Яблочный зефир (гет)

Гермиона не решалась поднять голову, а только рассматривала размазанную по тарелке кашу и ковырялась в мясе, тайком подбрасывая что-то Живоглоту.

Её сверлили две идентичные пары глаз, и Грейнджер, опуская голову еще ниже — благо, пышные пряди закрывали её ото всех — благополучно краснела, не понимая, когда она успела попасть в такую ситуацию.

Вчера утром все было замечательно.

Гермиона поспешно отложила вилку и, ссылаясь на несобранный чемодан — чем заслужила удивлённые взгляды абсолютно всех домочадцев, — взбежала по ступенькам, оказываясь в комнате Джинни.

Она снова сбежала.

Прикрытая дверь скрипнула, и на пороге оказался удивлённый Джордж, который, оперевшись о дверной косяк, сложил руки на груди и улыбнулся, осматривая смущённую Грейнджер с ног до головы.

От этого взгляда хотелось плавиться.

— Без тебя там скучно, Гермиона, — он, подобно чеширскому коту из любимой Гермиониной сказки, наклонил голову в бок, улыбаясь ещё ослепительнее.

— Боишься?

— Нисколько, — Грейнджер гордо вздёрнула подбородок, а в глазах, прогоняя смущение, появился дерзкий огонёк.

— Вот и славно, — Уизли отлип от стены, прикрыл за собой дверь и сделал несколько шагов в сторону Грейнджер, от чего она попятилась назад.

Он ухмыльнулся и, отбросив отросшую чёлку со лба, продолжил свой путь, наблюдая за тем, как Гермиона, отступая всё дальше, медленно капитулирует, начиная бояться и рвано дышать.

Если Грейнджер решила поиграть с ними в игру, притворившись влюблённой дурочкой, краснеющей от каждого взгляда, брошенного на неё, то она явно нарвалась не на тех соперников.

И сейчас, когда Гермиона, уткнувшись подколенной ямкой в кровать и совершенно позабыв об ориентации в пространстве, упала на мягкие одеяла, Джордж явно решил воспользоваться ситуацией.

Кому не нравится заставлять зазнайку-Грейнджер краснеть?

Ему хотелось, так чертовски хотелось, чтобы её слова оказались правдой.

Чтобы такая, как она — вечно правильная и безумно умная, смогла полюбить его.

Джордж знал — Гермиона лгала крайне редко, предпочитая говорить правду прямо в лоб. Вот так, не скрывая ничего и не смущаясь.

Лесть определенно не её конек.

Однако, если это все окажется неудачной шуткой этой вредной зазнайки, которая одним словом смогла перевернуть внутри него что-то; заставила его посмотреть на неё иначе... Что же, тогда пусть знает: месть будет сладкой.

Уизли, воспользовавшись замешательством Грейнджер, не сумевшей даже свести неприлично раздвинутые ноги — благо, в этот раз на ней были бриджи, — опустился прямо на неё сверху, с удовольствием ощущая, как она обвила его ногами, пытаясь сильнее сжать.

Мерлин, как глупо.

— А теперь боишься?

Она упрямо сжала губы, помотала головой и, бросив на него убийственный взгляд, отвернулась, решив, похоже, что это на него как-то повлияет.

Ме-е-ерлин, как глупо.

Джордж, воспользовавшись нынешним положением, опустил голову к её шее, слегка, почти невесомо коснувшись губами нежной кожи.

От этого прикосновения Гермиона под ним дернулась, как от ожога, мигом поворачивая голову и показывая небывалое возмущение, пляшущими огоньками в её глазах.

Но по-прежнему ничего не говорила.

Он даже не успел поднять голову, реагируя на её движения, а Грейнджер уже подставила — сама того не понимая — свои губы так близко к его, что Уизли сглотнул, тщетно пытаясь не поддаться искушению.

Попробовать.

Просто попробовать.

Какие они?

Мягкие, грубые, влажные, сухие, отвечающие?

Джордж сам не понял, когда наклонился к ней, прикасаясь губами к её.

А она — Годрик, какая упрямая — только крепче сжала губы, не давая ему продвинуться дальше.

Возможно, он мог бы насладить этим моментом дольше и насыщенней, но шаги за дверью, раздавшиеся в такой чертовски интимный момент, заставили его резко оторваться от Грейнджер и, быстро клюнув ту в губы, трагнсгресировать, оставив всё происходящее за закрытой дверью.

— Гермиона? — подозрительный голос Джиневры раздался прямо над ухом, и Гермиона, еле-еле опираясь на локти, привстала, удивленно хлопая глазами.

— Расскажешь?

Грейнджер кивнула и, снова откинувшись на кровать, принялась рассказывать, всё больше заливаясь румянцем.

— Я думаю, — медленно, разжевывая слова, ответила Джинни, когда они обе сидели на ковре, скрестив по-турецки ноги, — что ты должна или признаться ему, или просто-напросто принять правила игры. Они не отстанут, пока не узнают правду.

— Да, — посерьезнев, ответила Гермиона. — Ты права.

А Джордж, поспешно бросая вещи в чемодан, чувствовал на губах вкус яблочного зефира и улыбался, мысленно определив одно очко в свою пользу.