Жертвенный Пёс (джен)

* * *

Наконец, очень длинный день закончился, наступил вечер, и все уселись возле костра, ожидая готовности их нехитрого ужина — варëных сосисок и яиц. До начала Чемпионата мира по квиддичу оставалось всего несколько часов! Вот только Гарри всё не мог ощутить то праздничное настроение, которое испытывали окружающее. В его голову постоянно лезли всякие мысли. И большинство из них так или иначе были связаны с крёстным.

Сначала он просто расстроился от того, что Сириус не сможет увидеть Чемпионат. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, по дороге спросил Гермиону о рунах, ведь именно она в школе посещала этот предмет. Гермиона, и без того кидавшая на него подозрительные взгляды, нахмурилась ещё сильнее, но ответила — и он очень удивился, когда она стала рассказывать о футарках, особенностях перевода, фонетике, транскрипции и прочих вещах, которые его интересовали мало. А стоило ему заикнуться о ставах и прочем использовании рун в магии, так она вообще посмотрела на него, как на Лаванду Браун, когда та особенно пылко восхищалась гаданиями, и сочувственно-устало объявила, что руны — это просто древний язык, а остальное выдумки. От такого поворота Гарри натурально офигел, о чём не замедлил ей поведать. Ведь как так? В ответ Гермиона с ещё более усталым видом принялась объяснять, да вот только её импровизированная лекция сводилась к простому «это всё чары, а руны так, прикрытие». Гарри заморгал, как разбуженная сова — ведь как может быть такое, чтобы Гермиона была столь уверена в чём-то неправильном? Или он просто что-то не так понял?

«Ага-ага, а зелья мы тоже заколдовываем, да?» — отозвался его внутренний голос, который в последнее время ну уж очень походил на Сириуса. Гарри непроизвольно закусил губу и задумался. Какая-то его часть была просто в ужасе от его сомнений в Гермионе, да вот только сомневаться в словах крёстного хотелось ещё меньше. В конце концов, Сириус ведь стал анимагом, да и «Карту Мародёров» тоже помогал делать — значит, он вполне может знать больше. Особенно, если вспомнить его практически матерные слова о том, что в Хогвартсе нормально только «римскую магическую практику» преподают. Что ж, теперь Гарри искренне жалел, что не уточнил, что же это за практика и какие есть ещё.

На его счастье, монолог быстро заглох — к дальним походам не был готов никто, так что вскоре и разговаривать особо не хотелось. И — наконец-то! — они нашли нужное место и вместе с отцом и сыном семьи Диггори переместились при помощи портключа. А затем Гарри так офигел от увиденного, что на какое-то время ему стало не до размышлений.

Сначала были ОЧЕНЬ странно одетые волшебники — у одного — массивные золотые часы, твидовый костюм и высокие галоши; у другого — толстый свиток пергамента, перо, шотландский килт и... пончо. И оба они были сотрудниками Министерства. Затем был самый обыкновенный магл, которому ещё один сотрудник Министерства — в одних брюках для гольфа — постоянно стирал память. А ещё был упомянут некий Людо Бэгмен, и даже Джинни удивилась, почему это начальник Департамента магических игр и спорта не следит за антимагловскими предосторожностями. А затем они нашли свой участок и исключительно при помощи Гермионы — которая туристические палатки хотя бы видела не только мельком и по телевизору — поставили две палатки. Изнутри они оказались целыми квартирами, пусть и с брезентовыми стенами. Ну а после они вместе с Роном и Гермионой пошли за водой.

Встретило их целое море палаток, из которых только очень малое количество походило на эти самые обычные магловские походные палатки. Волшебников было не меньше. И таких же разных. Он, конечно, знал, что волшебники живут не только в Британии, но одно дело знать, другое — видеть. Кого здесь только не было! И сколько бы мистер Уизли ни говорил: «Запомните, всякая магия запрещена», магии вокруг было предостаточно. Первыми проснулись дети — от совсем маленьких, до школьников. И пока одни играли с родительскими волшебными палочками, другие вовсю летали на маленьких летающих мëтлах. Ну а что говорить о взрослых? Уж те в применении магии стеснялись лишь для виду, из-за чего странно одетые министерские работники просто не знали, к кому именно бежать! И смотря на группки совершенно разных волшебников в совершенно разных одеждах, разной внешности и цвета кожи, переводя взгляд с довольно по-магловски карикатурных «Салемских ведьм» на темнокожих волшебников в белоснежных мантиях и с посохами, Гарри впервые в жизни задумался о том, что ВСЕ они не могут колдовать одинаково. Ведь даже в математике есть разные системы счёта, да и цифры тоже, и никто не мешал одновременному существованию измерений как по Фаренгейту, так и по Цельсию, футам и метрам, фунтам и килограммам. Так почему волшебники, нередко разделённые целыми континентами, должны колдовать совсем уж одинаково?

Воду они принесли не скоро из-за блуждания по всему лагерю и встреч со знакомыми, и Гермиона попыталась научить мистера Уизли пользоваться спичками, попутно разведя костер. Вечерело, их палатки оказались на самой дороге к спортивному полю, и мимо то и дело сновали сотрудники Министерства, которые дружески приветствовали мистера Уизли, а тот давал краткие пояснения, в основном для Гарри и Гермионы — его собственные дети давно были в курсе всех министерских дел. Наконец, костёр разгорелся вовсю, и можно было варить яйца и сосиски. Именно в этот момент подоспели явившиеся Билл, Чарли и Перси, и Гарри снова вспомнил о том, о чём задумывался ранее.

Старший брат Рона — Билл — стал для Гарри настоящим потрясением. Староста и прекрасный ученик, которого Гарри закономерно представлял себе некой старшей версией Перси. Вот только в реальности долговязый и скуластый Билл выглядел куда более похожим на Сириуса! Ранее он как-то скептически отнёсся к словам крёстного — мол, все мы родственники. Да и трудно было в это поверить, смотря на таких разных Драко и Рона, зная, что они являются родственниками по Блэкам. И вот сейчас перед ним стоял старший брат Рона, который был одновременно похож и на свою семью, и на покрасившего волосы Сириуса. Даже стиль их одежды совпадал.

Дабы не травить душу чувством «вселенской несправедливости» — ведь где это видано, чтобы его крёстный, лучший друг родителей и образцовый гриффиндорец, прятался от дементоров, а не смотрел Чемпионат! — Гарри отвёл взгляд на землю. И этот самый взгляд упал на его новую обувь — тоже подарок Сириуса. Очень удобные летние чёрные кроссовки, в которых ноги не болели даже после столь долгого похода и на которых он теперь мог рассмотреть каждый шов благодаря новым очкам, которых без Сириуса не было бы тоже.

— Мистер Уизли, а почему магловедение не сделали обязательным предметом? — задал он первый вопрос, который смог придумать, дабы просто отвлечься.

— О чём ты, Гарри? — недоумëнно заморгал мистер Уизли, прервавший рассказ о своих пробегающих мимо коллегах.

— Ну, раз Статут о секретности так важен, то почему волшебников не учат даже, как одеваться? Они бы в мантиях привлекали меньше внимания, чем в килте с пончо!

Теперь на Гарри смотрели все, а мистер Уизли окончательно стал похож на разбуженную сову — даже размер глаз стал соответствующим.

— Гарри, понимаешь, — наконец, мужчина вздохнул и взгляд его стал сочувствующим, — волшебники не так уж и часто попадаются на глаза маглам.

«Всё в порядке, Джек»,⁽¹⁾ — съехидничал внутренний голос. А Гарри с грустью подумал, что никто и не удивится, если живущая в глубине дикой природы магловская семья станет немного странной.

* * *

Он снова задумался о крëстном уже после того, как они добрались до своих мест на стадионе — Верхняя ложа!⁽²⁾ — и уселись на отведённые им позолоченные стулья. В следующие полчаса ложа постепенно наполнялась людьми; мистер Уизли пожимал руки каким-то, судя по виду, очень важным волшебникам. Перси вскакивал так часто, словно пытался усидеть на еже. Когда появился министр магии Корнелиус Фадж, Перси отвесил такой глубокий поклон, что с него упали и разбились очки. Страшно сконфузившись, он восстановил их волшебной палочкой и дальше уже предпочитал оставаться на своем месте, бросая ревнивые взгляды на Гарри, которого Фадж приветствовал, как старого друга. Им уже доводилось встречаться прежде, и Фадж, пожав ему руку в отеческой манере, поинтересовался, как у него дела, и представил его окружавшим министра волшебникам.

— Гарри Поттер, вы понимаете, — громко втолковывал он болгарскому министру магии, который был одет в роскошную, чёрного бархата с золотом, мантию и, похоже, не понимал ни слова по-английски. — Гарри Поттер, ну же, вы знаете, кто это… Мальчик, который одолел Сами-Знаете-Кого… Ну должны же вы знать, кто это…

Тут болгарский волшебник вдруг обратил внимание на шрам Гарри и что-то быстро и взволнованно затараторил, указывая на него.

А Гарри, как никогда раньше, почувствовал себя собачкой на выставке.

* * *

Примечания:

Интересный момент с одеждой волшебников — она разная в книге и фильме.

В книге все волшебники ходят в мантиях — и не тех халатиках из кино, а полноценных, как у судей. И надевают их не на одежду — иначе зачем детям раздельно переодеваться в поезде? Да и у мелкого Снейпа, когда его за ногу подвесили, под мантией оказались портки. И при этом есть Уизли с их кофтами, свитерами, курточками и ботинками.

А ещё есть очень удивлëнный одинаковыми носками Добби — и не значит ли это, что чистокровные носят разноцветные носки?

А теперь вспоминаем, какие носки Добби подарил Гарри — и смотрим на средневековые шоссы.

Так что можно допустить, что волшебная мода осталась на уровне 14-17 веков. Не удивительно, почему волшебники совершенно не понимают, как нужно одеваться.

1) Сленговое британское выражение, используемое для обозначения человека, который действует только в своих интересах, даже если для помощи другим требуется минимум его усилий. В русском языке ближе всего по смыслу знаменитое выражение Остапа Бендера: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих».

Вернуться к тексту

2) В книге Уизли & Со. сидели рядом с министрами и Малфоями, а в фильме их засунули, вероятно, на какой-то технический этаж.

Вернуться к тексту