Солнцева полынь (гет)

Страница исписана четким ровным почерком, видно, что каждый завиток букв выводили медленно и тщательно. Некоторые слова аккуратно перечеркнуты.

11 апреля.

Мама уехала. И что мне с того? Я так ждала, так жаждала этого одиночества, а сейчас оно прорастает во мне горькой полынью, запускает корни в сердце и леденит по утрам.

Мне не с кем разделить его, не с кем засыпать и просыпаться. Я как выцветшая футболка — когда-то любимая, а теперь всего лишь памятная вещица на нижней полке шкафа.

Я разрушаю все, к чему прикасаюсь.

Вернусь с работы и хоть ненадолго забудусь в шлейфе алкогольного дурмана и дыма сигарет.

Мне тяжело дышать.

Мамочка, мне так больно.

12 апреля.

Странно, но боли нет. Я проснулась утром, ожидая ощутить привычно саднящую рану в груди, но ничего не было. Ни боли, ни пустых грез или мыслей о прошлом, глупых воспоминаний. Внутри меня пустота, словно не осталось ни одной связной мысли, имеющей отношение к Славе.

Я должна кричать и кататься по земле от этой боли, но я пуста, как пустыня.

Мне снился странный сон — я снова была в том лесу, я помню дождь и ветер, холод, грязь и то, как ревела, корчась на земле. А потом будто свет пронзил ту темноту — я видела ангела. Он как-то вынес меня оттуда, и мы сидели на берегу тихой реки под плакучими ивами.

Он посмотрел мне в глаза в единственный миг, когда я очнулась, и я видела, как он страдает. Неужели это моя боль так затопила его?

Утром возле кровати я нашла длинное белое серое перо. У меня как раз начался очередной приступ жалости к себе, на глазах выступили слезы, но как только я взяла перо в руки, боль уменьшилась, словно перо вобрало ее в себя.

Потом я отвлеклась, чтобы сделать кофе, а когда вернулась в комнату — пера уже не было, только маленькая горстка пепла. Мне страшно, кажется, я схожу с ума.