Вавилон (джен)

По итогам разучивания непростительных с Беллатрикс Барти понял одну вещь: на самом деле можно совершить едва ли не любое деяние, каким бы отвратительным оно не казалось. И при этом можно получать ещё и удовольствие… Книги в этом плане врали: из них чаще всего следовало, что убийства, пытки, похищения и иже с ними совершают какие-то чудовища, но нет, по крайней мере, в военное время этим занимаются вполне обычные люди. И если, учась на старших курсах Хогвартса, Барти не мог даже предположить, чем он на самом деле займётся, и изучение темных искусств могло если не повергнуть его в ужас, то вызвать очень серьёзные опасения, то сейчас… Барти не чувствовал, будто он очень сильно изменился — более того, он ощущал себя почти тем же, что и, например, год или полгода назад. Да и в Белле в повседневной жизни вряд ли было что-то сверхъестественное — с какой бы нежностью к ней не относиться, она была достаточно обычной, разве что в бою воображение могло дорисовать ей те или иные нечеловеческие черты. Такое открытие на самом деле очень удивляло: насколько, оказывается, эфемерны нравственные запреты, насколько близко внутри может таиться что-то тёмное, жаждущее чужой крови и боли, и как неожиданно легко открыть его в себе.

Занятия постепенно продвигались в сторону именно интеграции тёмной магии в бою — самым глубинам тёмных искусств его и не собирались учить хотя бы потому, что на это не хватало времени, да и для работы в боевой части это не было обязательным условием. Ещё, пожалуй, только во время тренировок Барти и следил за сменой времён года: в Скаллоуэе осень, зима и весна отличались друг от друга в первую очередь длиной светового дня, а в остальном над поселением висела одна и та же хмарь, изредка сменяясь чем-то более ясным или — чуть чаще — туманом. Весь день или всю ночь мог идти то снег, то дождь — или они могли чередоваться между собой. Летом же было чуть теплее, а потому снег почти не выпадал. Поэтому о том, что на улице что-то меняется, можно было судить разве что во время отлучек, когда можно было хоть несколько минут уделить погоде в Англии.

Также Барти виделся за это время пару раз с Лордом, который, несмотря на занятость и катастрофическую нехватку времени (поскольку красные глаза и чересчур острые черты лица после первой встречи никуда не делись), уделял ему немного своего времени и даже лично поблагодарил за добытые сведения о зелье, которое мистер Белби решил назвать ликантропным. Что характерно, отец в это время тоже был занят (наверняка думал, какие бы ещё полномочия выдать аврорам, чтобы на выходе получить сколько-нибудь удовлетворительные результаты, — шутила об этом Беллатрикс) и, в отличие от Лорда, встретился со своим сыном только в Рождество, а в остальном ограничивался редкой перепиской. С матерью он, конечно, изредка пересекался, но её беспокойство не добавляло желания подольше находиться рядом. Волдеморт же не стеснялся говорить с Барти на темы, не имеющие прямого отношения к службе в Организации, чем вызывал всё большее уважение. А ещё был внимателен к тем вопросам, которые было не совсем удобно высказывать напрямую.

— Да, Барти,— мог он внезапно начать, — я вижу, ты о чём-то хотел меня спросить, но стесняешься. Спрашивай.

— Ну, меня заинтересовало, — он уяснил, что Лорду больше понравится не самый приятный вопрос, нежели отказ его говорить, — почему вы взяли именно такое название, — дальше надо было пояснить. — Дело в том, что, как правило, названием стараются передать какое-то позитивное послание сторонникам, в то время как «Пожиратели смерти» несут только негатив, из-за чего уже встречаясь с именем Организации, человек начинает испытывать негативные чувства по отношению к ней — например, страх, но никак не желание вступить…

— О, так вот что тебя смущает… — Лорд улыбнулся; вышло с одной стороны тепло, а с другой — всё же жестоко. — На самом деле, название довольно удачное по многим другим параметрам. Во-первых, оно внушает нашим врагам страх, и более того, в том, что многие сейчас боятся называть даже моё имя, заменяя его нелепыми прозвищами, есть и его заслуга. Во-вторых, — пожалуй, к этому моменту голос его приобрёл нечеловеческое величие и убедительность, — как ты должен знать после прочтения классических трудов Титуса Принца или, к примеру, Маркуса Селвина, какое значение уделялось смерти пару веков назад…

— Ну да. Этот момент мне приходил в голову…

— Вот. Что и требовалось доказать, — Лорд мог торжествовать. — Будь ты магглорождённым, ты бы ничего такого и не подумал, в то время как любой образованный чистокровный волшебник об этом хотя бы слышал. Что же касается третьей причины: министерская пропаганда среди масс населения сильнее нашей просто в силу возможностей их аппарата, поэтому на данном поле мы в любом случае проигрываем, — он пояснял эти детали, словно они с Барти учили уроки. — Зато наша позиция среди старых чистокровных семей гораздо более выгодна, но для них наше название несёт в себе прежде всего отсылки к Принцу, в то время как массы уже от одного названия десять раз подумают, прежде чем с нами связаться. Когда же мы возьмём власть, — Лорд внимательно посмотрел на собеседника, — массовых протестов просто не будет. Без постоянной агитации министерства большинство волшебников станут относиться к нам совершенно нормально. Более того, для них не так важно, кто сидит там, наверху.

— Спасибо. Кажется, мне стало понятнее.

— Вы, кстати, уже с Беллатрикс в полевых условиях проводили тренировки?

— Пока нет, — Барти знал, что этот момент должен настать, но про сроки не было понятно ничего.

— Значит, в следующий раз начнёте, — вставил Лорд. — Готовься.

И в следующий раз они начали.

— Задача будет довольно простой, — объясняла Белла, — проще, чем на тренировках. Главное, убедиться, что в полевых условиях ты сможешь то же, что и во время наших с тобой занятий. Кстати, — кончики её губ приподнялись, — в итоге в качестве экзамена мы пойдём на настоящее боевое задание, и твоё дальнейшее положение будет во многом зависеть от того, как ты себя на нём проявишь.

Запахнувшись в тёплые дорожные мантии, они взялись за руки и аппарировали на какую-то асфальтовую дорогу, протянувшуюся вдоль берега моря среди пастбищ и холмов. Для тренировки было выбрано раннее утро, когда ещё холодно и темно, и магглы (да и волшебники) ещё спят в своих кроватях, не подозревая о том, что, возможно, кому-то совсем недалеко от них вскоре не повезёт, причём фатально. Некоторое время они шли вдоль дороги, возле которой снега уже не было (а что было дальше вокруг — непонятно, ибо темно), и остановились за вторым, кажется, довольно крутым поворотом, где ветер, дующий в сторону моря, почти не доставлял неудобств.

— Итак, сегодня всё просто: выводишь из строя машину удобным тебе заклинанием, после чего, — Беллатрикс на мгновение зажмурилась от света проезжавшего мимо автомобиля, но вскоре продолжила, — выводишь из строя магглов внутри, как будто они волшебники. И добиваешь «авадой». Этого вот мы уже упустили, так что готовься к следующему, — она замолкла на мгновение, но вдруг вспомнила, что сообщила ещё не всё. — И постарайся вывести машину из строя так, чтобы оставалось кого обездвиживать и добивать.

Барти оглянулся на проехавший и направляющийся теперь прочь от них автомобиль; его красные огоньки казались глазами невиданного (и невидимого) зверя, издающего при виде них с Беллатрикс низкий утробный рык — странно было только то, что зверь при этом удалялся и глаза его становились всё меньше, а рёв — всё тише, пока ни то, ни другое не исчезло из вида после очередного поворота на пути следования маггловского устройства. Теперь надо было дожидаться следующего существа, на сей раз желтоглазого и ослепляющего своим взором. Он один раз уже стоял так на обочине маггловской неосвещённой дороги ночью, когда казалось, что свет от проезжающей машины является на самом деле взором василиска — он так же заставлял застыть на месте, лишь наблюдая за происходящим, лишал воли к сопротивлению, завораживал.

Жёлтые ослепляющие пятна появились только через несколько минут — дорога в это время суток была совершенно пустынной, и некому было развеять тьму, а «люмосы» было решено не зажигать. За это время ветер, казалось, сделался только сильнее, и пошёл мелкий, оседающий на мантиях дождь, а потому Барти встретил свою цель не только с понятным волнением, но и с плохо сдержанной радостью и нетерпением — мокнуть на пронизывающем ветру совсем не хотелось.

— Редукто! — Барти решил не изобретать ничего сверхъестественного и ударить именно этим заклятием. Всё равно машина ехала не очень быстро, и удар по колёсам с одной стороны должен был вывести маггловский агрегат из строя, а с другой — вряд ли находящиеся внутри магглы слишком сильно пострадали бы. Тем не менее, оказалось, что он чего-то неправильно просчитал, и луч ударил немного не в то место, а потому заклятие пришлось срочно повторить — пока жертвы не успели понять, что происходит, и попытаться скрыться из виду как можно скорее. Но во второй раз всё прошло как надо, и за неисправность транспортного средства можно было не волноваться.

Со стороны происходящее можно было описать как два хлопка, визг, скрежет и какие-то то ли голоса, то ли шумы после. Жёлтые пятна света развернулись и остановились, хлопнули двери, а изнутри как-то нетвёрдо выбрались двое — пассажиры. Дальнейшее заняло, пожалуй, столько же времени, сколько и предыдущее.

— Инкарцеро! — и верёвки за доли секунды обвивают одного из вылезших. — Инкарцеро! — и второй тоже валится на землю связанный. Ещё по паре секунд на заклинание молчания — и ни сопротивления, ни даже криков можно уже не опасаться.

Барти небыстрым шагом подходил к дёргающимся возле дороги телам. Жертвами оказались два молодых маггла несколько необычного внешнего вида, с растрёпанными волосами и достаточно новой, но явно специально потёртой и порванной в нескольких местах одежде — и кажется, они совсем не представляли, что же происходит, даже испуга в их взглядах почти не наблюдалось, больше недоумение.

— Авада Кедавра! — Барти произносил эти слова, глядя прямо в глаза будущему трупу. Зрачки неожиданно расширились, будто в последний момент маггл полностью осознал неотвратимость наступающей смерти, и тело, дёрнувшись в последний раз, обмякло. — Авада Кедавра! — сказал он уже второму, и тот определённо успел испугаться перед тем, как зелёный луч забрал с собой его душу. Голос, оборвавший чужие жизни, был на удивление ровным, а руки не дрогнули, совершив вполне чёткие движения, а внутри Барти пытался подавить желающую захватить его эйфорию от возможности вершить чьи-то, пусть и маггловские, судьбы и обрывать жизни. Впрочем, это прошло успешно — гораздо лучше, чем с пыточным проклятием.

— А ты хладнокровен, — подала голос Беллатрикс.

— А по твоим словам непонятно, похвала это или наоборот.

— А это констатация факта, — она усмехнулась. — Теперь надо прибрать за собой. У меня, конечно же, есть в копилке немало способов это сделать, но додуматься — часть твоего задания, — усмешка стала немного издевательской. — И ещё: не забудь, прежде чем приступить к выполнению своей задумки, проконсультироваться со мной. Просто на всякий случай. У тебя три минуты на раздумья.

До чего можно додуматься за три минуты? На самом деле, оказалось, что за это время в голову может прийти множество мыслей: к примеру, спалить тела «финдфайром» или сначала положить их машину, а потом спалить вместе с ней к дракклам, или… Барти улыбнулся — к нему пришла более интересная идея.

— Предлагаю трансфигурировать их тела в камни и зашвырнуть их в море подальше, — идея была внезапной, но так и рвалась рассказать о своём появлении.

— Хм… — Беллатрикс задумалась — видимо, именно этой идеи она не ожидала. — Пожалуй, оно не лишено рационального зерна, разрешаю. Если справишься, конечно.

Надо признать, справляться было с чем: как известно, чем более сложное существо надо трансфигурировать или получить из объекта трансфигурации, тем сложнее это сделать, а живого человека трансфигурировать невозможно (в некотором роде исключением является анимагия или специальные заклинания для частичной трансфигурации). Конечно же, если предварительно мага или маггла убить — то препятствие становилось преодолимым, но задачка всё равно была не из простых. Тем не менее, на всё про всё потребовалось меньше пятнадцати минут — и пара камней из самой обычной береговой гальки была получена.

— И сколько по ощущениям эта форма сможет продержаться? — полюбопытствовала Белла.

— Не меньше пары недель, — Барти немного задумался. — Но вероятнее всего, и месяц-другой протянет.

— Смотрю, тебе не зря поставили отлично за трансфигурацию.

— А то, — он улыбнулся. — МакГонагалл хорошо объясняет свой предмет. Да и на дополнительные вопросы не стесняется отвечать. А я не стеснялся их задавать.

— Даже жаль, что она вскоре покинет свой пост, — Белла засмеялась.

— А вы хотите её выгнать? Зачем?

— Она скорее сама не захочет работать под началом членов Организации. Увы, — Белатрикс развела руками. — Но думаю, тебе можно доверить эту ответственную должность, — и снова засмеялась.

— Да ну тебя… — беззлобно бросил Барти.

Собравшись, они аппарировали на какой-то незнакомый Барти маленький остров посреди моря (или океана), где и собирались оставить под толщей воды камни-тела. Эта процедура отняла у них совсем немного времени, и вскоре прогулка была окончена.

— Интересно, скоро ли происшествие дойдёт до аврората? — полюбопытствовал Барти.

— Учитывая то, что я специально выбрала место недалеко от волшебного жилья? — собеседница покачала головой. — Нет, они и без того довольно долго обрабатывают информацию, а тут у нас с тобой на самом деле оставалось не так мало времени, — она взяла небольшую паузу. — Я тебе больше скажу: если б министерство могло бы реагировать мгновенно, мы бы мало чего могли предпринимать такого, вроде сегодняшней вылазки. Но к счастью, технически достаточно быстро среагировать можно только в районе волшебных поселений — даже не отдельно стоящих домов. Кстати, — она внимательно оглядела Барти, — как там у тебя дела с окклюменцией продвигаются?

— Учитель говорит, что я выраженный окклюмент, — ответил Барти. — так что самостоятельно легиллиментить в итоге смогу только тех, кто не слишком хорошо владеет защитой от чтения мыслей.

— Ну, хуже было бы, если б у тебя талантов ни в окклюменции, ни в легиллименции не оказалось.

— Только тогда я б не достиг самостоятельно таких результатов в изучении окклюменции, — улыбнулся Барти. — Не то чтоб я очень люблю хвастаться, но оно действительно так.

— Пожалуй, — Белла пожала плечами. — Я вот очень много времени убила только чтобы сколько-то приличной окклюменции научиться — впору школьникам поэтапные уроки давать. Тем не менее, Лорд меня сломает быстро и вообще без проблем, если захочет. Нельзя же быть талантливой во всём, — и снова смех.

— Кстати, — небольшая пауза, — мы теперь часто будем так прогуливаться? И мне придётся самому добывать магглов для занятий тёмной магией?

— Вообще-то, нет, — несколько отрезвили его. — Магглов добывает команда Люциуса, — о том, что Малфои тоже состояли в Организации, Барти уже знал, так что никакого откровения в этом заявлении не было, — а тебе надо было просто проверить себя в реальных условиях.

Вернувшись обратно в Скаллоуэй, Барти обнаружил, что мантия успела промокнуть под моросью, и теперь ветер, промозглый, сырой и холодный, прижимал её к телу, заставляя его мёрзнуть. Он поднялся к себе в комнату, заставленную теперь вдоль стен ровными стопками книг, взял одну почти наугад и зажёг лампу. Спать не хотелось, зато была возможность провести время если не с пользой, то с интересом. И не думать о том, насколько всё-таки легко выходят у него задания.

Итогами проверки оказалась довольна не только Беллатрикс, но и сам Лорд, который даже снова уделил Барти время и поинтересовался его делами в обучении и не только. Было общеизвестно (или по крайней мере, близко к тому), что когда-то будущий руководитель Пожирателей Смерти пытался всего лишь занять пост учителя ЗОТИ в Хогвартсе, и сейчас было даже немножко жалко, что этому так и не суждено было сбыться: судя по всему, учитель из него был бы очень даже хороший, да и в директорском кресле он смотрелся бы предпочтительнее Дамблдора. Нет, Барти безусловно уважал нынешнего директора Хогвартса за его открытия и познания в совершенно различных магических дисциплинах, и за победу над Гриндевальдом тоже уважал, и даже признавал, что он сделал многое для школы. Но если сравнивать его с Лордом: у обоих было полно тех дел, которые можно назвать должностными обязанностями, и сравнимое число людей в подчинении, но не вспоминалось такого, чтобы директор обращал внимание на всех учеников по отдельности — нет, кого-то он выбирал, но… Всё равно, пожалуй, именно Лорд больше заслуживал называться Учителем — с большой буквы…

За весну и лето он убедился в этом окончательно. В принципе, за это время происходило мало чего интересного: он всё так же обучался искусству окклюменции и (в меньшей степени) легиллименции и даже достиг определённых успехов как в одном, так и в другом, всё так же занимался магическими схватками (и в меньшей степени — тёмной магией) с Беллатрикс, всё так же почти всё остальное время проводил в Скаллоуэе, работая в отделении или общаясь с Бриссенденом или Ларсеном. Всё так же не мог разделить свои чувства к Белле на две составляющие — равно как и не мог найти кого-нибудь для того, чтоб перенести одну из составляющих с Беллы. В общем, с этим вопросом всё было запутано.

— Барти, ты же уже больше года занимаешься? — спросил однажды у него Лорд одним из осенних вечеров. В том же Скаллоуэе перемена времён года была не слишком заметна, зато здесь, в одном из так называемых убежищ — или просто скрытых от всего мира домиков, где можно было в тайне собраться — за окном же вовсю опадали листья: жёлтые, красные с всевозможными причудливыми узорами — они кружились в диковинном танце завывающего снаружи, но не слышного внутри ветра, в мгновение пролетали мимо светлого расчерченного деревом квадрата посреди стены и уносились в свои далёкие края.

— Ну, да… Мы же прошлым летом начали.

— Думаю, вскоре следует дать тебе уже испытание, — провозгласил Лорд. — Конечно, срок прошёл не такой большой, но ты показываешь себя талантливым учеником, — он направил на собеседника испытующий взгляд, и тот тоже отвлёкся, посмотрев на осунувшееся, но, тем не менее, пышущее не меньшей силой и величием, чем в первую встречу, лицо, — так что, думаю, тебе будет в самый раз.

— Благодарю за оказанную мне честь, — чувства были скорее смешанные, но в данном случае надлежало выражать благодарность, а не беспокойство. — Я оправдаю ваше доверие.

— Я тоже на это надеюсь. Тогда ты станешь полноправным членом организации, — собственно, именно к этому Барти и стремился с момента вступления. Хотя, в тот момент уже заранее начал волноваться по поводу самого испытания — не хватало ещё испортить себе такую возможность.

Испытание (или экзамен) состоялось вскоре после годовщины смерти Регулуса. По сути, именно это должно было стать первым настоящим боевым заданием для Барти — столкновение уже не с магглами, жалкими и практически беззащитными, но магами, весьма вероятно знающими как минимум курс ЗОТИ, но скорее всего, значительно больше сверх того. Недавно так называемый Орден Феникса, организация противников Волдеморта под руководством Дамблдора, которой пока плохо удавалось пресекать их действия, решил в качестве профилактических мер проводить собственное патрулирование наиболее важных объектов, на которые могли совершить нападение Пожиратели. Было мнение, что именно на этом и погорела команда Долохова. Схема, насколько смогли разузнать, была проста: объекты обносились дополнительными сигнальными чарами, рядом находилась группа волшебников, которые должны были их проверять, и которым в случае неожиданностей надо было разобраться на месте или вызвать подмогу. В такой группе был хотя бы один член Ордена (возможно, больше, но об этом не было известно — по крайней мере, Барти такого никто не сообщал) и охрана объекта либо добровольцы. Одну такую команду их группа и должна была ликвидировать, а заодно и устроить поджог самого объекта. В группе их было четверо: Беллатрикс, её муж, деверь и сам Барти.

— Держи, — поздоровалась во время встречи Белла и вручила маску, ту самую, печально известную по всей Магической Британии маску Пожирателя Смерти. — Надо было это обставить как-нибудь, как с рыцарским титулом, но мне было лень. Но в любом случае, носи её с гордостью.

— Спасибо, — Барти принял маску. — Для меня честь служить вам. Как-то так, да?

— Кстати, — оборвал его Рудольф, — наверное, тебе будет приятно узнать, что в наших лабораториях научились варить похожее по свойствам на то, что ты доставал, зелье. Хоть одна приятная новость за последнее время.

Неприятными новостями были поимка Долохова, которого на днях заключили в Азкабан, и раскрытие участия семьи Розье в войне на стороне Организации. Попытка арестовать их закончилась схваткой, в которой отец и сын были убиты. Группа Долохова же просто не успела покинуть место происшествия во время очередной диверсии, и её члены смогли вернуться только ценой поимки самого Антонина.

— Ладно. Не время болтать, — прервала разговоры не по теме Беллатрикс. — Кратко повторю основные пункты. Барти, запомни: хоть ты и не главным номером, но должен себя показать в схватке. Нас ожидает, скорее всего, три-четыре волшебника, и из них только «фениксовец» по-настоящему опасен, поэтому, Руди, милый, думаю, именно тебе стоит распознать его сразу же и как можно быстрее вывести из строя. Мы с Басти пойдём непосредственно на объект, а ваша задача — устранить охрану. Когда я перестану поддерживать огонь, хватайтесь за портключи. Вперёд, — и четвёрка волшебников, надев маски, аппарировала к месту назначения, дабы нести смерть и разрушения.

Местом назначение было какое-то здание на окраине магического поселения возле Скарборо — чем именно оно служило, Барти не запомнил. После аппарации они наложили на себя дезиллюминационнные заклинания (что характерно, групповую модификацию, которая позволяла им, пусть и с некоторым трудом, видеть друг друга), а потом пришлось пройти некоторое время пешком — это было сделано, чтобы никто не мог засечь их появление непосредственно возле объекта. Первое, чем занялся по прибытии на место Рудольфус — поиском сигнальных чар, которые по обнаружении аккуратно снимал, используя достаточно широкий спектр заклинаний и парочку неизвестных Барти артефактов, скорее всего, если не самодельных, то изготовленных внутри Организации. Далее пошёл черёд новых зачарованных вещиц и аккуратной установки противоаппарационного барьера. Судя по тому, как быстро и чётко он выполнял свою работу, в данный момент приходилось наблюдать такого же специалиста в своём деле, каким была Белла по части магических сражений и тёмной магии. Делалось всё молча.

Как раз во время последней части действа кто-то начал совершать обход территории. Белла показала, что ничего не надо предпринимать — она справится сама — после чего сама стала приближаться к фигуре, медленно и бесшумно, с грацией дикой кошки. Когда охранник решил проверить в очередной раз, всё ли в норме, она находилась где-то в десятке шагов от него. Взмах руки — и в следующую секунду из горла противника бьёт кровь, а сама Беллатрикс аккуратно «укладывает» его на землю, доставая метательный нож обратно.

— Слушаем внимательно, — голос был совсем тихим, но слышен был совершенно отчётливо. — Это не «фениксовец», так что к объекту я иду с Басти. На всякий случай. Чтобы не отвлекаться по мелочам, если что. Руди и Барти, вы зачищаете строение за поворотом — там, насколько я поняла, и обитают остальные охранники. Если требуется помощь, пускайте «авис». Готовы? — все три фигуры кивнули. — Начинаем.

Двое из четвёрки пошли к объекту, а Барти и Рудольфус отправились собственно к пристройке.

— Выносишь дверь «конфринго», — сказал свой план Рудольфус, — а я сразу же запускаю внутрь подарочек.

Барти так и поступил: дверь разлетелась в щепки, забрав с собой также и кусок стены, а в получившийся проём отправилась из палочки напарника красная вспышка, и, судя по донёсшемуся вскрику, отправилась удачно. Мгновением позже удалось увидеть и результат: одно окровавленное тело пыталось зажать себе бьющий фонтанчик крови и заживить многочисленные ранения, в то время как две оставшихся фигуры были повреждены куда как менее сильно и теперь вступали в схватку.

Напарник выбрал для себя, видимо, того противника, которого посчитал более опытным, в то время как Барти достался второй охранник, на снятие защиты которого потребовалось менее половины минуты, после чего пыточное и заглушающее вывели того из строя. Наверное, можно было завершить поединок и быстрее, но краем глаза было интересно наблюдать со вторым разворачивающимся столкновением: Рудольфус, юркий и небольшой, предпочитал по большей части уворачиваться от чужих заклятий и в меж тем умудрялся контратаковать, в то время как его противник, массивный и высокий, всё больше отбивал атаки, иногда делая шаги в ту или иную сторону, забавно мотая при этом хвостом тёмных волос.

Эта дуэль уже подходила к логическому концу (было видно, что противник уже едва успевает за темпом своего оппонента) и окончательно закончилось, когда охраннику пришлось отбить серию заклятий, пущенных в него Барти, и он пропустил одно из тех, что наколдовал Рудольфус. О чём он думал, Барти не знал, но в результате попадания сиреневого луча тело мужчины разлетелось во все стороны, частично обдав и напарников. Оставалось только добить выведенного из строя пыточным заклинанием волшебника, да ещё того, кто всё это время пытался не умереть от попадания первого пущенного внутрь пристройки заклинания. Первый был добит простым режущим в районе горла — разнообразия ради, а второго, точнее вторую, на всякий случай предварительно разоружили. Это оказалась какая-то тоненькая и невысокая девушка, теперь без нескольких пальцев на руках и с ранами на теле и лице.

— Отлично. Осталась только ты, — Барти был рад, что всё пошло по плану, и оставалось время не только на заклинание.

— Б-б-барти? — не верящим, заикающимся тонким голосом спросила жертва, и тогда он её узнал: это искалеченное тело когда-то было его однокурсницей, Маргарет Понтинг. Эта маленькая светловолосая девушка, учившаяся в одно время с ним на Райвенкло, была полукровкой, ребёнком магглорождённой матери и чистокровного отца. Он с ней, как и с остальными однокурсниками, общался не слишком часто, но, тем не менее, его голос она, как выяснилось, запомнила неплохо.

— Авада Кедавра, — и зелёный луч прервал поток воспоминаний, а напарники вышли из пристройки. Там была видна замечательная картина: пламя из палочки Беллатрикс жадным потоком набросилось на сооружение, и теперь всё вокруг было освещено пламенем, принимавшим самые причудливые формы, и поднимающимся всё выше. Извергающая его Беллатрикс стояла, словно памятник, скульптура неизвестной богине, дарующей миру всепоглощающий огонь, и была невыразимо, неистово прекрасна в своей дикой, необузданной ярости. Или её можно было бы назвать драконом в человеческом обличье, тоже красивым, но смертоносным существом. Но совсем скоро она отвела палочку, вновь сделавшись обычной человеческой женщиной, а потом все четверо нападавших убежали, напоследок извергнув из палочки Рабастана тёмную Метку, взялись за портключи и перенеслись в какой-то лесок, где вычистили свою одежду и сняли маски. Там же и был подведён краткий итог акции: затея удалась, и теперь надо было аппарировать прочь ещё несколько раз и расходиться.

— А знаешь, — сказал напоследок Рудольф, — я, кажется, понял, кто это был тот из Ордена, кого мы порвали.

— И? — отозвался Барти.

— Дибборн. Имени я не помню, но то ли Кабардок, то ли Ракардок, то ли ещё как-то похоже. Надо будет освежить в памяти, — он усмехнулся. — Надо ж знать, кого это я так. Интересно, как его потом будут собирать по частям…