Сильнее любых преград (гет)

Астория, возмущённая последними словами Малфоя, решила проявить характер и не появлялась в больничном крыле целых два дня. Драко понимал, что она не приходит лишь потому, что злится, и спокойно ждал, когда её ярость поутихнет и уступит место любопытству. За эти дни он совсем оправился и даже добился выписки: шрамы, благодаря заботам мадам Помфри и, конечно же, своевременной помощи Снегга, исчезли почти бесследно, боль в теле прошла, но головная потихоньку возвращалась. Дразко смутно догадывался, что эта боль связана с его заданием: возможно, Волан-де-Морт таким образом влияет на него, пытаясь подчинить себе, а возможно, мозг просто-напросто не справляется с таким количеством мыслей.

Так или иначе, спустя два дня Астория прислала ему сову с запиской следующего содержания:

«Ты никуда не денешься, пока не ответишь мне, где пропадал той ночью!»

Этот текст вызвал у Малфоя довольную ухмылку. Ему невероятно льстил её гнев: ведь это только доказывало, что Астория к нему неравнодушна. Он сразу же отправил сухой ответ:

«Башня Астрономии, десять вечера».

Когда пробило ровно десять, Драко уже был на верхней площадке башни. В этот вечер небо было затянуто тучами, и стемнело непривычно рано. Он облокотился на мраморные перила и смотрел вдаль, на Запретный лес. Астория всё не появлялась. Он догадывался, что она нарочно тянет время, чтобы вывести его из себя, и мысленно улыбался от осознания того, что у неё ничего не выйдет.

Почти через полчаса он услышал тихие шаги. Конечно, это была она. Драко специально продолжал стоять спиной к лестнице, делая вид, что не замечает присутствия Астории. Она подошла к нему вплотную и протянула руку вперёд...

Драко схватил её запястье так молниеносно, что гриффиндорка опешила. Она была уверена, что он не слышал её шагов.

— Ты всегда так с девушками обращаешься?! — воскликнула она.

— А ты такая привлекательная, когда злишься, — усмехнулся он и, не дав ей времени сказать что-либо ещё, прижал к себе, ища её губы. Астория с трудом вывернулась:

— Ты не ответил на вопрос, — сбивчиво прошептала она. — Ты со всеми так обращаешься?

— Нет, только с такими неопытными, как ты.

Он запустил руку в её волосы и наконец поцеловал, но более глубоко, чем в прошлый раз. Другая рука по-прежнему держала её запястье, а язык нахально проник в её рот. Астория окончательно растерялась: она сходила с ума от происходящего, но никак не могла ответить на эти ласки. Не зная, что делать, она отстранилась, проклиная себя за слабость.

— Я... не умею!

В ответ на это Малфой рассмеялся.

— Это же замечательно.

— Что замечательного?! — не поняла она.

— Я буду учить тебя всему, — с наслаждением сказал он, уже представляя себе, как это будет. — Это... так необычно.

— То есть раньше тебе только опытные попадались? — краснея, выпалила Астория. В её голосе слышалась жгучая ревность.

— Да, — честно ответил он.

Астория вся напряглась и, вырвав наконец руку, отшатнулась к стене.

— Глупенькая, — засмеялся Драко, неохотно отпуская её. — Они не значили для меня и сотой доли того, что значишь ты.

— Да ладно? А где тогда ты был той ночью, о которой говорил Блейз?

— Я был в своём поместье, на приёме у Тёмного Лорда, — равнодушно сказал он, словно это был поход в Хогсмид.

Астория с ужасом посмотрела на него.

— Извини, я не думала... Что он сказал тебе?

— Я не могу ответить, милая, — от этого слова сердце Астории упало куда-то в область колен, и она сразу же перестала сердиться. — Это связано всё с тем же заданием. Если ты будешь знать, это лишь подвергнет тебя ещё большей опасности.

— Значит, ты провёл эту ночь не...

— Нет, конечно! — сказал Драко, глядя на неё так, будто она не понимала чего-то очевидного. — Мне нравишься ты.

Сердце из колен снова впрыгнуло в грудь и так расширило диафрагму, что Астория чуть не задохнулась. Она наконец смотрела на Драко с той нежностью, которая была присуща лишь ей.

— А ты забавная. Тебя волнует не то, что я Пожиратель смерти, а то, не сплю ли я с кем-то.

— Ну... — замялась она.

Теперь он протянул к ней руку, чтобы убрать за ухо выбившуюся прядь, и в свете луны из-под рукава полыхнула Чёрная метка. Астория перехватила его локоть, пытаясь рассмотреть изображение змеи с черепом. Малфой мягко, но настойчиво опустил задравшийся рукав, вновь закрывая метку; ему слишком мучительно было видеть, что это проклятое клеймо вызывает у Астории интерес только потому, что оно выжжено на его руке.

— Драко, — решилась она, — что всё-таки произошло тогда в туалете?

— Ну, скажем, Поттер зашёл в неудачный момент. Я разозлился. Мы бросались друг в друга заклинаниями, пока он, наконец, не попал.

— Что это за заклятие, которое сделало с тобой такое?

— Кажется, называется "Сектумсемпра". Как я понял, это очень тёмная магия. Не знаю, откуда оно ему известно, но если бы не Снегг, меня бы тут не было.

Астория не издала ни звука; она была очень сильна духом. Страх за того, кто сейчас стоял перед ней, отразился лишь в её взгляде. Драко не уставал поражаться её стойкости. Но ему не давал покоя другой нюанс:

— Полагаю, отношение к Мальчику, Который Выжил, у тебя не изменится?

— К Гарри? Мне сложно говорить об этом. Он мой друг, хоть и не самый близкий. Он многому меня научил, особенно защите от Тёмных чар. Я должна быть ему благодарна, но, признаюсь, меня неприятно удивило то, что он сделал с тобой.

— Он вроде бы не хотел этого.

— Я знаю.

Малфой удивлённо посмотрел на Асторию.

— Я слышала, как он говорил об этом Джинни. Он сильно переживал. На самом деле сильно.

— Ух ты, — присвистнул Драко. — Поттер переживал, не убил ли он меня!

— Он не хотел и не хочет убивать.

— Я тоже... — произнёс он и тут же замолк.

— Не хочешь... что? Убивать? Ты что, должен... убить кого-то?

Драко в защитном жесте засунул руки в карманы брюк и принялся медленно ходить по площадке. Астория терпеливо ждала, зная, что на этот раз не даст ему уйти от ответа.

— Да, — наконец сказал он, и снова ужас отразился лишь в синих глазах. Астория вцепилась ногтями в свою мантию. — Но я не сделаю этого.

Он видел, как она облегчённо вздохнула. Слава Мерлину, для неё было достаточно того, что Драко не убийца. И ей пока необязательно было знать, что Волан-де-Морт в таком случае прикончит его самого.

Близился конец мая. У Драко и Астории снова не было возможности видеться: Астрономическая башня по указанию Волан-де-Морта должна была стать местом убийства директора Хогвартса, и поэтому Драко по возможности избегал её; Выручай-комната больше не открывалась, видимо, посчитав, что работа с Исчезательным шкафом завершена, а встречаться где-либо ещё было весьма опасно. К тому же Драко снова стали донимать головные боли, усиливающиеся тем, что срок выполнения задания подходил к концу, и нужно было действовать немедля. Когда он встречался на уроках или в коридорах школы со Снеггом, то замечал его выжидающий взгляд, направленный словно внутрь его разума. Обычно Драко вежливо кивал ему и отводил глаза, поскольку с приближением критической даты ему всё меньше хотелось с кем-либо общаться, а уж тем более на терзающую его тему. Его даже на мгновение посетила идея: может, всё-таки предпринять последнюю попытку образумить Асторию и заставить выкинуть его из головы, обидев её так, что она не захочет больше с ним встречаться. Это, по крайней мере, дало бы ей шанс жить нормальной жизнью, не связанной с теми опасностями, которые угрожают ей сейчас. Но, хорошо всё обдумав, Драко отогнал эту мысль, убедив себя, что нужно идти до конца. Если Волан-де-Морт его убьёт, это несомненно причинит Астории боль. Но если он сам отвергнет её, даже ради спасения, будет гораздо хуже. Малфой прекрасно это понимал, особенно после того ночного разговора. Для неё гораздо страшнее его личное предательство, чем то, что он сражается на стороне Тёмных сил.

Наступило тридцатое июня. Тянуть дальше было нельзя: учебный год подходил к концу, да и из штаба то и дело приходили гневные письма от Беллатрисы, настойчиво интересующейся, когда же Драко приступит к выполнению своей "великой" миссии. В тот день он с самого утра не находил себе места. Пытаясь отвлечься от мрачных дум, он кое-как отсидел древние руны и сдвоенную трансфигурацию с гриффиндорцами, среди которых, кстати, не было Поттера. На перемене перед нумерологией под изумлённым взглядом Блейза Драко всё же ушёл, направившись в пустую гостиную Слизерина, чтобы побыть в одиночестве. Пока он спускался в подземелье, в голове роились саркастические мысли о том, что вряд ли ему перед смертью понадобится этот предмет, равно как и все остальные.

Однако около входа в гостиную его уже поджидал Снегг, будто знал, что Драко уйдёт с урока. Он как всегда всё знал...

— Надеюсь, вы достаточно хорошо подготовились к сегодняшнему заданию, — монотонно начал Снегг, и Драко постарался придать себе решительный вид. Голова снова трещала как разрезаемый арбуз, а сверлящий взгляд чёрных глаз Снегга только добавлял масла в огонь.

— Вполне, профессор, — с усилием сказал он, приказывая голове работать нормально.

— Я помогу вам.

— Не стоит, — начал Драко, но Снегг перебил его:

— Это уже не вам решать, мистер Малфой. Я поклялся защищать вас, и сегодня последний день, когда есть возможность это сделать. Когда вы намерены начать действовать?

— В полночь.

— Вам уже дали указания?

— Да, — Драко поморщился, вспоминая детально расписанный Беллатрисой план убийства Дамблдора.

— Ну что ж, — протянул Снегг, — Тёмный Лорд рассчитывает на вас. Не подведите. Вы знаете, что в таком случае будет с вами и вашей семьёй.

Драко хотел высказать всё, что он об этом думает, но воспоминание о том, что Снегг спас ему жизнь, удержало его. Он лишь еле заметно кивнул.

— Тогда до встречи, — с мрачным торжеством молвил Снегг, повернулся к Драко спиной и бесшумно удалился. Один из портретов на стене подал голос:

— О чём речь, молодые люди?

Проигнорировав вопрос бестолкового портрета, Малфой вошёл в гостиную и рухнул на чёрный диван, закрыв лицо руками. До полуночи оставалось не так много времени, и тогда — либо он умрёт, либо переступит через себя и совершит убийство. Голова болела всё сильнее, комната расплывалась перед глазами, и он, промучившись ещё полчаса в холодной гостиной, вышел через тайный проход в коридоре на школьный двор.

Двор был необычайно пуст, что было характерно лишь для учебных часов. Драко шёл и шёл, не замечая, куда несут его ноги. Он пытался освободиться от мыслей, но ничего не получалось.

Убей или умри. Альтернатив немного и, что бы он ни выбрал, результат будет ужасен.

Мимо пролетел маленький эльф, стрекоча крылышками. Малфой остановился и огляделся вокруг. Он уже был на деревянном мосту. На один миг в его гудящую голову закралась сумасшедшая идея сбежать с территории Хогвартса и скрыться там, где Волан-де-Морт его не найдёт. Но мысль о матери, которая, судя по письмам, переживала за него ещё сильнее, чем он сам, вернула его в суровую реальность. Драко с тоской посмотрел на замок. Сейчас он казался величественным как никогда. Он так мечтал учиться здесь, закончить тот же факультет, что и его родители, устроиться на престижную должность в Министерстве и продолжать семейные традиции Малфоев... Но это было в детстве. Тогда он не знал, что эти традиции заключались в служении Тёмному Лорду. А если бы знал, что бы это изменило? Хотя, попади он на другой факультет, всё могло сложиться иначе. Но в Слизерине нужно было вести себя как все: презирать маглорождённых, считать себя выше других по положению и тому подобное. Но тут же ему вспомнилась Дафна. Девочка из небогатой семьи, полукровка, которая, попав в Слизерин, ничуть не поменяла своих принципов. Он раньше не обращал столь пристального внимания на её поведение, но теперь вспомнил, как она защищала Гермиону Грейнджер, Колина Криви, да того же Хагрида от нападок и издевательств Крэбба, Гойла и его самого. В ней был внутренний стержень, которого Драко не замечал все эти шесть лет. А ещё более крепкий характер был у её младшей сестры...

— Драко!

Изящная фигурка в чёрной мантии и красно-жёлтом шарфе около Западной башни помахала ему рукой. Сердце забилось быстрее. Он запрятал в уголок сознания все свои мысли и пошёл ей навстречу. Через пару минут он уже стоял шаге от неё. Они были укрыты листвой векового дуба как от школьного двора, так и от окон башни.

— Как ты узнала, что я здесь? — спросил Драко, стараясь не думать о том, что, возможно, видит Асторию в последний раз.

— Окна кабинета Флитвика выходят сюда.

— И ты сбежала с урока?

— Вроде того... — она смутилась, и Драко невольно залюбовался её румянцем, — я вышла за учебником, который будто бы оставила в спальне.

— А если нас увидят? — лукаво улыбнулся он, перенимая её настроение.

Астория подняла на него глаза, подобные двум озёрам, и в их глубине промелькнула тревога.

— У меня сегодня весь день душа не на месте. Не знаю почему, но я поняла, что мне необходимо увидеться с тобой.

— Астория, нам нельзя вот так открыто общаться, — мягко сказал Драко, поражаясь её интуиции и в то же время ругая себя последними словами. — Я веду себя как конченый эгоист.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу быть рядом с тобой, хочу вот так стоять и разговаривать — просто, как делают это все остальные... Но я не должен. Я уже говорил тебе, почему.

— Я не уйду, пока не скажу тебе главного.

— Ты удивительная... — прошептал Малфой, не устояв перед её отвагой. Истинная гриффиндорка, пришла сюда, чтобы повидать его, рискуя очень многим, начиная с дружбы с однокашниками и заканчивая собственной жизнью. Он смотрел на неё так, как будто видел впервые. Астория еле заметно вздрогнула. Она дрожала от его взгляда, в то время как должна была дрожать от страха. Но чувство страха за себя было ей, похоже, неведомо.

Драко шагнул вперёд и порывисто её обнял. Он и не думал, что так сильно нуждается в ней, в её поддержке. И его мучило то, что он не может всего ей рассказать. Астория замерла. Он запустил пальцы в её тёмные шелковистые волосы, скрепленные заколкой, и ласково провёл по ним, пропуская сквозь пальцы. Она чувствовала, что тает в его руках, и молила небо лишь о том, чтобы это никогда не заканчивалось. Драко коснулся её подбородка, мягко приподняв голову. Он рассматривал её лицо в мельчайших деталях, исследуя пальцами каждый дюйм и стараясь навсегда запомнить её красоту. Он готов был многое отдать за то, чтобы касаться её, ощущать рядом её присутствие... Синие глаза лучились теплотой, и она тихо прошептала:

— Драко, я... люблю тебя.

Малфой торжествующе улыбнулся; его сердце снова застучало как бешеное. Он понял, что стоило прожить столько бесполезных лет, полных гордыни и лицемерия, чтобы услышать эти волшебные слова от той, которая навеки останется в его душе. Останется независимо от того, чем закончится его ненавистная миссия.

— Я знал, — наконец сказал он, нежно поглаживая её щёку. — Ты не представляешь, как я счастлив.

Когда Драко в последний раз в этом году покидал Выручай-комнату, была уже половина двенадцатого, и вокруг замка стояла кромешная тьма, разбавляемая лишь мрачным свечением в небе Чёрной метки. Минуту назад он открыл проход и вызвал ликующих Пожирателей смерти в замок. Только у него самого на душе было погано как никогда.

Он медленно, сжав одну руку в кулак, а в другой зажав волшебную палочку, поднимался по ступенькам на самый верх Астрономической башни. Его не покидало острое желание исчезнуть, провалиться сквозь землю, лишь бы не делать того, что он должен был сделать. В моменты, когда отчаяние овладевало им особенно сильно, он заставлял себя думать об Астории.

Сегодня днём она снова вселила в него надежду. Она любит его. Что может быть прекрасней? За всеми его недостатками и не имеющим приличного названия поведением за предыдущие пять лет она разглядела нечто хорошее. И это нечто росло в нём от раза к разу, от встречи к встрече с ней. Он и сам не подозревал, что может быть таким. Но теперь он стоял перед непростым выбором между убийством и смертью, и всё то хорошее, что в нём было, выбирало смерть.

Драко остановился перед последним пролётом. Снизу уже доносились звуки битвы: Пожиратели схлестнулись с кем-то из защитников Хогвартса, возможно, с мракоборцами или Отрядом...

— Давай, — тихо сказал он сам себе, понимая, что если сейчас всё бросит, то подвергнет родителей суровому наказанию: видеть, как их сын терпит неудачу и, самое худшее, как Волан-де-Морт убивает его. Малфой глубоко вдохнул, ещё крепче сжал палочку и решительно взошёл на площадку.

- Экспеллиармус! — выкрикнул он прежде, чем Дамблдор успел его заметить. Палочка директора улетела за стену башни, и теперь у того не было возможности защищаться. Тем не менее, на лице его не было ни тени страха или досады.

— Добрый вечер, Драко, — спокойно сказал волшебник.

Малфой шагнул вперёд и, не зная, что делать теперь, быстро осмотрелся. Его взгляд остановился на двух мётлах, прислонённых к стене.

— Кто здесь ещё?

— Вопрос, который мог бы задать вам и я. Или вы действуете в одиночку?

— Нет, — ответил Драко, чувствуя, как медленно, словно из глубины сознания, проступает боль и окутывает его голову. — Этой ночью в школу пришли Пожиратели смерти.

— Ну-ну, — безмятежно отозвался Дамблдор. — А что, очень неплохо. Значит, вы нашли способ провести их сюда, не так ли?

— Да, — подтвердил Драко, тяжело дыша от напряжения. Видимо, из-за головной боли его охватила небывалая злость. Это была злость на отца — за его подхалимство, на себя — за малодушие, на Дамблдора — за то, что у того даже не было шансов дать ему отпор, на что Драко смутно надеялся с самого начала. — Я провёл их прямо у вас под носом, а вы так ничего и не заметили! Они внизу. Я пошёл вперёд. Я... у меня есть здесь дело.

— Ну что же, в таком случае займитесь им, мой мальчик, — мягко сказал Дамблдор.

Наступило молчание. Малфой замер прямо перед Дамблдором, понимая, что нужно действовать прямо сейчас и в то же время зная, что он ничего предпринимать не будет. Перед ним стоял великий волшебник, гораздо искуснее и умнее того, кому он служил. Вернее, кому пришлось служить. Драко поднял глаза на Дамблдора, который, как это ни удивительно, улыбнулся ему.

— Драко, Драко, ведь вы же не убийца.

— Откуда вы знаете? — выпалил Малфой. В это момент боль пронзила его мозг насквозь. — Вы ещё не знаете, на что я способен! Не знаете, что я сделал! — отчаянно выкрикнул он, ненавидя себя всей душой.

— Да знаю, конечно, — снисходительно произнёс Дамблдор, от чего Драко опешил. — Вы едва не убили Кэти Белл и Рональда Уизли. Вы весь этот год пытались — со всё возраставшим безрассудством — прикончить меня. Простите, Драко, но это были слабые попытки... такие слабые, честно говоря, что я начал думать, вкладываете ли вы в них всю душу...

— Еще бы я не вкладывал! — яростно ответил юноша, соображая всё хуже. — Я целый год трудился над этим и сегодня...

Вдруг из глубин замка донесся приглушённый расстоянием женский крик. Пожиратели сражались с защитниками Хогвартса, и без ОД там явно не обошлось. Драко замер и оглянулся назад, напряжённо прислушиваясь и моля бога о том, чтобы это была не она.

— Возможно, вам придётся самому сделать ваше дело. Что, если моя стража преградила путь вашему подкреплению? — предположил Дамблдор.

«Хоть бы это было так», — подумал Драко и закрыл глаза от вновь накатывающей боли.

— Понятно. Вы боитесь действовать, пока они не присоединятся к вам.

— Я не боюсь! Это вам следует бояться! — прорычал Драко. С одной стороны, он злился из-за того, что не мог предпринять никаких действий и этим подставлял свою семью, а с другой его угнетало осознание того, что он уважает безоружного старца, стоящего перед ним.

— Чего же мне бояться? Сомневаюсь, что вы убьёте меня, Драко. Убийство — дело непростое. Но расскажите же мне, пока мы поджидаем ваших друзей, как вам удалось протащить их сюда? Ведь на то, чтобы найти нужный способ, у вас ушло немало времени.

Боль затмевала все другие ощущения. Драко судорожно сглотнул, несколько раз вздохнул, не спуская с Дамблдора взгляда и не отводя направленной прямо ему в сердце волшебной палочки. И наконец ответил:

— Мне пришлось починить Исчезательный шкаф, которым никто уже много лет не пользовался.

— Это умно... Их, по-моему, два?

— Второй стоит в «Горбине и Бёрксе», — с усилием сказал он, — и они соединены чем-то вроде прохода.

— Очень хорошо, — пробормотал Дамблдор. — Умный план, весьма умный... и осуществлённый, как вы сказали, прямо под моим носом...

— Да, вот именно! — подтвердил Драко и вдруг в отчаянии выпалил: — Почему же вы мне не помешали?

— Я пытался. Профессор Снегг присматривал за вами по моему приказанию.

— Он не ваше приказание исполнял. Он двойной агент, и напрасно вы думаете, будто он работает на вас!

— Тут нам придется остаться каждому при своем мнении, Драко. Я, видите ли, доверяю профессору Снеггу... И всё-таки без помощника вы бы никак не обошлись. Вам нужен был кто-то в Хогсмиде, способный подсунуть Кэти... Ну конечно! Розмерта. И давно на ней лежит заклятие Империус?

— Что, дошло наконец? — издевательски ухмыльнулся Малфой, почти теряя ощущение реальности от возрастающей боли.

Снизу долетел еще один вопль, прозвучавший громче прежнего. Он снова нервно оглянулся, потом уставился на Дамблдора, продолжавшего говорить:

— Так вот, насчёт сегодняшней ночи... Вы решили расставить мне ловушку?

— Мы... они подвесили над башней Чёрную метку, чтобы вы примчались сюда посмотреть, кого убили, — подтвердил Драко, испытывая смесь злорадного торжества и ненависти к себе. — И всё сработало!

— Так или иначе, времени у нас остаётся мало, — сказал Дамблдор. — Если бы вы собирались убить меня, то сделали бы это сразу, едва применив Обезоруживающее заклинание, а не стали бы медлить ради приятной беседы о путях и средствах.

— У меня нет выбора! — в отчаянии выкрикнул Драко, теряя последнее самообладание. Боль нещадно пульсировала во всех участках его мозга. — Я должен сделать это! Иначе он убьёт меня! Убьёт всю мою семью!

— Сложность вашего положения мне понятна, — сказал Дамблдор. — Почему, как вы полагаете, я до сих пор не встретился с вами с глазу на глаз? Потому что знал: как только Волан-де-Морт поймёт, что я вас подозреваю, вы будете убиты.

Драко ошарашенно посмотрел на Дамблдора. Этот человек, фактически его жертва, хотел защитить его. И защищал. Проклятье, как же всё-таки подло устроен этот мир!

— Но теперь мы можем наконец поговорить начистоту. Вреда вы пока никакого не причинили, никого не покалечили, хотя то, что выбранные вами жертвы выжили, можно отнести лишь за счет удачи... Я могу помочь вам, Драко.

— Нет, не можете, — воскликнул тот; палочка в его руке тряслась так, что страшно было смотреть. — И никто не может. Он сказал, что если я не сделаю этого, он убьёт меня! У меня нет выбора...

— Перейдите на правую сторону, Драко, и мы сумеем укрыть вас так основательно, как вам и не снилось. Вы же не убийца...

Драко продолжал во все глаза смотреть на Дамблдора.

— Но я зашел слишком далеко, — медленно произнёс он. — Они думали, что я погибну, пытаясь прикончить вас, а я здесь... вы в моих руках...

Он не смог закончить фразу: волшебная палочка задрожала пуще прежнего, и он опустил голову, подчиняясь этой сумасшедшей боли. Но тут на лестнице загремели шаги, и через секунду его оттолкнули в сторону четверо Пожирателей в чёрных мантиях, выскочившие из двери. Это были брат и сестра Кэрроу, а с ними оборотень Фенрир Сивый. Четвёртого Драко не знал.

— Я оставлю Дамблдора на десерт! — прорычал Сивый, облизываясь.

— Нет! — резко осадил его четвёртый Пожиратель смерти, колдун с тяжёлым, жестоким лицом. — У нас приказ. Это должен сделать Драко. Давай, Драко, и побыстрее.

— Хм, молодец, — с явным изумлением в голосе произнёс Амикус Кэрроу, глядя на Малфоя. — Ну, давай! Не упусти свой звёздный час.

— Действуй же, Драко, или отойди и дай сделать это одному из нас! — нетерпеливо вскрикнула его сестра Алекто. Рука Драко тряслась как ненормальная, он не мог прицелиться и даже был рад этому нервному тику; он мечтал только о том, чтобы всё это оказалось кошмарным сном. Но в этот миг дверь башни опять резко распахнулась и на пороге возник Снегг с волшебной палочкой в руке. Чёрные глаза его стремительно обежали всех, кто был здесь.

— У нас тут заминка, Северус, — сказал Амикус, взгляд и волшебная палочка которого были также наставлены на Дамблдора. — Мальчишка, видать, не способен...

— Северус... — тяжело выдохнул Дамблдор с мольбой в голосе.

Снегг ничего не ответил, сделал несколько шагов вперёд и, подняв палочку, направил её на Дамблдора.

— Авада Кедавра!

Струя зелёного пламени вырвалась из волшебной палочки Снегга и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Драко застыл на месте, с ужасом глядя на падающего директора Хогвартса. Спустя секунду, которая показалась ему вечностью, он опустил глаза и руку с палочкой, схватившись наконец за голову, боль из которой странным образом начала уходить. Но боковым зрением он всё же видел, как Дамблдора подбросило в воздух: на долю секунды старый волшебник завис под сверкающим черепом в небе, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через стену башни и исчез.

Астория влетела в больничное крыло одной из первых, вслед за Роном и Гермионой. Она сражалась вместе с Отрядом: Феликс Фелицис помог ей, как и другим ребятам, безбоязненно отражать смертоносные атаки Пожирателей. Первые минуты две она осторожничала, всё время держа в голове, что за очередной маской может скрываться отец Драко... Но, увидев раненного Невилла, а потом и разодранного оборотнем Билла Уизли, она бросилась в бой как ненормальная, швыряясь Остолбенеями и прочими заклятиями направо и налево. Благодаря зелью удачи, которое Гарри отдал ОД, она вышла из битвы, ограничившись лишь парой царапин и порванной мантией.

Она знала, что случилось что-то страшное, и догадывалась, что это связано с тем заданием, о котором Драко так и не сказал ей. Он должен был кого-то убить. Но кого? И убил ли? Нет, он не мог, он же...

Она подбежала к больничной койке, где лежал несчастный Билл. Его лицо было рассечено так, что казалось гротескной маской. Мадам Помфри наносила на раны какую-то остро пахнущую зелёную мазь. Астория тяжело вздохнула и отвернулась, всхлипывая и пытаясь скрыть слёзы. Она редко плакала, но за этот день было пережито слишком много.

Вдруг она почувствовала на плече чью-то руку и оглянулась. Это была Гермиона. Астория слабо, но очень тепло улыбнулась ей, не в силах вымолвить ни слова. Гермиона всегда умудрялась поддерживать всех вокруг...

У кровати Билла собиралось всё больше народу: пришли Гарри, Джинни, Полумна, Люпин с Тонкс. Все обсуждали, чем можно ему помочь.

— Нет, думаю, настоящим оборотнем Билл не станет, — задумчиво сказал Люпин, — но отсюда не следует, что в кровь его не попала никакая зараза. Это зачарованные раны. Они вряд ли исцелятся полностью, и... в Билле будет, возможно, проступать временами нечто волчье.

— Дамблдору наверняка известно, как можно помочь, — сказал Рон. — Где он? Билл сражался с этим маньяком по его приказу, Дамблдор в долгу перед ним, не может же он оставить его в таком состоянии...

— Рон... — тихо сказала Джинни, — Дамблдор мёртв.

Взгляды всех присутствующих обратились к ней, и лишь Люпин смотрел на Гарри, словно в надежде, что он опровергнет её слова, однако тот промолчал. Люпин рухнул на стоящий у койки Билла стул и спрятал лицо в ладонях. Никогда ещё ОД не видел, чтобы Римус Люпин, их кумир из Ордена Феникса, всегда оптимистичный и уверенный в себе, терял самоконтроль. Астория лихорадочно обдумывала слова Джинни: про задание всё стало ясно, кого убили — известно, да и кто должен был это сделать, тоже. Но сделал ли?

«Господи, какой кошмар! Дамблдор... ДАМБЛДОР МЁРТВ... Но как же так? Всесильный маг, в которого так верил Гарри, верили мы все... Он не мог умереть! Он же... он... самый сильный волшебник на свете...»

— Как он умер? — прошептала Тонкс. — Что случилось?

— Его убил Снегг, — ответил Гарри, и Астория сделала глубокий судорожный выдох. — Я был там и всё видел. Мы прилетели на Астрономическую башню, потому что метка висела именно над ней. Дамблдору было плохо, он очень ослаб, но, думаю, понял, что это ловушка, едва услышав, как кто-то бежит к нам по лестнице. Он обездвижил меня, я ничего не мог сделать, на мне была мантия-невидимка... и тут из двери выскочил Малфой и обезоружил его.

Гермиона закрыла ладонями рот, Рон застонал, у Полумны задрожали губы. Астория лишь усилием воли сохраняла самообладание.

— Потом появились Пожиратели смерти, а за ними Снегг... и Снегг убил его. Авада Кедавра... — говорить дальше Гарри не смог.

Все замолчали, и спустя несколько секунд где-то в темноте запел феникс — такого пения они не слышали ни разу: потрясающей красоты горестный плач. Это был словно аккомпанемент к боли каждого, кто стоял здесь, кто горевал о великом директоре Хогвартса, которого больше не было.

Время шло, и никто не смог бы сказать, сколько они простояли здесь молча. Но вдруг больничная дверь снова отворилась, и в палату вошла профессор Макгонагалл. Как и на всех остальных, на ней были видны следы недавней битвы — ссадины на лице, разорванная одежда.

— Что произошло, Гарри? — взволнованно спросила она. — По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, когда... когда это случилось. И он говорит, что профессор Снегг как-то причастен...

— Снегг убил Дамблдора, — мрачно ответил Гарри. Мгновение Макгонагалл молча смотрела на него, потом, ко всеобщему испугу, покачнулась; мадам Помфри, по-видимому уже совладавшая с собой, бросилась к ней, выхватила из воздуха кресло и подтолкнула его под Макгонагалл.

— Дамблдор клялся, что он на нашей стороне! — прошептала Тонкс. — Хотела бы я знать, что наговорил ему Снегг, чтобы убедить его в этом.

— Могу вам сказать, — тихо произнёс Гарри, и все снова повернулись к нему. Увидев его глаза, полные страдания, Астория поняла, что ему сейчас было тяжелее всего. — Снегг снабдил Волан-де-Морта сведениями, которые заставили его начать охоту на моих маму и папу. А потом Снегг уверил Дамблдора, будто не понимал, что делает, сказал, что сожалеет об этом, сожалеет об их смерти.

— И Дамблдор поверил ему? — ошеломлённо спросил Люпин. — Поверил, что Снегг сожалеет о смерти Джеймса? Да Снегг ненавидел Джеймса...

— Это моя вина! — перебила Макгонагалл, скручивая пальцами носовой платок. Казалось, она никак не может собраться с мыслями. — Моя! Я послала нынче ночью Филиуса за Снеггом, чтобы он пришёл к нам на помощь! Если бы я не известила Снегга о том, что происходит, он мог и не присоединиться к Пожирателям смерти. Пока Филиус не сказал ему, что они здесь, Снегг вряд ли знал об этом.

— Ты ни в чем не виновата, Минерва, — твёрдо сказал Люпин. — Мы все нуждались в помощи и приходу Снегга только обрадовались.

— Значит, появившись на поле боя, он присоединился к Пожирателям смерти? — спросил Гарри.

— Что именно произошло, я точно не знаю, — взволнованно ответила Макгонагалл. — Дамблдор сказал, что на несколько часов оставит школу и что нам нужно будет, просто на всякий случай, патрулировать коридоры... Ну, мы и патрулировали. Казалось, всё тихо. Каждый потайной ход, идущий из школы, был перекрыт. На все входы в замок наложены мощные заклинания. Я и сейчас не знаю, как сумели Пожиратели смерти проникнуть...

У Астории ёкнуло сердце. Как они проникли в школу, она догадывалась. Морально подавленная событиями этой ужасной ночи и видя несчастные лица своих товарищей, она хотела высказать всё, что держала в себе. Но мысль о Драко заставляла её молчать.

«Как тяжело быть между двух огней, — думала она, слушая Макгонагалл, Люпина и Гарри. — Они теряются в догадках. Если бы я только могла сказать им... Если бы это как-то помогло... Тяжело, когда всей душой ты на стороне мракоборцев и в то же время этой же душой любишь Пожирателя смерти. Когда ты сражаешься и защищаешь школу от тех, кого он в эту школу впустил...»

— Я знаю, — снова вмешался Гарри, и у Астории немного отлегло от сердца. Слава богу, Гарри был там и может всё рассказать. Ему, в отличие от неё, никого подставлять не приходилось.

Гарри коротко рассказал о двух Исчезательных шкафах — точь-в-точь, как говорил об этом Драко — и о создаваемом ими волшебном коридоре.

— Вот так они и прошли, через Выручай-комнату.

— Мы дежурили у кабинета Снегга, — вдруг прошептала Гермиона, в глазах которой поблёскивали слёзы. — С Полумной. Проторчали там целую вечность, ничего не происходило, что творится наверху, мы не знали... Рон же взял Карту мародёров с собой. А около полуночи в подземелье примчался профессор Флитвик. Он что-то кричал о Пожирателях смерти в замке, ворвался в кабинет Снегга, и мы услышали, как он говорит, что Снегг должен пойти с ним и помочь, потом какой-то громкий удар, а после Снегг выскочил из кабинета, увидел нас и... и... Он сказал, что у профессора Флитвика обморок, велел нам зайти в кабинет, позаботиться о нём, пока... пока сам он будет сражаться с Пожирателями смерти.

От стыда Гермиона закрыла лицо ладонями. Теперь пришла очередь Астории, по-прежнему стоявшей рядом, положить руку ей на плечо, пытаясь поддержать. Гермиона затряслась от едва сдерживаемых рыданий, и рассказ свой продолжила сквозь пальцы, приглушённым голосом:

— Мы вбежали в кабинет — посмотреть, чем можно помочь профессору Флитвику, он без сознания лежал на полу и... ох, теперь-то всё так очевидно. Снегг, скорее всего, оглушил его, а мы этого не поняли, Гарри, не поняли и дали Снеггу уйти!

— Тут нет вашей вины, — решительно произнёс Люпин. — Если бы вы не подчинились Снеггу и преградили ему дорогу, он наверняка убил бы и тебя, и Полумну.

— То есть когда он поднялся наверх, — сказал Гарри, пытаясь детально восстановить картину, — и добрался до места, где вы сражались...

— Нам приходилось туго, мы проигрывали, — негромко сказала Тонкс. — Пожиратели смерти готовы были драться на смерть. Невилла ранили, Билла погрыз Сивый. Было темно, повсюду летали заклятия. Тут ещё Астория, — Тонкс кивнула в её сторону, — примчалась в самый эпицентр битвы! Кстати, почему ты была не с девочками?

— Я... не знаю... — Астория опустила глаза, боясь, что члены ОД и Ордена всё прочитают по её взгляду. Конечно, она кинулась в гущу схватки, потому что боялась за него, потому что хотела знать, здесь и сейчас, жив ли он. Не думая о себе, надеясь лишь на зелье удачи и навыки борьбы с Тёмными силами, она сбежала от Гермионы и Полумны, не в силах оставаться в подземелье у кабинета Снегга, когда Драко, может быть, погибал где-то наверху.

— Малфой куда-то исчез, должно быть, проскользнул мимо нас наверх, в башню, — продолжала Тонкс, так и не дождавшись от Астории вразумительного ответа, — потом и другие Пожиратели устремились за ним, и один из них перекрыл каким-то заклинанием лестницу за собой. Невилл бросился к ней, но его отбросило в воздух...

— Я видел, как Снегг проскочил через проклятый барьер, словно того и не было, — сказал Люпин. — Я попытался последовать за ним, но меня отбросило точно так же, как Невилла.

— Очевидно, он знал заклинание, которое нам не известно, — прошептала Макгонагалл. — Я-то решила, будто он спешит нагнать ускользнувших в башню Пожирателей смерти...

— Он и спешил! — гневно сказал Гарри. — Но не ради того, чтобы их остановить, а чтобы помочь им. И, готов поспорить, этот барьер пропускал только тех, у кого есть Чёрная метка... Так что же произошло, когда он вернулся?

— Ну, как раз перед этим здоровенный Пожиратель смерти выпалил заклинанием, которое обрушило половину потолка, заодно развалив и барьер на лестнице, — сказал Люпин. — Мы все бросились к ней, во всяком случае, те, кто ещё стоял на ногах, и, когда из облака пыли появились Снегг с мальчиком, никто из нас, естественно, не стал на них нападать.

Астория издала тихий стон, который не был услышан за восклицаниями Гарри и топотом ног вбежавших в палату Молли и Артура Уизли. Она опустилась на соседнюю с Биллом койку и уронила голову на руки. Джинни села рядом, обняв подругу. Астория была благодарна ей, благодарна им всем — за эту сумасшедшую поддержку, взаимовыручку и самопожертвование. Но она всё отдала бы сейчас, чтобы быть рядом с ним...