When the Levee Breaks (гет)

Они сидели в саду в беседке и завтракали — рыжеволосая девушка в легком зеленом платье и парень в футболке со знаком Супермена и художественно подранных джинсах. Забросив босые ноги ему на колени, она что-то оживленно рассказывала, а он внимательно слушал, то и дело заливаясь хохотом. Видимо, история была и вправду забавной.

Джинни и Сириус приземлились неподалеку.

— Знакомься, Маллиган, это Джеймс Поттер, в прошлом — славный шутник, знатный разгильдяй и верный товарищ, теперь же — первый подкаблучник школы. А это — Лили Эванс, главная всезнайка и коварная соблазнительница, которая никак не хочет вернуть моему другу его сердце, — громко сказал Сириус, едва спрыгнув с метлы и направляясь к беседке. Джинни несмело последовала за ним, напряженно вглядываясь в лица родителей — подумать только: родителей! — Гарри. Те синхронно повернули головы к ним и также синхронно расплылись в счастливых улыбках, увидев нежданных гостей.

— Хорош завидовать, Бродяга! Пора тебе уже смириться с тем, что Эванс скоро сменит фамилию на более презентабельную! — Джеймс поднялся на ноги, чтобы поприветствовать друга, проигнорировав притворно возмущенный возглас своей девушки:

— Эй, Поттер, не наглей! Я, может быть, еще за Блэка замуж пойду!

Сириус обнял друга, как бы нехотя чмокнул Лили в щеку и уселся на лавочку, хватая плюшку с подноса и кружку ароматного какао, скорее всего, ещё недавно принадлежавшую Джеймсу.

— Выглядишь... эксцентрично, — Поттер многозначительно смерил взглядом приятеля, усаживаясь рядом. Лили тут же поспешила вернуть ноги на прежнее место. — Так спешил ко мне, что даже ботинки решил не обувать? Мы ждали тебя только через неделю, ты почему так рано?

— Так сложились обстоятельства, друг мой, — прогундосил с набитым ртом Сириус, делая большой глоток какао. — Надеюсь, не выгонишь меня?

— Тебя попробуй, выгони! — ухмыльнулся Джеймс, собираясь сказать что-то ещё, но Лили нетерпеливо перебила его:

— Блэк, ты, конечно же, известный хам, но, может быть, наконец представишь нам свою спутницу?

Все трое внимательно посмотрели на Джинни, о которой, казалось, забыли в радостной суматохе встречи. Она почувствовала на себе изучающие заинтересованные взгляды, и щеки моментально вспыхнули от смущения. Родители Гарри оглядывали её с головы до ног, и Джинни даже показалось, что было в их взглядах что-то оценивающее.

— Это Джилл Маллиган, моя тайная поклонница — со вчерашнего дня не отходит от меня ни на шаг. Джилл, этих влюбленных придурков я тебе уже представил.

— Это еще непонятно, кто чей поклонник. Скажи-ка мне, Сириус Блэк, не ты ли вчера ночью обниматься лез и замуж звал? — ухмыльнулась Джинни, скрестив руки на груди. Смущение наконец-то отступило, она вновь почувствовала прилив храбрости и немного взбодрилась.

— Эй, мы же договаривались раньше времени никому о помолвке не говорить! — возмутился Сириус в ответ, сверкнув хитро синими глазами. — И вообще, по-моему, тебе все происходящее очень даже нравилось!

— Хм-м, странно же ты истолковал мои слова о том, что я выбью тебе глаз, если сунешься приставать!

— Подумайте только, я обнимал тебя всю ночь и вот неожиданность — мои глаза все еще при мне.

— Ты только посмотри на этих двоих, — обескуражено пробормотал Джеймс, взлохмачивая волосы. — Кажется, они нас вообще не замечают.

— Прости, Сохатый, просто у меня стресс. Меня выгнали из дому, и не удивлюсь, если в эту минуту матушка занимается выжиганием моего имени с родового гобелена. Личность же Джилл окутана тайнами и загадками, но жить ей, скорее всего, тоже негде. Так что мы у тебя перекантуемся до начала сентября, ты же не против? — Сириус нарочито беззаботно улыбнулся и взял с подноса еще одну плюшку, но Джинни заметила, как он напрягся. Лили застыла, удивленно распахнув глаза, Джеймс молча пялился на лучшего друга, явно не зная, что сказать. Блэк жевал плюшку и усердно прятал глаза. Джинни вдохнула поглубже и решила вмешаться.

— Послушайте, мы действительно попали в переделку... Точнее, в переделку попала я, Сириус пытался мне помочь, и в результате мы сегодня с самого утра бежали дистанцию с препятствиями на скорость.

— Слушай, Маллиган, давай только без самобичевания, идет? Ты не виновата. Ты просто стала... последней каплей. Я все равно бы сбежал рано или поздно, слишком уж разные у нас с матушкой мировоззрения.

— Да что там у вас, во имя Мерлина, произошло? — не выдержал Джеймс. — Тебя выгнали из дома, почему?

— Я сам ушел, — пожал плечами Сириус. — Решил вот на Джилл жениться, а матушка отчего-то не одобрила.

— Так вы что, правда, жениться собрались? — недоверчиво протянула Лили, переводя обескураженный взгляд с одного на другую. Джинни улыбнулась немного грустно:

— Не слушай Блэка, он шутит. Правда, у его матери, как оказалось, совсем нет чувства юмора...

— Эй, Маллиган, а как же шестеро детей и команда по квиддичу? Кое-кто обещал!

— Мне еще нужно усердно упражняться, чтобы получить звание заслуженного тренера, так что в ближайшем будущем не жди! — подмигнула Джинни Сириусу и повернулась нерешительно к Джеймсу: — Вчера вечером вследствие одного магического эксперимента я оказалась в доме на площади Гриммо. Там и познакомилась с Сириусом, а он согласился мне помочь. Но его мать... не обрадовалась моему присутствию в доме Блэков. И вот теперь мы здесь. Я понимаю, как странно это выглядит. Прекрасно представляю, какой нелепой и неправдоподобной кажется вам вся эта история. И я пойму, если ты не захочешь терпеть в своем доме столь подозрительную личность. Но мне нужна помощь. Мне необходимо отправить сову профессору Дамблдору. Не мог бы ты одолжить мне свою? Я напишу директору письмо — и сразу уйду, честное слово.

— Конечно, мог бы, — тут же ответил удивлённо внимавший Поттер. — И конечно, никуда ты не пойдешь. За шесть лет бок о бок с Сириусом все уже привыкли к нелепостям и странностям, так что не парься. Он мой лучший друг и я ему доверяю. Если вы с ним... э-э... друзья, ты и мой друг тоже. Можешь жить у меня сколько угодно, родители не будут против — они вообще любят, когда в доме много людей, а в Сириусе так совсем души не чают. И мы поможем тебе, в какую бы переделку ты там не попала.

Джеймс приветливо улыбнулся и протянул Джинни руку:

— Приятно познакомиться, Джилл. Пошли в дом, обрадуем родителей. Тем более Бродяга под шумок уже слопал все плюшки, а у тебя, я так понял, со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было.

Джинни едва сумела подавить вздох облегчения и благодарно улыбнулась. Как только она вскочила на метлу в доме Блэков, как только узнала, что они с Сириусом летят к Поттерам, ее не отпускало тревожное ощущение, что Джеймс не будет таким покладистым, как его друг, что он выгонит ее взашей. Ведь, по большому счету, что он знает о ней? С какой стати он должен помогать? Но Джеймс верил Сириусу, а тот почему-то верил ей — и этого оказалось достаточно.

Достаточно для Поттера, но не для Лили.

Во взгляде Эванс не было враждебности, там плескалось кое-что похуже. Заинтересованность. Заинтригованность. Азарт. Лили мило улыбалась, была вежлива и дружелюбна, вот только в ее глазах горело желание разузнать всё-всё о тайнах Джилл Маллиган. Для Джинни это грозило обернуться настоящей бедой — она никогда не умела убедительно врать. Разве что родителям...

Джеймс взял Лили за руку, Сириус подхватил уже пустой поднос, и они вместе двинулись к дому. Особняк Поттеров не был большим, его сложно было назвать монументальным или величественным. Но от этого дома веяло уютом. Почти так же, как от Норы, вот только поместье Поттеров было намного опрятнее, что ли. Здесь не было перекошенных лестниц и достроенных этажей, этот дом совсем не выглядел разномастным. Двухэтажное здание с просторной верандой буквально тонуло в цветах и зелени. Виноградные лозы оплетали дом до самой крыши, поэтому стен даже не было видно за зелеными резными листьями и тяжелыми гроздьями ягод.

— Зеленый еще, — кивнул Джеймс, заметив восхищенный взгляд Джинни. — Вот в августе поспеет, будем объедаться.

— Джилл много есть нельзя, ей нужно поддерживать спортивную форму! — тут же вставил свои пять кнатов Сириус, и Джинни мгновенно среагировала:

— По-моему, совсем не мне тут пора садиться на диету. Если будешь и дальше лопать столько плюшек, тебя ни одна метла не выдержит!

— Знаешь, — прошептал Джеймс на ухо Лили, нежно притянув ее к себе, — по-моему, это вторая женщина на Земле, которая не тает, словно желе, в обществе Бродяги.

— А первая кто? — кокетливо сверкнула глазами Эванс, не без оснований надеясь услышать свое имя, но Поттер только вздохнул:

— МакГонагалл. И то, мне кажется, она ему иногда оценки за контрольные завышает...

Лили рассмеялась и шутливо ткнула своего парня кулачком в бок, затем быстро поцеловала в уголок губ, встав на цыпочки, и продолжила уже серьезно:

— Джилл... интересная, правда? Что же с ней такого случилось? И откуда она взялась? В Хогвартсе она точно не учится, я всех с нашего курса знаю...

— Думаю, у нас еще будет время обо всем ее расспросить... — ответил Джеймс, шутливо щелкнув подругу по носу. — А сейчас давай все же завершим наш завтрак, так бесцеремонно прерванный. Мама, у нас гости, встречай!

Дорея Поттер оказалась бойкой и улыбчивой женщиной, высокой и черноволосой, с мягкими чертами лица и синими глазами. Джинни даже подумала, что Сириус намного больше похож на ее сына, нежели Джеймс. Несмотря на внешнюю несхожесть, миссис Поттер почему-то напомнила ей маму — что-то было неуловимо похожее в жестах, интонациях, улыбке. Обняв Сириуса, она поздоровалась вежливо с Джинни и сразу же отправила новоприбывших мыть руки и возвращаться к столу, ведь «дети, наверное, проголодались с дороги».

Завтрак был изумителен. Даже Джинни, привыкшая к кулинарным изыскам матери, уплетала только что испеченные плюшки за обе щеки, а о Сириусе, выросшем на стряпне Кричера, и говорить нечего. После вкусной еды гостей потянуло в сон — всё-таки поднялись они рано, но Джинни нужно было еще решить одну очень важную проблему.

Она сидела за столом в комнате Джеймса, уставившись на чистый лист пергамента и сжимая в руках перо. Нужно было отослать письмо профессору Дамблдору, вот только — что писать? «Здравствуйте, не могу сказать, как меня зовут, я в вашем времени еще не родилась, но так уж получилось, что меня забросило сюда. А пишу вам потому, что через двадцать лет вы дадите моей подруге одну книгу, и я подумала, что это знак и вы можете помочь мне вернуться домой»? Бред-бред-бред! Так не пойдёт, если уж писать, то как можно более откровенно. Джинни закусила губу, нервно выдохнула и решительно опустила перо в чернильницу.

«Здравствуйте, профессор Дамблдор!

Меня зовут Джиневра Уизли. В результате ошибки в эксперименте с перемещением во времени хроноворот забросил меня в далекое прошлое. Мне четырнадцать лет и мои познания о временных петлях и парадоксах ничтожно малы, поэтому я решила обратиться к вам за помощью. Если есть хоть малейшая возможность вернуться домой, в свое время, я должна эту возможность использовать. Без вас мне не справиться. Боюсь, мое присутствие в прошлом может повлиять на очень важные события в будущем и изменить ход истории. Прошу вас о встрече. Сейчас я временно нахожусь в Годриковой лощине, в поместье Поттеров. Когда у вас будет время, я могла бы посетить вас в Хогвартсе — или в любом другом удобном для вас месте.

Заранее благодарна,

Джиневра Уизли».

Она поставила точку, перечитала написанное. Письмо все равно казалось поспешным, непонятным и походило скорее на чью-то дурацкую шутку, нежели мольбу о помощи. Но других слов в голове все равно не было, и Джинни удрученно нахмурилась. Подумав еще немного, она дописала внизу: «P.S. Семье Поттеров, а также Сириусу Блэку и Лили Эванс, которые гостят в Годриковой лощине, я назвалась вымышленным именем — Джилл Маллиган. Надеюсь, я поступила правильно. P.P.S. Пожалуйста, помогите! Я очень хочу домой».

Чувствуя себя глупо, Джинни запечатала письмо, прикрепила его к лапке семейного филина Поттеров и распахнула окно, отпуская посланца. Она оперлась руками о подоконник, провожая взглядом птицу, пока та не растворилась в яркой синеве летнего неба. Теперь оставалось только ждать.

Ждать оказалось даже весело. Как только Джинни вышла из комнаты, ее схватила за руку Лили и потащила показывать их комнату, усадила на явно второпях заправленную постель и без умолку рассказывала о том, какой сегодня хороший день и поставила перед фактом, что вот сейчас они соберутся и пойдут на речку купаться. Она не хотела и слышать никаких вялых отговорок Джинни о том, что у нее нет купальника, пообещав одолжить что-то свое, шутила, что «парни на самом деле такие копуши, собираются вдвое дольше меня», удивлялась, что новая знакомая всегда таскает с собой волшебную палочку («Мы все равно несовершеннолетние, нам нельзя колдовать за пределами Хогвартса!»), подмигивала заговорщически: «хотя я тоже несколько раз украдкой колдовала тут, у Джеймса, в Министерстве не догадаются!» Лили носилась по комнате шальной пестрой бабочкой, спешащей жить и успеть всё на свете, и Джинни невольно сама заразилась ее настроением. В конце концов, она очень любила плавать, а речка, как утверждала Лили, тут широкая и быстрая — именно то, что нужно, чтобы отогнать сонное настроение и тяжелые мысли.

Парни и вправду собирались вдвое дольше. Джинни и Лили даже успели сыграть одну партию в плюй-камни и поболтать. Болтала преимущественно Эванс, гостья же предпочитала слушать и отшучиваться. Лили сыпала вопросами. Она задавала их столько, что Джинни не всегда успевала сориентироваться, придумывая все новые и новые несерьёзные ответы. Так что, когда в комнату наконец-то вошли Сириус и Джеймс, ее радости не было предела.

— Не прошло и полугода, — улыбнулась Лили, поднимаясь с кровати навстречу парням. — Сколько можно ждать-то? Бежим скорее, купаться хочется ужасно!

— Во-первых, не полгода, а полчаса, — важно протянул Сириус. — А во-вторых, не бежим, а летим. На метлах же быстрее!

Зеленые глаза Лили мгновенно потемнели от раздражения.

— Да ты шутишь, Блэк! Ты же знаешь, что я на метле держусь хуже сонной кошки!

— Зато я держусь отлично, — сверкнул самоуверенной улыбкой Джеймс, выпячивая от гордости грудь. — Я тебя прокачу с ветерком!

Эванс все еще недоверчиво переводила взгляд со своего парня на метлу в его руках, а Сириус уже задорно подмигнул Джинни, бросил ей довольно новую на вид «Комету» и почти прокричал, отталкиваясь от пола и взлетая:

— Наперегонки до речки, Маллиган! Кто последний, тот моет посуду после ужина!

— Я же не знаю, где эта чертова речка! Так нечестно, негодяй! — выкрикнула Джинни в ответ, но на метлу запрыгнула и вылетела в открытое окно вслед за Бродягой.

Небо! Единственное место, где Джинни всегда чувствовала себя дома. В небе можно было забыть обо всех проблемах и неурядицах — и то, что у тебя шестеро старших братьев, каждый из которых сильнее тебя, и то, что ты в другом времени — в объятиях ветра все земное казалось таким незначительным и таким мелочным! Она гналась за Сириусом, и глаза немного слезились от скорости, и сердце заходилось от восторга и какой-то детской радости. Отчего-то летать с Сириусом Блэком было особенно хорошо.

Конечно же, она проиграла. Уже у самой речки села к нему на хвост, и так близка была победа, но Сириус вдруг сделал крутой и резкий поворот, спикировал вниз, и Джинни не сумела затормозить и броситься за ним, ее метлу понесло по дуге, и выровнять ее Уизли не успела. Земля стремительно приближалась, Джинни едва смогла немного изменить направление полета и направить метлу к речке, чтобы хоть как-то смягчить посадку. А еще через мгновенье она уже отфыркивалась, мокрая с головы до ног, сидя в воде и потирая ушибленную ногу. Сириус хохотал на берегу, опираясь на свою метлу, чтобы не свалиться от смеха на песок.

— Переоценил я твои возможности, Джилл. Птицы так не пикируют.

— Идиот, я, кажется, ногу подвернула, — буркнула сердито Джинни, все еще не поднимаясь из воды. — Здесь слишком мелко, я же вообще все кости переломать себе могла!

Бродяга тут же перестал смеяться, его веселый настрой в одну секунду улетучился. Вдруг став встревоженным, он бросился к ней, вздымая тучи брызг.

— Сильно болит? — спросил обеспокоенно, склоняясь к ней и протягивая руку. — Давай я тебя сейчас к миссис Поттер на метле отвезу, она мигом это поправит, она колдомедицину... Мерлин, Маллиган!

Воспользовавшись выгодным положением, Джинни быстро подставила ему подножку, и Блэк рухнул в воду. Смеясь, она вскочила на ноги и отпрыгнула от него на несколько шагов.

— Ах, так! Тебе это даром не пройдет! — зарычал Сириус, вставая на ноги и отплевываясь. Он бросился на нее, и Джинни, весело визжа, попробовала улизнуть, но Сириус успел-таки схватить ее за руку и повалить в воду. Начался бой не на жизнь, а на смерть.

Когда Джеймс осторожно приземлился на берегу и поставил Лили на ноги, они на мгновение застыли, наблюдая водную баталию. Двое в реке боролись так отчаянно и так задорно, что, наблюдая за ними, невозможно было сдержать улыбку.

— Как дети малые, честное слово, — протянула Лили, ласково обнимая Джеймса. Тот погладил бережно ее волосы, не отрывая взгляда от дерущихся в воде друзей.

— Лето обещает быть интересным, — только и ответил он, улыбнувшись каким-то своим мыслям.

Дамблдор постучал в дверь дома Поттеров следующим утром. Солнце только-только поднялось над горизонтом, и дети еще мирно спали, устав от вчерашних развлечений, когда высокий волшебник в серебристой мантии тихо поднялся на крыльцо. Миссис Поттер в домашнем халате, одетом поверх пижамы, отворила дверь и взволнованно засуетилась, увидев, кто пожаловал к ним в гости.

— Прошу прощения, Дорея, что потревожил вас в столь ранний час. Могу ли я увидеть мисс Джилл Маллиган? Она еще спит? К сожалению, у меня не слишком много времени, и я хотел бы побеседовать с ней незамедлительно. Будьте добры, разбудите ее.

Сон как рукой сняло, когда миссис Поттер прошептала тихо Джинни на ухо, что с ней желает побеседовать профессор Дамблдор. Девушка вскочила на ноги мгновенно, быстро собралась и через несколько мгновений уже спустилась в гостиную, где ее ждал директор школы.

А он, казалось, почти не изменился. Лишь немного меньше было морщин вокруг глаз и борода немного короче, но в общем — не слишком-то двадцать лет сказались на старом волшебнике. Он смотрел на нее заинтересованно и изучающе.

— Здравствуйте, Джиневра. Или мне лучше называть вас Джилл?

— Лучше — Джинни, — улыбнулась немного испуганно она, присаживаясь напротив директора. — Здравствуйте, профессор.

— Ваше письмо меня очень удивило и заинтересовало, что уж тут скрывать. Я даже не сразу поверил, что это не чей-то добрый розыгрыш. Зная веселый нрав мистера Поттера и мистера Блэка... Если честно, я еще до сих пор не до конца в это верю.

— Мне бы очень хотелось, чтобы все это было просто шуткой, — вздохнула Джинни грустно и подняла глаза на собеседника. — Но это не шутка, это всего-навсего результат моей глупости и самонадеянности.

Профессор Дамблдор слушал внимательно, не перебивая и не переспрашивая. Он едва заметно хмурился и буквально впитывал каждое ее слово, стараясь не упустить ни малейшей детали, иногда едва заметно кивая, словно отмечая для себя какие-то моменты. Джинни говорила долго. Рассказала о хроновороте и о том, как решила вернуться в прошлое на две с половиной недели, а вышло — на двадцать лет. Она старательно обходила мотивы своего поступка, старалась не называть конкретных причин — страх запустить тот самый пугающий и непонятный «эффект бабочки», казалось ей, как никогда велик. Она пыталась излагать свои мысли четко и ясно, но то и дело перепрыгивала с одного происшествия не другое, и весь рассказ, наверное, казался директору сумбурным, нереальным и слишком уж надуманным. Когда на губах директора появилась едва заметная полуулыбка, Джинни готова была взвыть от отчаянья. Так улыбаются неразумным детям, слишком уж увлекшимся своими фантазиями. Но когда она упомянула книгу, лицо Дамблдора вновь стало серьезным.

— Как, вы говорите, называлась книга? — переспросил директор, внимательно глядя на нее поверх очков-половинок. Джинни сосредоточилась. Нужное название вертелось в голове, и нужно было всего лишь напрячься и извлечь его из памяти...

— «Мгновения невозможного. Теории и догадки о временных перемещениях». Кажется, так, — она нахмурилась, стараясь вспомнить как можно точнее. — Вы знаете о такой книге?

— О, безусловно, я о ней знаю, — задумчиво протянул Дамблдор. — Это довольно редкое издание, в мире осталось всего пять экземпляров этого фолианта. И один из них я когда-то имел честь держать в руках.

— Правда? И в ней есть то, что поможет мне вернуться домой? — Джинни задрожала от переполнившей ее в одно мгновение надежды. Директор улыбнулся тепло и сочувствующе.

— Думаю, там действительно можно найти какой-то ритуал, который теоретически помог бы вам вернуться в ваше время, мисс Уизли. Но дело в том, что этот труд основан только на теориях и догадках, которые никогда не проверялись экспериментальным путем. Министерство Магии довольно жёстко контролирует использование хроноворотов, и оно же в свое время наложило вето на проведение каких-либо экспериментов с временными перемещениями. Со временем не шутят, это слишком опасная игрушка, в чем вы имели возможность убедиться на собственном опыте.

— Но ведь вы дали эту книгу моей подруге там, в будущем! А это значит, у нас в прошлом все получилось! — пылко возразила ему Джинни, подаваясь вперед всем телом. Надежда загорелась внутри, и оберегать ее, искать подтверждение своей правоте было почти необходимостью.

— Даже если так, мисс Уизли, даже если так... понимаете, у меня нет этой книги. Я держал ее в руках только раз в жизни, и она принадлежала моему... другу. Много воды утекло с тех пор, сейчас с этим человеком я не поддерживаю никакой связи. Я понятия не имею, где эта книга сейчас...

— Свяжитесь с ним! Прошу вас! Пошлите ему сову или Патронуса! — взмолилась Джинни, схватив руку директора. Он улыбнулся и мягко высвободил ладонь.

— Ни письма, ни Патронусы не дойдут до получателя, даже свидания с ним будет добиться очень непросто. Послушайте, я очень хочу вам помочь. И я приложу все усилия, чтобы найти эту книгу. Но пока что ничего не могу вам обещать. Я сегодня же отправлюсь на континент, попробую поднять старые архивы, может, и вправду найду что-то полезное. Я дам вам знать, как только у меня появится информация, которая как-то сможет помочь.

— А что же делать мне? — растерянно спросила Джинни, заглядывая в непривычно серьезные глаза директора. В один момент она почувствовала себя такой потерянной, такой маленькой, такой... ненужной. Заблудилась во времени, заблудилась среди чужих судеб и чужих жизней. Джинни казалось, что она идет по зачарованному лабиринту в темноте, наощупь, и каждый шаг может запустить ту страшную маггловскую «бомбу», которая разнесет вдребезги и её, и чью-то ещё жизнь, а может, и весь мир.

— Ждите, — улыбнулся Дамблдор, подмигивая ей. — И не теряйте надежды. Отчаянье вам не к лицу. Джилл Маллиган, как мне сегодня сказали, очень жизнерадостная девочка. А сейчас я слышу запах свежеиспеченных пирожков, говорят, Дорея готовит их просто превосходно. Отказываться от такой вкуснотищи было бы глупо с нашей стороны, не так ли?

Джинни улыбнулась в ответ, и вместе с директором прошла в столовую, откуда доносились голоса уже проснувшихся ребят. Отказываться от выпечки миссис Поттер действительно было огромной глупостью.

В десять часов утра профессор Дамблдор вежливо попрощался со всеми и закрыл за собою дверь особняка Поттеров. И Джинни стала ждать.

Вчетвером они ходили купаться на речку и загорать. Разыгрывали мытье посуды в квиддич и плюй-камни. Собирались вечером возле камина, чтобы немного поболтать перед сном, посмеяться и пошутить друг над другом. Вместе помогали миссис Поттер по хозяйству, гуляли по Годриковой лощине, изучали карты местности. Они... дружили.

Лили казалась Джинни принцессой. При всей внешней похожести, девочки оказались совсем разными. Эванс была милой и доброй, она была готова пожалеть всех и каждого и дай ей волю, наверное, притащила бы в дом всех бездомных собак и котов. Нежная и легкая, она носила исключительно платья и юбки, морщилась, когда Джеймс и Сириус отпускали слишком уж фривольную шуточку, неизменно вставляла какие-то уточнения и поправки в рассказы парней. Лили была мягкой и теплой, она обладала особым изяществом и элегантностью, любила немного посплетничать перед сном или помечтать о светлом будущем. Ее волосы всегда были аккуратно уложены, а на коленях никогда не было синяков или царапин. Она была настоящей леди.

Не то, чтобы Джинни завидовала, но... Она привыкла к другому — в шортах намного удобнее летать на метле, а когда тренируешься по несколько часов в день, то падения неизбежны — а значит, и синяки. У Лили ладошки маленькие и мягкие, а у Джинни на ладонях жесткие мозоли от древка метлы. Джинни росла с шестью братьями и привыкла к словесному фехтованию, у нее шутки — острые, сарказм — едкий, она... не была леди, вот ни на столечко, не была создана для светских разговоров и изысканных нарядов. Это все было слишком далеким и непонятным для нее.

А еще Лили была влюблена. По уши. Ее мир, такой огромный и необъятный, все равно сосредотачивался на Джеймсе. Она могла говорить о нем часами. У Лили, наверное, и минуты не проходило без мыслей о нем. Она была влюблена так искренне и трепетно, что у Джинни внутри все содрогалось от терпкой нежности: такие счастливые они вместе, так заливисто хохочут, вспоминая прошлые ссоры и неурядицы. Так бережно и осторожно Джеймс катает Лили на метле, так заботливо она кладет ему на тарелку еще одну булочку, так мило они засыпают у камина в объятиях друг друга, пока Джинни и Сириус еще шепчутся и обсуждают последние матчи квиддичной Премьер-лиги и новинки магазина волшебных шуток Зонко.

И при этом Лили находила время и возможности для исполнения пугающего Джинни плана «узнать как можно больше о Джилл Маллиган». Всё бы ничего, но Лили задавала десятки вопросов, и Джинни была уверена, что несколько раз прокололась на незнании обычных для магглов вещей — уж очень подозрительно порой щурилась Эванс, выслушивая поспешно придуманные ответы.

Джеймс был очень похож на Гарри — но только внешне. Тот же хаос на голове, который никак не хотел укладываться в нормальную прическу, та же улыбка, те же жесты и мимика. Вот только у Гарри в глазах всегда горело что-то жгучее, больное, надломленное, жизнь слишком жестоко била его с самого детства, в нем было слишком много недоверия и какой-то затаенной боли. В Джеймсе же чувствовалось целое море беззаботности и легкости. Он был счастлив — целиком и полностью. Ему шестнадцать лет, вокруг царит теплое лето, у него есть любящие и понимающие родители, рядом шутит обо всём на свете лучший верный друг, а за руку держит любимая девушка — что еще нужно для счастья? В его жизни еще не было горечи потерь и боли предательства и разочарования. Джинни вздрагивала, вспоминая: ведь пройдет всего несколько лет, и тогда...

О «тогда» лучше было не думать. Потому что с каждым днем, проведенным рядом с этими людьми, в душе разгоралось лихорадочное желание их спасти. Сделать все возможное, чтобы эти двое повзрослели, женились и родили сына, чтобы воспитали его честным и добрым, чтобы и дальше любили — преданно, ласково, нежно... Это желание мучило Джинни, оставляло ожоги на душе и сердце, рвалось наружу, сдавливало легкие так, что становилось тяжело вздохнуть. Имела ли она право? Сберечь жизни Лили Эванс и Джеймсу Поттеру означало сберечь жизнь также и Волдеморту, и кто знает, скольких жизней ещё будет это стоить? От чувства обреченности хотелось плакать.

Рядом с Лили и Джеймсом было легко и тепло, рядом с ними было уютно и интересно. И все же Джинни чувствовала бы себя безумно одинокой, если бы не Сириус.

Но Блэк был рядом. Всегда. Каждую минуту. Блэк дергал за косу, дурачился и отпускал шутки о Министре Магии, новой, слишком вычурной, по его мнению, прическе Лили и храпе Джеймса. Блэк внимательно слушал и был хорошим собеседником. С Блэком можно было переплывать реку наперегонки, летать на метлах и выискивать в небе стремительный снитч, пить украдкой найденное в буфете огневиски Поттера-старшего, а потом со всех сил делать вид, что трезвее стеклышка. С ним было легко смеяться и весело заниматься даже скучными домашними делами. Он не пытался копаться в ее прошлом, никогда не говорил о будущем, он просто был рядом, и от этого становилось как-то спокойнее. Блэку не нужно было врать, с Блэком можно было просто забыть о том, что на самом деле ее место не здесь. Он улыбался, смотрел своими синими глазами — казалось, прямо в душу, и Джинни думала, что без него в этом доме было бы намного меньше ярких красок. С Сириусом можно было до хрипа спорить о том, почему Салазара Слизерина в свое время взяли в свою компанию остальные Основатели. Лили и Джеймс только пожимали недоуменно плечами — сумасшедшие, что с них взять? — и уходили гулять куда-то вдвоем, прихватив корзину для пикника. Они все чаще и чаще пытались остаться вдвоем и уединиться. Сириус хоть и ревновал немного, но виду не подавал, Джинни только смеялась над тем, как он закатывал глаза, когда сладкая парочка очередной раз скрывалась куда-то.

Они совсем не спали ночами — Джинни никогда не была соней, считая, что лишь ночью вещи становятся настоящими. Сириус тоже оказался полуночником, и когда Джеймс и Лили отправлялись по комнатам, они долго еще сидели в гостиной или выбирались украдкой из дому — пешком или на мётлах. Убегали за пределы городка, ходили босиком по высокой траве, сбивая вечернюю росу. Заканчивался июль, начинался август, и небо над их головами было звездным и ярким, голова кружилась от недосыпа и пьянящих запахов полевых цветов. Джинни вглядывалась в завораживающее мерцание, выискивала глазами созвездие Большого Пса и самую яркую звездочку, вдыхала поглубже свежий прохладный ночной воздух, думала и не думала — и никогда еще не чувствовала себя такой свободной. Сердце вырывалось из груди, колотилось, словно сумасшедшее, рядом шагал Сириус, приминая босыми ногами мягкую траву, думал о чем-то своем. Летние ночи — коварные, прохлада подкрадывалась незаметно, и он стаскивал с себя толстовку, надевал едва ли не силком на свою спутницу, и Джинни тонула в теплой мягкой ткани и его запахе. Ей всё чаще приходилось повторять себе — «мне нужно вернуться домой!» Джинни окончательно потерялась и запуталась — во времени и в себе.

Часы собирались в дни, дни — в недели, и она понемногу привыкала.

Отзываться на придуманное имя. Упражняться в словесном пинг-понге с Сириусом. Помогать Лили забыть о страхе и научиться, хотя бы, нормально держаться на метле. Перемывать вместе с — с ума сойти! — папой Гарри горы посуды после ужина. Приходить вечером в гостиную, садиться возле камина по правую руку от Бродяги и просто болтать о каких-то глупостях почти до самого утра. Иногда, ворочаясь в постели без сна, Джинни задавалась вопросом: где она и где Джилл? Где пролегла граница между этими двумя девушками, такими поразительно разными и такими похожими одновременно?

Джинни ждала вестей от Дамблдора, но профессор молчал. И в какой-то момент ей начало казаться, что он не ответит никогда.

— Джилл, — вдруг позвала Лили со своей кровати. Она собиралась ко сну и вынимала шпильки из прически, длинные рыжие волосы рассыпались по плечам, и Эванс тряхнула головой, отбрасывая их назад. — Тебе ведь Сириус нравится?

— С чего ты взяла? — осторожно ответила Джинни, переводя на соседку настороженный взгляд. Но та продолжала беззаботно расчесывать волосы.

— Ой, да перестань! Вы отлично смотритесь вместе. Ну?

— Мы не вместе, — сказала Уизли, и в груди вдруг что-то болезненно сжалось: «Мы никогда не будем вместе. Нам нельзя быть вместе. Мне нужно вернуться домой».

Лили снисходительно улыбнулась и ответила, вздохнув:

— Сириус прав: ты совсем не умеешь врать, Джилл Маллиган. Впрочем, твое дело. Но Блэк ведь без ума от тебя, это и невооруженным взглядом видно. Спокойной ночи.

Она выключила свет и улеглась в постель, накрывшись легким одеялом, — ночи ещё были очень теплыми — а Джинни долго еще лежала в темноте с открытыми глазами, уставившись в потолок, только сейчас почувствовав прошедшее время. Дни собирались бусинами в ожерелье. Вот уже больше тридцати бусин можно было насчитать с того момента, когда в поместье Блэков на площади Гриммо ей первый раз улыбнулся шестнадцатилетний Сириус. Бесполезный хроноворот лежал во внутреннем кармане сумки. Дамблдор не прислал даже строчки за все эти дни. И все более реальной становилась перспектива остаться в этом времени навсегда. Джинни не помнила, когда эта мысль перестала ее пугать.

Сон всё никак не хотел забирать ее, мысли не давали покоя и, проворочавшись еще час и окончательно убедившись в том, что заснуть ей сегодня не удастся, Джинни выскользнула из спутанных простыней, нашла в темноте шорты и на цыпочках выбралась из комнаты. Тихо, чтобы никого не разбудить, пробралась по коридору к лестнице и начала спускаться на первый этаж. Ступеньки немного скрипели, но в тишине спящего дома даже этот звук казался оглушительно громким. Джинни направилась в гостиную — у Поттеров была неплохая библиотека, и там точно можно было найти какую-нибудь хорошую книгу, чтобы скоротать время до рассвета. Она отворила дверь и зажмурилась от бьющего в глаза света.

Сириус сидел на полу возле камина спиной к ней и вертел что-то в руках.

— Доброй ночи, Маллиган. Присоединяйся, — сказал он негромко, не оборачиваясь. Джинни аккуратно закрыла за собой дверь и присела рядом, обхватив руками ноги.

— Как ты узнал, что это я?

— Кроме меня в этом доме есть только один полуночник, — улыбнулся Блэк, поворачиваясь к ней. В руках он держал что-то квадратное.

— Что это у тебя? — заинтересованно протянула руку девушка, но Сириус почему-то спрятал сверток за спину, ответив поспешно:

— Да так, глупости, не обращай внимания. А ты чего не спишь? Вроде ведь устала после сегодняшнего квиддича.

— Да так, мысли всякие глупые лезут в голову. О будущем, — в тон ему ответила Джинни, повернула голову к камину и задумчиво уставилась на языки пламени.

— О будущем? — удивленно переспросил Сириус. — С чего это вдруг?

— Знаешь, часто говорят, что это так страшно — не знать, что будет завтра. А мне кажется, что страшнее, когда знаешь совершенно точно... — протянула Джинни, все так же следя взглядом за игрой пламени. — Ты задумывался когда-то о том, что будешь делать в будущем?

— Если честно, нет. Как-то не думал об этом так... глобально. После Хогвартса хочу поступать в Академию Аврората, оценки вроде как позволяют — ни с Зельями, ни с Трансфигурацией, ни с Чарами проблем особых нет. Посмотрим, как там все сложится... Что же до всего остального, то я не очень представляю себе свою жизнь. Кто знает, может, будет у меня большая и дружная семья, и целая туча детишек, а старшей будет красавица-дочка, и я назову ее Джиневрой, как королеву...

— Только не Джиневра! — моментально вспыхнула Джинни. — Называй как угодно, но ни в коем случае не Джиневра!

— Да я шучу, Маллиган. Я, если честно, свою семью вообще представить не могу.

— А ты и не женишься никогда, Сириус Блэк, — вырвалось у Джинни помимо ее воли, и она испуганно повернулась к парню. Вот же дура! Это же надо так глупо сболтнуть лишнего! Но Сириус смотрел на ее пристально и серьезно, совсем не заметив ее оплошности.

— Я никогда не женюсь, потому что у меня уже есть жена. Забыла, Джилл Маллиган? Моя матушка безумно рада иметь такую невестку.

Джинни замерла. В его голосе сейчас не было даже намека на шутку, он говорил так серьезно, что по спине пробежали мурашки. Она глядела на него во все глаза, не отводя взгляда и не говоря ни слова. Сириус пристально всматривался в ее лицо, словно искал что-то, и от этого взгляда ее руки вдруг начали мелко дрожать.

Внезапно он резко встал на ноги и снова взял в руки сверток, который прятал за спиной. Прошел к комоду, что стоял у дальней стены, откинул какую-то тёмную крышку, что-то сделал с палочкой, вытащил из свертка пластинку — да, точно, папа ещё собирал такие! — и бережно опустил на нее иглу, не забыв перед этим наложить на комнату Муффлиато:

— Маллиган, ты должна это послушать. Поттер и Эванс безнадежны, но ты точно поймешь.

Прорываясь сквозь едва слышное шипение и потрескивание, в комнату ворвалась музыка. Сириус вернулся к камину, лег на пол и закрыл глаза. Джинни наблюдала за ним слегка обескуражено, но потом легла рядом. Вступивший первым рваный ритм ударных совпал с ударами сердца, и Джинни пробрало до костей, когда мелодия накатила на нее теплой волной. Музыка лилась сквозь нее как вода — безумный, бушующий океан звуков, таких чистых, таких сильных, всей своей непреодолимой массой выбивающих дыхание из груди. Музыка отзывалась острой и пронзительной болью, музыка была горячей, и Джинни с Сириусом тонули в ней, задыхаясь, захлёбываясь на глубине. Если плотина прорвется, для нас здесь не будет места... Жесткие гитарные соло, вопли губной гармошки, и барабаны, барабаны — бурный водоворот, который захлестнул в одно мгновение комнату.

Летняя ночь закутывала Годрикову лощину в темные шелка, в доме Поттеров пахло виноградом, а двое лежали на полу, на мягком ковре перед пылающим камином и растворялись в музыке. Джимми Пэйдж играл соло, от переполнявших её эмоций Джинни дрожала всем телом, и Сириус накрыл ее ладонь своей.

Руку словно обожгло. Джинни резко распахнула глаза и повернула голову к Блэку. «Мне же нельзя привязываться к кому бы то ни было здесь! Мне же нужно вернуться домой! Я не должна...»

Что именно она не должна — в одно мгновение стало неважно, и все вокруг потеряло свою значимость, ведь Сириус Блэк поцеловал ее — жарко, настойчиво, уверенно. Сжал ее ладонь сильней, притянул ближе к себе, такую лёгкую и дрожащую, такую горячую и беззащитную. Сириус Блэк целовал ее, и Джинни отвечала, тянулась к нему, потерянная во времени и собственных чувствах девочка, которая почувствовала, что кому-то по-настоящему нужна. Только здесь и сейчас, и не существует окружающего мира, не существует хроноворота во внутреннем кармане сумки, далекого будущего, где Сириуса убьёт в Министерстве его кузина. Нет ничего, только летняя ночь, только лихорадочные горячие объятия, прерывистое дыхание и ощущение того, что даже в этом чужом для нее мире есть человек, рядом с которым она не замерзнет.

— Ты моя, Джилл Маллиган, — шепнул ей Сириус, прижимая к себе еще ближе и утыкаясь носом ей в шею. Джинни выдохнула и закрыла глаза, сжав сильнее его пальцы.

— Я твоя, Сириус Блэк. Твоя...

Ранним утром следующего дня в дверь особняка Поттеров постучал Альбус Дамблдор.