Одиннадцать друзей Поттера (джен)

Я лежал на кровати и пялился в потолок. Сил не было. Ни моральных, ни физических. Крестный с Грюмом сегодня выжали из меня все соки, чуть ли не по слогам разбирая со мной все события первого курса, заставляя меня заново отрабатывать все заклинания, искать другие возможные варианты действий, нежели те, что я предпринимал в тех или иных случаях. И гадко ржали над моей неопытностью и наивностью. Вот же опекуны и учителя мне достались.

Ах да... Если кто не понял, это снова я. Гарри Поттер. С того эпохального дня рождения, на котором Сириус устроил чуть ли не создание ячейки по захвату мира (надо бы поискать в маггловских магазинах, где-то я видел что-то типа «Захват мира для начинающих», пусть порадуется), прошли полторы недели. Не представляю, откуда Сириус узнал, но никто из тех, кто был приглашен, не отказался от его предложения. И теперь эти новоявленные оппозиционеры всему и вся начали свою подготовку к миниреволюции в отдельно взятой Магической Британии. А заодно взялись и за меня.

Посидев и подумав, эти две светлые головы — крестный и Грюм — выдали мне расписание на ближайший до начала учебы месяц: подъем в восемь, душ, зарядка под руководством Сириуса, Аластора, Гестии или Ремуса (смотря, кто из них был свободен), завтрак, уроки до двух, обед, уроки до восьми, ужин, зарядка, душ, сон. Первые пару-тройку дней я чуть ли не волком выл, умоляя хоть чуть-чуть ослабить режим, но потом, видя ехидные усмешки моих мучителей, сдался. Впрочем, сейчас я уже более-менее привык. Да и положительные результаты уже были заметны.

Крестный поставил перед собой цель — до начала второго курса сделать из меня настоящего мага. Такого, каким я и должен был бы стать, будь мои родители живы. Я учил истинную магическую историю по пыльным фолиантам, которые извлекал из недр фамильной библиотеки Сириус, изучал традиции и этикет, принятые в высшем магическом обществе, осваивал теорию магии, правила взмахов палочки и прочие вещи, которым детей из магических семей обучали чуть ли не с пеленок.

Пару раз в неделю заходил Джереми Райс. Он взялся обучать меня законам Магического Мира Британии, а заодно и решил продолжить мое обучение маггловским точным наукам. На мой вопрос, зачем мне это, он безапелляционно заявил, что математика — царица наук, и никакая палочка этого изменить не способна. Я лишь вздыхал и принимался решать очередную задачу.

Непонятно каким образом, но к моему обучению Сириус сумел привлечь и Гитхарта. Этот ушлый гоблин, сверкая во всю сотню клыков, вцепился в меня не хуже пираньи, вдалбливая в мою голову основы бухгалтерского учета и способы управления финансами, заявляя, что истинный Лорд обязан знать, как работают его деньги.

Но в целом, хоть и было тяжело, мне это нравилось. Благодаря крестному, я, наконец, получил то, о чем мечтал всю свою короткую жизнь — семью. Крестный оказался хоть и вроде шалопаем, но строгим родителем. Пару раз я спрашивал, уверен ли он, что хочет меня усыновить, на что он только смеялся и говорил, что если он этого не сделает, то мой папа на том свете ему хвост при встрече оторвет. Я не спорил. Сириусу виднее.

Кстати, о родителях. Когда мы с крестным более или менее привыкли к изменившейся в корне жизни, мы тут же навестили их могилы в Годриковой Лощине. Если честно, я не испытал никаких особенных чувств при посещении кладбища. Да, я любил своих родителей, как любят тех, кто дал тебе жизнь, был благодарен им за то, что они спасли меня. Но я их не знал. Моей семьей за это короткое время стал Сириус, который, пусть в своей странной манере, но окружил меня заботой и любовью. Когда я сказал об этом крестному, он лишь грустно улыбнулся.

— Ничего странного, Гарри, — он потрепал меня по волосам, — ты видел их еще несмышленым карапузом. А любить тех, кого не помнишь, почти невозможно. Для меня твои родители — те, кто был со мной почти десять лет. Так что просто не забивай себе этим голову. Пойдем лучше закупимся к школе. Я скопировал список у твоей подруги. Наш дом я пока закрыл от лишних сов. На всякий случай. И отдавая дань паранойе Грюма.

Мы рассмеялись. Крики о постоянной бдительности старого аврора уже не раз доводили до нервной икоты тех, кто не был с ним близко знаком и не успел привыкнуть к его причудам.

В Косой Переулок мы решили не ходить, отправив заказ на учебники и прочую необходимую утварь по почте. Сириус мотивировал это тем, что при таком скоплении народа неизвестно что может произойти. Кажется, Грюм заразен.

Я недоуменно перелистывал книги, которые в списке учебников числились пособиями по Защите от Темных Искусств.

— Крестный... это что?! — я сунул одну из книг — «Прогулки с оборотнями» авторства Гилдероя Локхарта — под нос Сириусу. — Если это учебник, то я — бегемот.

— М-да уж, — выдал Блэк, пролистав пару страниц сквозь сдерживаемый хохот. — Не знаю, кто у вас будет учителем в этом году, но по этим книгам вы точно ничему полезному не научитесь. Ладно, не грузись по этому поводу. Я дам тебе с собой пару книг из библиотеки, а с Грюмом ты и так пройдешь весь второй курс ЗоТИ за оставшееся время.

— Умеешь ты успокоить, — буркнул я. Крестный заржал.

— Да ладно тебе, Аластор, конечно, псих, но он лучший.

— Кто бы спорил, — обреченно вздохнул я.

* * *

Сириус Блэк осмотрел собравшихся соратников. Они решили организовать встречу в Гринготтсе, в одном из совещательных чертогов. Нет, Сириус был уверен в защите своего особняка, но защита банка была гораздо надежней. Да и присутствие Гитхарта, поверенного Гарри, было необходимо, а гоблины не любят лишний раз покидать свою вотчину.

— Рад, что все смогли прийти, — начал Блэк. — Сегодня я хочу обсудить один из самых важных вопросов, которые напрямую касаются нашей идеи. Именно поэтому я решил собрать вас здесь, с разрешения достопочтимых гоблинов, как и пригласить господина Гитхарта на этот разговор.

— И о чем пойдет речь? — заинтригованно спросил гоблин.

— О том, в чем никого лучше вас не найти. О деньгах. Без обид, Гитхарт, но как бы вы ни пеклись о конфиденциальности своих клиентов, вы — единственный выбор в Англии для магов. Для нас же это неприемлемо.

— Что вы хотите этим сказать, лорд Блэк? — напрягся Гитхарт.

— Не переживайте, я не собираюсь выводить свои капиталы из Гринготтса, но я хочу обеспечить себе неподконтрольные Магическому Миру финансы. Именно поэтому вы здесь. Я хочу, чтобы десятая часть моих денег и денег моего крестника была переведена в маггловскую валюту, инвестирована в маггловский бизнес и хранилась в маггловских банках.

— Мысль интересная, — заметил Джереми Райс, — но не потеряем ли мы на разнице курсов?

— Я думал об этом, — кивнул Сириус, — и то, что я хочу предложить, возможно, даже оскорбит кого-то, но постарайтесь не принимать это на личный счет. Это просто цифры.

— Говорите, — сухо кивнул гоблин, правильно поняв намек.

— Курс фунта к галлеону сейчас пять к одному, так? — Гитхарт кивнул. — Я попросил мистера Грейнджера, маггла, отца школьной подруги моего крестника, отдать одну монету на экспертизу в маггловском мире. Они определили пробу, то есть чистоту металла, массу монеты и примерную стоимость. Так вот. Если отойти от игр с валютой, то один галлеон можно продать магглам на переплавку приблизительно за семьсот фунтов.

— Но почему до сих пор этого никто не делал?! — удивилась Гестия Джонс. — Это ж как можно заработать таким образом!

— Я объясню, — оскалился гоблин. — Учитывая тот факт, что именно гоблины и только гоблины имеют право на чеканку монет, мы тщательно следим за тем, чтобы нас не надули. Поверьте, некоторые пытались провернуть подобное лет сто пятьдесят назад. После пары показательных казней больше желающих не было.

— Именно поэтому я хочу, чтобы этим занялись вы, господин Гитхарт, — сказал Сириус. — Имея большие активы в маггловском мире, мы сможем заняться разработкой золотых месторождений и скупить у магглов часть акций их предприятий. Понимая ваше негативное отношение как к магам, так и к магглам, я предлагаю нанять консультанта со стороны, но подконтрольного нам.

— И что будет с этого иметь Гринготтс? — спросил Гитхарт.

— Тридцать процентов с общего дохода от нашей авантюры. Это большие деньги. И не только. Но об остальных выгодах для банка я бы хотел поговорить с главой вашего клана, и не сейчас.

— Тридцать пять процентов, и я передам главе вашу просьбу, — отрезал гоблин.

Блэк кивнул.

В последний вечер перед отправкой в школу я нервничал, как никогда раньше. Может, кого это и удивляет, но за всей насыщенностью моей новой жизни я упустил тот факт, что в школе будет Альбус Дамблдор, который подозрительно притих после суда и даже не пытался связаться ни со мной, ни с Сириусом. Хотя последний мог и не сообщить мне об этом, посчитав неважным. Ну и пусть его. В конце концов, это взрослые игры, в которые мне пока лучше не лезть. Ну, по крайней мере, так думал я.

— Гарри, — Сириус постучал в дверь, — не спишь еще?

— Неа, заходи, — я отложил книгу, чтением которой пытался отвлечься, и сел на кровати.

— Есть разговор, — крестный зашел в комнату. — Я сознательно не заводил его раньше, чтобы лишний раз не отвлекать тебя от тренировок, но теперь самое время. Что ты планируешь делать в школе?

— Э-э-э?! — я ошарашено уставился на Блэка. — В каком смысле? Учиться, наверное... Иначе смысл туда ехать?

— Учиться — это хорошо, — хохотнул Сириус, — но я не совсем об этом. Ты же понимаешь, что твой статус довольно сильно изменился с прошлого года? Если раньше ты был, прости, пожалуйста, никому ненужным сиротой, ничего не знающим о мире, в который ты попал, то теперь ты — наследник двух Древнейших Родов.

— Крестный, — я поморщился, — ты же знаешь, что мне плевать на все эти великосветские условности.

— Знаю, — кивнул он, — но не плевать другим. Я понимаю, что звание Мальчика-Который-Выжил тебя несказанно бесит, но оно у тебя есть. Дамблдор сделал из тебя символ Надежды Магического Мира, и это нам на руку. Он провел очень грамотную акцию, а мы воспользуемся ее плодами, и заодно отвлечем внимание от наших действий.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, после всех событий этого лета, магическая общественность будет следить за тобой пуще прежнего, так давай не будем ее разочаровывать. Покажи им, что именно ты и есть Надежда. За этот месяц ты узнал очень многое, такие учителя мало у кого были и есть. Ты должен стать лучшим, сильнейшим учеником. Независимым в суждениях, гордым, справедливым. Таким, каким тебя рекламировал Дамблдор.

— Но зачем?! — я все еще не понимал, к чему ведет крестный.

— Да затем, что, на самом деле, Альбусу ты был нужен другим, — усмехнулся Сириус. — В его понимании, ты должен ценить его мнение, слепо доверять его суждениям, безоговорочно следовать его советам. И если ты покажешь свою независимость, он будет вынужден пересмотреть свои планы на тебя.

— А это не опасно? — поежился я, вспоминая, каким может быть Альбус Дамблдор в гневе.

— Не так опасно, как лезть за Философским Камнем вслед за Вольдемортом, — пожал плечами Блэк. — Ты неплохо тренирован для своего возраста, остальное придет с опытом. Физически устранять тебя никто не будет — это, по меньшей мере, глупо. Он будет пытаться давить на тебя через твоих друзей, выводить тебя на тот путь, который задумал сначала. На данный момент ты — очень сильная фигура на политической доске, и потому он будет всеми силами стараться вернуть над тобой хоть какой-то контроль.

— А зелья? А легилименция?

— Расслабься, — отмахнулся от моей паранойи крестный. — Амулет у тебя уже есть, Грюм притащил из запасников аврората детектор ядов, я дам тебе с собой запас противоядий и антидотов, так что это не проблема. Твоя задача — играть на публику, оттягивая на себя внимание и Дамблдора, и Министерства. Подыгрывай и тем, и другим, оставаясь при этом в стороне от событий. Ты не глупый мальчик, поймешь, что делать.

— Надеюсь, — хмуро кивнул я.

Нет, я частично понимал, что задумал Сириус. Он собрался совершить переворот в Магическом Мире, и очень важно, чтобы внимание заинтересованных лиц было как можно дальше от него. Но я не был уверен, смогу ли я. Хотя... Если уж сумел выжить десять лет в аду у Дурслей, обманывая, играя, прячась, то в чем тут различия?

На вокзал мы просто аппарировали, минуя и лондонские пробки, и затор перед барьером. Сириус помог мне затащить чемодан в вагон и обнял на прощанье:

— Помнишь, что я рассказывал тебе о наших похождениях? — лукаво спросил он.

— Конечно, — улыбнулся я. Истории о «мародерах» весь этот месяц были у меня вместо сказок на ночь.

— Так не посрами гордое звание нашего наследника. Покажи им там всем.

— А то! — я вскинул кулак.

— И еще, — крестный наклонился поближе, — на шестом курсе Филч отобрал у нас одну карту. Она показывает всех, кто есть в замке, большинство помещений и тайных ходов. Постарайся ее найти, неплохое подспорье.

— Угу, — буркнул я.

Учитывая, что прибыли мы почти на сорок минут раньше, пустое купе я нашел мгновенно. Но едва я успел закинуть на полку чемодан, как за моей спиной раздался хлопок аппарации и чей-то писклявый голос произнес:

— Гарри Поттер не должен ехать в Хогвартс!

Я резко обернулся, выхватывая из наручной кобуры палочку (уроки Грюма даром не прошли), и удивленно уставился на вжавшегося в стенку купе домовика. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Грязная набедренная повязка из полотенца, серая кожа покрыта подпалинами, ушибами и ссадинами. Водянистые глаза странного гостя сверлили меня в упор.

— Ты еще кто? — не убирая оружия, спросил я.

— Д-доби, Гарри Поттер, сэр. Гарри Поттеру грозит опасность, он не должен ехать в школу! — упрямо повторило создание.

— Гарри Поттер сам разберется, кому и что он должен. Из чьей ты семьи?

— Добби не может, Добби и так предал хозяина, — и, заливаясь слезами, домовик принялся биться головой в перегородку купе. Нет, я, конечно, многое узнал о природе этих созданий и об их привычке самостоятельно себя наказывать за реальные или выдуманные провинности, но видел я это впервые. И Кричер, и Тинки с Гинки, новые домовики, которых купил Сириус, вели себя более чем адекватно, в отличие от этого.

Пока я ждал прекращения приступа самоистязания у пришельца, дверь открылась, и в купе заглянула Гермиона. Да так и застыла.

— Эт-то еще что такое?! — ошарашенно спросила она.

— Понятия не имею, — честно признался я. — Пришел, заявил, что мне нельзя в школу, а после того, как я спросил чей он, сей домовик решил проделать окно к соседям своей головой. Ты как меня нашла?

— Сириуса встретили на вокзале, он подсказал.

— А-а-а, понятно. Хватит, Добби, — рявкнул я на домовика. — Либо ты говоришь, зачем пришел, либо убирайся к своим хозяевам.

— В школе зреет заговор, — страшным голосом прошептал эльф. — Ужасные вещи произойдут! Гарри Поттер в опасности! И Добби защитит его!

С этими словами домовик аппарировал прочь.

— Да уж, Гарри, — вдруг хихикнула Гермиона, — ни дня без приключений!

— С моей-то наследственностью? — ухмыльнулся я. С того памятного дня рождения Гермиона довольно часто гостила у нас. И пока Сириус что-то обсуждал с ее отцом, мы много общались, сидя в библиотеке за очередным фолиантом, так что о мародерах ей было известно не меньше меня.

— И не говори. Поможешь с чемоданом?

— Мерлин великий, ты колдунья или где? Зря ты, что ли, чуть не до дыр зачитывала книги в нашей библиотеке?

— Ой, — Гермиона покраснела и взмахнула палочкой, левитацией поднимая багаж на полку. — Тяжело менять привычки.

— Но — необходимо, — серьезно ответил я.

В этот момент раздался гудок, и паровоз начал набирать ход.

— Ну что? С началом нового учебного года, подруга?

— Ага, — кивнула Гермиона, — будет весело!

Но она пока и не догадывалась, насколько пророческими будут ее слова.

Начало поездки было тихим. Мы с Гермионой некоторое время позубоскалили насчет книженций Локхарта, после чего я извлек из чемодана книги по ЗоТИ, которые дал мне Сириус, и мы погрузились в чтение. Через час в купе нарисовался Рон.

— Гарри! Гермиона! Вы где пропадали? Я вас битый час по поезду ищу! — обиженно заявил он, без приглашения заваливаясь к нам. Я незаметно поморщился. Рон, быть может, и хороший парень, но его бестактность и бесцеремонность порой дико раздражают.

— Сидели тут, читали книжки, — пожала плечами Гермиона. — Кстати, здравствуй и ты.

— Ой. Привет, — Рон немного смутился и повернулся ко мне: — Гарри, а почему ты не отвечал на мои письма?

— Видимо, потому, что я их не получал. Сириус что-то такое сотворил с защитными чарами особняка, и совы к нам просто не могли долететь, — пояснил я.

— Понятно. Может, в шахматы? — предложил Уизли, усаживаясь напротив меня. — А то ты вообще с этой книжкой становишься похожим на Гермиону.

— Прости, друг, не сейчас. С теми учебниками по Защите, которые будут у нас, фиг мы сдадим переводные экзамены.

— Да брось! — отмахнулся Рон. — Мама говорит, что Локхарт один из самых крутых борцов со злом!

— А твоя мама прям специалист, — окрысилась на него Гермиона. — Локхарт — бульварный писака, и не более!

— Да что ты вообще знаешь! — зло выкрикнул Рон. — Думаешь, раз прочитала учебники, значит все, самая умная?! Да ты вообще не более, чем гр...

— Ты уверен, что хочешь закончить фразу? — угрожающе проговорил я, положив руку на кобуру с палочкой.

Я поначалу не хотел верить Сириусу, когда он говорил, что Уизли не настолько любят магглов, как хотят показать, да и клеймо Предателей Крови не просто так дается. Но поведение Рона сейчас наглядно показало, что крестный был прав.

— Гарри, но она...

— Рон, советую тебе просто извиниться. И запомни на будущее — никогда, слышишь, никогда не произноси при мне этого слова. Особенно, по отношению к Гермионе.

— Извини, — буркнул Рон и обиженно отвернулся.

Я тяжело вздохнул. Мне давно уже стало понятно, что этот мир отнюдь не волшебный, и лицемеров здесь не меньше, чем у магглов. Да и более они заметны, учитывая небольшую магическую популяцию. Но, если честно, я до последнего надеялся, что Сириус ошибался насчет... нет, не семьи Уизли, а хотя бы Рона. Но — увы. Видимо, сказалось воспитание, да и фамильное проклятие тоже имело место быть.

Когда Нарцисса Малфой рассказала об истинной причине неприязни большинства чистокровных родов к семейству Уизли, мы с Гермионой были в тихом ужасе. Одно дело — выслушивать насмешки Драко по поводу бедности и привычные оскорбления, другое — узнать, что еще в средние века предки Рона по отцу, дабы увеличить магическую силу и продлить жизнь, проводили страшные эксперименты. С кровью единорогов. Отсюда и клеймо Предателей Крови, и откровенная нищета, и неприязнь со стороны всех, кто более или менее знаком с истинным положением дел. Понятно, почему Уизли так держатся за Дамблдора с его политикой «вторых шансов».

Я бы не обращал на это внимания, лично я не считаю, что дети должны отвечать за родителей, но Рон есть Рон. Я неоднократно видел в его глазах огоньки зависти по отношению ко мне и откровенной ненависти — к Гермионе. Я знаменит, богат, она умна и почти всегда впереди всех в учебе. Ну да ладно, быть может, все еще изменится.

Некоторое время мы ехали в полной тишине. Я отдал Гермионе книжку, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, погружаясь в невеселые мысли. Она уткнулась в древние страницы, периодически водя пальчиком по строкам в наиболее трудных местах. Рональд дулся. Спустя некоторое время, дверь щелкнула, отворяясь, и (по-видимому, это стало уже традицией) на пороге появился Драко Малфой в компании своих верных громил, Крэбба и Гойла.

Драко. Еще один интересный персонаж. Я, если честно, даже не знал, как относиться к нему после дня рождения. В присутствии матери он вел себя вполне прилично, клятву — дал. Вроде опасности от него никакой. Но были у меня очень серьезные подозрения. Вспоминая рассказы крестного о Люциусе Малфое, я бы не дал стопроцентной гарантии, что в будущем он действительно примет нашу сторону. Чистокровный фанатизм вбивался в него с рождения.

— Поттер, оборванец и зубрила, — протянул Малфой-младший, только подтверждая мои выводы. — Как поездочка? Что-то рыжий отброс не слишком доволен.

Я тяжело вздохнул. Началось. Рон покраснел и вскочил с сиденья, сжимая кулаки, готовый броситься в драку. Гермиона же, напротив, повела себя не совсем так, как ожидал этот напыщенный индюк — она его просто проигнорировала, продолжая читать книгу. Я ухмыльнулся про себя. Все-таки, изученное летом кое-что дало ей.

— Рон, сядь, — я строго посмотрел на... ну да, пока еще друга, — а вы, мистер Малфой, видимо, за лето растеряли остаток своего воспитания, если оно у вас когда-либо было. Или вы забыли, с кем сейчас общаетесь? Настоятельно прошу принести свои извинения всем присутствующим и покинуть купе, в которое вас, кстати, никто не приглашал. В противном случае, вы рискуете получить вызов, — я со скрытым удовольствием наблюдал, как вытягивается лицо Драко. — И да, я сообщу леди Нарциссе о вашем поведении. Думаю, она тоже найдет, что вам сказать.

— Ты не посмеешь, Поттер, — прошипел Малфой, и лицо его пошло пятнами от ярости.

— И кто же мне запретит, мистер Малфой? — холодно улыбнулся я. — Покиньте купе, будьте так любезны. У вас пять секунд. В противном случае я окуну ваше чистокровное лицо в такое дерьмо на дуэли перед всей школой, что этот позор вашему Роду не забудут никогда. Магия мне свидетель!

Любо-дорого было смотреть на Драко Малфоя. Как бы это ни было противно моему крайне невоинственному характеру, мне пришлось пойти на подобный шаг. Унижение, которому подвергся сейчас Малфой, оставить без внимания нельзя. И теперь он либо уберется отсюда, признав свое поражение, либо ему придется бросить мне вызов первым. И это будет уже не та фиктивная дуэль, которая случилась на первом курсе. Пусть мы еще не обладаем обширными познаниями в боевой магии, но проигрыш сейчас будет стоить ровно столько же, сколько стоит поражение в поединке взрослых магов. В любом случае, давно пора поставить младшего Малфоя на место. Я не имел ни малейшего желания терпеть его выходки все оставшиеся шесть лет учебы.

— Как ты смеешь, полукровка?! — яростно выкрикнул Драко. — Я вызываю тебя! Сегодня! После отбоя!

— О нет, мистер Малфой, — ядовито ухмыльнулся я, — так не пойдет. Я жду либо официального вызова, либо вашего ухода. Подобными выходками вы доказали мне свою трусость еще год назад. Итак?

Слизеринец молча развернулся и вышел, с силой захлопнув за собой дверь купе. Я открыто усмехнулся. Теперь оставалось только ждать. Скорее всего, он уже сегодня напишет письмо папочке, прося совета. А уж в том, что Крэбб и Гойл вряд ли смолчат, я был уверен. Так что теперь дуэль — это дело времени. У Драко просто не осталось выбора. Я сомневался, что Сириус сразу поддержит такое мое решение, но вариантов было мало. Теперь, как наследник Рода, я не мог себе позволить подобное обращение со мной.

— Неплохо, — оценила Гермиона. — Пара тихих и спокойных дней в Хогвартсе нам теперь обеспечены.

Я отрицательно качнул головой:

— Неделя, я думаю. Сомневаюсь, что папочка среагирует быстрее.

— А ты не боишься, что он воспользуется правом Защитника? — нахмурилась вдруг моя подруга.

— Честно? Нисколько. Сириус далеко не так прост. И уж точно посильнее Люциуса. Так будет даже интереснее. Одно дело, когда два школьника выясняют отношения, другое — поединок взрослых магов. Вряд ли лорд Малфой пойдет на такой риск для своей репутации. Скорее всего, он оставит сыночка самого расхлебывать кашу, которую тот заварил.

— О чем вы, Мерлина ради, говорите?! — влез Рон, переводя недоумевающий взгляд с меня на Гермиону.

— Уизли, — выдохнул я, — ты же чистокровный, ты сам хоть что-то знаешь о ваших же традициях и законах, кроме праздников?!

— Родители считают все это чушью, — пренебрежительно отмахнулся наш друг.

Мне оставалось лишь покачать головой. И кто-то еще удивляется, почему в Магической Англии все так паршиво? Ладно я, в конце концов, до одиннадцати лет я даже не подозревал о своих магических способностях. Но политика Министерства и Дамблдора, кажется, вскоре окончательно угробит магическое наследие Альбиона.

Джереми Райс последние два месяца не переставал удивляться тому, как сильно изменилась его жизнь. Несколько лет назад, соглашаясь на предложение гринготтских гоблинов поработать на них, адвокат и не представлял, что однажды с подачи зеленокожего народа его клиентом станет сам Гарри Поттер.

Нельзя сказать, что в Америке так уж серьезно воспринимали всю эту историю с гражданской войной в Британии. Местные авроры пренебрежительно кривились, слушая рассказы о том, как их английские коллеги, «проявив отвагу и великолепные умения», расправлялись с мелкой шушерой вместо того, чтобы на корню подавить восстание. Старые семьи, прибывшие на материк еще с колонистами, лишь разводили руками, пытаясь безуспешно понять, как и, главное, ради чего представители старинных Родов пошли за сумасшедшим полукровкой? Да, в отличие от Англии, в Соединенных Штатах заинтересованные лица прекрасно знали, кто такой Том Марволло Риддл, и не видели смысла скрывать это от других.

Да и сам Джереми поначалу весьма скептически относился к истории Мальчика-Который-Выжил. И которого, кстати говоря, никто не видел с тех пор, довольствуясь лишь утверждениями директора Хогвартса, что с мальчиком, мол, все в порядке. Но теперь, узнав как жил эти годы юный Поттер и как на самом деле он тогда выжил, Райс всерьез задумался о психическом здоровье как Дамблдора, так и тех, кто слепо ему доверяет.

— Ваш кофе, сэр, — молодая официантка поставила перед адвокатом чашку с ароматным напитком, выдергивая его из задумчивости.

— Благодарю.

Джереми сидел в небольшом ресторанчике в центре Лондона, ожидая встречи с финансовым консультантом, которого разыскал по своим каналам Роберт Грейнджер, отец школьной подруги Гарри Поттера. По словам Роберта, этот человек обладает весьма солидными рекомендациями и к тому же, помог сколотить неплохое состояние не одному клиенту.

Адвокат глянул на наручные часы — время подходило к полудню. Именно на этот час была назначена встреча. И маггл не заставил себя ждать. Ровно в двенадцать часов в ресторан вошел мужчина под пятьдесят в строгом темно-синем костюме, белой рубашке, при галстуке и в начищенных туфлях. В руках он нес довольно объемный деловой портфель, видимо, подготовился к встрече. Адвокат встал со стула и сделал приглашающий жест. Поскольку в столь ранний час народу в ресторане считай не было, ошибиться в том, что вошедший и есть его предполагаемый собеседник, было сложно.

Консультант приблизился к столику:

— Мистер Райс, я полагаю?

— Вы правы, — Джереми протянул руку.

— Рад знакомству, меня зовут Ричард О’Тулл, — мужчины обменялись рукопожатием.

— Присаживайтесь, мистер О’Тулл, нам многое надо с вами обсудить.

Когда расселись, и официантка принесла кофе новому посетителю, Джереми продолжил:

— Мой клиент очень заинтересован в весьма крупных вложениях в наиболее перспективные отрасли.

— О каких суммах идет речь? — консультант явно заинтересовался.

— Давайте пока опустим этот момент. Сейчас мы бы хотели, чтобы вы провели глубокое исследование рынка инноваций и других перспективных направлений, составили подробный отчет и представили его нам через три месяца. Понимаю, — адвокат поднял руку, предупреждая возражения, — работа объемная, и потому мы даем вам карт-бланш на поиск подходящей команды. Об оплате тоже не беспокойтесь, вы получите любую необходимую вам сумму. В рамках разумного, конечно.

— Интересное предложение, — О‘Тулл задумчиво пожевал губу. — Вас интересуют только Британские компании?

— Отнюдь, — Райс улыбнулся. — Мой клиент готов рассмотреть возможность инвестирования в зарубежные компании в том числе.

— Хорошо. Я займусь этим, — консультант достал из портфеля стопку бумаг. — Это стандартный контракт. Моя цена за услуги — десять тысяч фунтов в месяц. Об остальном я сообщу отдельно. Вас все устраивает?

— Вполне. Оставьте номер вашего банковского счета, и в течение суток вы получите первую оплату.

* * *

Сириус сидел напротив Громгара, главы банка Гринготтс, в большом удобном кресле. Гитхарт выполнил свою часть сделки, устроив эту встречу. Теперь осталось только правильно провести переговоры и убедить гоблинов присоединиться к заговору.

— Итак, лорд Блэк, — начал Громгар, — Гитхарт сообщил мне, что у вас есть выгодное предложение для нас, которое к тому же не ограничивается финансовыми аспектами. И взамен вы просите нас пойти на сознательное нарушение, данных нами согласно последнему договору меду гоблинами и магами, клятв?

Сириус отметил про себя, что гоблин был стар даже по меркам этой расы, незначительно меняющейся внешне с возрастом.

— Не совсем так, уважаемый Громгар, — аристократ чуть улыбнулся, — но в целом — верно. Ситуация в Магической Британии ужасающа. Если дальше пойдет все так, как сейчас, маги просто вымрут как вид. И это отразится на всем мире.

— Не могу сказать, что нас опечалила бы гибель магов, — обнажил клыки глава Гринготтса.

— Вы не учитываете одного — это коснется и вас. Ведь большинство скрывающих чар исполняют именно волшебники, если я не ошибаюсь. Да и среди Разрушителей Проклятий я не припомню ни одного гоблина.

— Тут вы меня уели, — усмехнулся Громгар. — В отличие от вас, колдунов с палочками, мой народ прекрасно понимает, что все носители магии связаны между собой, кем бы они ни были. И существовать — успешно существовать и развиваться — эта система может только в равновесии. Именно поэтому я и согласился вас принять, лорд Блэк.

— Гитхарт поведал вам о моих идеях? — спросил Сириус и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Помимо всего прочего, мы хотим добиться серьезных изменений в политике нынешней Магической Британии. И одним из первых пунктов плана стоит полная переработка законов о магических расах. Мир изменился, пора и магам последовать за ним.

— Это... действительно интересно, — задумчиво протянул старый гоблин. — И что перепадет моему народу в случае вашей победы?

— Равные права, — пожал плечами маг. — Собственные школы, возможность работать не только в Гринготтсе. Разумеется, пока все только на бумаге. Но это гораздо больше, чем может вам предложить кто-либо другой.

— Вы снова правы. Подобное предложение мы вряд ли услышим от кого-либо еще. Но нам нужны гарантии.

— Какого рода гарантии вас интересуют, господин Громгар? — спросил Сириус.

— Давайте говорить начистоту, лорд Блэк. Мы боролись за свои права не одну тысячу лет, — гоблин вздохнул. — Иногда успешно, иногда — не очень. За эти века из когда-то многочисленного народа осталось лишь с десяток кланов, да и те разбросаны по всему миру. Да, в других странах нам дышится более свободно, но мы вымираем. Нам запретили нашу магию, у нас отняли наши традиции, заперли там, где нас легко контролировать. Неужели вы всерьез верите, что сможете это изменить?

— Не сразу, — кивнул аристократ, — и даже не через десять или пятьдесят лет. Но — да, я уверен, что сможем.

— Хорошо, — медленно произнес Громгар. — Я рад, что вы действительно понимаете ситуацию. И чем мы можем вам помочь?

— Как я уже говорил Гитхарту, я хочу частично перевести мои капиталы и капиталы моего крестника в маггловский бизнес. Согласно утвержденному Министерством курсу, заработок выйдет не слишком внушительным. Но, если продать магглам галлеоны, как обычное золото, прибыль возрастет неимоверно. В Министерстве этого не понимают, но вы должны это знать как никто другой. И, насколько я изучил договор между гоблинами и магами, прямого запрета для гоблинов на переплавку галлеонов нет.

— Прямого — нет. Этот запрет ввели мы сами. Иначе экономика Магического Мира пошла бы прахом.

— И именно этого я и хочу добиться, — серьезно произнес Сириус. — Сосредоточить большую часть финансов Магической Британии в своих руках и руках моих союзников. Развязывать очередную войну было бы глупо — предыдущая еще не окончена, да и воевать-то, по сути, некому. Поэтому, перефразируя одного маггла, скажу, что мы не будем завоевывать мир, мы его купим. Процесс долгий, но результат более чем очевиден.

— Вам будут мешать, и очень серьезно, — предупредил Громгар, но было видно, что он оценил идею. — Без крови не обойдется в любом случае.

— Ни одна революция не обходится без крови, — отрубил Блэк, — но мы постараемся свести ее количество к минимуму.

Прибытие в школу несколько отличалось от моего первого года в Хогвартсе. В этот раз нас не повели к лодкам, а усадили в небольшие четырехместные экипажи. На первый взгляд, кареты не были запряжены, но мы с Гермионой прекрасно знали, что упряжки тащили странные существа— фестралы. Как было написано в одном из фолиантов, хранившихся в библиотеке Блэков, фестралы — это необычная разновидность пегасов. Или, по крайней мере, их вывели из пегасов. Я, кстати, так и не понял, на кой Мерлин кому-то понадобились плотоядные, больше похожие на скелеты, крылатые лошади, которых один фиг никто не видит, кроме тех, кто видел смерть.

Распределение прошло буднично. Шляпа спела, первокурсники по очереди надевали старинный головной убор, выслушивали вердикт и отправлялись к столу своего факультета. Гриффиндор пополнился неким Колином Криви (косился он на меня, как на живое божество, а тот факт, что на груди у него висел фотоаппарат, оптимизма мне не прибавлял) и Джинни Уизли (ее я видел в прошлом году на платформе, косилась она на меня почище Колина). Остальные вели себя более-менее вменяемо, потому избежали моего пристального внимания.

Дамблдор толкнул очередную бравурную речь о мире, единстве и всеобщем счастье, и нам (наконец!) дали поесть. За что я не люблю все эти пиры — с голоду помрешь, пока официальная часть закончится. Я ел, не обращая ни на кого внимания. Ждал. И дождался: к нашему столу направлялась Минерва МакГонагалл.

— Мистер Поттер, — она остановилась напротив меня, — после ужина с вами хочет поговорить директор Дамблдор.

— Это касается учебного процесса? — я отставил в сторону стакан с соком и повернулся к профессору трансфигурации. — Если нет, то я хотел бы подняться в башню и лечь спать. Устал, знаете ли.

Гермиона тихонько хмыкнула, но промолчала. Долгие беседы с Сириусом и Нарциссой в поместье Блэков не прошли для нее даром. По крайней мере, она уже не считала авторитетом каждого встречного взрослого. Рон же, сидевший напротив меня, чуть не подавился. Он не ожидал, что я осмелюсь разговаривать с заместителем директора школы в подобном тоне.

— Пять баллов с Гриффиндора за неуважение к преподавателю, мистер Поттер, — холодно проговорила МакГонагалл. — Мне неизвестно, о чем хочет поговорить с вами директор Дамблдор, но это не значит, что вы можете проигнорировать его приглашение. Вы все поняли?

— Да, мэм, — я пожал плечами. Хочет поговорить — поговорим. Кто я такой, чтобы лишать директора маленьких радостей жизни? — Доесть можно?

Декан Гриффиндора лишь поджала губы и ушла из Большого Зала, гневно сверкнув глазами напоследок. Вот и пообщались.

— Ты там поосторожней, Гарри, — Гермиона обеспокоенно посмотрела на меня, — мало ли что.

— Да не переживай. Я увешан защитными амулетами похлеще новогодней елки. Сириус с Грюмом постарались.

— О чем это вы?! — Рон поочередно переводил взгляд с меня на Гермиону. — Что такого страшного в разговоре с директором? Он же Великий Светлый Маг!

— Угу, — буркнул я, допивая сок и дожевывая последний кусочек булочки с маслом. — Вот только как бы его величие не вышло нам всем боком. Ладно, друг, не грузись. Герм, я пошел. Встретишь у гостиной? Я пароля не знаю.

— Постучишь, — хмыкнула Гермиона.

Добрая она, заботливая. Я вздохнул и двинулся в сторону директорского кабинета. Как я туда попаду — понятия не имею. Пароля мне назвать МакГонагалл не удосужилась. Ну и ладно. Постою минут десять у горгульи. Если не впустят, тогда с чистой совестью отправлюсь спать. И пофиг. Совести у директора нет, но должны же быть хотя бы остатки приличия?

Ага, размечтался. Горгулья освободила проход в директорские покои сразу же, как только я к ней приблизился. Поднявшись по вращающейся лестнице, я постучал в дверь.

— Войдите.

Я открыл дверь и зашел в кабинет:

— Вызывали, директор?

Ничего себе так кабинетик. Куча стеллажей с книгами, за которые, подозреваю, удавилось бы большинство знающих магов. Легион странных приборов, беспорядочно наставленных тут и там (судя по всему, в этом хаосе был смысл), огромный стол на небольшом возвышении, заваленный свитками, перьями и прочей писчей чушью. Над столом — жердочка со странного вида птицей, чем-то напоминающей сильно уменьшенного павлина с красными перьями и урезанным хвостом. Оп-па. Феникс. Нехилый фамильярчик у старичка.

— Присаживайся, мой мальчик, — директор сидел за столом в своем троноподобном кресле. Оно что у него, перемещается, что ли, из Большого Зала в кабинет и обратно?! Дамблдор кивком указал мне на кресло для посетителей, стоящее перед его рабочим столом.

— Господин директор, — я прошел и уселся на указанное место, — я бы попросил избежать фамильярности в наших отношениях. Меня зовут Гарри. Или мистер Поттер. Я вам уже говорил, что вашим мальчиком не являюсь. Что послужило причиной вызова?

— Хорошо, Гарри, — директор поморщился, — раз ты настаиваешь. А вызвал я тебя потому, что хочу обсудить произошедшее летом. Ты по молодости лет даже не представляешь... — при этих словах я весьма невежливо поднялся с кресла и направился к выходу. Дамблдор даже не закончил фразу. — Мистер Поттер, позвольте полюбопытствовать, куда вы собрались?

— Позволяю. В спальню, сэр.

— Я вас не отпускал, — старый маг явно начинал злиться.

— Господин директор, — я обернулся у двери, — предмет беседы не имеет отношения к моему обучению в Хогвартсе. Вы не являетесь моим опекуном, потому моя личная жизнь, как, собственно, и произошедшее на каникулах, к вам не имеют никакого отношения. А раз так, я не вижу ни единой причины здесь оставаться. Тем более, я устал, сэр.

— Гарри, позволь мне все объяснить, — начал увещевать меня Дамблдор. — Ты должен понять, что я делаю все для высшего блага! Поверь мне, я знаю, как лучше!

— Вы утратили мое доверие, мистер Дамблдор. Именно в связи с летними событиями. Я готов обсуждать с вами учебный процесс, но все, что касается других тем, а именно: Вольдеморта, Пророчества и так далее, обсуждайте с Сириусом, как с моим опекуном.

— Ты знаешь о Пророчестве?! — поразился директор.

— Сириус рассказал. Непонятно, почему этого не сделали вы. А заодно, почему вы отправили меня к Дурслям и лишили доступа в мир, который я, по вашему мнению, должен спасти?

— Так было нужно. Тебе не все известно, Гарри.

— Согласен, не все. Но кто в этом виноват? — повисло молчание. — У вас еще остались вопросы ко мне, господин директор? По учебе, — через пару минут тишины уточнил я.

— Нет, Гарри. Можешь идти.

Я кивнул и покинул кабинет. Вот же гад старый. Все время нахождения в присутствии Дамблдора амулеты, которыми меня увешал Сириус, жгли мне кожу под одеждой, оповещая о возможной опасности и блокируя попытки вторжения в мои мысли. Добрый дедушка, блин.

Я тряхнул головой и отправился в Башню Гриффиндора. Надеюсь, Гермиона все же догадается встретить меня. Или хотя бы ответит на стук

Альбус Дамблдор задумчиво смотрел на дверь своего кабинета. Гарри Поттер покинул директора Хогвартса уже больше часа назад, но старый маг так и не cдвинулся с места. Он думал. И мысли его были отнюдь не так светлы и беззаботны, как можно было бы предположить. Этим летом все пошло наперекосяк. Непонятно, как и, главное, зачем Гарри связался с гоблинами и для каких целей нанял адвоката. Освободил крестного и, заодно, разрушил большую часть планов Дамблдора. Просчитать мальчишку не удалось, но Альбус сомневался, что Сириус за какой-то месяц сумел обучить крестника окклюменции. Скорее всего, действовали какие-то защитные артефакты, вероятно — блэковские фамильные. А значит, без добровольного согласия носителя изъять их не получится. Объявить темномагическими и запретить ношение подобных вещиц в школе — тоже. Защита разума не считается темной магией. Мордред и Моргана, как же все запуталось!

Но что больше всего удивляло и настораживало директора Хогвартса, так это то, что Сириус Блэк, опять же, непонятно откуда узнал о крестражах. Сам Альбус понял, в чем главный секрет Вольдеморта, лишь когда обследовал юного Поттера после трагедии в Годриковой Лощине. Но нынешнему лорду Блэку («Да какой он лорд?! — со злостью думал директор. — Мятежный сын, осмелившийся пойти против семьи.»), видимо, еще раньше была известна эта тайна. Но как?! Откуда, Мордред его побери, он об этом мог узнать?

Дамблдор поднялся со своего кресла и направился к одному из шкафов с артефактами. Достав оттуда думоотвод (резную каменную чашу с руническими узорами по всей внешней поверхности), он водрузил его на стол. Волшебной палочкой задумчиво вытащил серебристую нить воспоминания и поместил в чашу. А может, ну его все к Мерлину? И поступить так, как говорил Поттер? Зачем гадать, если можно напрямую связаться с Сириусом? Неважно, что весь последний месяц ни одно письмо до Блэка не доходило. Его крестник — в школе, а значит, совиная почта должна работать исправно. Решено. Альбус решительно отодвинул думоотвод в сторону, сел в кресло и привлек к себе писчие принадлежности:

«Глубокоуважаемый лорд Блэк...»

* * *

Я стоял у портрета Толстой Леди и самозабвенно переругивался с его обитательницей. Ясное дело, никто меня не встретил (что неудивительно, учитывая усталость школьников после поездки и сонливость после плотного ужина). После попытки постучать меня обозвали варваром и извращенцем, а пароль я, как вы помните, не знал.

— Леди, — я потихоньку начинал злиться, — я учусь здесь второй год, вы меня прекрасно знаете. Мне что, ночевать под дверью?!

— Ничего не хочу слышать, юноша, — Толстая Леди оставалось неприступной. — Правила есть правила. Нет пароля — нет входа.

— Шикарно, — буркнул я. — Может, хотя бы, позовете профессора МакГонагалл? До отбоя, конечно, еще достаточно времени, но мне не улыбается выслушивать необоснованные претензии от Филча или Снейпа, буде они окажутся рядом. А учитывая мою везучесть, кто-нибудь из них уже, вероятнее всего, направляется сюда.

— Ну, так и быть, — смягчилась грозный страж Гриффиндорских Покоев, — позвать профессора можно.

И удалилась с портрета. Блеск, блин. Я уселся на пол рядом с входом и принялся ждать. Что-то мне подсказывало, что поиск займет не пару минут. Оставалось надеяться, что близнецы Уизли решат пополнить запасы сливочного пива и выйдут из гостиной. Ну, или вернутся в нее уже с пополненными запасами. Что, собственно, равнозначно в моем случае.

А еще я обдумывал свое поведение в кабинете директора. Правильно ли я поступил? Хамить Альбусу Дамблдору — не самая гениальная из моих идей, но, с другой стороны, Сириус же просил отвлечь внимание на себя? Я зачем-то директору нужен. И дело не только в пророчествах и крестражах. А раз я ему нужен, он будет всеми силами пытаться привлечь меня на свою сторону. Вот только вопрос: какими всеми силами? Я поежился. А вообще, к черту все это. Пусть Сириус разбирается. В школе мне ничего не грозит. Амулеты Грюма учуют подчиняющие зелья за милю, воздействовать на мой разум никто не сможет, а с остальным как-нибудь справимся.

— Мяу.

Твою мать. Я так и знал. Я. Так. И. Знал. Нет, ну почему?! Что я такого в прошлой жизни сделал, что в этой все неприятности сваливаются именно на мою голову?! Миссис Норрис уселась в пяти шагах от меня и принялась сверлить меня взглядом. За-ме-ча-тель-но. Мало мне было сегодня директора и портрета, так сейчас еще и с Филчем разбираться. Хорошо, хоть не Снейп. Этого бы я точно не выдержал.

— Поттер, — старый завхоз хромал по коридору, направляясь прямиком к моей скромной персоне, — почему не в гостиной?

— Вечер добрый, мистер Филч, — я поднялся с пола. — Как вы видите, Толстой Леди нет. Я попросил ее сходить за деканом, поскольку пароль мне неизвестен. Во время ужина меня вызвали к директору, и я не успел спросить его у старост.

— Это тебя не оправдывает, — на лице Филча расплывалась злорадная усмешка. — Отработка завтра со мной в семь вечера!

— Да какого Мерлина! — искренне возмутился я. — Правил я не нарушил, до отбоя еще полчаса, за что отработка-то?!

В дальнем конце коридора замаячила фигура МакГонагалл. Ну, наконец-то. Может, я все-таки попаду в спальню сегодня. Профессор трансфигурации приблизилась к нам:

— В чем дело? Мистер Поттер, Аргус? — она поочередно обвела нас взглядом.

— Мистер Филч назначил мне отработку, — наябедничал я. — Хотя я не сделал ничего, нарушающего правила. Я не знал пароля, потому попросил портрет позвать вас. Все остальное время я просто сидел здесь и ждал.

— Аргус? — мой декан повернулась к завхозу.

— Он не в гостиной, — Филч ткнул в мою сторону узловатым пальцем. — Неча по коридорам шататься в неурочное время.

— Дурдом, — буркнул я.

— Поттер! — возмущенно повернулась ко мне профессор трансфигурации. — Следите за своей речью. Аргус, можете идти, я сама разберусь со своим студентом.

Филч скривился, но послушно похромал прочь, прихватив свою половую щетку в виде кошки. Бога ради, как можно было довести бедное животное до такого состояния?! Худая (натурально, кожа да кости, не кормит он ее, что ли?), шерсть свалялась и явно не мылась уже лет сто. Без слез не взглянешь. Неудивительно, что у миссис Норрис настолько мерзкий характер.

Проводив взглядом завхоза, я обернулся к МакГонагалл:

— Могу я узнать пароль к гостиной, профессор?

— Dies diem docet[1], — сообщила декан. — Но почему вы не спросили его у старосты?

— Вы же сами передали мне приглашение директора, — я пожал плечами. — Я решил не заставлять его ждать. Потому ушел, не дожидаясь окончания ужина.

— Хорошо, мистер Поттер. Леди Ариадна сейчас вернется, и вы сможете пройти в комнаты факультета. У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?

— Леди Ариадна? — я удивленно уставился на преподавателя.

— Надеюсь, вы не думаете, что родители назвали ее Толстой Леди? — выгнула бровь МакГонагалл.

Я стушевался. Действительно, за весь прошлый год я так и не удосужился узнать имя дамы, изображенной на портрете, охраняющем вход к нам на факультет. Да и не только я. Сомневаюсь, что даже Гермиона знает ее имя.

— Если это все, мистер Поттер...

— Минутку, профессор, — вскинулся я, — что с отработкой, которую назначил мне мистер Филч?

— Не переживайте, я ее отменяю. Что-то еще?

— А.. Ариадна... Это та самая Ариадна?

— А вот это вы можете узнать непосредственно у нее, — МакГонагалл поджала губы. Видимо, ее ждали какие-то дела, а я тут с вопросами пристаю. — А вот и она сама. Доброй ночи, мистер Поттер.

Мне оставалось лишь пожать плечами. Когда профессор МакГонагалл скрылась за поворотом, я назвал пароль и вошел (наконец-то!) в гостиную Гриффиндора. В общей комнате народу было немного — первокурсники сидят по спальням, устраиваются на новом месте. Старшекурсники, скорее всего, в какой-нибудь из комнат старост отмечают начало учебного года. Потому в гостиной остались лишь второй и третий курсы, которым, в принципе, заняться было нечем, а спать еще не хотелось.

Едва я показался в комнате, как тут же был взят в оборот Гермионой, которая обнаружилась в кресле у камина с очередным талмудом непонятно на какую тематику.

— Почему так долго? — строго вопросила моя подруга.

— Действительно, почему? — огрызнулся я. — Может быть, кое-кто так зачитался, что забыл встретить меня?

— Ой, — у Гермионы хватило совести чуть-чуть покраснеть, — прости. Я действительно зачиталась. Что хотел Дамблдор?

— Да кто его разберет, — я с размаху плюхнулся в кресло. — Подозреваю, наставить заблудшую овечку на пусть истинный.

— А ты?

— Послал его...

— ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР!!!

— ... к Сириусу, — закончил я, ехидно глядя на подругу.

— Тьфу ты, бестолочь, — Гермиона обиженно отвернулась.

— Ну, прости, не удержался, — повинился я. — Потом я полчаса торчал у портрета, пока леди Ариадна ходила за МакГонагалл, и чуть не нарвался на отработку у Филча.

— Леди Ариадна? — удивленно уставилась на меня Гермиона, но потом опомнилась. — Стоп. Какая еще отработка?! Что ты успел натворить?!

— Да все нормально, — хмыкнул я. — Подозреваю, что Филчу просто было скучно в одиночестве, и он решил припрячь меня составить ему компанию. Но декан все разрулила. А леди Ариадна — это Толстая Леди.

— Та самая Ариадна?!

— Без понятия. МакГонагалл не сказала. А с Толстой Леди я пока не разговаривал на эту тему. Можешь сама поинтересоваться, если хочешь.

— Обязательно, — тряхнула кудрями подруга. — Еще новости есть?

— Да пока нет. Ладно, пойду устраиваться. Доброй ночи.

С этими словами я встал и отправился наверх, в спальню. Действительно, утро вечера мудренее. Гермиона же опять открыла свою книженцию и погрузилась в чтение. Подозреваю, что ее не исправит даже могила.

[1] Dies diem docet [диэс диэм доцет] — день день учит. Аналог нашего "утро вечера мудренее".

Я в душе не помню, какой там был пароль в каноне (и не шибко хочу искать). Потому, у меня в качестве паролей будут использоваться латинские выражения. Пусть детки приучаются к произношению.