Неизвестная родня 4. Кубок огня (джен)

В свете редких вспышек молний путь до Хогвартса был полон ужаса. Лишь когда они почти добрались до замка, они смогли разглядеть его сквозь плотную завесу дождя.

Как только карета остановилась, Орион первым вышел из неё и поспешил вверх по каменным ступеням. Он даже не осмеливался поднять взгляд, пока не достиг освещённого факелами вестибюля. Взглянув на великолепную мраморную лестницу, Орион резко остановился, увидев перед собой Сириуса и мистера Лонгботтома, которые выглядели мокрыми и уставшими.

Орион не смог сдержать улыбку и бросился к Сириусу. Ремус был прав. Возможно, это было не то прощание, которого ожидал Орион, но оно всё равно было долгожданным.

— Папа! — радостно воскликнул Невилл, спеша к мистеру Долгопупсу. — Что ты здесь делаешь?

— Доделываю кое-какие дела, — с улыбкой ответил мистер Долгопупс.

— Мы просто хотели пожелать тебе удачи ,— добавил Сириус, взъерошив мокрые волосы Ориона. — Вы, мальчики, постарайтесь в этом году держаться подальше от неприятностей и быть хорошими для своего учителя защиты.

Орион и Невилл обменялись осторожными взглядами.

— Папа, ты что-то от нас скрываешь? — осторожно спросил Орион.

Сириус ухмыльнулся. — Скоро узнаешь, — сказал он, затем наклонился вперед, чтобы прошептать Ориону на ухо. — Не бойся обращаться ко мне, если я тебе понадоблюсь, хорошо, малыш? Даже если ты просто хочешь поговорить.

Орион кивнул, и на его лице появилась улыбка облегчения. — Спасибо, пап, — тихо сказал он. — Я воспользуюсь зеркалом, как только смогу.

Сириус ободряюще сжал плечо Ориона и указал в сторону Большого зала. — Вам двоим пора идти, — сказал он, подмигнув. — Скоро начнется сортировка.

Орион и Невилл в последний раз попрощались и влились в толпу, которая направлялась через вестибюль к двойным дверям справа. Праздничный ужин в честь начала учебного года всегда был самым ярким событием года. Золотые тарелки и кубки сияли в свете сотен свечей, парящих в воздухе. За четырьмя длинными столами факультетов сидели взволнованные ученики, а в верхней части зала преподаватели расположились вдоль пятого стола, лицом к ученикам.

На своих обычных местах сидели профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл, профессор Флитвик, профессор Спраут и профессор Снейп. Орион сразу заметил, что за столом не было никого нового. Где же преподаватель защиты от тёмных искусств?

— Орион! Невилл! Сюда!

Гермиона, Гайден и Рон уже сидели за столом Гриффиндора в дальнем конце зала. Невилл, прежде чем направиться к ним, бросил быстрый взгляд на Ориона. Орион узнал этот взгляд — в последнее время Невилл часто так смотрел на него. Это был взгляд, который говорил: «Скажи слово, и я что-нибудь придумаю».

Орион не знал, как относиться к этому. Он был полон решимости доказать, что справится с этим. В конце концов, он пережил поездку на поезде, так что ещё несколько часов не должны стать проблемой.

— Почему здесь были твои родители? — обеспокоенно спросил Гайден.

— Дела министерства, — с улыбкой сказал Невилл, — и они хотели попрощаться, потому что сегодня утром опоздали на поезд.

— Всё в порядке? — спросила Гермиона. — Я имею в виду, это не связано с Петтигрю, да?

— Нет, вовсе нет, — сказал Орион, качая головой. — Это был просто возможный взлом в доме бывшего аврора, старого друга наших отцов.

— Но сейчас всё хорошо, верно? — спросил Гайден.

Орион и Невилл переглянулись. — Мы не спрашивали, — удивлённо сказал Невилл. — Но я бы так и подумал. Они бы не пришли сюда, если бы проблемы всё ещё были.

— Интересно, где новый преподаватель Защиты от Тёмных искусств, — рассеянно сказал Рон. — Было бы неплохо посмотреть, кто будет вести этот предмет.

— Рон! — возмутилась Гермиона. — Это ужасно!

— Что? — в замешательстве спросил Рон. — Это правда. У нас не было ни одного, кто продержался бы больше трёх семестров. Профессор Люпин был близок к тому, чтобы снять проклятие, но он ушёл от нас.

Орион с трудом подавил дрожь. Никто не знал настоящей причины ухода Ремуса. Все думали, что он покинул школу из-за того, что его секрет о том, что он оборотень, раскрылся. Но Ремус мог бы справиться с этим.

На самом деле причина была в том, что Ремус, известный как Лунатик, причинил вред ученику. К счастью, это был Орион, а не кто-то другой, из-за кого у Ремуса могли бы быть проблемы. Однако в других отношениях ему, возможно, повезло меньше. С тех пор как он переехал в Блэк-Мэнор, Ремус боялся причинить боль Ориону.

— Честно говоря, Ремус был здесь только из-за побега из Азкабана — чтобы помочь защитить Ориона и Гайдена, — серьёзно сказал Невилл. — Обычно он предпочитает быть консультантом, чтобы не привязываться к расписанию.

Орион подавил желание взглянуть на Невилла, приподняв бровь. Это было не совсем так. Ремус был прирождённым учителем. Он просто ненавидел ограничения, налагаемые полнолунием. Его злило, что люди часто видят только ограничения, не замечая возможностей.

По заколдованному потолку пронеслась молния, за которой последовал раскат грома, заставивший многих вздрогнуть. Когда двери Большого зала открылись, наступила тишина, и все повернулись, чтобы увидеть, как профессор МакГонагалл ведёт длинную вереницу промокших первокурсников к передней части зала. Было трудно что-либо разглядеть за множеством голов, выстроившихся вдоль преподавательского стола и остановившихся в ряд лицом к остальной части школы. Однако Ориону показалось, что он узнал слишком большое пальто из кроличьей шерсти, несколько раз обернутое вокруг самого маленького мальчика. Очевидно, это был Хагрид, а значит, мальчик, должно быть, упал в озеро.

Профессор МакГонагалл выставила перед первокур­сниками трехногую табуретку и водрузила на нее нео­бычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шля­пу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступив­шем молчании у самых ее полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела:

«Наверно, тыщу лет назад, в иные времена,

Была я молода, недавно сшита,

Здесь правили волшебники — четыре колдуна,

Их имена и ныне знамениты.

И первый — Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,

Хозяин дикой северной равнины,

Кандида Когтевран, ума и чести образец,

Волшебница из солнечной долины,

Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей,

Ее взрастила сонная лощина

И не было коварней, хитроумней и сильней

Владыки топей — Салли Слизерина.

У них была идея, план, мечта, в конце концов

Без всякого подвоха и злодейства

Собрать со всей Британии талантливых юнцов,

Способных к колдовству и чародейству.

И воспитать учеников на свой особый лад —

Своей закваски, своего помола,

Вот так был создан Хогвартс тышу лет тому назад,

Так начиналась хогвартская школа.

И каждый тщательно себе студентов отбирал

Не по заслугам, росту и фигуре,

А по душевным свойствам и разумности начал,

Которые ценил в людской натуре.

Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде,

Для Когтевран — умнейшие пристрастье,

Для Пенелопы Пуффендуй — упорные в труде,

Для Слизерина — жадные до власти.

Все шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать,

Покоя не давать авторитетам —

Вот мы умрем, и что ж — кому тогда распределять

Учеников по нашим факультетам?

Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор,

Настал мой час, и я в игру вступила.

«Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор,

Ей не страшны ни время, ни могила!»

Четыре Основателя процесс произвели,

Я толком ничего не ощутила,

Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошли

Их разум и магическая сила.

Теперь, дружок хочу, чтоб глубже ты меня надел,

Я все увижу, мне не ошибиться,

Насколько ты трудолюбив, хитер, умен и смел,

И я отвечу, где тебе учиться!»

Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Боль­шой холл загремел аплодисментами.

—Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и са­дитесь на табурет, — обратилась она к новичкам. — Ког­да Шляпа назовет ваш факультет, вы встаете и идете за соответствующий стол.

—Экерли, Стюарт!

Вперед выступил мальчик, явственно дрожащий с го­ловы до пят, взял Волшебную шляпу, надел и сел на табу­ретку.

— Когтевран! — объявила Шляпа.

Стюарт Экерли снял шляпу и поспешил занять место за столом Когтеврана.

— Ну как ты? — прошептал Невилл на ухо Ориону.

Орион взглянул на Невилла краем глаза и пожал плечами. — Я в порядке, Невилл, — прошептал он в ответ. — Думаю, помогло то, что Роуз не было в купе.

Со стола Слизерина донеслись аплодисменты.

— Я могу это понять, — задумчиво сказал Невилл. — Три года назад мы не дружили с Гайденом. Нам всем потребовалось много времени, чтобы стать друзьями. С Роуз такого никогда не было. С того дня, как ты её встретил, ты заботился о ней, — он наклонился ближе и прошептал, — как настоящий брат.

Стол Хаффлпаффа разразился аплодисментами. — Думаю, я могу это понять, — задумчиво сказал Орион. — Просто я не хотел, чтобы то, что случилось с Джинни, случилось с кем-то еще. Мы все видели, что с Джинни что-то не так, но ничего не предприняли .

За столом Хаффлпаффа снова зааплодировали.

— Видишь? — с ухмылкой спросил Невилл. — Старший брат.

— Заткнись, — сказал Орион с хмурым видом.

— Криви, Деннис! — позвал я.

Орион и Невилл одновременно застонали. Если Деннис хоть немного похож на своего брата Колина, то в этом году Гайдену понадобится гораздо больше укромных мест. В одном Орион никогда не завидовал Гайдену — в постоянном внимании. Каждый год новые ученики хотели взглянуть на Мальчика-Который-Выжил. Каждый год все ждали от Гайдена чего-то грандиозного. Никто не мог соответствовать такому давлению.

— ГРИФФИНДОР! — закричала шляпа.

— Конечно, — сухо сказал Невилл под аплодисменты. — Куда ещё ему идти?

Деннис Криви подбежал прямо к своему брату. —Колин, я поступил! — пронзительно закричал он, падая на свободное место рядом. — Это замечательно! А меня кто-то схватил в воде и забросил обратно в лодку!

—Здорово! — не менее возбужденно воскликнул Ко­лин. — Наверное, это был гигантский кальмар, Дэннис!

—Ого! — восхитился Дэннис — похоже, в самых сме­лых мечтах он и не надеялся на такое приключение — во время шторма упасть в бушующее бездонное озеро и за­тем быть поднятым оттуда громадным морским чудови­щем.

Гайден и Рон медленно повернулись и посмотрели на Ориона и Невилла. Не нужно было ничего говорить. Они все думали об одном и том же: любой ценой избегать братьев Криви.

—Дэннис! Дэннис! Видишь вон того мальчика? Того, с черными волосами и в очках? Видишь его? Знаешь, кто это, Деннис?

Лицо Гайдена покраснело, когда он повернулся и снова уставился на Распределяющую шляпу. Распределение продолжалось, и очередь учеников медленно сокращалась, пока Кевина Уитби не распределили в Хаффлпафф. Все (особенно Рон) вдруг с нетерпением стали ждать начала пира. Когда профессор МакГонагалл унесла Распределяющую шляпу и табурет, профессор Дамблдор поднялся на ноги с улыбкой на лице и широко раскинул руки в приветственном жесте.

— У меня есть только два слова для вас, — сказал профессор Дамблдор, и его голос эхом разнёсся по всему залу. — Приступайте.

На их глазах пустые тарелки волшебным образом наполнялись горами еды, и это было единственным стимулом, который был нужен каждому, чтобы наполнить свою тарелку. Все были так голодны, что разговоры прекратились, и было слышно только звяканье столовых приборов о тарелки, которое, казалось, усилилось, когда первое блюдо сменили пудинги. Как только они были съедены, остатки еды исчезли, и тарелки засияли чистотой.

Все внимание переключилось на профессора Дамблдора, когда он поднялся на ноги.

— Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Те­перь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.

Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продол­жил:

— Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Зап­ретный лес является для студентов запретной террито­рией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.

Глаза Ориона расширились от удивления. Ему и в голову не приходило, что квиддич отменят, хотя в этом был смысл. Понятно, что всё внимание должно быть сосредоточено на Турнире — и на чемпионе Хогвартса.

—Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе...

Но как раз в этот момент грянул оглушительный гро­мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распах­нулись.

На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все го­ловы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре­подавательскому столу.

Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния оза­рила потолок. Гермиона охнула, и было от чего.

Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри еще не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульп­тором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был ис­пещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой.

Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вра­щаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, загляды­вая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.

Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Ди­ректор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал голо­вой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя.

— Я не верю в это, — выдохнул Орион.

— Ну, по крайней мере, мы знаем, что здесь делали наши отцы, — прошептал Невилл.

Бывший аврор Аластор «Грозный Глаз» Грюм выглядел именно так, каким его запомнил Орион. На его лице были суровые напоминания о том, насколько опасным на самом деле было быть аврором. Казалось, что почти каждый сантиметр его кожи покрыт шрамами. У него не было большой части носа, а один глаз был заменён магическим.

— Кто это? — Тихо спросила Гермиона.

— Грозный Глаз Грюм, — ответил Рон низким, благоговейным голосом.

Профессор Дамблдор пожал Грозному Глазу руку, затем жестом пригласил его занять свободное место справа от себя.

— Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объя­вил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.

Глаза Ориона тут же сузились от подозрения. Аластор Грюм никогда не любил толпы, особенно толпы детей. Он был известен тем, что сурово наказывал всех и вся, что хоть как-то отдавало подозрительностью. С другой стороны, Аластор Грюм был очень похож на профессора Дамблдора. Оба они были склонны смотреть на вещи нестандартно и часто оказывались правы. Если бы профессор Дамблдор беспокоился о безопасности своих учеников и не хотел бы привлекать внимание Министерства, то первым делом он обратился бы к Аластору Грюму.

Раздались редкие аплодисменты в честь профессора Грюма, пока профессор Дамблдор не откашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству сту­денческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Трех Волшебников.

— Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, ко­торое охватило зал с самого появления Грозного Глаза.

Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмык­нул.

— Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот... словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон...

Орион закрыл лицо руками, когда профессор МакГонагалл громко откашлялась.

— Э-э-э... но, возможно, сейчас не время... н-да... — Дам­блдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан при­мерно семьсот лет назад как товарищеское соревнова­ние между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических зада­ниях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло­дежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.

Орион и Невилл понимающе переглянулись. Это было всё, что им нужно было, чтобы не участвовать в Турнире.

— За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре­мя попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при кото­рых ни один из чемпионов не подвергся бы смертель­ной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с оконча­тельными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов.

— Что ж, надежда есть всегда, — с ухмылкой пробормотал Невилл Ориону.

—Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от пер­спективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставив­шихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих со­седям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк.

—Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое­вать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Гла­вы участвующих школ совместно с Министерством ма­гии договорились о возрастном ограничении для пре­тендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я под­черкиваю это — семнадцати лет и старше получат раз­решение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано не­обходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предо­сторожности мы ни предпринимали, и весьма малове­роятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возрас­та при помощи какого-нибудь трюка не подсунул наше­му независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джор­джа. — Поэтому настоятельно прошу— не тратьте понап­расну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появят­ся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключитель­но любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколь­ко для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте вре­мени!

Профессор Дамблдор снова сел и быстро вступил в дискуссию с профессором Грюмом. Когда Орион поднялся на ноги, он взглянул на стол Хаффлпаффа и встретился с нервным взглядом Седрика. Седрик долго не продержится, если его нервы уже сдают. Это ещё одна причина, по которой хорошо иметь возрастные ограничения. Младшие ученики никогда не смогут справиться с давлением.

— Мы поговорим с ним завтра, Ори, — сказал Невилл, когда они влились в толпу, направлявшуюся к двойным дверям в вестибюль.

— Я знаю, — сказал Орион с полуулыбкой. — Я просто беспокоюсь, что он будет слишком сильно напрягаться из-за своего отца.

— Тогда нашим отцам придётся вразумить мистера Диггори, — с ухмылкой сказал Невилл.

—Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уиз­ли, который не присоединился к людскому потоку в две­рях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса?

—Они не помешают мне участвовать, — упрямо ска­зал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чем остальные и мечтать не смеют. И тысяча галлеонов награды!

—Ну да, — произнес Рон с мечтательным видом. — Тысяча галлеонов...

—Пойдемте-ка, — предложила Гермиона. — Если вы не пошевелитесь, мы тут останемся в одиночестве.

Фред, Джордж, Рон, Гайден и Гермиона быстро присоединились к толпе, стоящей позади Ориона и Невилла. Фред и Джордж тут же начали обсуждать, как профессор Дамблдор может попытаться помешать тем, кому меньше семнадцати, участвовать в Турнире. Ориону пришлось сдержаться, чтобы не вздохнуть, поскольку каждая идея казалась всё более и более невероятной.

— Как ты думаешь, кто такой беспристрастный судья? — с любопытством спросил Гайден.

—Понятия не имею, — ответил Фред. — Но его-то нам и предстоит провести. Я полагаю, Джордж, тут сработает пара капель Старящего зелья...

—Но Дамблдор знает, что вы не проходите по возра­сту, — возразил Рон.

—Это-то да, но ведь не он решает, кто станет чемпи­оном, правильно? — весьма проницательно отметил Фред. — Сдается мне, что как только этот судья узнает, кто хочет участвовать, он выберет лучшего из каждой школы и внимания не обратит, сколько тому лет. А Дамб­лдор пытается помешать нам подать заявки.

—Там люди гибли, учти! — с беспокойством напом­нила Гермиона, когда они прошли через дверь, скрытую гобеленом и начали подниматься подругой, более узкой лестнице.

— Да, да, — беззаботно согласился Фред, — но это ког­да было... Да хоть бы и так — что за удовольствие без эле­мента риска? Эй, Рон, а что, если мы и впрямь отыщем способ, как обойти Дамблдора? Мы участвуем, представ­ляешь?

Орион задумчиво нахмурился. Фред был прав. — Так что же мешает несовершеннолетнему заставить кого-то постарше вписать его имя? — спросил Орион у Невилла.

Теперь настала очередь Невилла нахмуриться. — Ничего, — признал он. — Но кто бы на самом деле зашёл так далеко?

Орион уставился на Невилла с выражением «ты ведь не просто так это спросил».

— Но ведь люди умирали! — обеспокоенно возразила Гермиона, когда они прошли через дверь, скрытую за гобеленом, и начали подниматься по узкой лестнице.

— Да, — беззаботно сказал Фред, — но это было много лет назад, не так ли? В любом случае, какое веселье без риска? Эй, Рон, а что, если мы узнаем, как обойти Дамблдора? Как тебе такая идея?

— Как думаешь? — спросил Рон у Гайдена. — Было бы круто попасть туда, не так ли? Но я думаю, что им может понадобиться кто-то постарше… Не знаю, достаточно ли мы научились…

— Я ни за что не пойду туда, — твёрдо сказал Гайден. — Я уже достаточно натерпелся опасностей на всю жизнь.

— Но это будет по-другому, Гайден, — возразил Джордж. — Это будет совсем не похоже на последние несколько лет…

— Это не имеет значения, — упрямо перебил Гайден. — Я просто хочу, чтобы в этом году мы с Роуз не подвергались опасности. Мы и так достаточно натерпелись от мамы с папой.

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Рон снова заговорил. — А ты, Орион? — с любопытством спросил он.

Орион немедленно покачал головой. — В этом вопросе я согласен с Гайденом, — сказал он, когда они подошли к большому портрету толстой леди в розовом шелковом платье, скрывающему вход в Гриффиндорскую башню. — Я полностью планирую поддерживать чемпиона и наблюдать за всем с трибун.

— Пароль? — спросила толстая дама.

— Чепуха, — ответил Джордж. — Мне сказал об этом староста снизу.

Портрет отодвинулся, открывая проход в стене, через который они смогли пролезть. Они прошли через круглую гостиную к лестницам. Гермиона пожелала всем спокойной ночи и поднялась по одной из них в спальню девочек, в то время как остальные направились по другой лестнице в спальню мальчиков.

Спальня Ориону, Невиллу, Гайдену и Рону располагалась на вершине башни. У стен стояли шесть кроватей с тёмно-красными балдахинами. Не говоря ни слова, каждый из мальчиков вернулся в свою комнату. Дин и Симус уже готовились ко сну, тихо обсуждая предстоящий Турнир.

Орион быстро переоделся в пижаму и задернул шторы. У него было ощущение, что Турнир будет занимать все мысли до тех пор, пока не выберут чемпиона. Это давало Фреду и Джорджу более чем достаточно времени, чтобы разработать возможный план действий. Орион определенно не завидовал задаче, стоявшей перед профессором Дамблдором. Такой стресс, конечно, не каждый смог бы выдержать.