Перегрин (джен)

Слева по борту рай -

Прямо по ходу рай.

Гарри проснулся и не поверил своим глазам — за окном светило яркое солнце. «Проспал, убьёт!» — подумал было мальчик и хотел уже рвануть вниз, но чей-то незнакомый голос остановил его:

— Лежи спокойно, гютт, — на невесть откуда взявшемся стуле сидел вчерашний гость Перегрина со своим неизменным посохом.

Гарри с обреченным вздохом откинулся на свои попоны. На него нахлынули воспоминания о вчерашнем дне. Кролики, нож, вечерний гость, угрозы Перегрина, двузубая вилка…

— И что теперь? — спросил Гарри, не глядя на пришельца.

— Ничего. Мне было немного больно, конечно, но это не самое худшее, что со мной было, — улыбнулся светловолосый.

— Вы не будете меня бить? — мальчик покосился на Сигурда. Тот улыбался.

— Нет, не буду. Не мой метод. Я вообще не бью детей.

Гарри задумался. Странный человек этот Сигурд — не будет его бить, вообще наказывать, похоже, не будет. А вот Перегрин… тут Гарри вздрогнул, представив, что бы с ним сделал рыжеволосый князь, если бы он ударил его ножом.

— Я не хотел, я испугался, — промямлил Гарри, неожиданно чувствую себя виноватым.

— Да понял я, понял, — Сигурд улыбнулся, и сменил место дислокации — пересел к Гарри на постель, — Фууу, какой запах… Как же ты в этом свинарнике спишь?

Гарри удивленно посмотрел на собеседника. К вони от попон он давным-давно привык и совсем её не ощущал.

— И грязнющий ты какой… Я вчера это ещё заметил, — Сигурд неодобрительно покачал головой, видимо что-то для себя решая, — Вот что, гютт, сейчас мы идём на речку мыться.

— А Перегрин… — Сигурд зажал ему рот мозолистой рукой.

— Всё нормально. Он не против.

Гарри поднялся с постели и, вместе с гостем, спустился вниз. Внизу их встретил Перегрин. Мрачный и похмельный — перегаром от него разило так, что мухи дохли на полёте.

— Ты куда пацана ведёшь, а? Он проспал и должен быть… ик!.. наказан!

Гарри спрятался за Сигурда и сжался в комочек. «А он говорил, что этот кусок говна не против», — подумал мальчик. В своих мыслях он часто награждал Перегрина не самыми лестными эпитетами.

— Гай, ради Одина, пойди проспись… — рыжеволосый мужчина двинулся на них, не скрывая нехороших намерений. Сигурд тяжело вздохнул и поднял посох чуть вверх и стукнул им по каменному полу, — Ну, не хочешь по-хорошему… Сьовн!

Перегрин, не дойдя до них пары шагов рухнул, как подкошенный. Захрапел.

— Пошли, — Сигурд, не оборачиваясь, скорым шагом пошёл прочь из замка. Гарри побежал за ним, не забыв напоследок пнуть бесчувственное тело своего опекуна.

* * *

— Давай, гютт, раздевайся, — Сигурд стянул с себя рубашку и почесал голую грудь, заросшую светлыми волосами.

— Почему вы называете меня «гютт»? — Гарри, поколебавшись, тоже стянул свои лохмотья.

— По-норвежски это значит «мальчик», — ответил светловолосый мужчина, с мрачным интересом глядя на шрамы, светлыми полосами тут и там расчерчивающие кожу мальчика, — Кто это тебя так?..

Гарри промолчал, опустив голову.

— Понятно, — подытожил Сигурд, — Хочешь, я с ним поговорю? Что бы он был...

— Нет, — резко ответил Гарри, — Не надо. Я сам. Это моё дело.

— Гордый… — протянул светловолосый мужчина, — Ну ладно, забыли про плохое, сейчас мыться!

Добрых полчаса они плескались в воде, ныряли, в шутку топили друг друга. Сигурду удалось отмыть мальчика от застарелого слоя грязи и даже расчесать его спутанную гриву. Абсолютно счастливый парнишка вышел на берег, потряс мокрой головой и растянулся на солнышке.

— Хорошо…

— А то бы оно не было хорошо, — хмыкнул Сигурд, ероша свои коротко стриженые волосы.

— Вы норвежец? — спросил Гарри у Сигурда, когда тот лёг на землю рядом с ним.

— Норвежец? Да, стало быть, норвежец, — Сигурд блаженно закрыл глаза, подставляя жаркому летнему солнцу своё не слишком смуглое лицо.

Следующие несколько минут они лежали в молчании.

— Как ты оказался у Гая? — спросил мужчина.

— Я… Мне отдали ему. На воспитание. Мои родители умерли и… — Гарри грустно вздохнул.

— Поттер воспитывается у Перегрина… Ты хоть знаешь, что ваши семьи связывает? — норвежец приоткрыл левый глаз и покосился им на Гарри.

— Ну, он постоянно ругает меня, моих родителей, моих предков… Но за что, я так и не понял, — Гарри пожал плечами. Ему не особенно были важны причины этой ненависти. Важен был сам факт.

— Кровная месть, вот в чём дело, гютт. Это очень серьёзная штука. Видишь ли, если два Рода связаны кровной местью — покоя не жди. Стычки, кровопролитие, постоянные войны… Сейчас это хоть цивилизованно выглядит — дуэли до смерти одного из проигравших. А тогда… — Сигурд махнул рукой.

— Значит, когда я вырасту, Перегрин вызовет меня на дуэль?

— Боюсь, что нет, — норвежец перевернулся на живот, — Я говорю, что цивилизованно. Гай и цивилизация — две несовместимые вещи. Я много путешествую… И среди магов и среди магглов, так вот — магический мир отстал от маггловского лет на сто-двести. А Перегрин навсегда остался в средневековье. Так что готовься, гютт, в один прекрасный день он тебя зарубит. Ну или попытается.

Сигурд произнёс эти слова совершенно спокойно, так, словно бы это было совершенно безразличной для него вещью. Гарри задумался. Несомненно, он свою жизнь так просто не отдаст.

* * *

В замок они вернулись уже ближе к вечеру. Гарри был впервые за много месяцев чист, и, впервые за много лет, причёсан. Черные волосы были собраны в хвост и перевязаны кожаным шнурком.

Мальчик был абсолютно счастлив. Сигурд не только говорил с ним на равных, не орал на него, не бил, не топал ногами, но ещё и научил его паре очень полезных в повседневной жизни заклинаний на норвежском языке. Правда, как он говорил, эти заклинания хорошо работают только с посохом, но не с палочкой.

Кроме того, он рассказал мальчику массу всего интересного о своей родине, о прекрасных ледяных фьордах, про северных магов, умеющих перекидываться в животное, про прекрасных Поющих дев, которые до сих пор заставляют суда разбиваться о скалы, о Великом Ките, живущем в самой глубокой точке моря, про бога Одина и хитрого Локки, про Рагнарёк и ещё кучу всего другого. Гарри слушал норвежца с открытым ртом, не замечая, как летит время.

В холле их встретили стенания домового эльфа. Дилли сидел рядом с безобразно храпящей тушей хозяина и рыдал в три ручья.

— Что тут ещё случилось? — Сигурд сложил руки на груди и глянул на заплаканного эльфа.

Эльф, увидев Гарри и его спутника, моментально принял колено-локтевую позу и резво пополз к ним. Минуту поколебавшись, он обхватил ноги норвежца и принялся лобызать его обувь.

— О, господин, Дилли в беде! Дилли не может разбудить хозяина! Дилли будит хозяина, будит, а хозяин спит! — эльф зарыдал ещё отчаяннее и принялся одновременно целовать ботинки светловолосого мага и биться головой о пол.

Сигурд брезгливо отодвинул эльфа ногой и подошёл к храпящей туше гордого потомка Гриффиндора. Пару раз пнул Перегрина под рёбра, норвежец повёл над Перегрином рукой, словно бы снял невидимое покрывало.

Гай открыл глаза. Сигурд протянул ему руку, помогая подняться.

— Ты чувствуешь себя лучше? — спросил норвежец у Перегрина, пока тот ошалело мотал головой, пытаясь прийти в себя.

— Да, вроде… Дилли! — эльф от неожиданности подпрыгнул и метрулся к своему хозяину, — Только. Молчи, мать твою… Вина принеси, да побольше! Мне нужно оклематься.

Сигурд закатил глаза.

— Ты можешь не пить, а? Ну или хотя бы не напиваться Салазарову мотню?

— Истина в вине, друг мой! — прогромыхал Гай и, положив свою руку на плечо Сигурду, двинулся в зал.

* * *

— А я говорю ей… ик!.. ты такого большого в жизни не видела! А она, стерва, падаль…

Гарри мрачно смотрел перед собой. Пьяный Перегрин рассказывал своему другу о своих любовных похождениях. Похождения явно были придумкой, так как последние десять лет Гай безвылазно сидел в замке, пропивая свою душу. Да, и исходя из количества выпиваемого им ежедневно вина, можно было бы предположить, что рыжий князь уже давно ничего не может.

— Может быть, нам стоит пойти спать? — Сигурд скучающе разглядывал закопченный потолок.

— Нет! Ни в коем разе! Ещё один кубок или ты меня не уважаешь?

— Тогда можно я сыграю? — норвежец посмотрел на своего пьяного друга с надеждой.

— Играй! Я разрешаю! — одобрительно мотнул головой Гай.

Сигурд сделал такое движение, будто бы вытаскивал что-то из невидимого мешка. В его руках оказалась скрипка необычного вида. Норвежец уселся поудобнее и заиграл.

Такой музыки Гарри ещё не слышал. Его наставник не играл ни на каких инструментах, но иногда до замка доносились звуки рожка, на котором играл старик-пастух, выгоняющий своих овец на пастбище. Но это было чем-то другим.

Звуки скрипки проникали в самое сердце и заставляли его то грустить, то радоваться, то плакать, то смеяться. Гарри обуревали совершенно противоречивые чувства — с одной стороны он казался себе как-то особенно сильным, сильнее Перегрина. Казалось, он мог стереть этот замок с лица земли, но с другой стороны — он всего лишь песчинка во вселенной, один, среди множества таких же. Мальчик был совершенно растерян — ему хотелось петь и плясать, но в то же время было бы неплохо свернуться калачиком у камина…

И тут мир перевернулся.

— Всё что есть вокруг — подчинено сознанию, — пела скрипка, — За оборотом всё иначе. Перестань представлять, престань думать, престань понимать — ты увидишь, как всё на самом деле.

Гарри зачарованно наблюдал за музыкантом. Сигурд словно бы сделался выше. Его взгляд был устремлён в никуда, губы шептали что-то непонятное. Смычок бился в его руках словно живое существо, старающееся вырваться…

Музыка кончилась. Последний стон исторгла скрипка и снова превратилась в безжизненный кусок дерева.

Перегрин, всё это время сидевший с каменным лицом, подперев рукой щеку, неожиданно расхохотался.

— А чёрт тебя дери, я совсем забыл, что ты у нас чёртов манипулятор, хренов бард! Ты меня почти пронял!

Сигруд скромно улыбнулся, гладя музыкальный инструмент по струнам.

— Я тебе не вша какая-нибудь, слышь ты… Я Пе-ре-грин! Перегрин, мать твою! В грязи родился, в грязи помру, ни гроша за душой, только… А, да всё таки проняло, а?! — Перегрин отшвырнул в сторону свой кубок и расхохотался как безумный.

— Гай, за что ты не любишь мальчика? — Сигурд лениво прошёлся смычком по струнам, заставив скрипку издать совсем уж потусторонний звук.

— Да потому что он Поттер. Неясно? Пот-тер… Подлец, прохиндей и уродец, который меня объедает, спит под моей крышей. Ленивый, мать его, проходимец… думаешь, я не знаю, какими он словами меня про себя честит? А? Думаешь один такой умный — в чужую голову залез, прошуршал там и обратно? — Перегрина согнула рвотная судорога, на пол хлынула малоприятная полупереваренная масса, но он продолжал говорить, — Думаешь, как мне этого ублюдыша принесли, а? Да он совсем соплёй был, а я его переломал! Заставил быть зверем. Сначала хотел было приголубить, а потом… Он же так и на сею сядет, а?

Перегрина снова стошнило. Гарри отвернулся. Сигурд и бровью не повёл.

— Отдай его мне, Гай, — Гарри не поверил своим ушам. Его — отдать? Сигурду? О, пожалуйста, пожалуйста!

— Пошёл на хрен, Фергюссон, я с ним связан… И не только местью, я ещё с ним опекой связан… Или ты хочешь что — что б мальчик подох где-нибудь, а меня нут придушило? Ну, спасибо, дружище…

Перегрина в очередной раз согнуло в рвотном позыве. Гарри обречённо вздохнул. Лучше бы умереть где-нибудь вместе с Сигурдом, чем покорно ждать, когда тебя зарежет этот урод.

— Так вот оно что… Когда заканчивается опека, Гай?

— Одиннадцателетие… — Гая снова согнуло в рвотном приступе.

— Отлично! — Сигурд хлопнул в ладони, — Время есть.

* * *

— Сигурд, что вы с ним сделали? — Гарри с опаской посмотрел на скрипку норвежца.

— А, — махнул тот рукой, — Ерунда, я же отшельник.

— Отшельник? — Гарри удивленно поднял брови.

— Каста отшельников. Менталистов… Ну, магов сознания. Мы можем заставить человека говорить правду и вообще делать всё, что там угодно не используя заклинаний. Никаких, — Сигурд поймал изумлённый взгляд мальчика и улыбнулся.

— Я тоже могу так?

Гарри пожирал Сигурда жадным взглядом. Если бы он научил его, Гарри, этому! Он бы больше никогда бы не позволил Перегрину издеваться над собой…

— Нет, гютт, — Сигурд потрепал мальчика по голове, — Так может только моя Каста. Ты же Поттер, верно? Значит ты — воин.

Гарри огорчённо вздохнул.

— Зато ты можешь много такого, чего не могу я! Если бы ты взял в руки меч, ты бы выиграл бы у меня, — норвежец нежно, как любимую женщину, погладил свою скрипку.

Неожиданно он взял её в руки и спрятал её в… никуда. Гарри изумлённо посмотрел на Сигурда и выдохнул:

— Как?! Куда вы её убрали?

— Никуда. Нет, правда, никуда. Там, где она сейчас — ничего нету.

— Но как? — Гарри недоумевал. Скрипку, да вообще любой предмет, можно убрать в сумку, мешок, ящик… Но в никуда?

— Я не могу тебе объяснить. Это что-то вроде изнанки мира. Туда можно хоть слона спрятать и там будет всё равно пусто.

— А она там не потеряется? — Гарри задумался. Где-то он уже слышал про изнанку мира…

— Нет, конечно. Она ко мне привязана. Как верёвкой, — Сигурд повел в воздухе руками, пытаясь показать, как именно она привязана, — Я в любой момент дергаю ей и вытаскивая скрипку с изнанки.

— А где она?

— Кто? — растерялся норвежец.

— Ну… верёвка.

— Ах, веревка… Понимаешь, для этого надо уметь видеть. Нет, нет, — покачал головой светловолосый маг, — По-другому видеть. Не глазами… Знаешь, гютт, если ты хочешь научиться — мы могли бы заняться этим завтра, хорошо? Я мог бы и сегодня, но понимаешь… Я очень устал.

Сигурд покинул комнату мальчика. Гарри ещё долго вслушивался в стук его посоха по древнему камню.

Мальчик посмотрел на груду попон, потом — на свои непривычно чистые руки и растянулся на холодном полу.