Одиннадцать друзей Поттера (джен)

Альбус Дамблдор задумчиво смотрел на дверь своего кабинета. Гарри Поттер покинул директора Хогвартса уже больше часа назад, но старый маг так и не cдвинулся с места. Он думал. И мысли его были отнюдь не так светлы и беззаботны, как можно было бы предположить. Этим летом все пошло наперекосяк. Непонятно, как и, главное, зачем Гарри связался с гоблинами и для каких целей нанял адвоката. Освободил крестного и, заодно, разрушил большую часть планов Дамблдора. Просчитать мальчишку не удалось, но Альбус сомневался, что Сириус за какой-то месяц сумел обучить крестника окклюменции. Скорее всего, действовали какие-то защитные артефакты, вероятно — блэковские фамильные. А значит, без добровольного согласия носителя изъять их не получится. Объявить темномагическими и запретить ношение подобных вещиц в школе — тоже. Защита разума не считается темной магией. Мордред и Моргана, как же все запуталось!

Но что больше всего удивляло и настораживало директора Хогвартса, так это то, что Сириус Блэк, опять же, непонятно откуда узнал о крестражах. Сам Альбус понял, в чем главный секрет Вольдеморта, лишь когда обследовал юного Поттера после трагедии в Годриковой Лощине. Но нынешнему лорду Блэку («Да какой он лорд?! — со злостью думал директор. — Мятежный сын, осмелившийся пойти против семьи.»), видимо, еще раньше была известна эта тайна. Но как?! Откуда, Мордред его побери, он об этом мог узнать?

Дамблдор поднялся со своего кресла и направился к одному из шкафов с артефактами. Достав оттуда думоотвод (резную каменную чашу с руническими узорами по всей внешней поверхности), он водрузил его на стол. Волшебной палочкой задумчиво вытащил серебристую нить воспоминания и поместил в чашу. А может, ну его все к Мерлину? И поступить так, как говорил Поттер? Зачем гадать, если можно напрямую связаться с Сириусом? Неважно, что весь последний месяц ни одно письмо до Блэка не доходило. Его крестник — в школе, а значит, совиная почта должна работать исправно. Решено. Альбус решительно отодвинул думоотвод в сторону, сел в кресло и привлек к себе писчие принадлежности:

«Глубокоуважаемый лорд Блэк...»

* * *

Я стоял у портрета Толстой Леди и самозабвенно переругивался с его обитательницей. Ясное дело, никто меня не встретил (что неудивительно, учитывая усталость школьников после поездки и сонливость после плотного ужина). После попытки постучать меня обозвали варваром и извращенцем, а пароль я, как вы помните, не знал.

— Леди, — я потихоньку начинал злиться, — я учусь здесь второй год, вы меня прекрасно знаете. Мне что, ночевать под дверью?!

— Ничего не хочу слышать, юноша, — Толстая Леди оставалось неприступной. — Правила есть правила. Нет пароля — нет входа.

— Шикарно, — буркнул я. — Может, хотя бы, позовете профессора МакГонагалл? До отбоя, конечно, еще достаточно времени, но мне не улыбается выслушивать необоснованные претензии от Филча или Снейпа, буде они окажутся рядом. А учитывая мою везучесть, кто-нибудь из них уже, вероятнее всего, направляется сюда.

— Ну, так и быть, — смягчилась грозный страж Гриффиндорских Покоев, — позвать профессора можно.

И удалилась с портрета. Блеск, блин. Я уселся на пол рядом с входом и принялся ждать. Что-то мне подсказывало, что поиск займет не пару минут. Оставалось надеяться, что близнецы Уизли решат пополнить запасы сливочного пива и выйдут из гостиной. Ну, или вернутся в нее уже с пополненными запасами. Что, собственно, равнозначно в моем случае.

А еще я обдумывал свое поведение в кабинете директора. Правильно ли я поступил? Хамить Альбусу Дамблдору — не самая гениальная из моих идей, но, с другой стороны, Сириус же просил отвлечь внимание на себя? Я зачем-то директору нужен. И дело не только в пророчествах и крестражах. А раз я ему нужен, он будет всеми силами пытаться привлечь меня на свою сторону. Вот только вопрос: какими всеми силами? Я поежился. А вообще, к черту все это. Пусть Сириус разбирается. В школе мне ничего не грозит. Амулеты Грюма учуют подчиняющие зелья за милю, воздействовать на мой разум никто не сможет, а с остальным как-нибудь справимся.

— Мяу.

Твою мать. Я так и знал. Я. Так. И. Знал. Нет, ну почему?! Что я такого в прошлой жизни сделал, что в этой все неприятности сваливаются именно на мою голову?! Миссис Норрис уселась в пяти шагах от меня и принялась сверлить меня взглядом. За-ме-ча-тель-но. Мало мне было сегодня директора и портрета, так сейчас еще и с Филчем разбираться. Хорошо, хоть не Снейп. Этого бы я точно не выдержал.

— Поттер, — старый завхоз хромал по коридору, направляясь прямиком к моей скромной персоне, — почему не в гостиной?

— Вечер добрый, мистер Филч, — я поднялся с пола. — Как вы видите, Толстой Леди нет. Я попросил ее сходить за деканом, поскольку пароль мне неизвестен. Во время ужина меня вызвали к директору, и я не успел спросить его у старост.

— Это тебя не оправдывает, — на лице Филча расплывалась злорадная усмешка. — Отработка завтра со мной в семь вечера!

— Да какого Мерлина! — искренне возмутился я. — Правил я не нарушил, до отбоя еще полчаса, за что отработка-то?!

В дальнем конце коридора замаячила фигура МакГонагалл. Ну, наконец-то. Может, я все-таки попаду в спальню сегодня. Профессор трансфигурации приблизилась к нам:

— В чем дело? Мистер Поттер, Аргус? — она поочередно обвела нас взглядом.

— Мистер Филч назначил мне отработку, — наябедничал я. — Хотя я не сделал ничего, нарушающего правила. Я не знал пароля, потому попросил портрет позвать вас. Все остальное время я просто сидел здесь и ждал.

— Аргус? — мой декан повернулась к завхозу.

— Он не в гостиной, — Филч ткнул в мою сторону узловатым пальцем. — Неча по коридорам шататься в неурочное время.

— Дурдом, — буркнул я.

— Поттер! — возмущенно повернулась ко мне профессор трансфигурации. — Следите за своей речью. Аргус, можете идти, я сама разберусь со своим студентом.

Филч скривился, но послушно похромал прочь, прихватив свою половую щетку в виде кошки. Бога ради, как можно было довести бедное животное до такого состояния?! Худая (натурально, кожа да кости, не кормит он ее, что ли?), шерсть свалялась и явно не мылась уже лет сто. Без слез не взглянешь. Неудивительно, что у миссис Норрис настолько мерзкий характер.

Проводив взглядом завхоза, я обернулся к МакГонагалл:

— Могу я узнать пароль к гостиной, профессор?

— Dies diem docet[1], — сообщила декан. — Но почему вы не спросили его у старосты?

— Вы же сами передали мне приглашение директора, — я пожал плечами. — Я решил не заставлять его ждать. Потому ушел, не дожидаясь окончания ужина.

— Хорошо, мистер Поттер. Леди Ариадна сейчас вернется, и вы сможете пройти в комнаты факультета. У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?

— Леди Ариадна? — я удивленно уставился на преподавателя.

— Надеюсь, вы не думаете, что родители назвали ее Толстой Леди? — выгнула бровь МакГонагалл.

Я стушевался. Действительно, за весь прошлый год я так и не удосужился узнать имя дамы, изображенной на портрете, охраняющем вход к нам на факультет. Да и не только я. Сомневаюсь, что даже Гермиона знает ее имя.

— Если это все, мистер Поттер...

— Минутку, профессор, — вскинулся я, — что с отработкой, которую назначил мне мистер Филч?

— Не переживайте, я ее отменяю. Что-то еще?

— А.. Ариадна... Это та самая Ариадна?

— А вот это вы можете узнать непосредственно у нее, — МакГонагалл поджала губы. Видимо, ее ждали какие-то дела, а я тут с вопросами пристаю. — А вот и она сама. Доброй ночи, мистер Поттер.

Мне оставалось лишь пожать плечами. Когда профессор МакГонагалл скрылась за поворотом, я назвал пароль и вошел (наконец-то!) в гостиную Гриффиндора. В общей комнате народу было немного — первокурсники сидят по спальням, устраиваются на новом месте. Старшекурсники, скорее всего, в какой-нибудь из комнат старост отмечают начало учебного года. Потому в гостиной остались лишь второй и третий курсы, которым, в принципе, заняться было нечем, а спать еще не хотелось.

Едва я показался в комнате, как тут же был взят в оборот Гермионой, которая обнаружилась в кресле у камина с очередным талмудом непонятно на какую тематику.

— Почему так долго? — строго вопросила моя подруга.

— Действительно, почему? — огрызнулся я. — Может быть, кое-кто так зачитался, что забыл встретить меня?

— Ой, — у Гермионы хватило совести чуть-чуть покраснеть, — прости. Я действительно зачиталась. Что хотел Дамблдор?

— Да кто его разберет, — я с размаху плюхнулся в кресло. — Подозреваю, наставить заблудшую овечку на пусть истинный.

— А ты?

— Послал его...

— ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР!!!

— ... к Сириусу, — закончил я, ехидно глядя на подругу.

— Тьфу ты, бестолочь, — Гермиона обиженно отвернулась.

— Ну, прости, не удержался, — повинился я. — Потом я полчаса торчал у портрета, пока леди Ариадна ходила за МакГонагалл, и чуть не нарвался на отработку у Филча.

— Леди Ариадна? — удивленно уставилась на меня Гермиона, но потом опомнилась. — Стоп. Какая еще отработка?! Что ты успел натворить?!

— Да все нормально, — хмыкнул я. — Подозреваю, что Филчу просто было скучно в одиночестве, и он решил припрячь меня составить ему компанию. Но декан все разрулила. А леди Ариадна — это Толстая Леди.

— Та самая Ариадна?!

— Без понятия. МакГонагалл не сказала. А с Толстой Леди я пока не разговаривал на эту тему. Можешь сама поинтересоваться, если хочешь.

— Обязательно, — тряхнула кудрями подруга. — Еще новости есть?

— Да пока нет. Ладно, пойду устраиваться. Доброй ночи.

С этими словами я встал и отправился наверх, в спальню. Действительно, утро вечера мудренее. Гермиона же опять открыла свою книженцию и погрузилась в чтение. Подозреваю, что ее не исправит даже могила.

[1] Dies diem docet [диэс диэм доцет] — день день учит. Аналог нашего "утро вечера мудренее".

Я в душе не помню, какой там был пароль в каноне (и не шибко хочу искать). Потому, у меня в качестве паролей будут использоваться латинские выражения. Пусть детки приучаются к произношению.