Зайчонок (джен)

Вечером Гарри лежал в постели и сквозь плотно задёрнутый полог прислушивался к дыханию одноклассников. Наконец, решив, что все уже спят, он выбрался из-под одеяла и натянул мантию. Предусмотрительно он не стал раздеваться и сейчас был в школьной форме. Он захватил с собой палочку и, откидывая полог, оглянулся. Синий заяц одиноко лежал на подушке, и мальчик, поразмыслив, взял его с собой, справедливо решив, что вдвоём веселее.

Хотя о каком веселье могла идти речь, если они шли нарушать школьные правила? «Для моего же блага», ― напомнил себе Гарри и храбро ступил в гостиную. Какая-то часть его существа надеялась, что в гостиной окажется кто-нибудь из старшекурсников и придётся возвращаться, но общая комната была пуста, лишь приглушённый свет факелов освещал её.

Гарри быстро, чтобы не передумать, пересёк гостиную, и проход в коридор растаял перед ним. С трепещущим сердцем мальчик выбрался наружу.

На ночь факелы в подземельях тускнели; так, вероятно, определялось время суток. Гарри осмотрелся. Коридор налево, как он помнил, должен был привести его к лестнице наверх. А вот коридор направо...

Гарри пошёл направо, вздрагивая, когда его собственная тень трепетала особенно резко. Он обнаружил тот тупик с гобеленом, где уснул прошлой ночью, и постоял перед портретом плотоядно ухмыляющегося ему старика. Старик насмешливо посмотрел на зайца в его руке, но Гарри подумал, что ему только показалось. Впрочем, он ещё многого не знал о волшебном мире и подозревал, что изображения на гобеленах так же могут двигаться, как и на картинах.

Внизу гобелена он различил едва заметную вышитую надпись СС и только теперь догадался, что у основателя факультета и нынешнего его декана инициалы совпадают.

Постояв у портрета Слизерина, мальчик пошёл дальше. Воздух в подземелье становился всё холоднее; вероятно, Гарри уходил глубже под землю. Вскоре он достиг того места, где на стене чадил один-единственный факел. Шепнув «Люмос!», он напряг зрение: где-то там, в темноте должна была быть страшная горгулья. И вправду, в конце коридора едва заметно маячило что-то большое, изогнутое ― голова статуи.

― Мне не страшно, ― доложил Гарри зайцу, которого изо всех сил стискивал в свободной руке. Но идти становилось всё труднее.

― Мне не страшно... ― повторил Гарри заплетающимся от страха языком. Только что он до конца осознал своё положение: он один, после отбоя, в тёмном коридоре, наедине с хищной горгульей. Кто услышит его, если ему будет грозить реальная опасность? Ведь профессор предупреждал, что его могут разжевать и выплюнуть, да так, что останки потом не соберёшь! Ведь предупреждал же?

«Да, ― робко возразил Гарри, делая маленький шажок по направлению к горгулье, ― но ведь он велел мне не бояться. Вот я и не боюсь. Не боюсь, не боюсь, не боюсь...»

Горгулья стала ближе. Палочка тряслась в руке Гарри, и в её дёргающемся свете казалось, что горгулья насмешливо щурится.

«Думай о хорошем, ― велел себе мальчик. ― О том, как профессор похвалит тебя, когда ты скажешь ему, что больше не боишься темноты, коридоров и статуй!»

Но у него больше не было сил сделать хотя бы один шаг. Если бы горгулья сейчас двинулась, у Гарри разорвалось бы сердце. Он до боли в глазах вглядывался в статую, пытаясь понять, не шевелится ли она, но не мог точно разглядеть. Всё, что он слышал, ― это собственное дыхание, да ещё где-то далеко капала с потолка вода.

― Мяу! ― громогласно раздалось в конце коридора и послышались шаркающие шаги. Гарри подпрыгнул и прижался к стенке. Погасить свет на конце палочки он забыл. В коридоре появилась кошка.

― Мяу! ― сказала она ещё раз и уселась у ног Гарри, буравя его жёлтыми глазами.

― Миссис Норрис! Где ты, моя лапочка? ― раздался хриплый голос, и из-за поворота появился человек. Не сразу Гарри сообразил, что это тот самый смотритель, которого он видел на лестнице, когда шестикурсник вёл его на урок Трансфигурации. Его поймали.

Трясущимися от ужаса руками он затолкал зайца под шнурок штанов. Страшно было, что его застигли на месте преступления, но страшнее будет, если все узнают, что даже нарушать правила он вышел с игрушкой в руках.

― Так-так-так, кто тут у нас гуляет? ― раздался скрипучий голос совсем рядом с ним. ― Ага, первокурсничек... Слизеринец!

Гарри цепко ухватили за мантию.

― А ну-ка, пойдём, ― велел завхоз и потащил его по коридору в обратную сторону. У Гарри не было сил вырываться, он только едва слышно всхлипывал, и огонёк палочки беспорядочно метался в такт его неловким движениям.

― Пойдём, ― приговаривал завхоз, ― вот я тебе покажу, как нарушать правила!

Внезапно он обернулся к Гарри и прошипел ему в лицо:

― Какие-то негодяи запретили пороть учеников, но я это исправлю! Незачем будить профессора Снейпа. А у меня в комнате лежат кандалы, прекрасные кандалы, и розги я, конечно, тоже припас...

С этими словами он дёрнул Гарри с удвоенной силой.

Едва только мальчик понял, что это значит, его пробил холодный пот. Его будут бить! Здесь, в Хогвартсе! О нет, он так мечтал, что всё изменится, а оказалось...

Он попытался расстегнуть пуговицы мантии, чтобы убежать без неё, но они выскальзывали из мокрых от пота пальцев. К тому же это уже было не нужно: завхоз открыл какую-то дверь и втолкнул мальчика туда.

Комната была небольшая, тускло освещённая. Влетая в неё, Гарри стукнулся животом об стол, и только заяц смягчил удар. Дверь захлопнулась. Завхоз стоял возле неё, и грязные седые волосы падали ему на лицо. Кошка уже сидела в уголке, где был постелен коврик и стояла мисочка, явно приготовившись наблюдать за экзекуцией.

― Сэр, позовите профессора Снейпа! ― дрожащим голосом потребовал Гарри. Он был уверен, что в профессоре всё его спасение, ведь он никогда не поднимал руку на нерадивого ученика, даже когда он неправильно сварил зелье и не смог запомнить дорогу в гостиную.

― Как же! ― скрипуче ответил завхоз и направился куда-то в подсобку. Гарри подхватил с пола свою палочку и бросился к выходу. Но дверь была заперта на ключ, который смотритель унёс с собой. Кошка насмешливо посмотрела на Гарри, а в подсобке тем временем раздался явственный звон цепей. Мальчик сжался у двери, прижимая к себе зайца. Ситуация была привычной, но всё равно страшной. Гарри знал, как бьёт дядя Вернон, но розог он ещё никогда не пробовал, если только ремень. Наверное, это в сто раз больнее...

Филч вышел из подсобки, волоча за собой цепи с кольцами для рук на концах.

― Вот ты у меня узнаешь, как правила нарушать, мелкий пакостник, ― бормотал он, направляясь к обмершему Гарри. ― А ну-ка, иди сюда!

― Нет! ― вскрикнул мальчик, мечтая о том, чтобы просочиться сквозь дверь. Завхоз схватил его за шиворот, вырвал у него из рук палочку и бросил её на стол.

― Ещё и колдовать удумал, а?

Он сорвал с Гарри мантию и увидел, что у него за шнурком от штанов торчит одноухий заяц.

― Это ещё что такое?

― Не трогайте! ― взвизгнул Гарри, но заяц уже полетел в угол, приземлился в опасной близости к камину.

Железные кольца защёлкнулись у Гарри на запястьях, и холод их пронизал его до самого сердца. Он уже понял, что как раз Филч и будет делать с ним нехорошие вещи, в чём бы они ни заключались. Завхоз тем временем закинул конец цепи на крюк в стене и подтащил Гарри ближе.

― Ой-ой-ой, ― простонал мальчик, когда железки впились ему в руки. ― Больно!

― Будешь знать, как гулять по ночам! ― рыкнул завхоз.

― Я пожалуюсь профессору Снейпу! ― применил Гарри своё последнее оружие, но только скрипучий смех стал ему ответом:

― А он тебе ещё добавит!

Глаза Гарри расширились от ужаса. Чтобы профессор Снейп бил своих учеников?! С другой стороны, ведь Филч знает, о чём говорит... Надежда на спасение сразу куда-то испарилась, а остался только холод и страх.

― Зайчик мой, зайчик... ― в полубреду простонал Гарри. Но заяц лежал на боку и не смотрел на него своими глазами-пуговицами.

Завхоз опять скрылся в подсобке, чем-то загремел.

«За розгами пошёл!» ― понял Гарри и всем своим весом повис на цепях. Но он не смог ни выскользнуть из наручников, ни, тем более, порвать цепи.

Филч вышел обратно в комнату, держа в руке связку прутьев.

― Не-е-ет! ― взвизгнул Гарри, упираясь кроссовками в пол у самой стены. Как во сне он видел, что завхоз бросает розги на стол и подходит к нему.

― А-а-а-а!! ― взвыл мальчик, когда почувствовал, что Филч дёргает его за шнурок, которым он вместо ремня подвязывал брюки. Он догадался, что начались нехорошие вещи, да и просто было страшно. Дядя Вернон никогда не порол по голому, брезгуя касаться племянника лишний раз, так что понятно было, что сейчас будет гораздо хуже.

― А-а! ― попробовал он ещё раз, но Филч мозолистой ладонью закрыл ему рот, одновременно пытаясь стянуть с него брюки. Гарри извивался ужом, но ничего не мог поделать.

Мучительно стыдно было стоять посреди страшного кабинета со спущенными штанами и руками в железных кольцах. Гарри почувствовал, что у него дрожат губы, а по щекам текут слёзы. Выхода не было, и розга уже свистнула в воздухе...

― Ой-ой-ой! ― зашёлся Гарри визгом, когда удар ожёг ему ягодицы. ― Ой-ой!

И в этот момент в дверь раздался стук. Филч с яростью отшвырнул розгу и заковылял к ней.

― Кого ещё нелёгкая несёт... ― просипел он.

― Откройте, ― раздался по ту сторону двери властный голос профессора Снейпа. Сердце Гарри затрепетало от радости, и он уже хотел было крикнуть профессору, что он здесь, что ему нужна помощь, но в ужасе прикусил язык. Он же нарушил правила! Он вышел после отбоя, и не его ли исключительно вина в том, что он попался и должен быть выпорот? Каково будет презрение и гнев профессора, когда он узнает, в чём дело!

Гарри всхлипывал, сотрясаясь всем телом, когда со скрипом открывалась дверь кабинета.

― Аргус? Что здесь происходит? Почему ученик ночью в вашем кабинете в непотребном виде?

Голос профессора явно обещал много неприятностей, беда только в том, что Гарри не понял, кому именно.

― Он нарушил правила, профессор, ― кашляя, проскрипел завхоз.

― Я больше не буду! ― прорыдал Гарри. Ноги его уже не держали.

― Я немедленно отправляюсь к директору! Вы вылетите отсюда в два счёта за подобные вещи!

― Нет-нет-нет... ― стонал Гарри, даже не почувствовав, что оковы спали. Кое-как натягивая штаны, он бросился к стене. Профессор Снейп цедил какие-то нелицеприятные слова, надвигаясь на бормочущего что-то Филча, и тут взгляд Гарри упал на брошенного у камина зайца. Он метнулся к нему, споткнулся о собственные шнурки, но упал, всё-таки успев схватить любимую игрушку.

― Поттер! ― за несколько дней он уже успел привыкнуть к этому окрику. Гарри медленно поднялся с пола и, прижимая зайца к животу, сказал:

― Да, сэр?

Как бы то ни было, вылететь из школы, раз уж ему это пообещали, он собирался, не радуя никого своими слезами.

― Немедленно за мной, ― холодно приказал профессор, придерживая дверь. Только сейчас Гарри заметил, что мантия на нём надета поверх халата, значит, его подняли с постели и, конечно, он зол как сто крокодилов.

Гарри неловко заковылял к двери: место позорного удара жгло как огнём. Филча он обошёл по большой дуге, цапнул свою палочку со стола, взял валяющуюся на полу мантию, покосился на рассерженную миссис Норрис.

― Я этого так не оставлю, ― произнёс профессор Снейп над его головой, но так как мальчик не поднимал глаз, он не понял, кому это адресовано. Скорее, ему...

И тут профессор взял его за свободную руку, как будто боялся, что Гарри убежит от него. Собственно говоря, он бы так и сделал, если бы нормально держался на ногах. Добрался бы как-нибудь до гостиной, забился бы под одеяло...

Руку было больно, так профессор сжал её. Он вышел из кабинета Филча, и они с Гарри оказались в коридоре, полном теней и тишины. Как это отличалось от Косого переулка, куда они так же вошли месяц назад! Тогда Гарри оглушило звуками и ослепило ярким светом; он понял, что вот это и есть настоящая сказка: лавочки, где продают невиданные, немыслимые вещи, где волшебство встречается на каждом шагу, а дети его возраста и старше уважительно здороваются с профессором. Тогда он ещё не знал, что у всего есть и обратная сторона...

А сейчас он трусил по коридорам в неизвестность. Ведь профессор уже много раз предупреждал его, что правила нужно выполнять, даже пытался помочь в этом, а он отплатил ему чёрной неблагодарностью. Что и кому он хотел доказать, когда полез в пасть горгулье? И что теперь с ним сделают? Ведь даже у такого святого человека, как профессор Снейп, однажды может лопнуть терпение...

Декан втолкнул Гарри в свой кабинет, тот самый, который сообщался с лабораторией. На столе горели свечи и были разложены какие-то пергаменты: наверное, профессор проверял домашние работы. Гарри в одной руке держал мантию и ею же придерживал штаны, которые не то что не успел подвязать шнурком, но и даже не застегнул. Под мышкой у него был заяц, а второй рукой завладел профессор, так что, войдя в кабинет, Гарри первым делом уронил на пол мантию, которая так и норовила сползти у него с локтя.

Профессор закрыл дверь и скрылся в лаборатории, чем-то там звеня. Гарри впал в панику: слишком это напоминало недавнюю сцену в кабинете Филча. Он подёргал ручку двери, но кабинет был заперт магически. В этот момент мальчик услышал у себя за спиной ровный голос декана:

― Поттер, снимите штаны.

Всё стало ясно: его привели сюда только для того, чтобы наказать по-своему. Видимо, профессору не понравилось, как наказывал его Филч. Зачем он поехал в Хогвартс?! Остался бы дома, по крайней мере, Дурсли не соревновались в том, кто накажет его лучше...

Это стало последней каплей. Присев на корточки у двери, Гарри зарыдал и закричал одновременно, закрывая голову своим несчастным зайцем, который, теоретически, должен был принять удар на себя. Он слышал, как профессор в недоумении остановился, а потом произнёс какое-то заклинание. Веки у Гарри сразу отяжелели, он как-то ослабел и повалился на пол кабинета, по-прежнему крепко держа зайца в руке.