-то, я тоже был бы рад получить что-нибудь указующее на то, что нам делать дальше, потому что мне совсем не нравится перелопачивать все в попытках найти что-то там, — он шмыгнул носом, что, как и у всех представителей его расы, больше походил на пятачок. — И вообще, я не совсем понимаю той причины, по которой всегда все так сложно, когда можно было сделать гораздо легче и менее запутанно.

— Мой милый друг, ты еще и сотой части не знаешь, — ответила Ниона, играя нотками задумчивости в своем голосе. — Если бы ты был с нами с самого начала или хотя бы около того, то сейчас смог бы в полной мере не только оценить, но и ощутить, насколько все может быть сложно и запутанно, так что ситуация, которая возникла сейчас, она вполне закономерна, учитывая, что каждый раз мы что-то искали и пытались найти ответ на вопрос: «А что дальше-то делать?!» И, наверное, сейчас еще не самый худший и не самый жесткий из вариантов, что только могут быть, — тяжело вздохнула Ниона, — Сейчас мы хотя бы в конкретном месте, и только и надо, что отыскать то, что сможет нам помочь! Правда, я не до конца уверена, что у нас это получится сделать быстро, — герой скривила губы. — М-да, вот поэтому я и не очень люблю всякие варианты, связанные с поиском тех или иных ответов на загадки. Они мне всегда больше напоминают рутину, которой мне и дома хватает, а здесь я все же герой! — Ниона хмыкнула. — Правда, по всей видимости это — закон, и даже герои вынуждены тратить время на всякие простые дела. Простые в рамках физической деятельности, но сложные в таких же умственной, хотя не всегда все вместе.

— Однако я не соглашусь с тем, что сейчас мы заняты прямо каким-то совсем простым делом, — сказала Вантанамама. — Простое дело — идти в бой! Там нет ничего сложного, кроме одного — остаться живым, а вот подобная деятельность лично для меня крайне тяжелая и не самая интересная, — она фыркнула. — Вдобавок ко всему, мне просто не нравится перебирать бумажки… зрение не такое хорошее, чтобы вчитываться в буквы. Мне больше нравится по большим объектам попадать или, на самый крайний случай, породу дробить при помощи кайла или кувалды! Это приятно, и ощущается прогресс. Сейчас же я его не чувствую.

Да, вантанша была такова. Она была боевым командиром, освободительницей, большой и в своем роде прекрасной, не глупой, но и не ученой, и это было нормально. Карабакс тоже был таким. Правда, тот все же больше делал ставку на разум, учитывая факт, что долгое время занимался контрабандой всякого… ну, короче, всякого такого, чего нельзя было. И Ниона это понимала и помогла бы разобраться с разного рода писаниями и поисками, но чего-чего, а письменности не знала. Вдобавок, она ума не могла приложить, сколько разных языков и наречий по ту сторону мира-монеты от нашей было в принципе. Герой только понимала, что немало, и этого было достаточно, чтобы осознать свое бессилие в обозначенной ситуации.

— Ниошка, ты точно ничего не видишь? Точно совсем никаких зацепок нет? Просто, ну, нам несколько дней, может быть, целая неделя понадобится, чтобы перебрать все это! — сказала Вантанамама. — Такой производительности любой писатель бы позавидовал бы! А учитывая, что все это — научные труды… думаю, наши современники даже за пару десятков лет не смогут все нормально изучить, что уж говорить о том, чтобы выучить и суметь начать этим пользоваться! — женщина из народа вантан хмыкнула.

И, действительно, лаборатория была немаленькой, столов было много и на каждом ровными стопками лежали бумаги, исписанные с обеих сторон, от начала до завершения, мелким почерком.

Причем оценивать читабельность я не могу, учитывая тот факт, что пусть и умею читать на общем наречии той стороны мира-монеты, но только что-то с вывесок, потому что на них жители предпочитают не сильно выделываться, чтобы каждый смог понять, куда заходит и что ему там может быть нужным… да и стоит ли, вообще, заходить.

— Маман, пока что голяк.ю — сказала Нионаю — Единственное, что у меня получилось высмотреть тут, это какое-то зелье или типа того.ю — герой нахмурилась. — Слушайте, а ведь действительно все пробирки, кроме одной, они пустые! А в этой что-то есть.

— О! Ну хоть что-то интересное.ю — Вантанамама улыбнуласью — А на самой пробирке есть какое-нибудь слово, описание, хоть что-нибудь? — поинтересовалась она, но ничего подобного не было.

Был просто сам факт наличия чего-то там, и было непонятно, каким образом этим можно воспользоваться, если вообще воспользоваться этим хоть как-то можно было.

— Не-а, просто пробирка без опознавательных знаков, — сказала Ниона. — Будем пробовать с ней что-то сделать или сделаем вид что её здесь нет и никогда не было? — герой достаточно громко хмыкнула.

— Ну уж нет! — нервно хихикнул карабакс. — Возможно, мы как раз за этим сюда и явились, а ты хочешь развернуться и уйти?

Сэлдом подошел к Нине и уставился туда же, куда смотрела она. Действительно, среди огромного количества разнообразных приспособлений для проведения химических опытов, преобразований и прочего, совершенно пустых, был один сосуд, наполненный наполовину. Жидкость, которая была внутри, была странного черного цвета с отблеском красного и в то же время синего. Выглядело это, если не прикольно, то просто залипательно, а все из-за переливов.

— Ну что ж, попробуем ей что-нибудь сделать? — поинтересовался Пятачок. — Можно попробовать капнуть по капле на Вирту и на Меч и посмотреть, что из этого получится.

Карабакс улыбнулся, надеясь, что это действительно чем-то сможет им помочь. Правда, вероятность такого была чудовищно мала.

— Думаю, ничего не получится, но и не попробовать мы не можем, — пожала плечами Ниона. — Так что, господа хорошие, начинаем делать хоть что-то в надежде на то, что нам это «что-то» даст хоть какой-нибудь результат!

Герой взяла пробирку. Нашла небольшой стульчик. Положила щит на колени, при этом поставив меч на острие и уперев в себя, и аккуратно капнула несколько капель на поверхность изобретения, предназначенного, чтобы отбивать удары. Ничего не произошло. Тогда Ниона повернулась и повторила то же самое с мечом. Попавшие на сталь капли быстро скатились вниз. Выглядело это красиво, потому что они словно оставляли после себя раскаленный след, на Вирте же ничего подобного не было видно, потому как капельки находились в состоянии полного спокойствия.

Когда зелье, или эссенция, или концентрат чего-то там, коснулся пола, он вспыхнул несколькими большими искрами, и на этом все колдунство окончилось.

— Было красиво, непонятно, неприменимо, — сказала Ниона, передавая пробирку Вантанамаме и поднимаясь на ноги.

Тогда те капельки, что до сих пор были на Вирте, пришли в движение и произвели точно такой же эффект, как и в случае с мечом, только цвета были другими. Такими… темными, фиолетовыми, а у меча желто-красными.

— К сожалению, у нас только и получилось, что просто посмотреть на красоту, не более того, — сказала Вантанамама. — В таком случае, ищем дальше… а что это было и для чего, наверное, выясним потом, — она протянула колбу Сэлдому. — Слушай, пожалуйста, поставь обратно, а я сразу вернусь к столу, чтобы продолжать внимательно изучать записи. так-то, если бы эта штука была бы подписана, мы хоть могли бы выяснить, что это такое и что из себя представляет, но нет! Мурдыкс как всегда сделал все по-своему!

— Ага, — расстроенно выдохнул Пятачок и отправился к длинному столу, уставленному всякими пробирками и колбами, и то ли это было провидение, то ли вновь проделки замка, но карабакс споткнулся, можно сказать, запутавшись в ногах. Колба выскочила из рук и полетела прочь. За этим ребята наблюдали таким образом, словно время в очередной раз решило наглядно продемонстрировать свою относительность. Дело в том, что она, вместе с содержимым, будто бы летела в замедленной съемке. Так, медленно, плавно и очень прекрасно. Настолько, что об этом можно написать целую поэму, именно так рассказывала о произошедшем Ниона, но никто ничего сочинять, конечно же не стал тогда и не станет сейчас, потому что в этом нет никакого смысла, ни практического, ни теоретического.

Итак, колба летела и приближалась к полу, а потом, достигнув поверхности, все же разбилась. Миллионы капель разлетелись в разные стороны, оставив на каменной кладке самое простое пятно, которое отличалось от остальных только своим цветом. Ребята посмотрели на это, изучили себя на предмет наличия на себе брызг, после чего Ниона сказала:

— В таком случае, помимо подсказки от Мурдыкса, граждане хорошие, давайте найдем то, чем все это убрать, потому что нельзя в таком вот виде оставлять… мы ж не свиньи какие-то там, чтобы так поступать, — и была совершенно права.

С ней согласилась и Вантанамама, что была ярой противницей беспорядка и то и дело заставляла своих ребят что-то чистить и за чем-то присматривать, превратив свою личную не маленькую, но и не большую армию, в отряд чистильщиков, что присматривал за замком.

После этого, уже не особо обращая внимания на стекло и на жидкость, ребята разбрелись на поиски того, чем все это дело можно убрать, и как можно понять и как не сложно догадаться, никто больше не обращал внимания на жидкость, а ведь как оказалось — зря. В принципе, такого даже никто ожидать не мог, так же как не мог ожидать того, что все, даже самые мелкие частицы, начали стремиться к общей массе, причем с достаточно такой, приличной скоростью! Даже те капельки, которые были намеренно капнуты на меч и на щит, устремились к большому пятну, и все это было не просто так…

— Я, когда увидела то, что увидела, у меня чуть сердце не остановилось. Я прямо почувствовала как внутри, из стороны в сторону, заметалась я сама, и больше всего это чувствовалось из-за глаз, которые ударились о правую и левую сторону, резко и как-то даже беспощадно, — рассказывала Ниона, поглядывая на Сэлдома и Вантанамаму. — Из той жидкости сформировалась фигура. Достаточно немаленькая, и она смотрела на нас, переливаясь черным и всякими темными оттенками. Рядом была еще одна, поменьше, женская, и от этого душа из области груди перекочевала на сорвавшемся лифте прямо в пятки.

— Приветствую вас, — обратилась фигура, что была поменьше.

Голос был приятным и мелодичным, а самое главное — знакомым, и от того становилось не по себе втройне или даже в гораздо большем объеме.

— Эм… ну да… приветствую и вас, — вот так, судя по рассказу, ответила герой и, как сама о том говорила, учтиво поклонилась в ответ.

— А-ха, значит. этот секрет все же кто-то нашел?! Или к этому секрету, мной спрятанному, кого-то привел мой же замок?! — проговорила вторая фигура, и с первого же выдоха те мысли, которые до этого были просто мыслями, приняли вполне себе четкую форму и добрались до осознания.

Ниона сама говорила об этом: «И в тот момент я поняла, что мы встретили Мурдыкса и его супругу. Конечно, не самих их, а какое-то их отражение или типа того, но… Перед нами, натурально, стояли: величайший правитель и колдун всей той стороны мира-монеты и его супруга, насколько мне известно, тоже неплохой такой колдун по своей сути и просто хорошая женщина, особенно если судить по Вирте, унаследовавшей от неё не только частичку души, но и в принципе, вообще все!»

— Д-да… — даже в относительно ярком, но все же больше тусклом, свете факелов было заметно то, насколько сильно Сэлдом побледнел.

Случилось с ним это всего за секунду. Просто как по щелчку пальцев, и в иной ситуации о нем стоило бы поволноваться, но в тот самый миг было совершенно не до этого, а все потому, что взгляды и умы были прикованы к двум темным фигурам, стоящим рядом, относительно друг друга, и относительно небольшой компании.

— Д-да, — вновь выдавил из себя карабакс, после чего быстро добавил: — Этот замок привел нас сюда. Я… я… я… сильно сожалею, что разбил колбу с вами! — торопливо продолжил Сэлдом.

Эти его слова заставили тот силуэт, что был побольше, громко рассмеяться.

— Разбитая колба, а-ха, никак не сможет повредить ни мне, ни моей супруге, ни этой, а-ха, жидкости, потому что она сама вправе искать себе новое убежище в том случае, если захочет или если это будет необходимо. Главное, а-ха, никогда не давайте моему изобретению, что позволило нам сейчас поговорить — и позволяет, а-ха, разговаривать, — покидать этой комнаты. Оно было создано тут, а-ха, тут должно и остаться, а все потому, что за пределами существовать не сможет, — сказал колдун, чьим силам не было равных!

Собственно, никто к этому никогда особо и не стремился и, до относительно недавнего времени, даже не думал о том, чтобы считать этого колдуна великим. Более того, Мурдыкса считали своеобразным подобием безумца, а всех его изобретений боялись как огня.

— П-понял… — выдавил из себя карабакс. — П-простите, у нас к… вам просьба, — сказал он, достаточно сильно заикаясь, но стараясь при этом не сбить ни дыхания, ни способности к построению предложений.

— Да! — наконец ему на помощь пришла Вантанамама, которая до этого самого момента переводила дыхание и просто смотрела перед собой, не замечая ничего особенного, словно сквозь а не «на» или «рядом с». — У нас есть к вам огромная просьба! А все потому, что обе стороны мира-монеты находятся в опасности, — было понятно, что предводительница вантан решила взять разговор в свои руки, чтобы как можно скорее со всем разобраться. — Дело в том, что ваш меч и щит отказываются просыпаться.

Вот тут уже в дело вступила Ниона, прекрасно понимая, что отстояться в стороне не получится, хоть этого и хотелось.

— Да, великий правитель и колдун, — подключилась герой. — Я — герой с той стороны, и мы сражаемся против застарелого зла, с которым вы начали свою битву, и думали, что закончили, — сказала Ниона. — Наблюдатель-отступник и ещё один нехороший дядька решили, что выше всех устоев, и творят хаос повсеместно! Мы хотим остановить это, прекратить безумие, но для этого нам необходимо ваше оружие, которое потеряло сознание!

— А-ха! А откуда у вас мой щит, а? — тут же полюбопытствовал Мурдыкс. — Он должен быть у Сновидца! Не значит ли это, а-ха, что мой потомок в опасности?! — в голосе величавшего колдуна прозвучали нотки страха и гнева, и тогда Ниона посвятила его в детали.

Мурдыкс нахмурился в связи с услышанным. Да, это было видно по силуэту, во всяком случае, так утверждала герой, что попала на ту сторону мира-монеты после меня.

— Отлично! — спустя несколько секунд тяжелых раздумий сказал тот, но продолжить не успел, потому что оказался перебит благоверной:

— Получается, герой, мы перед тобой в неоплатном долгу, и помощь, о которой ты просишь — все, что мы должны постараться сделать не только для тебя, но и для всех, кто живет под светилами не только на нашей стороне, а в принципе.

— Кхм… ну, да… а-ха, — замялся тот, кого до сих пор боялись и чьё имя, в широких кругах, до сих пор являлось именем нарицательным с не самым положительным значением.

— Эм… Все круто, но есть то, о чем я могу вас попросить, чтобы в очередной раз спасти наш мир и обе стороны мира-монеты, — сказала Ниона. — Дело в том, что ваше орудие переполнилось энергией из короны древних и отключилось, и как его вернуть в нормальное состояние, я не знаю и, наверное, вообще никто не знает об этом ничего.

Герой понимала что у нее миллион и ещё немного вопросов к Мурдыксу, и она хотела задать их все и сразу, но здравый рассудок преобладал, не давая совершить ошибки. Вдобавок, она чувствовала прикосновение к какому-то великому чуду, потому что общалась с тем самым!.. Или с его отражением!.. Или с его тенью!.. Но с его! И за это многие могли отдать жизнь! Но честь выпала именно Нионе!

Кстати, о той полости, что была в Вирте и предназначалась, и была использована для удара по Скотоглосу. Ей пользоваться боялись, даже не представляя, что из этого могло получиться.

— Они контактировали, а-ха, с короной древних? Интересно… — сказал Мурдыкс. — А ну-ка, дай мне меч, а моей супруге щит. Попробуем что-нибудь с этим сделать.

На лице колдуна или его алхимического воплощения появилась улыбка, от чего у героя по телу прокатилась волна крупных мурашек, а внутри она вновь ощутила ту тяжесть, которая никуда не девалась все с того же момента контакта с короной древних, но о которой получалось забыть на фоне тяжести мыслей о том, как справиться со всеми сложностями.

Герой отдала меч и щит. Те, кто отдал частички своих душ на их создание, приняли оружие и словно осветились в ту же секунду. В этом было что-то такое, удивительное и прекрасное, что Ниона даже не нашла слов, чтобы описать это.

— Да, Мур, я помню тот день, когда ты попросил меня помочь тебе в создании этого щита! Ты сказал, что он защитит тебя и нашего ребенка, и ты оказался прав, правда, частично. Ребенка щит смог защитить, а вот тебя, к сожалению, нет, — женщина тяжело вздохнула, от чего Ниона почувствовала, как сердце пропустило удар.

— На самом деле, а-ха, ты не совсем права в своем суждении, потому что я был спасен, пусть и не так, а-ха, как предполагал изначально, — Мурдыкс хмыкнул. — Правда, об этом никому не стоит знать, даже тебе, а-ха, моя дорогая, — он тяжело вздохнул. — И вообще, у нас есть вполне конкретная, а-ха, задача, — тень, или дух, или что-то там еще Мурдыкса помассировала глаза, после чего подняла меч над головой. — Пробудись! — всего на миг голос Мурдыкса стал тяжелым, грозным, другим, а спустя секунду из меча пролился настолько яркий и тёплый свет, что в комнате стало невозможно находиться, но находиться надо было, потому что никаких других вариантов просто не было.

— Да, я с тобой согласна, учитывая тот факт, что времени у нас не так много, — супругу Мурдыкса не было видно, только слышно, и ее голос звучал полным нежности и сожаления. Спустя миг возникло такое ощущение, словно эти двое решили переместить Ниону, Вантанамаму и Пятачка в другое измерение. А потом герой почувствовала в руках знакомые рукояти, от которых исходило удивительное тепло. Такое, которое словно говорило: «Теперь все будет хорошо, надо только немного подождать», — и это сильно контрастировало с холодом и тяжестью в груди героя, которые до сих пор никуда не делись после контакта с короной древних.

Свет рассеялся не сразу, а спустя несколько минут, что показались целой вечностью, в которой ни Ниона, ни ее спутники и в то же время проводники не посмели сказать ни единого слова. Они вообще стояли, закрыв глаза в страхе обжечь сетчатки.

— А-ха! У меня столько вопросов, что ты, Ниона, устанешь отвечать на них! — послышался голос, который был сильно похож на Мурдыксов, но им не был.

— Да, было бы неплохо узнать несколько деталей, связанных с тем, почему мы здесь, и о том, по какой причине последнее, что я помню, это — перевернутый дом, и почему внутри тебя так много вязкого света, сквозь который ничего не видно, — то же самое было с голосом Вирты.

Он был только похож на тот, коим обладала супруга величайшего из колдунов.

— Да ладно! — высказалась Ниона и медленно открыла глаза, по-прежнему боясь увидеть тот свет, что поглотил ее с друзьями полностью, практически превратив таким образом в неотъемлемую, пусть и небольшую, часть себя.

— Что «да ладно», а-ха?! Рассказывай давай, что случилось, а-ха, и где мы?! А еще лучше, почему у меня в голове, которой на самом деле, а-ха, нет, воспоминание о том, как мы выходим из перевернутого дома, а дальше ничего и вот этот, а-ха, свет! — сказал Меч, который явно был настроен узнать как можно больше и не намеревался сдаваться, потому что это было не только в его интересах, но и потому, что чувствовал каждой частичкой себя, что пропустил что-то интересное.

— Меня вот тоже, ребята, любопытством распирает, поэтому я готова задавать вопросы… или как минимум готова отдать эту почетную учесть моему супругу, который чуть больше любит разговаривать, нежели я, — сказала Вирта.

При этом других голосов не было, а это значило только одно — те тени Мурдыкса и его супруги испарились. Вдобавок, если бы они до сих пор были бы с Нионой и её друзьями, меч и щит однозначно отреагировали бы на это, но никакой реакции не было.

— Ребята, я рада вас услышать! — ответила герой и наконец, уже расслабившись, открыла глаза, чтобы посмотреть вокруг и убедиться в том, что Мурдыкса и супруги действительно больше нет с ними.

Также она внимательно посмотрела по сторонам, пытаясь рассмотреть пятна той жидкости, из которой появились колдун и колдунья. Их не было там, где они были, и герой хотела было забить трегову, но не стала, подумав, что пятно просто испарилось. На самом же деле все было не так, и если бы Ниона внимательней слушала бы, то поняла, что жидкость не самая простая. Благо, насколько мне известно, ничего плохого не случилось и не предвещалось. Но разговор сейчас не о жижечке, а о том, что Ниона посмотрела туда, где разбилась пробирка, в надежде увидеть там пятно, но понимая, что его, скорее всего, не будет. Так оно и было, и на месте, где появились Мурдыкс и его благоверная, не было ни единой капли той странной жидкости, из которой выросли колдун и колдунья . Не было даже упоминания о таковой! И я понимаю, что только что утверждал, что Ниона слушала не очень внимательно, но даже несмотря на это, она быстро подошла к столу, уставленному пробирками, чтобы внимательно изучить каждый сосуд. Дело заключалось в том, что ей показалось, что этот странный алхимический раствор мог самостоятельно выбрать новое хранилище себе-любимому, но ничего не нашла.

— Вот как… — с досадой в голосе выдохнула Ниона. — Ну, нет — значит нет… к сожалению, я на это никак не могу повлиять… к сожалению, это не в моих силах, и на самом деле мне это не нравится, но от этого я никуда не смогу уйти… придется принять, — потихоньку произнесла она, и в следующий миг к ней присоединились Вантанамама и Сэлдом, которые до сих пор были в легком замешательстве.

— Думаю, нам пора, — сказал карабакс. — Думаю, когда мы отсюда выберемся, сможем поговорить, и вот когда сможем поговорить, тогда многое встанет на свои места и я даже смогу понять, что именно только что случилось и что я видел, пусть даже и понимаю в данный момент, но думаю, что нет… просто понять как-то сложно, — изрядно заговариваясь, сказал Пятачок-Сэлдом.

— Не понять, а принять, — поправила его Вантанамама. — Благо я с этим героем уже не в первый раз шкуру тру по всяким стремным местам и с точностью могу сказать — все невозможное рядом с ней становится возможным. А поскольку каким-то непонятным образом все разборки у неё связаны с этим колдуном, то каждый раз о нем открывается какая-то новая истина… по кусочкам, по крупицам! — женщина из народа вантагов посмотрела на выход.

При этом Меч продолжал протестовать против молчания Нионы и требовал, чтобы ему немедленно начали рассказывать о том, что они с Виртой пропустили.

— Так, друг мой, — сказала Ниона. — Подожди немного, и я тебе обо всем расскажу, потому что вы действительно пропустили немало, и это нехорошо, потому что у вас и в вас нет понимания общей картины событий, с которыми нам придется сталкиваться дальше. Правда, у меня у самой нет полной картины, потому что Фрил в Плотном королевстве, а Жупелка с Блумом, и что там у них происходит, я не знаю, — сказала герой, на что получила несколько упреков и требований начинать рассказывать немедленно, чтобы к тому моменту, когда получится выйти, было понятно, с чем и против кого надо будет сражаться.

Ниона возразила, потом аргументировав это тем, что ей самой надо собрать все мысли в кучку и, примерно, во всяком случае, восстановить тот порядок событий, что соединял несколько относительно друг друга не очень удалённых во времени событий, но переполненных деталями. Вирта при этом вступилась за героя, и Меч сдался в своих попытках выбить немедленное повествование обо всем ими пропущенном.

Сэлдом повел компанию на выход. Идти пришлось достаточно долго, и когда подземелье осталось далеко позади оказалось, что на Глабрум уже не просто опустилась ночь, а что таковая на исходе, и на самом деле они шарились по замку Мурдыкса настолько долго, насколько не укладывалось в головах, а все потому, что ощущалось-то это совершенно иначе… не так продолжительно! Пусть занудства для обеих дорог и хватало, потому что они только и делали, что шли. Сначала вниз, а на обратном пути вверх, по ступеням и коридорам.

* * *

А в это время мы, в Плотном королевстве, ждали возвращения Блума. Фрил нервничал, причем достаточно сильно. Он пытался придумать какой-нибудь механизм, который позволил бы нам, в случае чего, противостоять брумголам, но все попытки были бесполезны. Колдун для этого даже позвал Делку и Кера, а потом еще и Чарльза попросил привести, и в таком небольшом коллективе они ушли в подобие лаборатории, с которой и началось новое королевство. Мы с Кайсой оставались с Мурдыксом и Мастером и размышляли над тем, что нам предстоит дальше. При этом меня крайне смущала перспектива столкнуться с наблюдателем. Я понимал, что доспехи драконоборцев и оружие предназначены для борьбы со всеми типами врагов и могли использоваться нами как некий ультиматум, но также я прекрасно понимал, что против наблюдателя у нас вообще ничего не было. Можно сказать, ни единого шанса.

Это потом, когда мы наконец встретились и нам рассказали обо всем, стало понятно, что наши переживания были не то чтобы беспочвенными, но достаточно такими, абстрактными, что ли… Короче, стало понятно, что волновались мы, на самом деле, зря и что главное чудо уже случилось, а главное, оно было не одно и случилось несколько раз.

Что происходило в стане врага, не знаю. Если бы со мной было мое зеркало, то, может быть, все было бы несколько проще и можно было бы подглядывать и сразу выстраивать цепочки планов противостояния!.. Правда, на тот момент ничто ничего подобного не предвещало, от чего также было крайне не по себе. У меня словно почву из под ног убрали и сказали: «А вот теперь, друг мой, настало время повисеть немного в невесомости».

Все изменилось, когда Блум принес в своих когтистых лапах Жупелку и она сказала, что проблем с наблюдателем больше быть не должно. Фрил сильно обрадовался этому, а потом еще сильнее взволновался, потому что узнал о ранении, которое перенесла фантазфурия. Нет, между этими двумя явно была какая-то химия и не только в тот момент, а уже некоторое время, от чего мне было интересно наблюдать за ними. Я будто бы смотрел какой-то странный сериал о походах и героизме, в котором была всего одна тонкая, не акцентированная любовная линия, что развивалась сама собой, но о которой создатели предпочитали молчать, чтобы только давать некоторые мысли… нет, опору для таковых и для размышлений. В любом случае, я с интересом следил за этими двумя и улыбался от их неловких нежных взглядов друг на друга и их заботы друг о друге, по какой-то причине вспоминая о том, какими мы с Кайсой были, когда впервые увиделись, познакомились и начали общаться. Это было прикольно и крайне мило.

* * *

Ниона с друзьям вернулась в устоявшую часть замка Мурдыкса и там, в тронном зале, рассказала оружию обо всем, что случилось за время их крепчайшего сна, после чего попросила Меч преобразоваться в биту. Тот пусть и ворчал, правда, недолго, выполнил просьбу, после чего громко и даже несколько удивленно фыркнул: «О как… а в этот раз все получилось гораздо быстрее и проще. То есть проще казалось некуда, но оказалось, что есть куда. Интересно и странно…»

На самом же деле оружие Мурдыкса было переполнено сожалением о том, что они пропустили столь важную для них встречу с теми, кто подарил им жизнь. Герой понимала это, пусть и не могла перенести на себя то, что они чувствовали. Чересчур далеким подобное было от неё, и это вполне себе понятно. Я бы тоже никогда не смог бы почувствовать нечто подобное и, наверное, даже не стал бы пытаться.

— Получается, а-ха, мы с тобой в тот раз пусть и жахнули со всей души, но не смогли уничтожить этого злого, противного, не верного своему предназначению, наблюдателя, а-ха, так? — поинтересовался Меч, скрывая под этим вопросом сожаление о пропущенной встрече и стараясь не останавливаться в страхе, что от этого придется задуматься и все те выводы, что возникнут в задумчивости, ему не понравятся. В принципе, это нормально. Думаю, я вел бы себя точно так же. Кстати, потом, когда Ниона дала мне возможность поупражняться с Мурдыксовым мечом в руках, выяснилось, что мы с ним — то ли с Мечом, то ли с Мурдыксом — достаточно похожи во взглядах.

— Получается, что так, — согласно кивая, сказала Ниона. — Получается, что у нас будет вторая попытка, хотя, конечно же, лучше бы было так, что бы никакой «второй попытки» у нас просто не было, потому что каждая такая «вторая попытка» накладывает определенные сложности и более того, несет за собой хаос и разруху, пусть пока что ничего в хаос не впало и разрухи как таковой нет… лучше было быы, если бы мы с первого раза все решили бы.

— М-да… а я мечтала о том, чтобы встретиться с… собой… наверное, будет неправильно сказать… — задумчиво протянула Вирта. — С той, кто дал мне возможность быть — вот так будет чуть более точно, — Щит громко вздохнула. — Ну да ладно. Всякое бывает! Зато я не знаю, по какой причине, но сейчас я чувствую себя просто великолепно. Полной сил и возможностей! Словно смогу перевоплотиться во что угодно и в кого угодно! — Вирта рассмеялась. — Кстати, а я вот давно хотела у тебя полюбопытствовать, благоверный, а как так ты делаешь, что у тебя получается менять свою форму, а? — спросила она.

— Да, а-ха, никак, на самом деле. Не знаю, — смутился Меч. — У меня это начало получаться после того, как Фрил, Жупелка и Ниона помогли мне не остаться обычным мечом, — ответило оружие. — А потом, а-ха, по какой-то большой случайности я что-то там ляпнул, после чего оказалось, что я могу меняться, — меч отыгрывал голосом каждую эмоцию, и звучало это пусть и наигранно, но прикольно.

— А ты никогда не пробовал превратиться в какое-нибудь существо? — поинтересовалась Вирта, которой было очень интересно стать другой.

Изменить облик неподвижного и несколько слепого щита на что-то такое или кого-то такого, что не только может нормально рассмотреть мир вокруг, но и двигаться самостоятельно тоже может.

— Знаешь, нет, не пробовал. Как-то у меня мыслей об этом даже не было, — ответил Меч, понимая, что так оно и есть и что с его стороны это — величайшая глупость, какую только можно представить.

— Слушай, если хочешь, можешь прямо сейчас попробовать что-нибудь такое исполнить. Я, в принципе, не против и даже очень «за», — сказала Ниона. — Правда, на поле боя я все же попрошу вас, ребята, в случае чего быть со мной, потому что сражаться я не только не особо умею, пусть сейчас все обстоит в разы лучше, нежели во время моего первого приключения, но даже несмотря на это, я не уверена, что смогу выстоять хотя бы одну битву, — герой как-то неоднозначно хмыкнула на этот счет.

— Да нормально, а-ха, все будет! — бахвальствуясь, ответил Меч. — А я все равно не смогу превратиться ни во что такое, что сможет самостоятельно двигаться. Конечно, было бы прикольно почувствовать такую своеобразную свободу, но что-то мне подсказывает, что ничего подобного у меня не получится, а-ха, хотя если вы настаиваете, мне, конечно же, ничего не остается, кроме как, а-ха, попробовать сделать то, о чем вы меня просите, — сказало оружие, созданное Мурдыксом, и его слова больше напоминали, знаете, такой, слегка невменяемый лепет.

Ниона замерла. Вантанамама и Пятачок тоже замерли. Вирта, кстати, тоже, пусть ей больше хотелось преобразоваться самостоятельно, а не посмотреть на то, как подобным удивительным свойством обладал Меч, но даже несмотря на это, Щит понимала, что если получится у него, то и у неё появится пусть и небольшой, но вариант попробовать сделать то же самое. Как бы то ни было, она надеялась, что попытка будет удачной и что у неё получится изменить свою форму, чтобы наконец начать видеть чуть больше, чем она видела обычно. Именно это ей не нравилось больше всего — сильно урезанное зрение.

— Ну, в общем, я пытаюсь, но у меня что-то ничего не получается, — сказал Меч. — Может быть, а-ха, мне надо приложить чуть больше усидчивости в этом вопросе? А-ха! Просто сейчас, знаете ли, я как-то, а-ха, отношусь скептически. Наверное, поэтому ничего, а-ха, и не получается, — сказало оружие созданное самим Мурдыксом.

— А как ты в прошлый раз обнаружил, что можешь перевоплощаться во что бы то ни было другое? — поинтересовалась Вирта.

— Да как, а-ха, я просто ляпнул что-то, так и оказалось, что вместе с этим я превратился в небольшой ножичек, — Меч рассмеялся. — Так что, ребята, не видать вам во мне никакого двуногого, кто может самостоятельно передвигаться и раскидывать всех направо и налево, а-ха, — он рассмеялся. — Так что человеком мне не быть! Пусть мне и было бы, а-ха, интересно немного пошариться, посмотреть, что, как и почему, но я и без этого неплохо справляюсь, а-ха! — оружие на секунду впало в раздумья. — Хотя в моем прошлом, когда приходилось подолгу, а-ха, валяться где-нибудь, я бы отдал бы за такую возможность все, что у меня было… эм, вот только, а-ха, у меня никогда ничего не было, — он задумался еще сильнее. — Может быть, как раз по этой причине у меня никогда и не было возможности, а-ха, перевоплотиться в двуногое… хоть сколько-нибудь ногое, а-ха, существо, чтобы самостоятельно свалить из нелицеприятной ситуации, в которой я был, — сказал Меч, после чего тяжело вздохнул, словно на несколько секунд окунувшись в свое прошлое, до краев наполненное сожалением о том, какой он есть. — А сейчас, знаете, мне оно как-то и не надо! У меня полно друзей, и я наконец стал настоящим мечом для героев, с помощью которого можно вершить судьбу не только нашей стороны мира-монеты, но и вообще, всего, а-ха, мира! — он рассмеялся. — Так что мне теперь две ноги вообще не интересны! — сказало колдунством созданное оружие.

— Вот же ты… — с негодованием в голосе, коего никто до этого не слышал от неё, сказала Вирта. — Ты хотя бы все видишь! Ты хотя бы большую часть своей истории был хоть где-то, и у тебя были приключения, путешествия, знакомства и так далее!.. А я… — Щит словно споткнулась об эти слова, и стало понятно, насколько ей больно стало в тот момент.

Меч сконфузился. Это было видно и прекрасно читалось по его лицу.

— Эм, а-ха, Вирта, прости… я как-то не подумал о тебе и твоих чувствах, когда говорил обо всем об этом. А вот сейчас подумал, и мне неловко стало. Причем настолько неловко, а-ха, что я даже не знаю, что еще, а-ха, могу сказать, кроме как: «Прости меня, пожалуйста!» — быстро сказал Меч.

— Да… да ладно тебе, — сказала Вирта. — Я понимаю, что ты в этом не виноват… я так же понимаю, что пусть все то, что случилось со мной, произошло из-за Мурдыкса, но я также понимаю, что и он не виновен, а все потому, что он меня создал, чтобы защититься от Сновидца. И пусть пришлось воспользоваться мной несколько иначе, защититься у него все же получилось, а значит, мое создание было не напрасным. Более того, оно было оправдано моим пребыванием в тайнике Сновидца! А я так хотела бы быть кем-то таким или чем-то таким, что могло бы двигаться самостоятельно! Чтобы иметь возможность защитить всех, кто мне дорог! — сказала Вирта с таким сожалением в голосе, от которого стало не по себе всем.

* * *

— Я так понимаю, что из этого в итоге ничего не получилось, так? — поинтересовался я, когда мы встретились и добрались до этой части рассказа Нионы. После этого моего вопроса Вантанамама, Пятачок и Ниона с Мечом замерли. Казалось, что им есть что сказать.

— Ну, не совсем так, — сказала Ниона. — На самом деле мне пришлось отпустить Вирту в какой-то момент её небольшой речи, а все потому, что она смогла превратиться в человека. Ну, не совсем в человека, конечно, потому что она полностью состояла из стали, но она стала кем-то похожим на человека, — герой посмотрела на Щит.

— В смысле?! — взволнованно, практически вскрикнули Фрил и Жупелка.

— Да, вот, в прямом смысле, — ответила Ниона, — Вирта теперь способна превращаться в подобие человека, причем именно человека, и сражаться самостоятельно, используя при этом колдунства и размахивая Мечом направо и налево. Так что у этих двоих теперь идеальный тандем, если так посмотреть, — весело проговорила герой, пришедший на ту сторону мира-монеты после меня.

— А как это выглядит?! — поинтересовалась Кайса, которой было крайне интересно посмотреть на это. — Я просто вот вообще не представляю, как это!

Нна самом деле, мне тоже было интересно увидеть, как это, но я решил для себя, что до того момента, пока не понадобится, лучше не надо просить о подобном, а когда понадобится, то все свершится в один миг и мы тут же все увидим.

— Это выглядит, — протянула Ниона. — Ну, необычно на самом деле. Словно небольшой трансформер стоит рядом и смотрит на тебя. Только без тех прекрасных речей, которые так или иначе могли проталкивать те или иные представители роботизированной расы из фильмов, — вот так ответила герой, и на этом я должен прервать свой небольшой прыжок из прошлого в прошлое, чуть более близкое к настоящему, чтобы вернуться обратно, к той алхимической лаборатории Мурдыкса, где Вирта преобразовалась из щита в нечто антропоморфное и способное к самостоятельным передвижениям.

* * *

— Вирта… — сказал Меч, после чего добавил свое ошарашенное «а-ха», переливающееся всеми цветами непонимания. — Вирта, как ты себя чувствуешь, а-ха? Просто выглядишь ты как в момент нашей первой встречи — прекрасно и даже больше, чем просто прекрасно, — сказал Меч.

— А что со мной не так, что ты так об этом говоришь? — поинтересовалась Щит, которая не понимала той причины, по которой Меч задает такой вопрос, а потом резко осознала, что видит все вокруг совершенно иначе. — Так, не поняла, — сказала Вирта, после чего постаралась сконцентрироваться на том, как именно она видит.

Спустя несколько секунд она едва не свалилась с ног с непривычки. И ведь действительно, Щит совершенно не понимала того, как двигать руками и ногами и каким образом вообще можно пользоваться телом. Конечно, некоторые навыки у неё были благодаря тому, что она состояла из частички души супруги Мурдыкса, и именно это позволило не свалиться ей в первую же секунду.

Дальше несколько минут она рассматривала себя и все вокруг в полной тишине. Никто просто не смел нарушить этот процесс, по-своему какой-то волшебный и в то же время совершенно необычный. Такой, что напоминал своим составом достаточно странный, но крайне красивый танец, от которого в тот самый миг было несколько не по себе.

Потом, закончив изучать себя взглядом, Вирта, ведомая желанием перенести изучение с себя на мир окружающий, также молча постаралась подняться, и у неё это, с помощью Нионы, получилось. Та, кто всю свою жизнь был щитом, сделала несколько неуверенных шагов и поняла, что дальнейшее познание будет не таким простым, как хотелось бы, но была полна решимости продолжать.