Лларн'Квэссан (джен)

Это происходит пару недель спустя после одной судьбоносной встречи в пустыне.

К. и Ф. добрались до окрестностей Бреннона, где живет один из здешних рыцарей, который знает настоятеля приходской школы, где учился Кервин, т.к. они однажды участвовали в ополчении народов против орочьей орды. Рыцарь сэр Амбарад принял у Кервина присягу и присвоил ему звание странствующего рыцаря от города Бреннон (как сыну погибшего за Бреннон странствующего рыцаря). Это прибавит Кервину социального статуса и позволит получать довольствие от гильдии города для обучения, чтобы стать полноценным рыцарем. Фельвэ у Амбарада принимают как иноземку-человека (не признав в ней дроу), и позволяют стать его оруженосцем. После получения рыцарского звания и направления на службу и обучение у Амбарада, Кервину полагается пройти в замок к казначею гильдии за подъёмными.

Здесь Ф. видит радушие и простоту людей. Но это ещё не всё. Наслушавшись от Кервина про всякое, в том числе рыцарей, Фельвэ сделала свои выводы...

=Рыцарский зал=

...Кругом раздавался гомон, и Кервин неожиданно обнаружил, что обсуждают их, новоприбывших.

— А, какой-то новичок...

— А кто это с ним?..

— Что за нелюдь?

— Откуда он её достал?.. — посыпались вопросы.

— Из-под земли, вестимо, — с усмешкой ответил кто-то.

— Небось, из дебрей на юге, — вставил другой, — где, слыхал, подобные живут!

— По какому праву она здесь, в чертогах рыцарей?.. — патетически возмутился третий.

Разрастался гул возмутительных речей, обсуждающих внешность Фельвэ и версии её происхождения, и Кервин, краснея, не знал, как это прекратить. Он никак не ожидал такого внимания к себе и напарнице, и картина полностью противоречила тому, что он рассказывал ей о рыцарстве свободных городов... Он заслонил собой дроу, выхватил из-за спины щит и громко постучал в него рукоятью.

— Сталь, из которой откованы наши мечи, господа, — воскликнул он, — добыта из-под земли...

Возмущение и скованность одновременно наполнили его дрожью и стиснули его горло, но он преодолевал это:

— Простите, уважаемые, я — только что посвящённый, Кервин из Бреннона. А это Фельвэ — мой оруженосец, мой клинок. Какое имеет значение, откуда она? Она не раз спасала мне жизнь по пути сюда. И ручаюсь я за неё, как за свой клинок: её честь это моя честь!

Гомон чуть стих и снова взметнулся, как волна о скалы. Навстречу вышел другой молодой рыцарь, светловолосый, крепкий, в хорошей броне с гербом в виде отрезанной драконьей головы на квадратном поле, и мечом возле среза шеи.

— Раз это клинок, — начал он сходу, — то позволь испробовать его на прочность, сэр Кервин. Я, сэр Гуслав, вызываю тебя на поединок за честь!

Он стащил стальную перчатку, и она массивно стукнула о пол возле ног Кервина. Окружение взорвалось возбуждённым гулом и притихло.

— Сэр Гуслав, — раздался голос пожилого человека в богатом и строгом одеянии — гильдмастера — с возвышения для глашатаев, — сэр Кервин едва лишь посвящён, слишком молод, ещё не занял мест на состязаниях и тебе не ровня, ты это знаешь. Прояви снисходительность.

— Сопляк, — разочарованно пробасил кто-то в толпе.

— ...Имеет право выставить защитника, — договорил другой.

Сэр Гуслав оглядел публику, всё плотнее окружающую их. В основном, люди мирного вида, чиновники, купцы, мастера разного толка, несколько дам... Был и десяток людей одоспешенных. Представителей иных народов не наблюдалось.

— Именующий себя благородным Кервин утверждает, что это клинок, — воскликнул он, указав на Фельвэ. — Клинок — это оружие. Моё оружие сразится с его оружием, коли его владелец достойно примет вызов — он вправе выбирать.

Толпа снова загомонила.

— Ты станешь биться с чудно́й девчонкой? — прорвался чей-то пренебрежительный возглас. — Ты же рыцарь!..

Рыцарь ждал. Голоса понемногу затихали. Новоприбывшие стояли рядышком, тревожно озираясь; шум постепенно утихал.

— Тебе придётся либо принять вызов, либо уйти с позором, — подсказал Кервину кто-то слева. — Решай.

Тогда Фельвэ шагнула вперёд него и огляделась.

— Ну что ж... — сказала неспешно и негромко, — меня учили бою.

Кервин, уже паникуя, поймал её взгляд, но в этих медово-золотистых глазах обнаружилось лишь какое-то непроницаемое философское спокойствие.

Отстегнула фибулу, сняла свой новый песчаного цвета плащ, отдала Кервину. Его разум метался в поисках иного выхода, но, похоже, вариантов нет: если она проиграет, это будет меньшим позором, чем показать трусость. Против своей воли он взял её плащ. Против желания крикнул:

— Сэр Гуслав, твой вызов принят!

Фельвэ спокойно вошла в круг, очерченный на полу белыми плитками брусчатки, пригладила свои антрацитовые волосы, перехватила тёмно-синей тесёмкой. На ней был защитный нагрудник из чернёной кожи с латунной отделкой, пояс с кинжалом и тёмно-синие шаровары с жёлтыми шнурочками — всё аккуратно посажено по лаконичной фигуре. Завершали образ остроносые сапожки пустынника и мягкие перчатки без пальцев. Осмотрелась с совершенно невозмутимым видом, в то время как публика торопливо потеснилась за пределы круга.

— Раз уж меня вызвали на поединок, — неспешно сказала тёмная эльфийка со своим акцентом, выделяя некоторые согласные и немного усиливая шипящие, — то, согласно правилу, я выберу, чем мы будем сражаться. Дайте мне приличный посох.

В толпе зашевелилось, вперёд протолкнулся мужчина в балахоне караванщика и вручил ей массивный, не совсем ровный деревянный посох. Считалось честью, если твоё оружие однажды стало оружием рыцарского поединка. Если оно уцелело, то на него ставили клеймо, и продавалось такое оружие дороже. Фельвэ взвесила посох в руке, нашла центр тяжести.

Гуслав смотрел на это с разящим скепсисом на лице, граничащим с возмущением:

— Я что, тоже палку должен взять?

Фельвэ глянула на него и поморщилась.

— Ты прав. Палка. Не годится, — она сунула посох разочарованному караванщику обратно. Пошла по кругу, осматривая толпу.

— Что это за цирк? — осведомился Гуслав. — Где твой меч, сэр Кервин?

Фельвэ остановилась напротив стражи, охраняющей двери Казначейской Палаты, приметив в их руках как раз то, что нужно. Бесцеремонно забрала у опешившего всем видом, хватающегося за меч стражника совню — клинок на удобном и прочном древке. Взвесила в руке, отступила на открытое место, крутанула, перехватила. Растянула губы в хищноватой одобряющей ухмылке. В толпе кто-то охнул, зашептались. Серокожая эльфийка изучающе взглянула на соперника.

— Итак. Именующий себя благородным, хотели вы узнать, из чего клинки состоят, и откуда это добывают? Извольте же.

Рыцарь зыркнул на неё, отошёл и нетерпеливым движением обезоружил второго стражника, затем вышел в середину круга. Ему подали лёгкий шлем с наносником в форме орлиного клюва. Из дверцы в углу выбежала ещё пара вооружённых совнями стражей и встала у дверей.

Двое стали друг против друга. Шепотки бежали по толпе.

— Внимание, — провозгласил гильдмастер, добровольно взявший на себя роль судьи, — в кругу рыцарь сэр Гуслав Терроно из Бреннона, и... представитель странствующего рыцаря от Бреннона, молодого сэра Кервина. Это честный показательный бой один на один на общих правилах, до первой крови, неспособности сражаться, или капитуляции. Готовы? Начали!

Стражники ударили в щиты.

Противники взяли оружие наизготовку. Сэр Гуслав выглядел недовольным: копейный бой и бой на бродаксах — не самый его конёк: он предпочитал крепкий щит и верный меч. А тут и вовсе чувствовался подвох. Ему было не по себе от этих внимательных, изучающих глаз и расслабленной позы противницы. Он привык пробовать на прочность странствующих рыцарей, преумножая свой опыт и славу — бывало, и проигрывал, но то были удалые молодцы. А это что за противник? Серокожая девчонка странного вида и неподобающе дерзкого поведения — какая-то нелюдь... Нет уж. Гуслав — не Гуслав, если не покажет щенку, привёдшему в рыцарский зал это рыночное чудо, своё место. Он даже не станет бить сильно, а просто сделает так, чтобы этих двоих выставили отсюда взашей.

Он нацелил совню и сделал колющий выпад, стремясь понять тактику боя противника. Он был сильнее, массивнее, в броне, поэтому мог ставить на лобовую атаку. Лезвия даже не соприкоснулись — его удар прошёл мимо. Тогда он подался назад и бросился вперёд, рассчитывая смять соперницу силой. Лезвие было отведено, древки скрестились, и рыцарь резко толкнул противницу. Та поддалась, поднырнула и выскользнула куда-то вбок. Неприятное чувство открытой ударам зоны обожгло бок рыцаря. Он разворачивался слишком медленно. Дроу стукнула его тупым концом по спине. Рыцарь, бросив проклятие, развернулся с ударом по широкой дуге, не оставляя никому сбоку и позади себя шансов. Звонкое соударение — взмах пружинисто парирован и отброшен вверх. Столкнувшись снова с ней клинками, он нажал и внезапно махнул левой рукой, целясь ей в лицо. Первая кровь — дешёвый способ завершить невыгодный бой: разбить противнику нос. Серьёзные бойцы выходят в шлемах с защитой лица. Промах.

"Куда она делась?.."

Вдруг ощутимый тычок острым в правый бок. Зрители разразились криками. Отточеной совней вполне можно пробить кольчугу и ранить, но удар был нарочито слабым.

— Что за шутки?! — взъярился Гуслав, и наугад отмахнулся другим концом древка. Отогнав противницу, он размахнулся и обрушил на неё череду широких и мощных ударов, перечёркивающих пространство. Ей, казалось бы, теперь не спастись. Но, уходя неуловимым образом, она орудовала обоими концами своей совни с недоступной ему скоростью, сбивала его совню с направления атаки, всякий раз нарушая его равновесие. Постепенно переходя к контратаке. Это была непривычная рыцарям техника древкового боя, даже непохожая на то, что практикуют жрецы некоторых культов Великих степей. В неярком свете факелов и лампад зала серокожая эльфийка казалась жидкой тенью, у которой лишь иногда посверкивали золотистые глаза.

Внезапно Фельвэ сильно отбила лезвие сэра Гуслава в сторону и тут же попала ему тупым концом в ушной щиток. Он отшатнулся, а она, заранее приняв его контрудар сверху на древко, быстро приблизилась и заехала ему серединой древка в лицо, заставляя отвернуть голову вбок. И тут же резко нажала на хауберк, переводя силу давления на плечи вниз и назад. Рыцарь запрокинул голову и, взмахнув руками, с лязгом грохнулся наземь. Как это получилось, он не понял, и не особо пытался. Катнулся к ней, пытаясь как-то схватить или ударить, но его рука прошла сквозь воздух, а древко во второй руке было перехвачено и закручивающим движением вырвано из его хватки. Зрители взревели.

Обезоруженный сэр Гуслав стал подниматься. Дроу выпрямилась и ждала, с вопросительно-вызывающим взглядом направив на него сразу два острия совен. Калейдоскоп его позора принимал невиданные краски. Но он не собирался сдаваться, даже оставшись с пустыми руками. Вдруг что-то мелькнуло перед носом, и он поймал совню, что перекинула ему противница.

Стража грохнула в щиты.

— По доброй воле стороны сэра Кервина, — провозгласил судья, — бой продолжается!

Рыцарь пыхтел, как разъярённый бык. После двойного унижения он не смог ничего придумать, кроме как броситься в ближнюю атаку, уповая на свою защищённость. Он налетел на противницу в неистовом рвении задавить; но она неведомым ему образом уклонилась, держась в полушаге впереди — вот-вот и достанешь, одна ошибка, лишь раз оступится, и удар сметёт её. По-кошачьи мягко двигаясь, она парировала, манила его, заходила за спину, выматывала круг за кругом. Удары, которые он пропускал, становились всё ощутимее, но непонятно было, полная ли это сила, и сколько можно нарушать законы нормального боя. Это всё смахивало на издевательство и бесило сэра Гуслава. Удары сыпались без счёта, в ушах стоял звон, дыхания не хватало, мускулы горели и начинали неметь. Публика в молчании созерцала пляску древков и клинков. Рыцарь понимал бессмысленность своего положения, но не видел выхода и продолжал, как заведённый, уповая, что первым "кончится" не он. А золотоглазая бестия всё так же ловко уходила, растворяясь в нечётком ореоле разлетающихся чёрных, как кусок ночи, волос.

Она приняла клинком совни очередной мощный удар в начале траектории, не дав ему набрать силы, и провела в сторону от себя; используя крутящий момент, на извороте сильно ударила вторым концом рыцарю по шлему, сбила его с толку. Пользуясь заминкой, остриём обошла его клинок и быстро чиркнула его по щеке ниже шлема, тут же отвела контр-выпад, и в ловком подскоке сильно толкнулась обеими ногами от его нагрудника. Не выдержав импульса, он свалился на спину. Грохот брони прозвучал финальным аккордом, и стало тихо.

Фельвэ стояла в пружинистой стойке, часто дыша, и держала лезвие у рыцарской груди. Он лежал, красный, как варёный рак, и вымотанный, как рыба на берегу, глотая воздух. Гильдмастер подал знак, стража ударила в щиты.

— Внимание! — объявил судья. — По первой крови и неспособности сражаться одного из бойцов, бой завершён. Честную победу одерживает... Фельвэ, защитник сэра Кервина из Бреннона!

Стража забарабанила по щитам, толпа зашумела, но это не походило на бурные овации. Скорее на возгласы удивления. Гуслав размазал по щеке кровь, скосился на перчатку. Ещё один шрам. Он не верил своим глазам и тому, что вокруг происходит. У него закружилась голова. Это что, к демонам, сон? Почему он продолжается?? Шум понемногу стихал. Он протёр глаза и увидел противницу, стоящую рядом в непринуждённой позе и глядящую сверху вниз своими нечеловечески золотистыми глазами. Чуть дальше, чем можно достать внезапным ударом.

— Оружие, — вдруг мягко сказала она, — состоит не только из стали.

С загадочной полуулыбкой отвернулась и вышла из круга. Краем глаза контролируя тыл, вернула стражникам совню.

— Реванш, — зашипел Гуслав, поднимаясь с пола и буравя Кервина злым взглядом. — На мечах!

Фельвэ обернулась, смерила его глазами, вовсе не впечатлённая, чуть скривила губы:

— Я тебя на бой не́ вызываю.

И, вернувшись к своему спутнику, завернулась в бежевый плащ, в котором не столь уж выделялась из людской массы. Кервин смотрел на неё восхищённо и обескураженно сразу. Заметил, что она взъерошена и часто дышит, хотя держится безмятежно. Теперь, по идее, никто не должен оспаривать их право находиться в Рыцарском Зале. Народ вокруг разразился гулом противоречивых выкриков и загалдел.

Гуслав, ещё стоя в круге, потемнел, его глаза, посверкивая, бегали вокруг. Толпа притихла, как перед грозой. Тогда гильдмастер поднял руку.

— Иностранка владеет оружием на уровне рыцаря, — объявил он, — и рыцарь поручился за неё. Это значит, что она достойна уважения, чести и гостеприимства в нашем городе, невзирая на её происхождение, сословие и цвет кожи. Её, как любого из нас, охраняет закон. Идите, рыцарь Гуслав, и приведите себя в порядок. Схватка с не-собственником герба в турнирном ряду не засчитывается. А если бы не гостеприимство и дружба, наш Бреннон никогда бы не стал столь большим и славным городом!

— Нечестно! — рыкнул Гуслав. — Есть ли здесь колдовство?..

Его предубеждения никак не хотели сочетаться с действительностью.

— Скрытой магии не было, — заверил собравшихся гильдмастер, — иначе наши сторожевые камни бы засветились.

Он указал на крупные призмы хрусталя, закреплённые высоко на стенах.

Пока публика возбуждённо обсуждала увиденное, Кервин и Фельвэ стали пробираться к двери в углу, справа от входа в Казначейскую Палату — в контору Рыцарства. Они продвигались они сквозь толпу, занятую активным общением между собой. Публика давала им дорогу лишь первый десяток шагов. Стоявшие в задних рядах начали расходиться по своим делам. Кто-то дивился и радовался зрелищу, кто-то возмущался, кто-то упорно спорил.

— ...Эк, не поймёшь, кто из этих двоих рыцарь, а кто оруженосец!.. — смеялся один голос.

— Зуб даю, это "ночная сестра"... — шептал другой.

— Да ну, типун тебе на язык, — буркнул третий, — эти "ночные" в горах сидят, по городам не шатаются.

— Да выдумки это всё, не мелите чепухи, — ответил четвёртый.

Фельвэ шла за спутником, опустив голову, словно теперь хотела слиться с тенями этого зала. Кервин обернулся к ней, и она натолкнулась на него.

— Потрясающе, — восхитился юноша. — Это боевое искусство воинов твоего дома?

— Не совсем... Воины обучаются иначе. А это... Искусство мастера Дайтина из школы магии на озере Миранзарим. Если магия почему-либо не помогает — чтобы маг смог защитить себя. Мать заставила меня усиленно учиться этому.

Чуть помедлив, качнула головой назад и добавила:

— Он плохо владеет этим видом оружия. Моя хитрость.

— Ты спасла нас от позора... Но сдаётся мне, это просто так не кончится, — шепнул Кервин на ухо спутнице, — знать бы теперь, что делать.

— Просто сделаем то, зачем пришли, — подняла брови тёмная эльфийка, разглаживая волосы, — и тихо исчезнем.

Они приблизились к основательной дубовой двери. Стражи тут не было, зато была цепочка звонка, уходящая в стену. Кервин подошёл, дёрнул. В глубине раздался приглушённый звон. Через некоторое время дверь отворилась и оттуда вышел внушительного телосложения мужчина в кольчуге с коротким рукавом, а следом ещё один. Почти одинаковые, с курчавыми русыми бородками, они казались вдвое шире обычных стражников, и возвышались над Кервином с Фельвэ, как вековые дубы над порослью.

— Заходи по одному, — прогудел один и остановился, придерживая дверь. Второй, не глядя, прошествовал мимо и куда-то прочь. Кервин исчез в проёме, дверь затворилась.

— А тебе чего? — спросил громила у тёмной эльфийки.

— Я с ним, — та кивнула на дверь.

Богатырь глядел на дроу с повышенным любопытством. Недовольная очередным шансом нажить себе проблем, Фельвэ отошла от двери и прислонилась спиной к стене. Скрестила руки на груди и оделась в гордость, вспомнив, что дроу всё-таки высшее существо, и не обязано тратить своё внимание на этих букашек. Даже тех из них, кто выше ростом. Она старалась унять внутреннюю дрожь, которую успешно скрыла от спутника.

— Я видел, как ты бьёшься, — пробасил мужчина уважительно. — Такая лёгкая, и одолела его... Интересное искусство. Ты откуда будешь, эльфка?

Фельвэ возвела очи своду и словно бы случайно взглянула навстречу. Размышляя над ответом, прикинулась, будто она — сама загадочность.

— Как верно догадались уважаемые люди, я из дебрей далеко на юге. Тёмный лес, реки, деревья и грибы. Как называется моя родина — догадайся.

Большой мужчина улыбнулся с озадаченным видом:

— Никогда там не бывал.

Фельвэ самодовольно усмехнулась. Богатырь продолжил:

— А я из страны Рашемен. Бывала там?

— Нет, — дроу моргнула, — но теперь — наверняка побываю.

Это вызвало добродушную улыбку у богатыря.

— Ну, счастливо тебе и твоему рыцарю, южная эльфка.

— Бывай, человек, — просто и по-людски пожелала та.

Большая фигура запросто протолкнулась сквозь толпу, как остров через озеро, и скрылась из виду.

Больше никто на неё не смотрел. По крайней мере, явно. Она замерла у двери, словно тень, и пыталась слушать разговоры людей. Ничего интересного... Время затягивалось. Пришлось собрать всё терпение. И наконец-то — дверь открылась, и вышел Кервин, какой-то нервный, но с мешочком в руках:

— Идём отсюда.

Когда человек и дроу вышли из замка, уже вечерело. Шум на улицах утихал, лавки закрывались. Имея на руках деньги, успели пробежаться немного по магазинам. Фельвэ казалась утомлённой, без энтузиазма рассматривала, что попадётся. Провизию на дальнейший путь следовало ещё обдумать. Заря окрасила небо охрой, на улицах появлялся праздно гуляющий народ, и всё меньше оставалось открытых магазинов. Не находя больше ничего интересного, двое гостей прогулочным шагом вернулись в таверну.

— Что было там, у казначея-то? — спросила любопытная дроу, сидя за столиком.

— Пришлось на ходу придумывать историю своего отца согласно тому, как советовал сэр Амбарад. Вроде как бы поверили...

— Это же хорошо, — заключила Фельвэ.

Подкрепились тем, что оставалось в котлах таверны от обеда — на это давали скидку. Допивая пряный компот из сушёных яблок с добавлением какой-то листвы и глядя на юношу поверх кружки, дроу поинтересовалась:

— Ну что, я вела себя как нормальная девушка, как ты просил?

Кервин замялся, смущённый таким излишним, явно провокационным вопросом.

— Ты вела себя как рыцарь, — нашёл он ответ. — Доблестно защитила нашу с тобой честь. Для них это было большой неожиданностью.

Фельвэ растянула губы в усмешке:

— Тот рыцарь был не слишком-то доблестным, судя по его попыткам...

— Увы, — развёл руками юноша, — не все люди одинаково следуют общепринятым принципам... Этот подвержен слепой гордыне. Будем надеяться, что это худший пример, который нам повстречался.

Пока человек относил пустую посуду, дроу сидела и таинственно улыбалась сама себе. Затем вместе пошли в свою комнату.

=Комната таверны=

В небольшой комнате были светлые стены их какого-то пористого камня, два деревянных топчана и столик, да единственное небольшое окошко. Вечерний свет окрашивал обстановку в рыжий. По топчанам и на полу были разложены вещи, которые Кервин хотел перебрать, от чего избавиться, а что обновить. Но сегодня на это сил уже не было.

— Хм, — тихо заговорила дроу, — а может, мне тоже попросить — пусть Амбарад посвятит меня в рыцари, а? Получим подъёмные ещё раз...

Кервин, глядевший на разложенные вещи, "застрял" с ответом.

— Н-нуу... не думаю, что это получится, — ему так не хотелось говорить, что на его памяти в рыцари никогда не посвящали женщин, и, тем более, серокожих эльфиек. — Он и так уже сделал нам одолжение. Кроме того, тебе, то есть, нам понадобится ещё по оруженосцу — где их взять?..

Фельвэ взглянула на него как-то хитровато, словно видит все недомолвки насквозь. Опустила глаза на вещи.

— Ладно, я пошутила. Однако приятно знать, что меня защищает здешний закон.

Кервин всё же должен был убрать лишнее с кровати. Фельвэ помогать не торопилась, просто сидела на краешке в раздумьях.

— "Ночные сёстры", — вдруг медленно произнесла дроу, смакуя словосочетание на языке. — Кто это такие?

— Люди говорят, есть такая не то гильдия, не то религиозная секта. Там руководят женщины. Скрытные они. Какие у них цели, не знаю, но живут они в пустыне, в скальном монастыре. Кому поклоняются — уж не помню. Им подчиняются степняки апхары. Караванщики им товары дают, то есть, дань за проезд. Зато, говорят, ни орков, ни разбойников в тех местах не видывали.

Фельвэ призадумалась, разминая пальцами глянцево-чёрную прядь:

— Похожи на мой народ. Любопытно. Надо бы узнать о них побольше.

Искоса вопросительно взглянула на спутника. Усталый Кервин выдавил из себя весь скепсис, который получилось. Фельвэ открыла окно, выглянула, вдохнула надуваемый из степи прохладный воздух.

— Как ясно... Хочу пройтись. Вон, сколько звёзд. Составишь компанию? Хотя, я не настаиваю...

Он зевнул, затем стряхнул дрёму.

— Пошли...

=Ночной Бреннон=

Закрыв комнату на ключ, двое миновали зал, в котором тихо упивалась пара компаний, и вышли наружу. Было прохладно и свежо, остатки дневного тепла с нагретых камней уносило налетающими ночными ветрами. Высокие облака тянулись по небу тёмными полосками. На улицах было почти безлюдно, но не темно: светились фонари на столбах и лампады, подвешенные на углах зданий, рассеивая неяркий свет, окрашенный цветными стёклами плафонов — зелёным, жёлтым, красноватым. Атмосфера таинственности и какой-то праздничности царила на улицах центрального квартала. Здесь трёхэтажные дома с островерхими крышами закрывали небо, кое-где на ветру полоскалось выстиранное бельё, тоже цветное. Рабочий народ, конечно, давно уже спал, но иногда появлялись то одинокий деловитый прохожий, то гуляющая пара.

Тёмная эльфийка вертела головой, любуясь всем подряд.

— Город людей мне нравится. Здесь спокойно. И есть что-то такое, что мне хочется уловить, — она потянула носом. Пахло цветами в горшках, обильно развешенными на фасаде одного из домов. Фасад другого утопал в тени увивающего его винограда, лозы которого бесцеремонно начали экспансию соседского фасада. Кервин протянул руку и сорвал гроздочку чёрных мелких ягод, скрывшихся от рук других прохожих. Попробовал одну. Кисло. Фельвэ внимательно разглядывала ягоды, крутя их перед своим носом. И вдруг сказала:

— Помню. Мать однажды купила такие у торговца, привёзшего их с поверхности. Дорого. Большая роскошь у нас, — дроу раскусила ягоду и скривилась.

— Незрелые совсем, — пояснил ей спутник.

— Мм... те были крупнее и куда слаще.

Квартал закончился высокой крепостной стеной, улица шла через открытые ворота. Над зубцами выше крыш реяли флаги, пара стражников с алебардами скучали возле будки. Фельвэ и Кервин прошли в соседний, храмовый квартал. Он выглядел ещё интереснее.

Тут росли кучерявые деревья и кустарники с желтыми цветами, скрывающие в своей тени дорожку. Кусты были ровно пострижены, деревья ухожены и их стволы побелены от вредителей. В зелёной гуще виднелась островерхая постройка плавных форм — местный храм. Среди зелени светились фонари, и никого поблизости не наблюдалось.

Человек и дроу прошли по дорожке, вдыхая ароматы этого сада, и оказались перед входом в храм — всего сотня шагов. Садик был совсем небольшим, но даже такой мог считаться роскошью внутри крепости. Две сглаженные пристройки прильнули к островерхому продолговатому зданию, над входом в которое тускло блестел выполненный в металле символ — два спелых колоса с длинными остями, оплетающих изящное древко косы.

— Храм Шаунти, богини земледелия, плодородия и уюта, указал спутнице Кервин.

Фельвэ долго разглядывала храм. Царил такой покой, что Кервину не хотелось нарушать его рассказами о Шаунти прямо сейчас.

Сбоку от входа располагалось приземистое каменное зданьице, напоминающее беседку, только закрытую, с узкими щелями вместо окон.

"Сторожка", — подумал Кервин. Фельвэ стала рассматривать кромешную темноту внутри, и заметила едва подсвеченную теплом фигуру.

"Стражник", — подумала Фельвэ. Она внимательно разглядывала контрастное тепло сквозь щель, тихо радуясь, что к ней постепенно возвращается ключевая способность дроу.

Полюбовавшись храмом, свернули вправо по такой же дорожке, и, миновав ограду, вышли к другим квартальным воротам. По ту сторону были опять здания, попроще, победнее; они хаотически топорщились и напирали на улицу разномастными фасадами. Тут было больше дерева в архитектуре и меньше фонарей. Переулок вывел на открытое пространство. Его почти полностью занимало нагромождение закрытых палаток — это рыночная площадь. Закрытый на ночь рынок был обнесён переносными оградами, вдоль которых через интервалы стояли фонари, и неспешно прогуливалось несколько стражников другого вида, в полосатых шароварах, с круглыми щитами и длинными саблями. Их лица скрывались под козырьками на островерхих шлемах, а плечи обливали кольчужные бармицы. Они следили за узким свободным пространством, отделяющим ограду рынка от стены домов.

Тут встречались прохожие, проскальзывающие от дома к дому. Седой низкорослый мужчина с кудрявыми бакенбардами задумчиво курил трубку, сидя в кресле-качалке на резном крыльце. Загадочно светились фонари около некоторых вывесок, вероятно, магазинов, торгующих особыми товарами, которыми интересуется люд, с раннего утра работой не обременённый. Ближайшая вывеска витиеватыми буквами гласила:

"Вихри Калхира".

Что это такое — было загадкой, но Кервин не соблазнился зайти, и надеялся, что его серокожая спутница также не соблазнится. Она лишь проводила вывеску глазами.

Кервин повернулся к ней:

— Думаю, нам пора идти дальше, не дожидаясь, пока пойдут мерзкие домыслы про нас с тобой, — прошептал он. — Не хочу этого терпеть. Давай уйдём завтра утром?

Тёмная эльфийка слегка улыбнулась

— Этот город к нам щедрее других мест. Но, наверное, ты прав.

Проскользнув вдоль стен через рыночный квартал, двое покинули площадь, вошли под сень домов. Узкая улица рябила тенями и светом от лампад, развешенных по столбам и выступам стен. Прошли переулком и, миновав ворота, свернули на перекрёстке направо, на обратный путь.

Тут был жилой квартал попроще, потемнее. Разнообразные запахи: то жареного мяса, то дыма, то цветов, то чего-то сладкого попадали в ноздри. Двухэтажные дома ещё ближе друг к другу нависали над улицей. Тишина и покой. Немного дальше дома раздались в стороны — там был перекрёсток. Пространства побольше, пустая коновязь, доска для объявлений, тени...

Когда вышли на перекрёсток, Кервин заметил в этих тенях у стен лениво движущиеся фигуры людей. И все — мужчины в простой рабочей одежде светлых тонов, словно бы запылённой, некоторые с фартуками — только что от верстаков. С чего бы то, час поздний...

Первое, что Кервину сильно не понравилось — на их лицах были неприметные тряпичные маски. Словно бы от пыли. Второе — в их руках стали появляться дубинки, короткие цепы, железные прутья. Окружённые со всех сторон, человек и дроу оказались прижаты к углу ближайшего дома. Кервина прошибло ледяной оторопью, его взгляд заметался в поисках вариантов выхода или бегства. Внезапно пойти на прорыв? Он вытащил кажущийся бесполезным кинжал. Вокруг них оказалось около дюжины человек. Подходили тихо, словно бы прогуливаясь. Как же Кервин пожалел, что не взял с собой ни щита, ни меча... Но Бреннон выглядел цивилизованным городом, где вовсе не нужно ходить по улицам во всеоружии — Кервин видал иные города...

Ближайший из незнакомцев, сутуловатый, невысокий, но явно сильный, стриженный под "ёжик" парень скрипучим, полным презрения и наглости голосом произнёс:

— Эй, рыцарёк. Говорят, надо тебя приструнить. Тебя и твою замарашку. Честных людей, говорят, позоришь. И чтоб не таскал сюда черномазых всяких. Хе, что — наложил уже?..

Кервин действительно опешил до предела. А Фельвэ быстро вывела руками перед собой замысловатый рисунок, и между преследуемыми и нападающими возник мутный сгусток, который быстро вырос до размера обхвата, источая густой чёрный дым, исказил пространство, словно кривое стекло. Раздался низкий звук на грани слышимости, похожий на удар гигантского сердца или звук глотания, который тяжко прошёлся по ушам и внутренностям окружающих. Неприятное чувство страха провалилось в низ живота — по крайней мере, у Кервина, чувствующего спиной стену дома. Но, в его случае, один страх работал против другого. Люди вокруг приняли стойку. Глаза тёмной эльфийки смотрели сосредоточенно, губы прошептали неслышимую фразу и палец пламенной линией вычертил нечто угловатое, словно бы звезду. Из потустороннего сгустка пыхнуло смолянистое пламя в окружении клубов тьмы, всех вокруг обдало волной пугающего жара. Городские бандиты зашумели, стали тыкать в сгусток палками, но подступиться для удара уже не решались, и было очевидно их замешательство.

— Нечистое колдовство!..

Снова раздался низкий звук, изо вспышки пламени проявилось чёрное, как уголь, шипастое нечто размером больше крупной тыквы. Фельвэ энергично выкрикнула:

— Tril'ir!! *

И оттолкнула творение от себя вместе с волной невидимой силы, отбросившей лидера бандитов и ближайших его людей наземь. Создание зашипело, вращаясь в клубах дыма-тьмы, полетело, пыхая смоляным пламенем, прямиком на тех, кто вскочил первым. Раздался испуганный крик:

— Бей её!

Дроу наградила двоих, что кинулись к ней справа, двумя шарами тьмы, и потащила Кервина за руку. Вместе они кинулись бежать. Отпихнули объятых тьмой молодчиков, которые в панике выронили дубинки, начали грязно ругаться и вопить, хватаясь за скрытые в неестественной черноте головы. Но шары двигались вместе с ними — не избавиться. Кто-то бросился вдогонку убегающим и тут же стал новым обладателем ужасного чёрного шара.

Поистине страшные крики раздались позади. Кервин краем глаза заметил, как кто-то мечется, объятый дымом; как демонический шипастый шар, оставляя пламенный след в чёрном шлейфе, сбивает наземь сразу двоих и гонится да третьим, и вся банда разбегается кто куда. Кто-то валяется у прочих под ногами, другой ползает на четвереньках — непонятно, что с ним сделало потустороннее создание.

Кервин и Фельвэ мчались очертя голову прочь. Свернули за изгиб полутёмной улицы, оставляя всю вакханалию позади. Он увидел блеск её глаз и изогнутую полоску белых зубов — дроу радовалась эффекту, который произвела. Человек смотрел на неё с выражением полного смятения.

— Что... Ты натворила! — выпалил, хватая ртом воздух. — Оно... Подожжёт город!.. Такая магия... Тут запрещена!

Он вдруг понял, что, многословно рассказывая ей о городах людей, забыл сказать, что призыв и тому подобная магия здесь под строгим запретом, нарушение которого намного хуже драки. Теперь это и его вина. Человек и дроу неслись по улице и видели, как на крики и дым выбегает из дверей встревоженный народ, поднимая ещё больше крика. Кое-кто тащил вёдра: пожары тут не редкость. Тревога поднимала спящий город, кто-то в панике бежал навстречу стягивающимся зевакам. Фельвэ вдруг остановилась, развернулась, сложила руки у рта, прошептала что-то.

— Она растратила силу, — сказала чародейка, — и вот-вот провалится обратно в Бездну.

— Что это?

— Танар'ри-дубинка. Она очень твёрдая и больно бьёт. У нас их для учебных целей призывают.

Кервин услышал лязг доспехов и резко обернулся вперёд, убрал кинжал и схватил дроу за предплечье: стражники от межквартальных ворот уже бежали к ним, недвусмысленно держа алебарды наизготовку.

— А ну, стой! — раздался окрик.

Фельвэ вскинула руки и погрузила двоих ближайших солдат в шары тьмы.

— Не надо!!! — завопил в ужасе Кервин, хватая её за плечи. — Убери!

Шары мгновенно исчезли. Дроу резко вырвалась из рук человека, приняла пружинистую стойку.

Солдаты, бряцая бронёй, окружали их — а они стояли спина к спине — человек и тёмная эльфийка. Десяток острых алебард нацелились на их лица и в грудь.

— Развернулись! — рявкнул десятник. — Руки!

— Эй... Там была драка, — стал оправдываться Кервин, — мы убегали... Какие-то бандиты устроили это!..

— Повернись! Руки, — повторил солдат, лицо которого было не различимо под ободом шлема с широким наносником.

Пришлось подчиниться. Руки обоим накрепко связали за спиной.

— Этой бестии завязать рот.

Солдат накинул Фельвэ на лицо плотную тряпку под самый нос и затянул сзади узлом так туго, что она не могла даже пошевелить губами. Она гневно сопела, но Кервин не мог видеть её лица.

— Кто там и что, — пробурчал десятник, — городничий разбираться будет.

Схваченных соединили верёвкой и повели внутри плотного строя бойцов в островерхих шлемах и пластинах поверх длинных кольчуг. Фельвэ спереди, Кервина сзади. Крики позади, вроде бы, стихли, и сполохов пожара тоже не было заметно. Фельвэ пыталась оборачиваться, но её сразу же дёргали за верёвку, а когда она спотыкалась, слегка тыкали алебардой.

— Гляди под ноги!

Кервин, несмотря на полное смятение души, решил, что сейчас не время для разговоров. Он шёл, не сопротивляясь, и крепился убеждением, что это была самооборона, и они-то с Фельвэ правы. Теперь надо это доказать. Наверняка найдутся свидетели того, как их окружали. Надо только подождать.

"Да, погуляли под звёздами — не то слово..."

Их вели квартал или два, и подвели к толстой, мощной башне в основной стене крепости Бреннон. Затолкали в небольшую дверь. Внутри было темно, пахло гарью факелов и доспешным салом. Несколько клеток из толстых ржавых прутьев стояли вдоль стены, в них было накидано немного соломы. Нарушителей тишины затолкали в крайнюю, не развязав, и заперли на массивный подвесной замок. Напротив, в углу полутёмного помещения был стол и скамья, на ней сидело два стражника. Горела оплывшая свеча.

— Что, поймали бесунов? — бесцветно бросил один.

— Очередных, — был ответ. Люди, звякающие бронёй, стали по очереди покидать помещение. Остались только эти двое.

Кервин взглянул на спутницу по несчастью. Та смотрела в ответ возмущённо, затем чёрные брови опустились в горестном выражении.

— Крепись, Фельвэ, — рыцарь старался говорить с непоколебимой уверенностью. — Ничего, скоро придёт городничий — с ним и разберёмся.

Скепсис в ответ выразили её слегка изогнутые брови. Кервин обратился к охране:

— Послушайте, уважаемые! Раз уж нам долго придётся ждать, может, развяжете хотя бы рот моей спутнице? А то ей дышать трудно!

Стражники продолжали лениво сидеть, иногда поглядывая на арестантов. Кервин всё ждал ответа:

— Уважаемые?..

— Зато колдовать просто, — наконец бросил один из охраны. — Ничегось, скоро он подойдёт, только место преступления глянет. И вам доста-анется...

Кервин отвернулся. Печаль в золотых глазах поверх тугой чёрной тряпки встретила его взгляд. Он сокрушённо вздохнул и опустился на корточки спиной к прутьям. Фельвэ присела также напротив.

Всё хорошее, что он говорил ей о людях — люди перечеркнули одним махом. Хамство сэра Гуслава — ещё цветочки. И непонятно, как теперь выпутываться, уцелеть бы вообще. Теперь их обоих ждут, вероятно, кандалы да каторга, и скорее всего, раздельно. Его, может быть, ещё спасёт сэр Амбарад, а вот Фельвэ, вероятно, погибнет там, под бичами на каменоломнях. А скорее, при попытке бегства. Думать об этом было невыносимо горько. Досадная беда — а всего лишь вышли погулять... И Кервин подумал, если он освободится, то сделает всё, чтобы её вытащить — неважно, какой ценой для себя.

В темнице было промозгло и холодно, вскоре человек и дроу прижались друг к другу, перед этим сгребя ногой всю солому под себя. Так они и сидели, молча, не считая времени, как два цыплёнка в клетке, грели друг друга и делили пополам свою печаль.

Вдруг раздался стук, открылась дверь. Донеслись деловые разговоры. В отблесках переносных лампад в проёме замаячили фигуры людей. Вошло несколько стражников, и на одном из них блестела начищенная кираса с рельефом герба Бреннона и привычный островерхий шлем с блестящими серебром узорами. Целеустремлённый, твёрдый взгляд тёмных глаз оценивающе остановился на сидящих в клетке. Те поднялись на ноги, по-прежнему прижимаясь друг к другу.

— Молодой человек и темнокожая колдунья, — негромко проговорил вошедший, — какая необычная пара. И говорят, что человек — рыцарь, а она — его оруженосец. Ужасные вещи можно было бы заподозрить, если бы я не видел вас в Рыцарском зале...

Он чуть помолчал. Кервин набрался решимости:

— Не мы начали драку. На нас напали бо́́льшим числом.

— Я знаю, кто на вас напал, — был вполне миролюбивый ответ, — банда "Резчиков". А также подозреваю, кто стоит за этим.

Кервин расширил глаза:

— Гуслав?

— Не думаю, что сэр Гуслав — скорее, кто-то из сочувствующих ему. Тех, кто ставит на него на турнирах. Им не выгодно, чтобы он был опозорен, — городничий ухмыльнулся, и искорки сверкнули в глазах черноволосой дроу.

— Поэтому решили опозорить вас. И вы в этом хорошо им помогли. Увы... Убрать эту повязку, — приказал городничий стражнику. — Она — неопасна.

Ленивый стражник прытко вскочил со скамьи, Фельвэ затылком прижалась к прутьям и была освобождена от мучительской тряпки. Нижняя часть лица дроу под тугой повязкой побледнела, и она, поблагодарив городничего кивком, принялась то поджимать, то растягивать свои тёмные губы, желая их размять.

— Так что, — подал голос Кервин, — мы оправданы?

Городничий сделал паузу.

— Я понимаю суть происшествия, однако, закон есть закон, сэр Кервин. Магия с призывом потусторонних сил в нашем городе строго запрещается. Все проявления магии в стенах Бреннона тщательно отслеживаются магами на службе города, и оставить это просто так не выйдет: слишком много глаз видели колдовство. Мы, стража — тоже должны отчитываться перед городским Советом.

Кервин повесил нос.

— Я не предупредил её. Я виноват в этом.

— Рыцарский ответ. Однако выход для вас есть. Я уже отправил людей в таверну за вашими вещами. Скоро они будут здесь. После этого мы проведём вас внутри стены и выпустим через потайную дверь в городской ров. Пройдёте по рву до западного моста — и вы свободны. Там начинается тракт. Не задерживайтесь и не появляйтесь вблизи Бреннона — вы будете в розыске тут. Если вас схватят повторно — я вам помочь уже не смогу, и чародейку ждёт темница, а тебя — лишение права носить меч, как соучастника.

Кервин просиял. Конечно, они с Фельвэ ещё не закончили дела в Бренноне, но это бесспорно лучше первых его расчетов.

— Благодарю вас.

— Моя работа, — был ровный ответ, — обеспечивать, чтобы честных поступков и честных людей в Бренноне было больше, чем нечестных.

Городничий отвернулся, стал вполголоса разъясняя

ть что-то другим воинам. Когда переговоры стихли, Кервин, возбуждённый таким поворотом событий, задал вопрос:

— Там кто-нибудь погиб?

— Нет, — был ответ. — Все ушли сами.

— Ты здо́рово рассчитала силу... этого... дубинки, — похвалил юный рыцарь.

Дроу сделала улыбочку. Щёки её отошли от повязки и вернули себе нормальный серый цвет. Немного погодя Фельвэ тоже решилась на вопрос:

— Где здесь учат магов? — её голос прозвучал экзотической свежей ноткой в этой суровой и мрачной мужской обстановке.

Городничий ответил, не оборачиваясь:

— В Солидаре. На запад. Хорошая мысль: маги любят непохожих...

Разговор продолжил Кервин:

— Как долго мы должны избегать появляться в Бренноне?

— Вещественных улик против вас нет. А давность свидетельских показаний по таким случаям — год.

— Спасибо.

Под новое настроение время пошло незаметно. И находящихся в клетке уже не так смущали связанные руки.

Наконец, входная дверь снова отворилась. Зацокали копыта по ту её сторону. Стражники внесли несколько мешков с крупными предметами. Городничий повернулся к клетке:

— Завтра после полудня пойдёт караван на Либрен. Скажите, что Дирхем посоветовал. Что будете охранять. Если вас узнают — напомните про поединок, — он сдержанно улыбнулся, — но лучше, чтобы не узнали.

Охранник отпер дверь клетки. Городничий скомандовал:

— Пошли.

Миновали низкую дверцу в стене, шли долго по тёмному туннелю, через такие же дверцы и пару помещений со стражниками, крутая лесенка вниз, тесный туннель, ещё одна лесенка... Пустая, гулкая комната с душным, застойным воздухом, мощную дверь в которой открывали вшестером; ещё дверь и — свежий воздух.

Кервин и Фельвэ оказались под тусклыми звездами в тени возвышающейся до неба стены. Стрекотали цикады. Ров был без воды, зато глубокий и с поросшими редкой травкой крутыми склонами, по которым не очень-то заберёшься. Только тут им развязали руки. Кисти стало нещадно покалывать — нервирующее ощущение. Фельвэ, морщась, энергично растирала их. Следом из дверцы выпихнули мешки, в которых Кервин нашёл свой щит, меч и прочее их с Фельвэ имущество.

— Великое вам спасибо, — прошептал Кервин в проём. — Мы с Фельвэ точно постараемся, чтоб в мире честных поступков было больше, чем нечестных.

Толстая, тяжёлая дверца без разговоров захлопнулась позади. Одежда и всё то, что просто лежало по комнате в таверне, обнаружилось в одном из мешков. Не забыли даже дорожный посох — палку, которую Фельвэ раньше использовала в дороге. Вроде бы, ничего не пропало. И платить за постой в этот день не пришлось.

Освобождённые наспех снарядились и пошли направо — к видневшемуся вдали массивному мосту. Во рву было темно. Фельвэ шла первой, Кервин — по её стопам. Шли молча: пусть дозорные на стенах не беспокоятся. Возле каменного моста склон осыпался, и выбраться там оказалось проще. От моста вдаль шла дорога. По обочинам стояли изгороди, но никаких строений не наблюдалось: Бреннон — это степная крепость, привыкшая к осадам кочевников и орков, и пригородных поселений возле стен строить не дозволялось. Подъездная дорога сделала петлю, обходя глубокую яму — своеобразное продолжение рва, призванного помешать подкату осадных орудий. Ворот позади не было видно: у стены дорога сворачивала в глубокий захаб.

Город спал. Задувало. Над зубчатой стеной реяли флаги в ночном ветру. Какой-то намёк на луну виднелся сквозь дымку. Двое вышли на дорогу, покрутили головами, закутались в плащи и пошли по тракту в недружелюбную ночную степь.

Степь была ровной и пустой. Бугристый от следов копыт тракт виднелся под ногами полосой чуть посветлее окружающей темноты. Он шёл на запад прямо, как стрела. Вдали, в стороне, мерцали огни какого-то далёкого селения. Кервин думал о том, что ни закупить провизии, ни нормально наладить снаряжение им не удалось. Теперь — рассчитывать на караван, тратить деньги и искать другой приличный городок. Далеко ли до этого Либрена?.. И все из-за людей. Кервин первым нарушил ветренную тишину:

— Мне ужасающе стыдно, Фельвэ, за мой народ.

Её ответ звучал как-то плоско:

— И всё же он менее жесток, чем тот, откуда родом я.