Разоблачение государственной измены (джен)

Сантьяго отер со лба капли пота, отступил на шаг и жестом предложил дону Альфонсо поднять шпагу. Воздух двора таверны взорвался одобрительным гулом: толпа с жадным любопытством следила за разворачивающимся поединком. Дон Альфонсо владел клинком неплохо, но, очевидно, уступал в мастерстве магистрадо. Тем не менее, кабальеро не собирался сдаваться. Гордо вскинув шпагу, он занял боевую стойку, готовясь к новому натиску. Сантьяго великодушно поклонился в ответ и в следующее мгновение обрушил на противника молниеносный выпад. Дон Альфонсо принял вызов, и они продолжили бой.

Диего и его отец, стоя в толпе, наблюдали за происходящим. Магистрадо не раз заявлял, что готов принять вызов любого, кто пожелает испытать свою удачу в поединке, стоило ему лишь появиться в таверне. Ему требовались тренировки, поддержание формы. Насколько Диего мог судить, магистрадо еще ни разу не потерпел поражения, но никто, казалось, не был этим огорчен. Он всегда держался как истинный джентльмен и даже находил время для уроков и советов тем, с кем сражался. Многие кабальеро были благодарны ему за помощь. Все знали, что Сантьяго учился у лучших мастеров, и были рады возможности поучиться у него. Магистрадо также проводил еженедельные занятия в казарме, обучая солдат фехтованию. Диего печально усмехнулся про себя. Если ему когда-нибудь вновь придется сразиться с уланами в обличье Зорро, ему следовало быть куда осторожнее. До сих пор солдаты пуэбло были лишь посредственными фехтовальщиками. Но с дополнительной подготовкой, полученной от магистрадо, они могли бы стать серьезной проблемой. Впрочем, об этом он подумает позже. А сейчас он просто наслаждался поединком.

Под крики «Браво! Браво!» из толпы, Диего изучал магистрадо, опираясь на собственные знания и опыт. Теперь он понимал, почему сеньор Сантьяго смог одолеть де Виду. Он был не просто быстр — он был решителен. Казалось, он предугадывал каждый следующий ход противника, оказываясь на месте первым и вынуждая соперника большую часть времени обороняться. Каждое его движение было безупречным, точным. Диего потер затылок, осознав, что не находит ни единого изъяна в движениях Сантьяго. Больше всего на свете ему хотелось скрестить клинки с магистрадо. Кровь закипела в его венах при мысли о том, как он будет противостоять этому мастеру. За годы, проведенные в качестве Зорро, он отточил свои навыки до уровня, превосходящего все, чему научился в Испании, ведь необходимость — истинная мать изобретательности. Он сомневался, что кто-либо из его бывших учителей фехтования узнал бы те приемы, которые он теперь мог выполнять, приемы, рожденные в борьбе за выживание. Вздохнув про себя, он понял, что, скорее всего, ему никогда не выпадет шанс сразиться с магистрадо. И все же, он с неослабевающим интересом наблюдал за продолжением поединка.

Дон Алехандро, стоявший рядом, с не меньшим восторгом следил за поединком. Он никогда не упускал возможности насладиться хорошим фехтованием. Его собственные навыки, конечно, не шли ни в какое сравнение с мастерством магистрадо, но кровь все равно бурлила в его жилах. "Если бы только я был моложе…" — промелькнуло в голове. Он бросил мимолетный взгляд на лицо сына, затем снова устремил взор на противников. И вновь его взгляд вернулся к Диего, на этот раз более пристально. За улыбкой сына он уловил какое-то напряжение. Почти такое же, какое он сам испытывал в его возрасте. Неужели он наконец-то разглядел в Диего частицу себя? Внезапно Диего понял, что отец смотрит не на фехтовальщиков, а на него. И в мгновение ока, так быстро, что дон Алехандро едва успел осознать, голодный взгляд исчез, сменившись показным изумлением. Словно сын на миг покинул собственное тело, а теперь вернулся.

— Ах, отец, — беспечно сказал Диего. — Магистрадо весьма искусен, не правда ли? Хотя, не вижу особого смысла в подобных упражнениях, это помогает развеять скуку долгого дня. Завтра дон Альфонсо едва сможет пошевелиться, если я не ошибаюсь.

С трудом скрывая разочарование, дон Алехандро ответил:

— Да, дону Альфонсо определенно понадобится мазь от болей в мышцах.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сантьяго в очередной раз выбивает шпагу из рук соперника. Они обменялись поклонами, и магистрадо начал указывать дону Альфонсо на его слабые места. Дон Альфонсо внимательно наблюдал, как Сантьяго демонстрирует определенный прием, и пытался его повторить. Бросив взгляд на Диего, который уже разговаривал с кем-то во дворе, дон Алехандро в сотый раз задумался о том, что же случилось с его сыном в Испании. До отъезда он сам обучал Диего основам фехтования. Мальчик любил это искусство и подавал большие надежды. Дон Алехандро видел в нем потенциал и был уверен, что после возвращения из Испании Диего станет отличным фехтовальщиком. Это было одной из причин, по которой он срочно вызвал Диего, когда капитан Монастарио начал творить беззаконие в округе. Диего, как де ла Вега, должен был стать достойным противником любому. В его возрасте он бы отдал все, чтобы защитить земли и честь де ла Вега. Нет, он никак не мог понять своего сына.

Выйдя во двор, Сантьяго закончил разговор с доном Альфонсо и направился к столу за курткой и ножнами. Он ловко пристегнул их к поясу, вложил шпагу, и, набросив куртку, ощутил, как тепло после тренировки еще согревает его. На миг он замер, заметив, как дон Алехандро мрачно провожает взглядом сына. Диего, в компании нескольких мужчин, что-то оживленно обсуждал, смеясь, а затем они все вместе скрылись в таверне, оставив старшего де ла Вегу одного. Дон Алехандро долго смотрел им вслед, потом решительно надвинул шляпу на лоб и затянул шнурок под подбородком.

Сантьяго подошел к нему.

— Сеньор де ла Вега! Рад видеть вас здесь сегодня, — приветствовал он. — Надеюсь, вам понравилось наше скромное представление?

Он заметил, как дон Алехандро отбросил в сторону мрачные думы о сыне, сосредотачиваясь на разговоре с магистрадо.

— Да, Ваше Превосходительство, — ответил дон Алехандро. — Я не припомню более изящного фехтования в нашем пуэбло. Примите мои искренние поздравления.

— Благодарю, дон Алехандро, — А теперь проверим. — Я заметил, что ваш сын удостоил нас своим вниманием. Возможно, в нем просыпается интерес к этому благородному искусству? Я был бы рад предложить ему свои уроки.

— Э-э-э... м-м-м, сомневаюсь, что у него есть такое желание, Ваше Превосходительство, — смущенно пробормотал дон Алехандро. — Боюсь, его интересы лежат в несколько иной плоскости.

— Весьма прискорбно, — произнес Сантьяго, стараясь скрыть нотки снисходительности, но не упуская возможности дать дону Алехандро понять свое мнение. — Такой молодой человек не должен упускать подобные возможности. Впрочем, это ваше и его решение. Не желаете ли присоединиться ко мне за бокалом вина?

Дон Алехандро не испытывал ни малейшего желания коротать время в таверне с магистрадо, в то время как Диего и его товарищи предавались веселью в другом конце зала. Эта тема уже причиняла ему дискомфорт, а кто знает, не захочет ли магистрадо вернуться к ней?

— Прошу прощения, Ваше Превосходительство, но мне необходимо вернуться на гасиенду, — сказал он. — Я задержался дольше, чем планировал, чтобы полюбоваться вашим фехтованием. С вашего позволения?

Дон Алехандро поклонился и повернулся, чтобы уйти.

Сантьяго прищурился, и едва заметная улыбка тронула его губы, когда он увидел, как старый де ла Вега скрылся за задней дверью таверны. Значит, он все-таки задел больное место в этом семействе. Накинув куртку, он решил, что не помешает немного освежиться в таверне, прежде чем возвращаться домой. Он ожидал найти Диего в шумной компании, но обнаружил его одиноко сидящим за столиком у камина. В том, как молодой человек держался, потягивая вино, сквозила какая-то уязвимость, даже обреченность. Возможно, это была возможность узнать что-то о другой половине семьи де ла Вега. Возможно, это шанс приподнять завесу над другой стороной семейства де ла Вега? Он направился к столу, и Диего поднял на него взгляд.

— Могу ли я составить вам компанию? — спросил Сантьяго.

Улыбнувшись, Диего ответил:

— Разумеется, Ваше Превосходительство.

Он жестом подозвал барменшу.

— Бокал вина, — распорядился Сантьяго. Когда барменша отошла, он добавил: — Я предложил вашему отцу разделить со мной бокал, но он сказал, что должен вернуться на гасиенду. Он очень занятой человек, не так ли? — затем он бросил вернувшейся барменше «Спасибо» и кинул монету за поставленный перед ним бокал.

— Да, — отозвался Диего. Превозмогая себя, он надел на лицо маску беззаботного Диего и с напускной веселостью произнес: — Отец не знал бы, чем себя занять, если бы ему не приходилось управлять гасиендой.

— Как и для многих других, кого я встретил с тех пор, как прибыл из Испании, эта земля стала его жизненной силой, — заметил Сантьяго.

— Да, — согласился Диего.

— И у вас это тоже в крови, Диего? — спросил Сантьяго, внимательно наблюдая за ним поверх бокала.

Диего испытующе посмотрел на магистрадо. Что кроется за этим вопросом? Внимательно изучив лицо Сантьяго, он решил, что никакого подвоха нет. Он упрекнул себя за излишнюю подозрительность, вызванную неприятным разговором с отцом во дворе всего несколько минут назад. Сейчас он сидел здесь, в одиночестве, и размышлял о своей бесцельной жизни. Бездействие угнетало его. Он жаждал большего. Скрывать свою истинную сущность становилось все сложнее. Особенно сейчас, когда Зорро бездельничал.

Собравшись с мыслями, он ответил уклончиво:

— Я верный подданный короля и рад жить на испанской земле, будь то здесь или в самой Испании.

Рассмеявшись, Сантьяго осушил свой бокал.

— Отлично сказано, мой юный друг. С таким настроем вам прямая дорога в правительство Его Величества. Такие люди, как я, готовы занять любой пост в необъятной империи и считать его своим домом. Что ж, я должен откланяться, дон Диего. Мне нужно навестить жену, прежде чем вернуться к своим обязанностям.

— Сожалею, что не имел чести поприветствовать вашу супругу, Ваше Превосходительство, — сказал Диего. — Ей стало лучше под присмотром нашего доброго доктора Авилы?

— Нет, боюсь, что нет, дон Диего. Ее недуг таков, что мы можем лишь облегчить ее страдания. Доктор сделал все, что мог, но, увы, лекарства нет.

— Передайте ей мои наилучшие пожелания и скажите, что до сих пор помню, как она смеялась надо мной при нашей последней встрече, — произнес Диего.

Сантьяго удивленно приподнял брови.

— Вы знакомы с моей женой?

Диего усмехнулся.

— Да, Ваше Превосходительство. Это было несколько лет назад. Тогда она еще носила косички.

Сантьяго улыбнулся в ответ.

— Значит, вы были еще детьми, когда виделись в последний раз?

— Да, Ваше Превосходительство. Если она достаточно оправилась, спросите ее об ослике, который ходил на исповедь.

— Об ослике? — воскликнул Сантьяго.

— Да, — рассмеялся Диего. — Должен признаться, мне немного неловко рассказывать об этом, но, возможно, сеньоре Грасилии будет приятно вспомнить эту историю.

— Я непременно спрошу ее, — сказал Сантьяго. — Мне не терпится ее услышать. Обещайте мне, что, если она будет слишком слаба, чтобы говорить, вы просветите меня, Диего. Я должен узнать эту историю.

— Согласен, Ваше Превосходительство. Для меня это будет честью, — сказал Диего, слегка поклонившись.

Сантьяго попрощался с Диего и вышел из таверны. «Вот как тесен мир», — подумал он. Вполне естественно, что Диего встретил Грасилию, когда дон Алехандро приезжал в Монтерей по делам. Ослик, ходивший на исповедь… «Эту историю я просто обязан услышать!» Улыбаясь своим мыслям, он направился через площадь к своему дому.