План Гермионы (гет)

Рождественские каникулы закончились, и снова воцарилась та суетливая атмосфера, которая обычно царила в Хогвартсе. Школьники эмоционально делились впечатлениями об отдыхе. Когда я начала завтракать, кто-то подсел рядом. Я подняла голову и с огромнейшим удивлением увидела Гарри, который как-то даже виновато смотрел на меня. Мне стало капельку легче, ведь не было больше прежнего равнодушия.

— Гермиона, прости меня, — выпалил он. Я порядком удивилась, так как совсем недавно он и не подавал виду, что хочет извиниться. — Вышло как-то глупо, я не знаю, что на меня нашло, наверное, нервное. Просто знай, я не хотел.

С минуту я молчала, глядя на его выжидающее выражение лица — порядком забавное, кстати. В горле в тот же момент пересохло, все слова почему-то вылетели из головы, и я просто обняла его, вложив в это объятие всю искренность, на которую была вообще способна. И не смогла сдержать радостной улыбки. Всё по-прежнему, всё как раньше. Всё хорошо.

* * *

— Ты будешь сахарные перья? — прокричал Гарри из толпы учеников в Сладком королевстве.

— Да-да, буду, — ответила я, поднимаясь на носочки, пытаясь хоть краешком глаза увидеть его черные вихры. Но вокруг вертелось столько людей, что я не разглядела Гарри и вышла из кондитерской, намереваясь подождать его здесь, подальше от шумных голосов и восклицаний маленьких третьекурсников, впервые оказавшихся в сказочной деревне. Снежинки падали на ресницы и сразу же таяли, превращаясь в капельки воды. Дверь с характерным звонком растворилась, и оказавшийся рядом Гарри протянул пакет сладостей. Я взяла его, благодарно улыбнувшись. Мы пошли дальше по деревне — сегодня был выходной, Хогсмид, и мы пошли вместе, как друзья. На нас оглядывались однокурсники, только недавно узнав, что мы помирились. Но друзья всё ещё, верно, думали, что мы встречаемся. Ко мне уже однажды подходила Лаванда во время перемены перед уроком Трансфигурации. Она взволнованно спросила у меня, выпучив глаза:

— Вы с Гарри помирились? — позади неё стоял Рон, неловко покачиваясь с пятки на носок и не глядя в нашу сторону. Браун коснулась моего плеча, и я снова перевела на неё взгляд. — Так да или нет? — повторила она.

— А тебе есть разница? — мне было неприятно, что люди обсуждают наши с Гарри отношения, хоть ради этого я и придумала план. Лаванда молчала, словно в рот воды набрала. Я закатила глаза и ушла, слегка задев её плечом. Вообще-то я не хотела её толкать, это была случайность, но эта случайность всё же немножко подняла мне настроение. После этого случая она ещё ни разу не подошла ко мне, хотя я и слышала их с Парвати шепотки в гостиной вечером обо мне и о нас с Гарри.

Снег хрустел под двумя парами ног, обутыми в тёплые сапоги. Мы уже успели зайти в любимые Три метлы, где согрелись и попили сливочного пива. Теперь мы просто шли, даже не зная, куда — гуляли в молчании, думая о своём. Но это было не неловким молчанием, это была мирная тишина. До самого вечера мы спокойно бродили по деревушке. Я думала о своих чувствах к рядом идущему человеку. «Я что, влюбилась? Да нет... нет. Он же мой лучший друг, я не могла. Всё, Гермиона, прекрати. Ты не влюбилась... Ведь так? Но в своих мыслях я не раз говорила, что люблю...»

— Гермиона, — позвал Гарри, махая рукой перед моим лицом.

— А? — я посмотрела на него, а он указал рукой на Хогвартс.

Я даже и не заметила, как быстро мы оказались рядом с замком.

— Мы пришли, — словно подтверждая, сказал Гарри, взяв меня за руку, одетую в смешную вязаную голубую варежку с помпончиками, и повел меня к школе.

* * *

— Гермиона, Гермиона!

Я бежала. Бежала быстро по тёмной улице, бежала от кого-то.

— Гермиона, Гермиона!

Я свернула в переулок, тревожно оглядываясь назад, но увидела лишь мрак ночи. Пробежав метров пять, я упёрлась в тупик и, резко остановившись, в отчаянии осмотрелась по сторонам. Позади послышались чьи-то торопливые шаги — такие же, как мои.

— Гермиона, — позвал знакомый голос. Обернувшись, я рассмотрела рыжие волосы и почувствовала, как Рон взял меня за руку. Почему-то я была сильно напугана тем, что он все-таки догнал меня. — Гермиона, — как-то отстраненно произнес он и исчез. Просто взял и исчез. А на его месте появился Гарри, так же державший меня за руку, как и Уизли секунду назад.

— Гермиона, не надо было тебе влюбляться в меня, — сказал он с виноватой улыбкой на лице. Я расширила глаза от ещё большего испуга.

Я открыла глаза и резко вскочила на кровати. Точнее, я думала, что это кровать. Видимо, я уснула на диване в гостиной. Я помнила только то, что не могла уснуть и спустилась вниз. Сев и потерев пальцами виски, я увидела книгу, лежащую на полу, которую, скорее всего, читала перед тем, как уснуть.

— Ты проснулась?

Я резко обернулась, крик застрял в горле от страха. На полу сидел Гарри, облокотившись спиной к креслу.

— Ох, Гарри. Не смей больше так пугать меня.

Я села рядом с ним и увидела в его руках бутылку. Вряд ли в ней было сливочное пиво.

— Гарри, что это? — спросила я, подозрительно глядя на бутылку.

Он обернулся и каким-то отрешенным взглядом посмотрел на меня.

— Огневиски, — спокойно ответил он.

— Гарри, что-то случилось?

«С чего бы это ему пить? Не может он так переживать только из-за глупого задания Дамблдора, которое тот ему дал».

— Да так, ничего особенного. Просто вспомнил Сириуса, — неохотно произнес он.

А я так и застыла от удивления. Я и забыла совсем о крёстном Гарри, который ведь не так и давно погиб — вспоминала, конечно, но время брало своё. Мне вдруг стало стыдно оттого, что почти не думала об этом всё это время, особенно о том, каково сейчас Гарри. У него ведь тоже полно проблем, не только у меня. Я эгоистка.

— Гарри, мне...

— Не надо, Гермиона, не надо, — прервал он меня и приобнял меня, положив голову на плечо. Я ласково погладила его по голове, понимая, что на самом деле совершенно не представляю, каково Гарри. Он уже стольких потерял. Если быть честной, я бы на его месте давно сломалась. А Гарри... он сильный. Он не сломался, он выдержал.

— А знаешь, я бы мог жить с ним, — вдруг произнес он приглушенным голосом. — С Сириусом. Я даже не представляю, какой тогда была бы моя жизнь. Я, наверное, был бы счастливым. А Сириус бы не держал диету, как Дадли, и не был заядлым чистюлей, как тетя Петунья. А еще Сириус любил бы меня. Любил, как родного сына. Гермиона, неужели я так и буду терять людей с каждым годом? Неужели жизнь построена лишь на череде постоянных смертей?

Я промолчала, не зная, что сказать. Впервые я видела Гарри таким. Таким потерянным. Впервые не могла подобрать нужных слов поддержки. Он поднял голову, красными глазами глядя на меня. Я лишь крепко обняла его. Он в ответ обнял меня холодными руками, прикоснувшись к участку спины, который был открытым. Вдоль позвоночника тут же побежали мурашки.

— Гарри, пойдем спать, — предприняла я попытку успокоить его.

Но получилось неважно. Я аккуратно взяла из его рук бутылку и оставила на журнальном столике. Мы осторожно встали и пошли к комнатам. Около лестниц мы попрощались, а я всё пыталась повнимательнее заглянуть в его глаза, увидеть, как дрогнут губы, как заляжет между бровей складка. Он ушёл, пошатываясь, а я глядела ему вслед, искренне жалея этого человека, которого так потрепала судьба. Рука потянулась к плечу, и я нащупала влажную ткань кофты. Кажется, я никогда не видела, чтобы Гарри плакал...