Навязчивая идея (джен)

Как прекрасна становится жизнь, когда в карманах появляются деньги. Жаль, конечно, что в самом Хогвартсе их потратить не на что, а прогулки в Хогсмид начнутся только в следующем учебном году. Рон не знал, будут ли следующие визиты в Выручай-комнату так удачны, как первый, и не мог точно сказать, сколько времени понадобится, чтобы собрать семь галлеонов — цену палочки.

Но сладкого хотелось ужасно, и прервав на время ужина увлекательный процесс поиска сокровищ, Рон заказал у Перси купить в Хогсмиде немножко сластей. Всего на пять сиклей. Немного, но, во-первых, надо было копить на покупку палочки, а во-вторых — светить перед родственниками внезапными деньгами было неразумно.

Воодушевленный перспективами Рон торопливо набросился на еду, напоминая себе, что надо будет набрать со стола чего-нибудь для поощрения нюхлеров. Вечер пятницы был очень удобен для того, чтобы потратить его целиком на обыск Выручай-комнаты. А впереди было два выходных дня! Если повезёт, то уже на следующей неделе у него будет новая волшебная палочка. Сдвинутся с места все планы и замыслы.

Рон посмотрел на шумную компанию, центром которой были двое "одинаковых с лица". Его же лицо исказила гримаса недовольства. А в голове — планы мести.

Аппетитно хрустя прожаренными тостами с джемом, Рон наконец обратил внимание, что сладкая парочка борцов за свободу эльфов тоже преспокойно употребляют в пищу труд "маленьких и беззащитных рабов" Хогвартса. От удивления челюсти Рона замерли на мгновение и кусок непрожёванного хлеба воспользовался этим, чтоб выпасть на мантию.

Отряхнувшись, Рон обратился к сидевшему рядом Симусу:

— А ты в курсе, почему Гарри и Гермиона прекратили голодовку?

Симус кинул взгляд на упомянутых сокурсников и пожал плечами.

— Пока тебя не было, Гермиона заявила, что они пришли к справедливому компромиссу с директором. К какому именно, она не говорила.

Гермиона как будто почувствовала, что говорят о ней, стрельнула глазами в сторону Рона и с независимым видом продолжила жевать пирожок. Настроение у Рона чуть испортилось. Опять у бывших друзей тайна, о которой он ничего не знает. А совсем недавно это были бы их общие тайны. Накатило чувство потери. Захотелось вернуть то беззаботное и искреннее время, дружбу с Гарри и нормальные отношения с Гермионой. Чтоб все секреты делить на троих.

Стоп! Но тогда и дневник Тома Риддла тоже был бы их общей тайной. А хотел ли он делиться ею? И согласился бы Том Риддл делиться своими специфическими знаниями, обучать и помогать лично Рону в таком случае? Наверно, тот был бы не против пообщаться и с его сокурсниками, но тогда вряд ли бы дошло дело до конкретной помощи в воплощении тайной мечты Рона. Так что лучше свои секреты хранить как и прежде. А что там за "справедливый компромисс" у них с директором, он как-нибудь узнает.

* * *

Долго ждать не пришлось. Утром понедельника Рон заметил, что Гарри неестественно медлителен и явно не торопится уходить из спальни. Все уже отправились на завтрак, а Гарри так и остался в комнате. Рон хотел поговорить с ним, поэтому некоторое время ждал внизу, в гостиной, а потом поднялся и увидел через незапертую дверь, как Гарри заканчивает заправлять кровати и начинает собирать и аккуратно укладывать разбросанные вещи и обувь. А в довершение всего достал веник и совок и начал подметать полы. За два выходных дня комната мальчиков была преизрядно замусорена, в том числе и фантиками от сластей, которые принес из Хогсмида Перси.

Рон, помня советы Ридлла, подавил порыв сразу войти и заговорить. Том многократно повторял, что любое решение или поступок должны предворяться наблюдениями и оценкой ситуации. В данном случае он пронаблюдал достаточно, чтобы суть компромисса стала Рону понятна. Непонятно было только одно: когда Гарри и Гермиона будут всё успевать? Насколько понимал Рон, домовые эльфы занимались уборкой комнат в учебное время. От учёбы Гарри и Гермиону никто не освобождал, так что, судя по всему, утром им придётся отрывать время от завтрака.

Выводы Рона подтвердились. Гарри и Гермиона пришли в Большой зал уже к окончанию утренней трапезы, минут за десять до начала занятий. Рон понаблюдал, как эта парочка оживлённо переговаривается. Точнее, что-то быстро говорила Грейнджер, энергично жестикулируя, а Гарри кивал, быстро поглощая яичницу, и напихал в карманы мантии поджаренные тосты. Несколько штук он завернул в салфетку и сунул в карман Гермионе, которая к еде даже не притронулась.

В голове Рона забрезжила идея, как вернуть доброе расположение Гарри. Нужно было только предварительно посовещаться с шефом.

* * *

На следующее утро в спальне второго курса факультета Гриффиндор произошло событие, которого она давно уже не видела. Все студенты сами заправили за собой кровати, сложили и убрали свои вещи. Рон справился с этой работой первым и подошел к удивлённому происходящим Гарри.

— Ты не против, если мы тебе немножко поможем, Гарри?

Тот растерянно улыбнулся и не зная, что сказать, кивнул.

— Тогда ещё один момент!

Рон, насупившись и сосредоточившись, принялся накладывать чары на метлу и совок. Эти чары он вчера несколько часов тренировал в пространстве дневника Тома специально для сегодняшнего утра. Повреждённая палочка, как всегда, слушалась плохо, но тем не менее, совок и метла ожили и принялись деловито перемещаться по комнате. Правда, чары получились неполноценными. Оживший инвентарь натыкался на людей и мебель, вызывая взрывы смеха в спальне. В конце концов Рон сконфуженно развеял своё волшебство и взялся за инструмент сам под улыбки сокурсников.

Гарри растерянно смотрел на происходящее.

— Спасибо, ребята, — выдавил он наконец из себя, — но не надо было. Я же должен был сам. Отрабатывать, своим трудом…

— Не говори ерунды, Гарри, — похлопал его по плечу Дин Томас. — Вообще-то я дома всегда сам убирался в спальне. Это в Хогвартсе что-то расслабился. Так что для меня это будет не в труд. Кроме того, мы все изучим бытовые чары и уборка вообще будет занимать мгновения. Правда, Рон?

Рон, который и донёс мысль о бытовых чарах до Дина и остальных, только кивнул. Он был доволен реакцией Гарри. Всё получилось превосходно.

* * *

Вечер пятницы и два полных выходных дня и вечера понедельника — оказалось достаточно для того, чтобы насобирать семь галлеонов. Попутно Рон стал ещё обладателем нескольких безделушек, вроде той сережки в виде полумесяца, но обратить их в деньги было негде. Рон лелеял надежду сбыть их как нибудь во время визита в Косую аллею с целью посетить магазинчик Олливандера. Но профессор МакГонагалл решила всё по-своему и организовала визит самого мастера в Хогвартс.

Тот осмотрел обломки старой палочки Рона и покачал головой.

— Ясень и волос единорога. Я помню день, когда ваш брат Билл Уизли пришел за ней. Она отлично ему служила, пока он не стал учеником взломщика заклятий. Тогда он пришел ко мне за своей второй палочкой. И первая, и вторая палочки хороши, но подходят только ему. Почему же ваши родители передали старую палочку Билла вам, Рональд? Это же неразумно. Вы неправильно развиваете свою магию.

Рон хотел было ответить, что в их семье экономия денег куда приоритетнее, чем его развитие, но промолчал. Вопрос был риторический, и на самом деле Олливандеру было неинтересно. Тот предвкушал процедуру подбора палочки и выкладывал на стол узкие пеналы из безразмерного саквояжа. Удовлетворившись количеством, мастер приступил к священнодействию. Портняжный метр летал вокруг Рона и льнул к его телу, снимая размеры, которые Олливандер вообще-то игнорировал. Смысл этих манипуляций от Рона ускользал. Он ответил на несколько вопросов и, наконец, получил в руки первый экземпляр магического инструмента. Взмах. Клён и перо гиппогрифа не подошли, как и тис с шерстью единорога. И третья, и последующие, выложенные на стол палочки, тоже не откликались.

Мастер был в восторге и начал доставать из саквояжа новые пеналы. Рон отрешённо брал, взмахивал, возвращал обратно и снова брал, взмахивал, возвращал. Его начинала пугать перспектива остаться без волшебной палочки. Но у Олливандера при виде горы несработавших настроение только улучшалось. Наконец, он хитро улыбнулся отчаявшемуся школьнику и его хмурому декану, достав из пенала очередную палочку.

— Ну, наверно, достаточно мучить вас, молодой человек. Возьмите эту.

Рон взял в руки палочку и наконец почувствовал волну, прошедшую по телу. С кончика палочки посыпались искры. Рон взмахнул, как учили и произнес:

— Вингардиум Левиоса.

Сумка с учебниками немедленно взмыла в воздух.

— Кедр и сердечная жила дракона. Я был уверен, что она вам подойдет, молодой человек. Совершенно определенно это ваша палочка. Четырнадцать дюймов, жёсткая. Хорошо подходит для заклинаний и чар.

Рон недоуменно проворчал.

— Если знали, то зачем было перебирать все остальные?

Олливандер покачал головой и, бережно укладывая палочки обратно в саквояж, пояснил:

— Чтобы палочка сделала правильный выбор, она должна иметь, из чего выбрать. Те палочки, что не подошли вам, вас запомнили. И не только вас. Чем опытнее палочка, тем точнее она выбирает своего владельца. А я помогаю им приобрести этот опыт и познакомиться с максимальным числом волшебников.

Рон пожал плечами. Эти тонкости ремесла были ему не очень интересны. Он убрал свою новую палочку в карман мантии, и извлек горсть монет.

— Сколько с меня?

* * *

С этого момента индивидуальное обучение у Рона пошло ударными темпами. Палочка слушалась великолепно. Риддл был терпелив и доходчив. Так что успехи в простых, с точки зрения Тома, заклинаниях у Рона обозначились очень быстро. Правда, попасть в мир Тома стало теперь сложнее.

Отношения с Гарри и Гермионой наладились. Темы домовиков по молчаливому уговору они больше не касались, а в остальном всё стало почти как прежде. Снова вместе придумывали анекдоты про Снейпа, снова обсуждали квиддич и Гермиона проверяла домашку у Рона. И всё это было бы здорово, если бы не одно но — улучить момент для посещения внутреннего мира дневника Тома стало теперь хлопотной задачей. А посвящать друзей в свою тайну у Рона даже мысли не возникло.

Хоть Том и манипулировал временем в пространстве своего внутреннего Хогвартса, но удлинившиеся занятия с ним всё равно требовали хотя бы полчаса уединения. Кроме того, нужна была масса свободного времени для продолжения обыска нюхлерами Выручай-комнаты, и здесь уже ничто не могло спрессовать часы в минуты. Так что приходилось много и не очень убедительно врать, возбуждая подозрения наблюдательной Гермионы.

Уже через неделю таких хлопот Рон с теплотой вспоминал о своем недавнем гордом одиночестве. Нужно было придумать какой-то «железный» предлог, чтобы избавляться от опеки друзей и вместе с тем не вызывать подозрений и вопросов. Самому Рону ничего не придумывалось. Мнимая болезнь вызовет ещё больше внимания и участия от друзей. «Увлечение» каким-нибудь из немногочисленных кружков Хогвартса тоже не давало надежного прикрытия, ибо гриффиндорцы были во всех официальных школьных кружках, и его систематическое отсутствие было бы подмечено и вызвало бы вопросы.

Необычную идею подал Том. Его план заключался в том, чтобы маскировать систематические и длительные отлучки ухаживаниями за девушкой. Причем она должна быть обязательно с другого факультета, симпатизировать Рону и желательно быть замкнутой или хотя бы неболтливой. С этой точки зрения Лавгуд под задачу подходила идеально.

Рон долго сомневался и колебался, но в конце концов согласился с наставником, и однажды прямо на ужине, в Большом зале демонстративно пригласил Лавгуд погулять в субботу вокруг замка. Разумеется, тут же поползла волна шепотков и домыслов, но это и было именно то, чего добивались Рон Уизли и его наставник Том Риддл.

* * *

К счастью, с погодой повезло. Суббота выдалась теплая и сухая. Октябрь окончательно перекрасил деревья в гриффиндорские цвета и усеял дорожки вокруг замка опавшей листвой.

Луна органично вписалась в буйство осенних красок своим ярко-жёлтым пальто. Она безмятежно улыбалась, щурясь на подёрнутое дымкой солнце.

— Я рада погулять с тобой, — внезапно сказала она не глядя на Рона, — а куда мы пойдем?

Рон немного растерялся. Он как-то до сих пор не задумывался конкретно о самой прогулке. Все его мысли и переживания витали вокруг того, что об этой прогулке будут говорить и думать его софакультетчики.

В целом реакция была предсказуемой. Гарри высказал их с Гермионой совместное мнение, что то вроде: "О! А мы многое пропустили, пока не общались". Джинни пригрозила: "Только попробуй её обидеть". Перси мимоходом обронил: "Маме понравится". В общем, дымовая завеса удалась и с точки зрения конспирации любые его поступки теперь имеют надежное прикрытие. Но слов мало. Надо было действительно погулять с Луной.

До сих пор у Рона не было опыта общения с противоположным полом, если, конечно, не считать за таковой общение с козявкой-Джинни. Так что волнение и неуверенность преследовали Рона даже во снах. Риддл посоветовал на первом свидании поменьше говорить о себе и побольше расспрашивать её. Искать общие интересы и быть готовым в любой момент признать свою неправоту. Видя, что эти общие фразы не находят понимания в уме собеседника, Том даже позволил Рону понаблюдать за своей прогулкой с юной версией МакГонагалл, то есть пока что Минервой Робертсон.

Всё было очень мило и целомудренно. Они бродили вокруг озера, держась за руки. Том был в школьной мантии, Минерва — в стареньком коричневом пальто и перчатках. Когда он превращал встретившиеся по пути камни в кроликов, Минерва тут же заставляла их обернуться стайками птиц. Подчиняясь движению палочки Тома, птицы становились облаками и проливались дождём — Минерва смеялась и наколдовывала из воздуха зонт, под которым прятались оба. (*) Потом они долго сидели на потемневшей от времени деревянной скамье около лодочного сарая, их разговор в основном вращался вокруг прочитанных книг.

В общем, всё это выглядело очень мило и совершенно нестрашно, и Рон немного успокоился.

И вот теперь Рон и Луна стоят перед выходом из замка. На них посматривают случайные и неслучайные свидетели, и Луна, улыбаясь, протягивает ему свою маленькую ладошку. Куда пойти?

— Ну… Мы можем сходить в гости к Хагриду, лесничему здешнему. Он всё знает про Запретный лес и всяких разных опасных тварей. Уверен, он будет рад гостям. У него домик на опушке и он делает прекрасный чай. А ещё можно сходить посмотреть тренировку квиддичной команды Гриффиндора, — Рон спохватился, что съезжает на тему, которую особо едко высмеивала Гермиона и поспешно добавил, — если, конечно, квиддич тебе интересен.

Луна сделала мечтательное выражение лица и мурлыкнула:

— Оу! Чаепитие с лесником и квиддич! Это прекрасный план. Пойдем.

* * *

К Выручай-комнате Рон подошёл в совершенно восхитительном состоянии духа. В голове скакали солнечные зайчики, а в ушах все ещё звенел смех Луны. Он даже не смог с первого раза открыть нужную версию комнаты, и войдя, вместо бесконечных куч мусора узрел маленькую комнатку с высокими, под потолок, окнами и маленьким двухместным диванчиком. Перед ним стоял столик, заваленный цветами, фруктами и увенчанный немаленьким графинчиком с каким то рубиновым напитком.

Поудивлявшись какое-то время зрелищу, Рон выгнал из комнаты нюхлеров и вышел сам. Со второй попытки комната явила нужную ипостась. И Рон, отдав команду своим зверушкам, завалился в первое попавшееся не сильно сломанное кресло, улыбаясь своим мыслям.

Пара часов в компании с Луной Лавгуд оказались на удивление приятными и лёгкими. Сначала Рон пытался строго следовать рекомендациям Тома и сильно тормозил, обдумывая каждое слово, но потом её радушие и искренность расслабили его. И всё оставшееся время он без умолку болтал о себе, о своей семье, о квиддиче. Луна проявляла живейший ко всему этому интерес.

Лишь изредка Рону приходилось "ловить себя за язык" когда речь приближалась к теме дневника. Рассказывая о проделках близнецов, он упомянул, как те превратили его игрушку в паука, и как с тех пор он их боится. И почти разболтал о намеченном ритуале борьбы со своим страхом. Были и другие оговорки, и внезапные заминки, но Луна не тормошила его и не выпытывала ничего, даже если и замечала, что у него есть тайны. Она в самом начале прогулки дала обещание Рону не поднимать тему дневника и свято его выполняла. Чудо, а не девочка.

Была бы на её месте Гермиона... Рона даже передернуло от нарисованной его воображением картинки допроса с пристрастием. Спаси Мерлин от таких отношений!

Рон достал дневник Тома и написал в него традиционную уже фразу о готовности продолжать обучение. Портал открылся, и фигура Рона окаменела над книжкой на ближайшие пол часа.

* * *

Сегодня, наконец, впервые удалось правильно выполнить «Риддикулус». Видимо, какой-то кураж, пойманный за утро или вера в собственные силы, появившаяся после прогулки с Лавгуд помогли побороть леденящий душу страх. Ноги дрожали, руки тряслись, язык слушался с трудом, но заклинание, наконец, прозвучало как надо, и огромный, косматый акромантул превратился в диван на гнутых ножках. Правда, ножек у дивана было восемь, а также обивка из седой косматой шерсти и страшные хелицеры посреди спинки, но, тем не менее, наведённый боггартом страх схлынул.

Том демонстративно похлопал победе своего ученика и тут же предложил повторить ещё несколько раз, закрепляя успех. Так что боггарт вернулся в шкаф, чтобы через несколько минут опять напасть на назойливого волшебника. И раз за разом боггарт терпел поражение, превращаясь под действием заклинания то в надувную лодку с восемью веслами, то в клумбу, то в надувную игрушку.

Риддл, убедившись, что навык закрепился, прервал упражнения и подозвал Рона.

— Я рад, что ты справился с этим важным этапом, и думаю, что теперь настала пора вернуться к вопросу об оплате кое каких долгов, — Том сделал паузу и внимательно посмотрел на Рона. — Расскажи мне всё, что ты знаешь о Колине Криви.

* * *

Маленький мальчик в мантии цветов гриффиндора бежал по коридору, прижимая к груди антикварного вида фотоаппарат. Его переполняло нетерпение и предвкушение. Наконец-то появилась возможность сделать по-настоящему исторический снимок. Неизвестный доброжелатель только что во время ужина подбросил ему записку, которую Колин перечитал несколько раз и слова из которой теперь раз за разом повторялись в его голове.

"Если ты хочешь сделать снимок, которым Гарри Поттер будет тайком любоваться всю жизнь. Если ты хочешь снимок, который спустя годы будет стоить тысячи галлонов. Если хочешь стать свидетелем первого поцелуя Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер, то приходи как можно скорее в пустой кабинет на третьем этаже, где у них после ужина будет свидание. Как найти кабинет, я нарисовал на обороте. Спрячься в шкафу и будь терпелив. Это твой шанс. Не упусти его.

P.S. Ни в коем случае не говори никому ни об этой записке, ни о предстоящем деле. Ты, во-первых, спугнёшь удачу, а во-вторых, покажешь себя человеком, которому я не могу доверить тайну и ты лишишь себя моей помощи в будущем.

Твой друг."

Колин ещё раз сверился с планом на обороте письма и толкнул рукой незапертую дверь класса. Ничего необычного в его обстановке не было. Кафедра преподавателя, ряды парт, доска на стене. В углу стоял большой шкаф и рядом с ним сундук.

Колин опытным глазом оценил композицию и освещенность и остался недоволен. Может, днем эта комната и была залита светом, но сейчас предвечернее сумрачное освещение погружало половину классной комнаты в полумрак. Без вспышки колдофото сделать явно не получится, значит, у него будет только одна попытка для работы своим волшебным аппаратом, который он выпросил у родителей в Косой аллее.

Но где у магии связаны руки, могут помочь маггловские методы. Колин выудил из-за пазухи кожаный футляр обычного фотоаппарата. Впрочем, аппарат был не совсем обычен. Непатриотично немецкий фотоаппарат Leica II выпуска 1935 года был сам по себе раритетом. Но особую цену ему придавала его история. Дед Колина с этим аппаратом изъездил всю Британскую империю, Соединенные Штаты и Европу. С этим аппаратом он прошёл всю войну военкором "Таймс". И дядя Колина, профессиональный фотограф в гламурном журнале, передал племяннику эту семейную реликвию ещё два года назад, заразив маленького мальчика семейным увлечением.

Колин вытащил из кармана мантии несколько ярких картонных коробочек с надписью "Kodak" и выбрал из них ту, на которой был индекс ISO400. Привычным жестом он открыл крышку фотоаппарата, вытянул немного плёнки из кассеты и ловко вогнал на место черный металлический цилиндрик, заправив кончик фотопленки в лентопротяжный механизм. Провернув пару раз перемотку и убедившись, что всё работает нормально, он закрыл крышку и ещё несколько раз провернул ребристое колесико перемотки, сматывая засвеченную пленку на катушку. Из другого кармана Колин вытащил экспонометр и, сверяясь с ним, выставил на фотоаппарате нужные значения выдержки и диафрагмы.

Теперь всё было готово. Колдофото он, конечно, сможет сделать только один раз, но обычным фотоаппаратом он может работать неоднократно. По крайней мере, Колин надеялся, что поцелуй будет не коротеньким, а настоящим, долгим, таким, какой он иногда видел у родителей.

"Лишь бы звук затвора меня не выдал".

С этой мыслью он потянул на себя дверцы шкафа.

*Абзац позаимствован из повести rakugan "Игрок". С глубочайшим уважением.