Кольцо (гет)

Гермиона часто заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому слепящему свету, который бил прямо в лицо, и огляделась. Она стояла на вымощенной белым кирпичом площадке фонтаном по центру. Водяные брызги искрились и переливались всеми цветами радуги. Гермиона, заворожённая игрой света и цвета, двинулась вперёд. Она присела на скамейку и опустила руку в холодную прозрачную воду. Уже очень давно она не чувствовала себя так умиротворённо, безмятежно, как сейчас.

Гермиона с лёгкой грустью улыбнулась и покачала головой.

— Так не бывает...

Находясь где-то на грани сна и реальности, сквозь полудрёму Гермиона услышала, как скрипнули половицы. Нехотя распахнув глаза, она перевернулась на спину, приподнялась на локтях и вгляделась в полумрак: в комнате никого не было.

— Наверное, показалось, — пробормотала Гермиона, широко зевнула и закуталась в одеяло.

Она уже почти не помнила, что именно ей снилось — но определённо что-то хорошее: приятное тепло разливалось по всему телу.

«Сон, — подумала она, вздыхая и переворачиваясь на другой бок. — Всего лишь сон».

Сколько Гермиона ни старалась, не смогла уснуть. Невидящим взглядом уставившись в потолок, она размышляла обо всём случившемся за последние сутки.

Когда она набралась смелости и спустилась в гостиную, Северус ни словом, ни жестом не дал понять, что несколькими минутами ранее в спальне случилось что-то из ряда вон выходящее. Гермиона злилась и смущалась одновременно, краснея каждый раз, стоило ей вспомнить об этой маленькой сценке. Чего он пытался добиться своими действиями, она не знала, но точно была уверена в одном: ей есть, о чём подумать.

Напряжённое молчание, повисшее в воздухе с её приходом, было почти осязаемо. Не в силах вынести эту тягостную тишину, Гермиона вернулась в спальню. Она перерыла всё в поисках хоть каких-то газет или журналов, но не нашла ни одной, даже порванной страницы. Это удивляло всё больше и больше, заставляя задуматься над причинами, по которым её вот уже несколько недель держали в неведении относительно всего происходящего и происходившего в магическом мире. Эта «тайна, покрытая мраком» лишь усиливала любопытство Гермионы. Она еле сдерживала себя, чтобы в любую секунду не выскочить на улицу и не трансгрессировать в Косой переулок. От необдуманного поступка её оберегала лишь мысль о том, что самостоятельно трансгрессировать ей, скорее всего, не удастся.

Ближе к вечеру в спальню заявился Северус. Как оказалось, пришёл за подушкой и одеялом. Гермиона после его ухода долго хихикала и никак не могла остановиться: мысль о том, что Северусу Снейпу предстоит спать на диване в гостиной, почему-то показалась ей очень забавной.

Проворочавшись ещё с полчаса, Гермиона не выдержала, встала с постели и отправилась в ванную.

Сейчас история с подушками не казалась ей такой комичной. Он не хотел взваливать на неё ещё больше проблем и старался оградить от ненужных сейчас мыслей об их совместном проживании — сцены, произошедшей в этой комнате днём ранее, для Гермионы оказалось вполне достаточно. Она была не готова к резким переменам, и Северус отошёл в сторону.

«Как истинный джентльмен», — настойчиво крутилось в голове. Эта мысль вызывала у Гермионы улыбку.

Приняв ванну, она оделась и подошла к зеркалу — на неё смотрело лохматое нечто с тёмными кругами под глазами и усталым выражением лица.

— Красавица, — буркнула она.

Наспех причесавшись, вернулась в спальню. На часах было уже полседьмого, и Гермиона решила, что пора завтракать.

В гостиной, как и ожидала, она застала удивительную картину: Северус спал, уткнувшись носом в подушку, и тихонько посапывал; нижний край одеяла свисал на пол, открывая взору голые ступни.

Зажав рот ладонью, стараясь не рассмеяться в голос и с трудом подавляя совершенно ребяческое желание пощекотать его за пятку, Гермиона бесшумно проскользнула на кухню. Порывшись в шкафах, она обнаружила заварочный чайник. И только в этот миг вспомнила о чём-то важном:

— Палочка.

Гермиона с размаху опустилась на стул. Как она могла упустить такую значительную деталь? Десять лет она жила в магическом мире и так легко забыла о главной составляющей этой жизни. Получив однажды письмо из школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Гермиона узнала, что она — волшебница, самая настоящая ведьма. И первым, что она купила в Косом переулке, была именно палочка.

— Как я могла забыть?..

— Если ты начинаешь забывать о том, что с тобой происходит в последние дни, это не есть хорошо, — прошелестел голос у неё за спиной, и Гермиона едва не подскочила.

— Ты не спишь? — задала она совершенно глупый вопрос.

— Очевидно, нет: я не страдаю лунатизмом, — ответил Северус. — Кое-кто слишком сильно гремел посудой.

— Извини.

— Итак, что же ты забыла? — спросил он.

— Палочка, — пролепетала она. — Я забыла про свою палочку. Ты не знаешь, где она?

Северус помрачнел.

— Сейчас принесу.

Вернулся он через минуту с продолговатой, обтянутой тёмно-синим бархатом коробочкой в руках.

— В тот день, когда в лаборатории произошёл взрыв, она была у тебя с собой и тоже пострадала.

Гермиона с неверием смотрела на два обломка, лежащих в коробочке, — всё, что осталось от палочки, которая столько лет прослужила ей.

— Не волнуйся, мы купим тебе новую.

Но Гермиона его даже не слушала — она растерянно переводила взгляд с одного обломка на другой. Именно волшебную палочку она считала признаком своей принадлежности к магическому миру, а теперь та сломалась — будто отняли что-то родное.

— Её нельзя починить? — с надеждой спросила она.

— Нет.

— Но ведь Гарри починил свою палочку из остролиста. Может...

— Нет, — резко перебил Северус, решительным жестом забирая коробку из рук Гермионы. — Купим другую. В конце концов, это всего лишь палочка.

— Всего лишь палочка? — взвилась Гермиона, чувствуя, как раздражение всех прошедших недель накатывает разом. — Это всего лишь палочка, Гермиона! Ты всего лишь потеряла память, Гермиона! Тебе всего лишь придётся жить с Северусом Снейпом, Гермиона! Всего лишь!

— Успокоилась? — поинтересовался Северус спустя пару минут, глядя на Гермиону, которая тяжело дышала и с ужасом взирала на него. — Чудесно, — процедил он сквозь зубы. — Теперь можно и позавтракать.

— Я... — она с трудом сглотнула, стараясь дышать ровнее, и потупила взгляд. — Прости, я просто...

— Устала, — подсказал он.

Гермиона пожала плечами и принялась готовить завтрак. Она привыкла делать это и без палочки, но сама мысль о её потере тяжёлым грузом лежала на душе. Гермиона настолько привыкла к тому, что достаточно взмахнуть волшебной палочкой — и сотворишь чудо, что теперь не представляла, как будет обходиться без неё.

Она поставила перед Северусом чашку с чаем и тарелку с бутербродами и уже собиралась садиться, как его голос буквально приковал её к месту.

— Откуда ты знаешь, что я предпочитаю чёрный чай с молоком и без сахара?

— Знаешь, мне иногда начинает казаться, что нам с тобой совсем не по пути.

— Гермиона?

— А мне кажется, что каждый сам выбирает свой путь и то, с кем он его пройдёт.

Чашка выпала у неё из рук и разбилась — сотни осколков разлетелись по всему полу.

— Извини, я уберу, — проговорила Гермиона.

Прошлое показалось на горизонте так внезапно и так некстати. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло, но Гермиона отчаянно хваталась за реальность, стараясь не провалиться в темноту.

— Ты что-то вспомнила?

— Я... ай!

Из раны на пальце на пол закапала кровь, но Гермиона, казалось, этого даже не заметила. Она отрешённо смотрела, как Северус взмахом палочки залечивает рану.

— Ты побледнела. Присядь.

Гермиона закивала, всё ещё пребывая в прострации. Северус осторожно усадил её на стул.

— Что-нибудь вспомнила?

Гермиона более-менее осмысленно посмотрела на него, пытаясь воскресить в памяти, что именно она видела и слышала.

— Не знаю... Голоса, чувства, эмоции. Много всего, но я не могу в этом разобраться. Всё как будто в тумане.

Северус, вздохнув, опустился на стул и откинул со лба волосы.

— Голоса? И что ты слышала?

— Что-то про путь, — пробормотала Гермиона. — Но я не уверена.

Северус, нахмурившись, посмотрел на неё, и под его взглядом ей стало совсем неуютно.

— Я теперь постоянно буду вспоминать, да? Отрывки, картинки, ничего не значащие фразы?

— Возможно, — задумчиво произнёс он. — Тебе нужно съесть что-нибудь и прийти в себя.

Гермиона взяла бутерброд и откусила кусочек, но вкуса не почувствовала. Впервые за последние три недели она вспомнила хоть что-то и... опять забыла.

«Смешно, — подумала она. — Обхохочешься».

Ей нужна была хоть одна маленькая зацепка, которая помогла бы вернуть память.

— Северус?

— Да?

— В этом доме все газеты сразу же после прочтения выбрасывают в камин?

Гермиона краем глаза заметила, как он напрягся, но ничего не сказала, продолжая терпеливо ждать ответ.

— Зачем они тебе?

— Вдруг что-нибудь вспомню, если прочитаю о том, что творилось в Британии последние несколько лет, — пояснила она.

— В доме газет нет.

— Почему?

— Потому что их выписывала только ты, но так как последние полгода они тебе были не нужны... — Северус выдержал многозначительную паузу, — подписку аннулировали.

— А старые? — спросила она.

— В этом доме все газеты сразу же после прочтения выбрасывают в камин, — отрезал он.

Гермиона тяжело вздохнула. Видимо, оставалось ждать возможности выбраться куда-нибудь в Хогсмид или Косой переулок и приобрести газеты там.

— Ещё я хотела спросить... — неуверенно проговорила она. — Где находится лаборатория? Насколько я понимаю, в доме подвала нет.

— Подвала? — изумлённо переспросил Северус. — Ты действительно думаешь, что это разумно: размещать лабораторию зельеварения в подвале жилого дома?

Гермиона натянуто улыбнулась.

— Ну, я думала, что... Да и в Хогвартсе... И ты говорил... — залепетала она.

— Когда в Хогвартсе соблюдались хоть какие-то правила? — фыркнул Северус. — К тому же Хогвартс — это просто школа. В ней с зельями эксперименты не проводят. И что я говорил?

— Что я спустилась в лабораторию, и прогремел взрыв, — напомнила Гермиона.

— Да, лаборатория действительно под землёй, но не в подвале. Там мало что уцелело. Я тебе её покажу, если хочешь.

— Правда?

— Правда, — хмыкнул Северус. — Идём.

Гермиона улыбнулась. Наконец-то появилась возможность пролить свет на произошедшее, и она собиралась ею воспользоваться.