В гости на постоянное место жительства (гет)

Утро воскресенья невероятно солнечное, такое, что хочется зажмурить глаза. Солнечные блики пляшут в зеркале, заставляя демона уйти в дальний угол — туда, где поселилась тьма Изнанки реальности.

Ася ушла очень рано утром, сделав вид, что поверила в историю с выпивкой. Но судя по поспешности сборов и напряженному виду, события прошлой ночи она помнила слишком хорошо, чтобы сомневаться в их реальности.

— Ты знаешь, а я пойду гулять, — заявляет Нина, недовольно косясь на Винсента и подхватывая маленький темный рюкзачок. — Сил у меня больше нет созерцать твою полупрозрачную физиономию!

— Я тебя спас вчера, вообще-то! — возмущается Винсент. — Могла бы хоть «спасибо» сказать!

— Спасибо! — кричит Нина от двери, которая сразу захлопывается за ней с гулким стуком.

Демон качает головой, бурча себе под нос что-то, подозрительно напоминающее старушечье «невоспитанная молодежь!», и садится на пол играть сам с собой в шахматы.

Около дома Нина осматривается по сторонам. Куда можно пойти в выходные одинокой девушке, на дух не переносящей клубы, выпивку и шумные компании? Ярмарка меда? Вряд ли, слишком большие толпы идут туда по воскресеньям. Городской парк, больше напоминающий сад с фонтанами? Но у Нины нет никакого желания снова привлекать к себе лишние взгляды судачащих о чем-то бабулек. Остается только старый пирс с его рыбаками и чайками.

Фонарные столбы вдоль дорог до пристани украшены разноцветными флагами — похоже, в порту причалил очередной туристический лайнер. Но толпы нет — всех развезли по экскурсиям в краеведческий музей, океанариум и ботанический сад.

А на пирсе тихо и необычно безлюдно. Только чайки кружат над зелено-свинцовыми волнами, да изредка плещется рыба. Невысокая фигура Нины видна издалека с проносящихся в синих просторах яхт и вальяжно проходящих лайнеров. Нина, как Ассоль, всматривается в сине-белую даль — не то ждет появления где-то за горизонтом фантома алых парусов, не то сама вот-вот исчезнет, будучи лишь зыбким призраком светлого морского утра.

Сама не зная, зачем, Нина машет пассажирам медленно проходящего мимо судна. Оттуда, издалека, слышатся ответные выкрики и свист; лайнер гудит, перекликаясь с кем-то на причале. Ему вторит перекличка чаек высоко над волнами.

— Чертоград, — страстный тихий шепот звучит неожиданно, его заглушает внезапный порыв ветра, ворвавшийся на пирс и растрепавший все флаги. Очень холодный и снежный порыв ветра.

— Что? — Нина оборачивается, ожидая увидеть незаметно подошедшую незнакомку. Фантазия уже рисует яркий образ женщины, такой, какую можно встретить только в экскурсионных группах с шикарных лайнеров.

Никого. Пирс все так же пуст, разве что теперь по нему бродят холодные сквозняки, гоняя призраки опавшей листвы и первой снежной крупы. И вода внизу кажется как будто темнее, заставляя невольно вспомнить темный ледяной водоворот Изнанки реальности.

Нина замирает, вглядываясь в воду — ей вдруг чудится, что где-то далеко внизу мелькает стальная механическая рука и загорается пара ярких глаз.

А толпа на причале, только что высыпавшая из приставшего лайнера, начинает вести себя как-то необычно — нервно вздрагивает и сбивается ближе к одному краю пристани.

— Ты представляешь, просто появилась… — молодой мужчина сильно жестикулирует, втолковывая что-то своему собеседнику. — Есть здесь где-нибудь телефон? — между делом спрашивает он у Нины.

Она без слов махает в направлении, где должна располагаться телефонная будка. Подумаешь, появилось там у них что-то. Это никак не должно беспокоить тихую студентку из физического вуза. Уж лучше она подумает, что еще «темного и грязного» можно скормить запертому в зеркале демону.

Ларьки с сувенирами, как пестрые яркие бабочки, сменяют друг друга по дороге к пляжу. Здесь тоже пока еще никого нет, но продавцы уже готовятся к напряженной работе.

Из пляжного кафе на Нину глазеют два пожилых посетителя и один скучающий официант, ошалевший от солнечного света и духоты — даже вентилятор не спасает от нее в маленьком помещении. На пляже царит скука и меланхолия, вполне свойственная этому неприветливому песчаному уголку земли.

Там-то Нина и останавливается, оглядываясь. Не может быть, чтобы на земле не существовало ничего темного и грязного, но за время ее долгой прогулки на глаза ей не попалось ничего, хоть сколько-нибудь подходящего.

И тут…

Сердце Нины радостно вздрагивает: «Нашла!» и заставляет ее быстрее двигаться к полосе мокрого песка, омываемого прохладными волнами.

Прямо на земле там лежит вынесенная ночью на берег куча зеленовато-бурых водорослей, высыхающих под лучами солнца. Рядом с ней Нина замирает в нерешительности. Темная, грязная, но трепета эта неприятно пахнущая масса никак не вызывает. «Предположим, я боюсь водорослей», — обреченно вздыхает Нина, поддевая кучу краем кроссовка. М-да, надо быть сумасшедшим, чтобы иметь такую фобию.

Пакета у Нины, конечно же, нет, но она роется в рюкзаке в поисках хоть какой-нибудь емкости, чтобы собрать в нее находку. На ум приходит разве что небольшая косметичка. «Чего не сделаешь ради избавления от ужаса на крыльях ночи в зеркале», — мужественно решает Нина, брезгливо запихивая неприятного вида растительность в косметичку.

— Вот ненормальная! — комментирует ее выходку проходящая мимо девушка и с откровенным отвращением морщится. — Совсем с ума сошла от зубрежки…

Нина не реагирует, лихорадочно соображая, каким образом можно будет заставить демона закусить водорослями. Что-то ей подсказывает, что Винсент будет совсем не рад предложенному «гостинцу».

Точно такие же совсем невеселые мысли мучают ее и по дороге домой. Одно дело — издеваться и кормить всякой гадостью собственную галлюцинацию, и уже совсем другое — настоящего и вполне адского демона.

— Смертная? — голос Винсента настигает ее прямо на пороге. — По какому случаю страдаешь? — злорадно интересуется он. — У тебя такой унылый вид, что мне даже издеваться над тобой жалко.

Нина не успевает придумать колкость и ответить — ее перебивает громкая и невероятно требовательная трель звонка.

— Кто там? — не слишком гостеприимно спрашивает Нина и, не дождавшись ответа, распахивает дверь.

На пороге ее квартиры, устало облокотившись о стену, стоит женщина в ярко-алом платье. Такая, что кажется, будто она только что вышла из ближайшего салона красоты.

— Вас зовут Нина? — скорее утверждает, чем спрашивает она и, отодвинув девушку, шагает в прихожую.

— Дебби?! — после небольшой паузы, нарушаемой только тиканьем часов и шорохом мыслей в голове у Нины, слышится вопль Винсента.