Тени цепи (гет)

Лампа противно трещала, а из-за бог весть как залетевших мотыльков по стене и плотно задернутым шторам прыгали нервные желтые тени. Такие же нервные, как и молодой мужчина, постоянно постукивающий пальцами по столу и щурившийся. Каштановые волосы падали на глаза, и он то и дело их поправлял. В руках мужчина мял конверт.

Сургуч треснул с резким звуком, отчего мужчина вздрогнул, еще раз перечитав имя отправителя, в который раз не веря своим глазам и порываясь разорвать дорогую бумагу. И плевать, что письмо адресовано отцу.

А не ему. Конечно, зачем же писать родному брату.

За окнами раздался бой городских часов. Мозг машинально сосчитал удары. Ровно полдень. Он фыркнул и, еще раз взглянув на конверт, с внезапной злостью схватил его и небрежно сунул во внутренний карман пальто.

Как же все раздражает.

Внизу послышались тихие осторожные шаги. Он напрягся и быстро открыл верхний ящик стола, под кипой бумаг нашаривая револьвер. Никто не приходит сюда просто так. Мужчина бесшумно поднялся и аккуратно двинулся к двери, держа оружие наготове.

Шаги теперь звучали совсем близко. Почти неслышные. Опасные.

По спине пробежал холодок. Рука потянулась к шпингалету, но он тут же одернул себя. Один звук — и его обнаружат. На лбу выступил холодный пот, руки дрогнули. Он сам не понимал, что его так пугало, но тихие мерные шаги, приближаясь, внушали первобытный ужас.

Шаги замерли у двери. Мужчина затаил дыхание, но сердце колотилось так бешено, что его невозможно было не услышать. Мышцы звенели от напряжения.

За дверью шевельнулись. Он чувствовал скрип паркета под ногами неизвестного. И странный клацающий звук. Некто стоял прямо у дверей. Он прижался мокрой спиной к прохладной стене, до боли в пальцах сжав револьвер.

Неизвестный недолго потоптался на пороге и, как-то странно фыркнув, направился дальше. Мужчина тихо выдохнул, слушая, как отдаляются шаги. Когда скрип паркета растаял где-то на лестнице, он подошел к двери и осторожно заглянул в замочную скважину. В конце коридора сияло окно. Никого. Но почему-то все еще дрожали руки. Сердце то стучало бешеным барабанщиком, то вовсе останавливалось. Он выпрямился и стер пот со лба, возвращаясь к столу, заставленному склянками и тетрадями.

Нужно убираться отсюда.

Полную тишину кабинета прорезал скрип и треск. Он резко обернулся, дергая курок. Громкий хлопок выстрела пронесся по коридору и там же умер. Где-то на улице тревожно заржал конь. По зданию пронесся вопль.

Оборвавшийся. Резко.

Изуродованное тело упало на выломанную дверь. По белому крашеному дереву растекалась багровая лужа, блестящая в свете старой трещавшей лампы, над которой кружились мотыльки.

* * *

В мрачной гостиной прохладно и тихо. Девушка закинула ногу на ногу, скучающим взглядом разглядывая темные пилястры. Тень тут же повторила ее движение, и Лотти поудобнее уселась на подоконнике. Дверь резко отворилась, и в комнату развязанной походкой вошел хозяин дома, но прежде чем щелкнул замок, в проеме мелькнула тонкая фигурка в нижнем светлом платье.

Она закатила глаза. Он как всегда в своем репертуаре. Мальчик вырос, ничего не поделаешь.

— О, Лотти, — мягко протянул юноша, подходя к девушке, пронизывающей его колючим взглядом своих огромных глаз.

— И чем ты только занимаешься... — она хмыкнула, наблюдая, как Винсент хищно прищурился.

— Что это, неужели ревность? — насмешливо протянул он.

Шарлотта с усмешкой поправила волосы. Не дождется. Для нее это навсегда маленький гадкий Винсент. Ничего не меняется.

— Чести много.

Винсент склонил голову, неторопливо приближаясь к ней. Скрывая напряжение и пытаясь понять, что взбрело в голову этой бестии.

— А разве ты должна быть здесь? — поинтересовался он. — По-моему вы заняты поисками.

— Еще слишком рано туда отправляться, — она легко спустила плащ с плеч. — Пока мы ничего не нашли.

Винсент приблизился к ней почти вплотную. Но девушка лишь невинно моргнула и принялась изучать свои идеально ухоженные ногти. По ее тонкому запястью скользнул солнечный луч.

— Как это непохоже на тебя, — он взял прядь ее коралловых волос, на что девушка недовольно закатила глаза. — Ты же должна отдавать все свои силы ради этого... — юноша приблизился, обжигая ее шею дыханием. — Ради твоего любимого господина.

Он почувствовал, как она напряглась и застыла. Винсент коснулся губами кораллового локона и заправил его за ухо Лотти, намеренно скользнув по светлой коже шеи, замирая у края блузки. У нее терпкий парфюм. И волосы пахнут корицей. Он легко сжал ее подбородок, заглядывая в глаза. Чувствуя, как бешено стучит кровь под фарфоровой кожей.

Нужно успеть насладиться ее минутной растерянностью. Потому что она быстро берет себя в руки. Потому что его чары ей безразличны. Это тянет. И дико бесит.

Растерянность быстро исчезает с ее лица. Она томно прикрыла глаза пушистыми ресницами и загадочно улыбнулась.

— А ты как обычно уверен, что тебе ничего не грозит, — понизив голос, произнесла Лотти.

Он непонимающе прищурился. Это было похоже на ее очередную игру. Или же нет. Ее прохладная рука сжала его запястье, впиваясь ноготками в кожу.

— Я с удовольствием покажу тебе, — она наклонилась к его лицу, позволяя заглянуть в глаза. Безумные коралловые глаза, — твоё заблуждение.

Последние слова она добавила тихим шепотом и, улыбнувшись, резко отстранилась, спрыгивая на пол, звонко щелкнув каблуками. Он на секунду замер, задумчиво наблюдая за алым плащом, тянущимся за ней. Смутное чувство кольнуло его. Но Винсент лишь зевнул.

— И что же это должно значить?

Шарлотта неопределенно передернула плечами и положила ладонь на ручку двери. Он смотрел на нее из-под полуприкрытых век, по привычке оценивая степень неприличности ее нового наряда. И пытаясь понять правила ее новой игры.

Лотти резко обернулась, и он удивленно вскинул брови.

— Поосторожнее, Винсент — протянула она, игриво подмигнув. — Мало ли, что может случиться.

Неприятное чувство вновь кольнуло под ребра. Винсент непонимающе проводил ее взглядом. Когда за ней захлопнулась дверь, он почувствовал тупую боль в висках.

Юноша выдвинул ящик стола, достав одну из папок, которые взял накануне в Пандоре. Одна из копий дела Ганса. Улики, отчеты, допросы — все собрано в одну папку. И все вело в тупик. Винсент принялся изучать результаты допросов. В ту ночь дознание устроили абсолютно всем. Он поморщился, вспомнив ярко освещенный кабинет, пропахший тяжелым табаком и кожей. И мерзкие лица глав, задающих одни и те же вопросы. Винсента передернуло от отвращения.

Тихий и резкий щелчок дверной ручки заставил его обернуться. В комнату неслышными шагами вошла Эхо. Она положила на край стола несколько конвертов и собиралась уйти, не подняв головы. Он быстро схватил ее за рукав и усадил себе на колени. Девушка молчала.

Как же это иногда бесило. И как же иногда нравилось. Он опустил голову ей на плечо, уткнувшись носом в ее шею. Такая ледяная. В отличие от бестии Лотти. В отличие от Цвай. Совсем безжизненная Эхо. Он не чувствовал ее. Совершенно.

Зевок свел ему челюсть, и он бросил отчет на стол, так и не дочитав. Буквы плыли перед глазами, и его клонило в сон. То ли сказывалась бессонная ночь, то ли воздействие Сони. Взгляд зацепился за один из конвертов, которые принесла Эхо. Винсент аккуратно вскрыл его. Оказалось — очередное приглашение, прочитав которое, юноша не смог сдержать презрительного смешка.

— Разбуди меня в восемь, — произнес Винсент, освобождая девушку из объятий, показывая, что она больше не нужна.

Эхо неслышно вышла. Винсент улегся на мягкий диван и еще раз перечитал приглашение, от которого разило дорогим безвкусным парфюмом. Значит, эта мадам Коэль лично писала эту бумажку. Юноша усмехнулся, пытаясь вспомнить, кто такая хозяйка вечера, на котором, как сказано в приглашении, соберутся "только самые близкие друзья". Вроде бы кто-то из приближенных монарху.

Юноша устало прикрыл глаза. Нужно выспаться, иначе он грохнется прямо на вечере, а это может огорчить "самых близких друзей". За дверью послышался голос Шарлотты, что-то настойчиво втолковывающий Эхо.

Что-то неважное.

"Поосторожнее, Винсент".

Снова кольнуло. Неприятно. Тревожно. Что-то подсказывало, что слова имели двойное дно. Но это потом. Конверт выскользнул из ослабевших рук, и Винсент мирно засопел.

* * *

В дверь упорно стучали, хотя Нике казалось, что стучат ей прямо в голову, до того каждый звук отзывался в голове болью и раздражением. Но она продолжала смотреть в белый потолок и скрежетать зубами. За дверью торчал беспокойный Оз. А с ним наверняка и вся компания. Еще бы им не прибежать, после ее выходки за завтраком.

А ведь сколько раз ей говорили держать свои эмоции под контролем... Так и не научилась.

Она повернула голову, чувствуя под щекой колючий ворс ковра. На полу перед дверью валялись осколки вазы, которую она в бешенстве швырнула об стену. Злость уже прошла, оставив после себя только мерзкий привкус в пересохшем горле.

Стук в дверь наконец-то прекратился, но посетители и не думали уходить. Во всяком случае Оз — точно. Девушка слышала его голос за дверью.

И как им все это объяснять... Ника представила их лица, если она откроет дверь, и не смогла сдержать смешок. Девушка приподнялась на локтях, пытаясь трезво оценить свою несдержанность.

Кровать истерзана шпагой. Само оружие красноречиво торчало из двери, тоже немало подбитой и поцарапанной. Разбитая ваза... Ну это цветочки. Валяются в огромной луже. Ника прикусила губу. Легкие бежевые шторы остались целы. Наполовину сорваны, зато целы.

Уже неплохо.

Ника поднялась с тихим стоном. Ноги и руки горели. Девушка подошла к трюмо, которое казалось целым. Но огромное зеркало покрывала сеть трещин. Она с досады хлопнула кулаком по столику и тут же взвыла. Острая боль пронзила поцарапанную руку. И Нике стало так паршиво. Ярость, бушевавшая в ней и разрывавшая изнутри душу пять минут назад, ушла, надев на шею тугую петлю тоски и завязав ее красивым бантиком.

За стеной слышались приглушенные и взволнованные голоса. Девушка рассеяно слушала их, упорно игнорируя смысл. Ника обессилено опустилась за столик, уставившись на свое отражение.

Как же это бесит.

Боже, какой загнанный взгляд... Бесит. Ника коснулась трещины на стекле, которая перечеркивала ее отраженное лицо от правого виска до скулы, и провела по ней пальцем, нажимая как можно сильнее. Так, чтобы порез был глубоким. Чтобы на зеркале остались алые разводы. Когда болят руки, на сердце внимание не обращаешь. Наверное.

За дверью послышался вздох.

— Никого нет дома, — протянула Ника, шипя от боли и зализывая порез. И чего Озу неймется. Кажется, она ясно дала понять, что не хочет никого видеть. А Оза — вдвойне.

Ответом ей снова был вздох и тихие удаляющиеся шаги. Ушел наконец-таки. Ника еще раз взглянула в разбитое зеркало. Ее отражение, перечеркнутое линиями трещин, взирало на нее с затравленным укором. Хватит уже! Она пнула ногой трюмо. Осколки осыпались с веселым звоном. Она отвернулась, еще раз критически оглядывая комнату. Нужно срочно все убрать. Но для начала, найти пару перчаток, чтобы не привлекать внимания к ссадинам и порезам на руках.

Когда с уборкой было более-менее закончено, а ее внешний вид не выдавал недавней бури, Ника пристегнула шпагу и открыла дверь. На пороге, положив голову на колени, сидел Оз, который никак не отреагировал на ее появление.

Черт его дери! Опасаясь неизвестно чего, она наклонилась к нему, толкнув в плечо. Он открыл глаза и секунды три не мог понять, что происходит. Ника была, мягко говоря, удивлена. Этот парень умудрился уснуть, сидя у нее под дверью!

— И надо ж было тебе тут торчать, — выдавила наконец Ника, поднимаясь.

— О, Ника, — Оз вскочил и потянулся. — А я тебя ждал.

— Я заметила, — кивнула девушка. — Долго, наверное, ждал?

— Ага, — юноша замолчал. Повисла напряженная пауза. Ника отстранено разглядывала Оза, и тому было неуютно от этого взгляда. Точно так же на него смотрели в Пандоре. После того, как узнавали, что в его теле отголосок души Джека Безариуса. Точно так же. Недоверчиво, отстранено. Сквозь него. Только во взгляде Ники было еще что-то. Что-то такое, что мешало ему заговорить о том, зачем он пришел. А сама Ника молчала. Потому что любые слова грозили обрести новый смысл.

Обстановку разрядил громкий гневный вопль. Они синхронно повернулись и тут же переглянулись, узнав эту интонацию.

— Кролик, — закатив глаза протянула Ника.

Оз улыбнулся и бросился на звук. Ника последовала за ним.

— Кстати, почему вы с Алисой друг друга так...— начал Оз, когда девушка догнала его.

— Ненавидим? — Ника фыркнула. — Потому что она вредная Крольчиха.

Оз засмеялся, останавливаясь у одного из коридоров.

— Чего?

— Ты говоришь точно так же, как Гилберт, — юноша прислушался и пошел дальше. Ника удивленно хмыкнула и пошла следом. Вопли уже прекратились, перейдя в далекие отзвуки перепалки, так что можно было не спешить.

В небольшом уютном кабинете друг напротив друга сидели немного потрепанные Алиса, закинувшая ноги на столик, и Гилберт, запрокинувший голову и недовольно морщащийся на голос Кролика.

— Водоросль, — фыркнула Алиса, когда Ника распахнулась дверь.

— Тупая Крольчиха, — отозвался Гил, повернувшись на звук открывшейся двери, и обеспокоенно взглянул на Оза.

Алиса перевела взгляд на вошедших, и глаза ее сверкнули недобрым огоньком.

— Оз! — завопила она, вскакивая с кресла. — Где тебя носит, никчемный ты слуга!

— А что вы делаете? — спросила Ника, плюхаясь на место Крольчихи и так же, как она, закидывая ноги на столик.

— Брейк сказал, что у него к нам секретное поручение, — после короткой паузы произнес Гилберт.

— Секретное? — Ника фыркнула. — Опять цену набивает. Отправит куда подальше, лишь бы самому не работать.

— Фу, как плохо ты обо мне думаешь, — послышался совсем рядом хриплый голос Брейка. Ника быстро взглянула на Гилберта, который, поджав губы, с суеверным ужасом смотрел на нее. Нет, за нее. Девушка и сама уже почувствовала на своем затылке чье-то дыхание и запах карамели, но оборачиваться не торопилась. Сталкиваться с жуткой рожей Брейка хотелось меньше всего.

— Чертов клоун! — фыркнула Алиса, на которую весь цирк не произвел впечатления.

— Так что за задание? — глаза Оза загорелись неподдельным интересом. Нику передернуло.

Зарксис, довольный тем, что навел интригу, загадочно промолчал, обмахиваясь папкой. Ника приподнялась, надеясь выхватить задание у него из рук, но только неуклюже промахнулась и едва не завалилась вместе с креслом под презрительный смешок Алисы.

А Брейк, словно и не заметив ее попытки, неторопливо присел на подлокотник дивана и, подмигивая как можно загадочнее, открыл первую страницу.

— Все знают, что снова объявился Охотник за головами... — многообещающе начал мужчина.

Внезапно Гилберт резко вскочил. Так, что пошатнулся столик. Руки его сжались в кулаки, а глаза метали янтарные молнии.

— Ты совсем с ума сошел! — воскликнул он.

Оз с Алисой непонимающе переглянулись, а Ника с интересом подсела поближе. Брейк довольно улыбнулся, но скрыл улыбку папкой.

— Кто такой Охотник за головами? — подал голос Оз.

— Тот, с кем лучше не встречаться, — процедил Гил, сверля взглядом Брейка.

— И ты абсолютно прав, мистер Бесполезие, — Брейк отложил папку. — Охотник всей Пандоре попортил много крови. Особенно Найтреям, — он слегка опустил голову, наблюдая за реакцией Ворона. Тот поджал губы и молчал, но Ника видела, что он в шаге от взрыва.

— Никто никогда охотника не видел, — продолжил Брейк. — А те, кто видел, с нами, увы, — он развел руки, — не поделились.

— Почему? — непонимающе спросила Алиса.

— Потому что трудно говорить без головы, — ласково улыбнулся Шляпник, доставая из рукава гирлянду конфет.

— Значит, нам нужно найти и устранить этого охотника? Как-то просто для секретного задания, — буркнула Ника, подозревая подвох.

— Это не Охотник, — мрачно сказал Гил.

— Почему? — Оз уселся на широкий подлокотник свободного кресла, в которое плюхнулась Алиса.

— Потому что в Пандоре тебе самому голову оторвут, если узнают, что ты послал Оза, — Ника с интересом наблюдала за Гилбертом, который стоял мрачнее тучи, просверливая взглядом Зарксиса.

— А вот и не угадал, — ребячась, хихикнул Брейк. — А может и угадал, — тут же добавил он.

Ника вопросительно изогнула бровь. Оз с Алисой непонимающе переглянулись. Алиса явно была чем-то недовольна и мотала головой на тихий шепот Оза. Но в этой ситуации Нику занимал Шляпник. К чему он устраивает этот спектакль? Он что-то задумал, и если б только понять, что именно. Какой подвох в этом задании? Ника напряженно думала, постукивая пальцами по эфесу шпаги и бесцеремонно разглядывая Брейка, поедающего карамель. Ответ вертелся близко. И тут ее осенило. Папка! Мужчина снова ее закрыл и обмахивался ею как веером. Ника медленно поднялась и сделала вид, будто бы хочет подойти к окну. Брейк не обратил на это внимания отпуская шуточки в адрес нахохлившегося Ворона. Ника остановилась за спиной Шляпника и поймала непонимающий и мрачный взгляд Гила. Не удержавшись, девушка подмигнула ему и резко подскочила к дивану, вырвав у Брейка папку.

Наверное, вид у Брейка был крайне пораженный, судя по довольному смеху Алисы и Оза. Шляпник тут же вскочил, но хитрая цепь отскочила к окну и открыла папку, догадываясь, что увидит. Так и есть! Девушка хмыкнула, довольная своей сообразительностью.

— Что там? — подскочил Оз.

— Сам посмотри, — Ника протянула ему папку, любуясь, как на лице юноши расцветает искреннее недоумение.

— Тут же ничего нет, — непонимающе протянул он, демонстрируя почти пустую папку с одним-единственным прикрепленным листом.

* * *

Экипаж мягко ехал по мостовой сквозь шумную толпу людей, которых так много с утра на улице. Они ехали достаточно долго и Алиса наконец-то задремала, устав от ленивой перепалки с Никой. Гил поглядывал в окно из-под широких полей шляпы, а Оз тупо смотрел в стенку экипажа, думая о чем-то не очень радостном. Девушка разглядывала его из-под полуопущенных ресниц, отыскивая в нем те самые черты, которым раньше не придавала значения. Черты, принадлежащие не Озу. Почти пустой, безразличный взгляд, в котором из ниоткуда зажигались любые чувства. И теперь приходилось постоянно думать, а его ли это чувства? Ника вздохнула и взяла в руки папку, чтобы хоть как-то отвлечься.

— И все-таки Брейк сволочь, — зевнула она, перечитав адрес и имя на бумажке. — Мы еще от прошлого дня не отошли. Ну, я от Чешира еще точно не отошла.

Оз вздрогнул и переглянулся с Гилом. Ника мысленно вздохнула.

— Да, кстати, спасибо тебе, — произнес Оз, оживляясь. Девушка ответила ему непонимающим взглядом.

— Ну, ты тогда осталась драться с Чеширом, — продолжил юноша, чувствуя неловкость положения и пытаясь найти подходящие слова.

— Брось. Все равно я его не победила, — отмахнулась Ника, отворачиваясь. Тема ее утренней выходки не затрагивалась. И эта мрачная недосказанность теперь висела между ними. Ей необходимо разрешить это сейчас. Ей нужно показать, что они могут ей доверять. Нужно. Она выдохнула.

— Раз уж пошел обмен любезностями, — начала девушка, смутно понимая, что это далеко не лучшее начало. — Извините за утро. Я была немного не в себе, — скороговоркой произнесла она.

Минуту Оз непонимающе смотрел на нее и вдруг радостно улыбнулся, протянув руку. И, наверное, искренне. Черт! Хватит! Если и дальше быть такой мнительной, можно свихнуться. Ника улыбнулась и пожала его руку. Гил не участвовал в этом разговоре, но по его взгляду Ника поняла, что его терзают какие-то сомнения. Но с Вороном она разберется потом. Главное — Оз доверяет ей.

— Итак, — девушка сменила тон на деловой. — Мы должны проверить этого человека, — она указала на папку. Из всего дела у них было имя подозреваемого и его адрес. — Только с чего Брейк решил, что он Охотник?

Гилберт задумчиво вертел в руках сигарету, но, поймав осуждающий взгляд Ники, нехотя спрятал ее в карман.

— Потому что лет семь назад герцог Найтрей сделал так, что этого человека выставили из Пандоры и едва не лишили дворянского титула.

— Ого, — Оз откинулся на спинку сидения. — За что?

— Не знаю, — ответил Гил. — Тогда нас это не касалось.

— И это все основания? — спросила Ника.

— Нет, после того скандала этот человек исчез. А потом он вновь вернулся, пошли странные слухи и вдруг погибли Эрнест и Клод, — продолжил Гилберт. Нике было странно слышать ледяное спокойствие в его словах. — А теперь он снова объявился.

Ника задумчиво пожевала кончик косы, отдав должное сообразительности Шляпника. Он отправляет их проверить человека, которого нельзя прямо арестовать из-за отсутствия улик и его высокого положения. Скрытно следить за ним никто из Пандоры не может, потому что он, как бывший сотрудник, непременно это заметит. Отличный расчет, господин Шляпник. Браво.

Ника смотрела на проносящиеся мимо дома, которые становились все выше и все богаче. Они подъезжали к центру города.

Возница высадил их в паре улиц от нужного дома. Перед ними лежала прямая улица, по обе стороны которой высились двух-трехэтажные аккуратные дома. Все первые этажи были отданы под лавки, ателье, пивнушки и прочие заведения. Заканчивалась аллея высоким кремовым зданием с закрытыми окнами и колоннадой. У самого здания улица сворачивала в небольшой зеленый парк справа и в каменный лабиринт слева.

Они неторопливо шли вдоль торговых навесов, то и дело останавливаясь то у одной лавки, то у другой. Нику заинтересовала антикварная лавка, и, крикнув, чтобы они подождали ее на углу, она нырнула в магазин. В большой комнате царил хаос и бардак. Вдоль стен возвышались разномастные шкафы, украшенные старинной резьбой, которую нельзя было увидеть под слоем пыли и хлама на полках. За огромным бюро дремал немолодой лысеющий мужчина, лет эдак за пятьдесят со смешными залысинами. Несмотря на его моложавость, он сам был похож на антиквариат. Его костюму было не меньше десятка лет, а пенсне... Такое даже сто лет назад считалось раритетным. Ника тихо направилась к полкам с оружием, которое быстро разочаровало ее своей помпезностью и бесполезностью ржавых лезвий. Девушка уже собралась уходить, как вдруг хозяин лавки проснулся.

— О, доброе утро, миледи! — голос у него оказался на удивление бодрым и приятным. — Желаете приобрести что-нибудь эдакое?

— О, нет, благодарю, — она улыбнулась и направилась к двери. Уже выскочив на улицу, она заметила огромную очередь в лавку напротив, из которой сильно пахло специями. Возле лавки как раз торчал Ворон с заветной сигаретой. Заметив Нику, он кивнул ей и закатил глаза. Девушка все поняла без слов. Крольчиха учуяла мясо и теперь не двинется с места, пока не набьет брюхо. Ну, теперь минут сорок у Ники явно есть, и поэтому девушка нырнула обратно в лавку. Продавец сидел за столом и любовно настраивал карманные часы.

— Знаете, я пожалуй, еще посмотрю, — сказала цепь, игриво хихикнув, подражая манере Лотти.

— Прылестно! — мужчина вскочил, словно был на пружинах. — Тогда позвольте показать вам жемчужину моей коллекции!

Заинтересованная Ника прошла за ним в следующий зал. Гораздо меньше первого. И гораздо уютнее. Стены были заделаны перламутровой бархатной драпировкой и увешаны картинами. А у дальней стены стояли манекены с платьями.

— Вы только посмотрите, — он подтолкнул девушку к манекенам, — настоящие шедевры! Подлинные платья прошлого столетия. Эпоха Сабрие!

Эти слова неприятно резанули слух. В комнате резко похолодало, и девушка внимательнее присмотрелась к платьям. Их было три. Огромное, воздушное фиолетовое, украшенное тонкой вышивкой и крупными опалами. Второе, менее пышное, песочного цвета. С простой юбкой и тугим корсетом. Только белоснежная тяжелая сборка и кружева высокого воротника Нике совершенно не понравились. А вот третье... Девушка отшатнулась. Светло-зеленое платье с простыми шелковыми рукавами и лиловой отстрочкой, украшенное лентами на корсаже и изумрудной брошью в виде павлина. Комната расплылась перед глазами девушки. Краски потускнели. Сознание бешено пролистывало страницы памяти.

Тусклая комната. Грязные стены. Прогнивший пол и жуткий запах плесени. И человек сидящий за столом. Света не хватает. Невозможно разглядеть лицо. Только длинный белоснежный водопад волос на зеленом велюре платья и белые фарфоровые пальцы, скользящие по граням драгоценной броши.

— Миледи?

Комната встала на место. В запыленные окна пробивалось полуденное солнце, а на манекенах красовались полинялые платья.

Ника судорожно сжала столешницу и отпрянула от взволнованного мужчины, но, споткнувшись о какой-то сундук, полетела прямо на пол, потянув за собой кипу бумаг со стола. Поднялся невероятный столб пыли, и девушка отчаянно расчихалась, пытаясь подняться. Когда пыль немного рассеялась, она растерянно взглянула на антиквара, задумчиво почесывающего затылок. На полу валялись блокноты, журналы, какие-то сшитые бумаги и книги. Вот черт...

— Простите, — сконфузилась цепь, бросаясь помогать антиквару в уборке.

— Ничего-ничего, — как-то странно произнес мужчина, поднимая какие-то исписанные альбомы. Ника поджала губы, чувствуя неприятный осадок. Захотелось поскорее все закончить и уйти из этой лавчонки. Вдруг на глаза ей попался небольшой альбом в тусклой синей обложке с растрепанными краями и почти стершимся серебристым вензелем. Девушка отложила стопку бумаг и открыла альбом. Часть листов почти развалилась, а остальные стали почти коричневыми от старости. И все же на них отчетливо выделялись легкие линии. Наброски. Изящный черный кот на ветке клена. Девушка с закрытым волосами лицом. На другой странице намечены здания.

Кровь ударила в голову. Пальцы невесомо скользили по тонким линиям карандаша и чернил. Запах пыли и старой бумаги пробивался в нос, опьяняя. Напоминая о чем-то дьявольски важном. Необходимом.

— Заинтересованы? — отвлек ее продавец.

Ника улыбнулась, не отрываясь от альбома, словно не слыша голоса мужчины, и тот позволил себе легко коснуться ее плеча.

— Что? — резко воскликнула она, поднимая глаза. Он отступил, не понимая перемены в ней. Лицо ее стало совсем белым, и только глаза горели лихорадочным огнем. Она сжала в руках альбом.

— Вы знаете, кто художник?

— Увы-увы, — мужчина пожал плечами. — Ни подписи, ни имени, ни автопортрета. Все, что мне известно, что этот человек — современник Баскервилей.

Ника тихо выдохнула, сдерживая дрожь в руках. С ней творилось что-то странное. Сознание то вспыхивало ярким жгущим светом, то внезапно угасало, словно она падала в бездонную пропасть.

— С чего вы взяли? — хватаясь за разговор, произнесла она сквозь зубы.

— Последняя страница, — кивнул мужчина.

Ника заторможено перелистала альбом. И тут сознание вновь вспыхнуло, обожгло и угасло. Два лица улыбались с последней страницы. И маленькая выцветшая чернильная подпись сообщала дату. Почти роковую дату.

Ника болезненно сжала альбом и, опираясь о стол или о шкаф, резко поднялась. И голова закружилась. В первое мгновенье ей показалось, что она теряет сознание, но тело охватил лихорадочный озноб.

— Я беру это, — произнесла девушка пересохшими губами и достала из кармана несколько монет. Мужчина взглянул на нее из-под пенсне, как-то криво ухмыльнулся и направился к своему бюро. Ника, прижав к груди альбом, почти на ощупь нашла дверь. Голова кружилась, и в висках сверлило раздражение.

— Миледи, вам нехорошо! Куда же вы пойдете? Вы же больны! — произнес вдогонку антиквар, но ей послышалась в его словах откровенная издевка. И это взбесило цепь. Дыхание перехватило, и она, схватившись за ручку двери, дернула ее на себя, но та не поддалась. Девушка пронзила продавца яростным взглядом.

— От себя, — снисходительно поднял брови мужчина. — И не шумите сильно.

Но этого она не услышала. Скрипнули петли, и дверь за девушкой захлопнулась с тихим лязгом.

А буквально двадцать минут спустя в лавку проснулась белобрысая голова Оза, с удивлением разглядывающая захламленную комнату без единой живой души.

— У меня сегодня определенно удачный день, — вдруг послышалось откуда-то сверху. Безариус вошел внутрь и поднял глаза. На хлипкой лестнице-стремянке восседал седой мужчина в пенсне и чистил какую-то бронзовую чашу. — Второй покупатель за день! Добрый день, молодой человек, добрый день.

И не успел он договорить, как в лавку вошла молодая девушка, а за ней мрачный парень в черном плаще и шляпе, несмотря на ужасную жару. От такого наплыва посетителей глаза антиквара поползли на лоб.

— Извините, — вежливо начал юноша. — К вам заходила девушка...

— Темненькая со шпагой? — осведомился продавец. — Ваша подруга?

На этих словах Алиса презрительно фыркнула, а Оз закивал.

— Была такая. Свалила мне коллекцию редчайших бумаг, — антиквар прищелкнул языком, — приятная девушка, только больна, наверное.

— Больна? — непонимающе переспросил Ворон, взволновано переглянувшись с Озом.

— Лихорадило ее, — продавец пожал плечами, — купила какой-то альбомчик и убежала. А я не слепой. Я-то видел, что ей дурно, — с напускной важностью произнес он. — Хотел помочь, а она убежала. И даже сдачу не забрала. Ну вы же друзья, вы и отдадите, — и он спустился с лестницы, бодренько подошел к бюро и, вынув из ящика деньги, передал их Озу. Мальчик растерянно бросил деньги в карман.

— Спасибо, — улыбнулся он. — До свидания!

И вся компания бросилась к выходу, о чем-то взволнованно перешептываясь. Мужчина подождал, пока за ними закроется дверь и запер бюро. С улицы донесся далекий бой часов. Отсчитав двенадцать ударов, антиквар хмыкнул и скрылся за неприметной дверкой.

Алиса поморщилась, услышав далекий гул часов, и звучно зевнула. Обед был славным, в этом районе прекрасно готовят мясо. Особенно баранину с острыми специями. Такое нежное мясо она не ела даже у Рейнсворт. И теперь, после сытного обеда, ее клонило в сон, но глупый слуга с Водорослью как парочка идиотов носились по переулку, заглядывая в каждую лавку. Искали эту никчемную цепь. Девушка недовольно скрестила руки на груди и уселась на какой-то ящик у стены. Из пивнушки напротив вышли оба юноши. Вид у них был растерянный. Оз отчего-то был расстроен, а у Гила было такое глупое выражение лица, что Алиса хмыкнула.

— Я так не играю, — вздохнул Оз, подсаживаясь к Алисе. — Она как в воздухе растворилась!

Гилберт неопределенно повёл плечами, выискивая в кармане заветный портсигар.

— Мы обошли все магазины, — продолжил Оз, оглядывая улицу. — Нигде нет.

— Опять, — поморщился Гил, прикурив. — Не нравится мне это.

— Ну и ладно! — воскликнула Алиса, вскакивая со своего места. Девушку уже прилично достало это беспокойство Оза за эту... В конце концов, Оз — ее слуга! Так почему он постоянно ищет эту Нику? Стоит ей только исчезнуть или выкинуть какой-нибудь фокус, Оз сразу становится грустным и бежит искать ее.

Как же бесит!

— Пускай она сама нас ищет! — продолжила Алиса, под недоумевающими взглядами юношей.

— Успокойся, тупой Кролик, — закатил глаза Гил.

— Захлопнись! — девушка пнула подвернувшийся под ногу камень. — Можешь бегать за ней сколько хочешь. А я устала! — Алиса резко развернулась и пошла вдоль улицы к зданию с колоннадой.

— Алиса, погоди! — Оз сорвался с места и побежал вслед за девочкой. Но та быстро шла, звонко стуча каблучками по брусчатке, и только волосы колыхались в такт шагам. Когда она была в паре шагов от здания с колоннадой, рука Оза схватила ее запястье. Алиса попыталась выдернуть руку, но юноша держал крепко. Цепь остановилась и развернулась к нему лицом, надменно вздернув подбородок, ожидая, что он скажет. Но Оз только смотрел на нее и улыбался, как последний дурак.

— Ты никчемный слуга, — наконец не вытерпела Алиса.

— Ага,— он улыбнулся еще шире и даже кивнул. — Прости.

Девушка слегка опешила от такой простоты и подозрительно прищурилась. Отчего-то злиться на него становилось сложно. Это ей решительно не понравилось.

— Алиса, мы не можем бросить Нику, — мягко начал Оз, отступая в тень, чтобы солнце не било ему в глаза.

— Почему?

— Она наш друг, — просто ответил юноша.

По улице пролетел ветер, взметнув обрывок какой-то газеты и бросив его в одну из колонн здания. Девушка тоже вошла в тень, опершись спиной о прохладную колонну.

— Друг?

Это слово всколыхнуло что-то внутри. Ведь у нее тоже был друг. Может быть. В голову девочки постучались воспоминания, которые она уже обрела. Черный кот. Она называла его другом. И тот человек из воспоминаний — Джек. Он тоже ее друг? А что такое друг?

Оз понял ее и ласково улыбнулся. Алиса стояла в тени колонны, скрестив руки на груди и задумчиво уставившись в пол. Ее лицо отчего-то вдруг погрустнело.

— Да. Ника наш друг, — нарушил он молчание, — а друзья никогда не бросают друг друга.

— Чушь, — фыркнула девушка, поправляя волосы, избегая смотреть на Оза.

Снова поднялся ветер, поднимая пыль. Улица резко потемнела, приобретая мрачноватые оттенки. Люди давно куда-то исчезли, и только в окнах мелькали смутные тени. Из-за угла появился Гилберт, придерживающий свою шляпу. На вопросительный взгляд Оза юноша покачал головой и остановился рядом с ними.

— Начинается буря, — произнес Гил. — Нужно где-нибудь переждать.

Словно в подтверждение его слов, ветер отчаянно взвыл. С неба посыпались мелкие капли. Алиса поежилась от холода. Оз подошел к двери и позвонил. За дверью послышалось дребезжащее эхо звонка и больше ничего. Он дернул дверь, и та легко подалась, противно заскрипев петлями.

В небольшом холле было темно и пусто. В конце коридора темнела лестница наверх. Но на втором этаже стояла закрытая решетка с маленьким, но надежным замком. Вдоль стен стояли жесткие коричневые стулья потрепанного вида, над которыми висели невзрачные пейзажи. И в нос ударял резкий запах плесени и пыли.

Алиса замерла на пороге, недовольно принюхиваясь.

— Переждем здесь, — сказал Оз, усаживаясь на один из стульев.

Алиса передернула плечами и плюхнулась рядом, закинув ногу на ногу. Гил остался возле пыльных окон, за которыми нельзя было ничего разглядеть, вода гремела по крыше, водопадом заливая окна. С подоконника уже капало.

Гил задумчиво повертел в руке сигарету и положил ее обратно, наблюдая за бегущей водой. Он тихо злился. На Брейка с его чертовыми заданиями. На Нику, которая вечно пропадает. То яблоки эти... То цепи. Теперь что? Но эти мысли надолго не задерживались в голове, словно их тоже смывал ливень. Снова пронзительно завыл ветер. И Алиса резко вскочила.

— Я чую цепь! — воскликнула она.

— Может, это Ника? — с надеждой спросил Оз, но девочка замотала головой.

— Нет.

Все напряженно вслушивались в грохот ливня. Гилберт быстро достал револьвер и встал рядом с Озом. Хотя если это настоящий Охотник, то револьвер ему не поможет. Он нервно сглотнул. Юноше не было страшно за себя. Страшно было за господина и даже за эту Крольчиху. Без него они — беззащитные дети. Он вздрогнул, прогоняя лишние мысли. Он справится. Что бы там ни было.

— Эй, Гил, все хорошо, — ободряюще произнес Оз.

Ворон только кивнул и сжал револьвер. Все хорошо. Пока он спокоен. Алиса резко развернулась и уставилась на неприметную дверь у дальней стены.

— Эй, Водоросль, — отрешенно произнесла она. — Печать.

В голосе девочки звенела какая-то решительность. Не такая, как обычно. Не желание показать всем, какая она непобедимая. Что-то совершенно другое. Но к печати нельзя прибегать. Слишком рискованно для Оза.

— Нет, — резко ответил он.

— Тупая Водоросль! — злобно обернулась она. — Я быстро разорву это ничтожество!

— Нет, — повторил он. Алиса была готова броситься на него с кулаками, но Оз схватил ее за руку, успокаивающее посмотрев ей в лицо.

— Ка-а-акая са-а-амонаде-е-янность! — дребезжащий голос слился с шумом ливня. Все резко обернулись и непонимающе уставились на темный силуэт, медленно выходящий из темноты.

Оз непонимающе моргнул. Этот человек не был похож на контрактора. Все нелегальные контракторы, которых он видел, были отчаявшимися безумцами — люди, потерявшие все: дом, семью, жизнь... Но этот человек был совершенно иным. Высокий крепкий мужчина молодецкой походкой вышел в центр холла. Его бархатный жилет тускло переливался в тусклом сером свете. Едва тронутые сединой каштановые волосы были идеально вычесаны и спускались к плечам, контрастируя с белоснежной рубашкой. Он выглядел щегольски, и на его приятном лице расцветала широкая улыбка.

— Вот зна-а-чит как, — весело глядел он компанию. — Это вас зна-ачит за мной отправили.

— Значит, Брейк был прав, — процедил Гилберт, направляя револьвер ему в грудь. В нем закипела холодная решительная злость. Этот человек убил Эрнеста и Клода — старших наследников Найтреев. И еще черт знает сколько людей.

— Брейк? — мужчина скривился. — Вот проницательная сволочь, а где он сам? Мы были так дружны, — доверительно понизил голос контрактор и игриво подмигнул сжавшей кулачки Алисе.

— Дружны? — невольно вырвалось у Оза.

— Ага, — кивнул мужчина, присаживаясь на стул. — Мне так и не удалось его подставить. Жа-а-а-ль. Ну, может еще свидимся, — он не переставал улыбаться. — Ну и что делать будем, дорогие гости? Арестуем меня? Или тут убивать будете? Я готов, — он говорил это серьезным голосом, но с его лица не сходила радостная улыбка. — Давай, темненький, стреляй, если голова надоела.

— Ты! — прорычал Гил, не сводя горящего взгляда с контрактора. — Ты убил Эрнеста и Клода!

Брови мужчины выгнулись и поползли на лоб. От переизбытка чувств он даже всплеснул руками.

— Невиданная наглость! — противным фальцетом воскликнул он. — Твоих, так называемых, братьев убил Охотник за головам!

— А разве ты не Охотник? — непонимающе произнес Оз, чувствуя, как ладонь Алисы сжимает ему запястье.

Контрактор с минуту непонимающе смотрел на них, а потом звучно рассмеялся.

— Я-а-а-сненько... Так значит меня в охотники записали? Прекрасная идея, скажите, что я оценил, — он звучно выдохнул и продолжил, откинувшись на спинку стула: — Увы-увы, но я не Охотник, если в этом все дело.

— Если ты не Охотник, то... — начал Оз, но мужчина остановил его взмахом руки.

— Давайте проясним все недоразумения, — в его голосе появилось раздражение. — Охотник — это не я. Но у меня есть точное предположение на этот счет. А зная дела Пандоры и фиаско с Гриммом, — он злорадно усмехнулся, — я остался единственной ниточкой к Охотнику. Следовательно, убивать меня вам запретили.

Гилберт скрипнул зубами, но револьвер так и не опустил.

— А вот мне никто ничего не запрещал, — продолжил рассуждать он. — Ваша смерть, конечно, станет уликой против меня... Но! — он аж подскочил от радости. — Но кто будет знать, что это я? Фактов-то у самодура-Брейка, — он сложил пальцы подзорной трубой и подул в нее, — тю-тю. Вот и порешили, — он потер ладони и с деловитым видом уселся обратно. — Вас как убивать? — добродушно осведомился он.

— Ах ты ничтожество! — вдруг взорвалась Алиса, выскакивая вперед, — Я тебя разорву! Думаешь, твоя непонятная болтовня что-то значит? Тю-тю! — повторила она его жест. Мужчина с округлившимися глазами смотрел на яростно кричащую девушку.

— Великолепно! — восхищенно протянул он, разглядывая Алису. — Какая страсть! Жаль убивать таких хорошеньких и дерзких. Честно, жаль, но такова жизнь, — он вздохнул и глянул куда-то за спины юношей. — Выходи уже.

Тело Гилберта сковал могильный холод. Он чувствовал движение за спиной, но не мог повернуться. Не мог спустить курок. Даже моргать получалось через силу. Что-то ледяное пронеслось мимо, задев его плечо, и серой тенью метнулось к контрактору. Тот криво улыбнулся, чувствуя, как за его спиной просыпается сила.

Алиса отступила на шаг, ее лицо пылало. А Гилберт панически перевел дуло на цепь, выросшую за спиной довольного контрактора.

Оз был в Бездне. Он знал, как выглядят цепи. Или как они могут выглядеть. Но это было чем-то невероятным. Костлявая человеческая фигура, с непропорционально длинными когтистыми пальцами, одетая в свободную рубашку. На длинной шее качалась голова с темной грязной гривой волос, похожих на веревки. Там, где у людей находятся уши, торчали острые шипы. Но лицо... Острое, носатое, тощее. Изрезанное. С широким шрамом на месте рта. И глубокими кровоточащими порезами на щеках.

Резко щелкнул затвор. Тонкая струйка дыма взметнулась от револьвера в руках Ворона. Он попал точно в лоб ужасному созданию. И... ничего.

Контрактор хмыкнул.

— Такому безобразному созданию дано такое прекрасное имя — Аментия, — каким-то озлобленным голосом произнес контактор. — Какой парадокс.

Цепь резко подняла голову, услышав свое имя, и жуткий рот распахнулся в улыбке, которая смотрелась словно еще один порез. Только в нем поблескивали зубы-шипы.

Гилберт опустил пистолет. Против этого монстра пули не помогут. Стрелять в контрактора тоже бессмысленно, он еще не чувствует боль цепи и его смерть лишь разорвет контракт, оставив Аментию неконтролируемой. Придется снять печать, подвергая господина опасности. Вдруг резкая, навязчивая мысль пронзила сознание, но он тут же отбросил ее, стягивая перчатку.

— Черный Кролик, — голова Аментии резко упала набок. Оз удивленно выдохнул. У этого монстра был прекрасный голос. Не мужской и не женский, но ужасно прекрасный. — Я убью Черного Кролика, — зачарованно продолжал монстр. — И Воля Бездны будет довольна. Я убью Черного Кролика, — ее слова превращались в напев. Оз вздрогнул. По холлу разлетелся вызывающий смех Алисы.

— Давай, Ворон! Освободить мою силу. Я размажу этот отброс по стене!

— Только думай, что творишь, — озабоченно ответил Гил, снимая печать.

Его слова захлебнулись в диком крике и вспышке света. Теперь в комнате их было двое. Двое цепей.

— Прочь с глаз моих, ничтожество! — взревел Кролик, обрушивая косу на врага. Но тот схватил лезвие заскорузлыми пальцами, сжимая до крови и мерзко улыбаясь. Цепи появились из-за спины Алисы, обвивая Аментию, впиваясь ей в спину. Но цепь не обратила на это внимания. Она резко схватила Кролика за запястье, дернув на себя. Алиса потеряла равновесие. Но выдернула руку, порвав рукав плаща и отлетев назад. Аментия кинулась за ней, скаля клыки.

— Прекрасное зрелище, — довольно протянул контактор.

Алиса выбросила косу вперед, взлетая выше. И резко обрушилась вниз. Аментия выбросила вперед обе руки для блока лезвия. Но Кролик был хитрее. Алиса скользнула вниз и нанесла удар снизу. В спину.

Алое лезвие прошло точно между лопатками, и его кончик появился из груди. Аментия взревела, перекрывая бушующий ветер и грохот воды по крыше. Треснули и разбились стекла. В холле похолодало. Струи воды заливали пол, а Аментия продолжала кричать. И рев восторга Кролика вторил ей.

— Моли о пощаде, тварь! — Кролик выдернул косу, и тело Аментии рухнуло вниз.

Гил облегченно вздохнул и коснулся горячего лба друга, запечатывая силу Кролика. Алиса мягко опустилась вниз, поправляя волосы.

— Ничтожество, — высокомерно бросила она, не оборачиваясь на поверженного врага.

Оз взглянул на контрактора, который совершенно не выглядел расстроенным. Гил вновь поднял револьвер.

— Собирайся, — устало произнес он.

— Пра-а-авда? — контактор улыбнулся, ему пришлось повысить голос. Грохот воды и ветра заглушал все звуки. Вдруг ледяные тиски схватили Гилберта и подбросили его вверх.

— Ги-и-л! — как безумный заорал Оз. И его вопль слился с бушующим ветром.

— Зря вы все карты раскрыли, — продолжил контрактор. — Вот кто теперь Кролика выпустит? А? — он говорил это с искренним укором.

Его цепь сжала Гилберта в руке, грозя пронзить его тело огромными когтями. В груди Аментии зияла дыра, из которой хлестала зловонная кровь.

Яростный выстрел разбил гул стоящий в холле. В руках Оза дымился выпавший у Ворона пистолет. Его глаза полыхали в полумраке. Рот Аментии скривился в усмешке, и она разжала костлявые пальцы, отшвырнув юношу в сторону. С коротким вскриком Ворон ударился о стену и рухнул вниз. Оз с Алисой бросились к нему. А контактор неторопливо поднялся со стула. Гилберт лежал без сознания. Его лицо побелело. На полу появились алые кляксы. Алиса и Оз переглянулись. В одних глазах пылал злость, в других — отчаянный огонь.

Что теперь?

— Джек, — бледными губами прошептал Оз. В прошлый раз Джек смог управлять Кроликом. Вдруг и сейчас получится? Алиса коротко кивнула, сжимая запястье парня. Контактор Аментии стоял, словно наслаждаясь их отчаянием.

Джек! Джек Безариус!

Оз до крови закусил губу. Как же нужен этот странный человек. Здесь. Сейчас. Им нужен герой. Но внутри только пустота и никакой надежды.

— Прости Оз.

Во тьме спиной к нему стоял Джек.

— Я не могу ничего сделать. У меня нет сил, — его голос звучал глухо.

Оз чувствовал волну отчаяния, нависшую над ним ним. Готовую обрушиться. Сломать. Уничтожить.

— Что нам делать?

Джек повернул голову, глядя куда-то в сторону.

— Надеяться, — просто сказал он.

На что? На что, черт возьми надеяться?

— Ты нам нужен. Ты же смог остановить Алису! — почти закричал Оз, пытаясь схватить Джека. Заглянуть ему в лицо. Чтобы понять, что есть надежда. — Джек!

— Я ничего не могу сделать, — повторил Джек.

И тишина била больнее. Не может быть, что это конец.

— Она может помочь.

Оз непонимающе посмотрел на Джека, который остановился перед ним. Его лицо не выражало ничего, кроме надломленной печали.

— Я позову ее, — он грустно улыбнулся.

— Кого?

— Нику.

Точно. Он совершенно забыл о ней. Пропавшая цепь. Но Ника не знает, где они. Разве она придет?

Словно прочитав его мысли, Джек взял его за руку, и Оз вновь ощутил это странное колющее чувство, когда Джек овладевал его телом.

— Ника придет. Если я позову.

Последние слова Джек произнес так, словно они причиняли боль. Но Оз не успел об этом подумать. На миг он потерял сознание, а когда вновь открыл глаза, увидел Алису. Мокрую и дрожащую. Он и сам чувствовал сырой холод. И страх.

— Я надеюсь вы успели па-а-прощаться, — произнес контактор, кивнув своему демону. По залу пронесся прекрасный и леденящий душу смех монстра. Аментия неторопливо приближалась.

— Джек...

Алиса кивнула, до боли, до хруста сжимая руку Оза.

Нельзя. Нельзя так спокойно смотреть в глаза приближающейся смерти. Но он только и мог держать Алису. Говорить, что все нормально. Успокаивая себя или ее. Он не знал. Не верил, что все закончится здесь. Сейчас.

— Все в порядке.

Гилберт без сознания.

Все в порядке.

Алиса, отчаянно кусающая губы и дрожащая от холода. Не Черный Кролик. Обычная девочка. Которой тоже страшно.

Аментия занесла когтистую руку, протянувшись за Алисой.

— Воля Бездны будет так рада...

Нет! Алиса пронзительно завизжала, когда костлявая рука схватила ее за талию, увлекая вверх, к распахнутой, сочащейся зловонной кровью пасти.

— АЛИСА!

Кто закричал? Оз, не успевший схватить ее руку? Или Джек, чью боль он почувствовал, как свою?

Чуда не произошло.

Нет! Алиса! Остановите это. Пожалуйста... Рука схватила револьвер Ворона. Но порох отсырел. И вместо выстрела только щелчки. Бесполезные щелчки!

Внезапно в холл ворвался ветер, срывая картины со стен. Провалив стулья. Аментия дико заорала. Так, что едва не рвались барабанные перепонки. Ее тело согнулось, и она отбросила Алису, которая подобно кукле рухнула в одну из луж. Оз хотел броситься к ней, но рука контактора легла ему на плечо.

— Что это? — он указал на метавшуюся Аментию, яростно ревущую. И пытавшуюся схватить что-то.

В полутьме сверкнул серебряный блик. И на шее Аментии появилась новая рана. Цепь взревела. А Оз понял. Что-то невозможное произошло.

Аментия резко окинула голову назад. С диким рычанием на пол опустился Барс. Мокрая шерсть прилипла к телу, обтягивая сильное тело. Как серебряный доспех. Хвост метался из стороны в сторону. Клыки оскалены. Когти и лапы в багровых разводах.

Барс взревел, вновь бросаясь на Аментию. Прямо на грудь. Яростно полосуя кожу. И отскакивая назад. Аментия бросилась на зверя. Из белесых глаз текла кровь. Оз искал глазами Алису. Девочка сжалась в противоположном углу комнаты. Оз облегченно вдохнул, следя за боем.

Он почувствовал, как Джек уходит из его сознания. Невесомое чувство, от которого зашевелились волосы.

— Почему она откликнулась?

Джек опустил голову.

— Когда-нибудь я все тебе расскажу.

Барс резко развернулся к нему. Оз через силу улыбнулся. И вдруг цепь сорвалась. К нему. Оскалив клыки. Оз непонимающе смотрел на ужасного зверя. Который несся на него. Он слышал голос Алисы, перекрывающий шум дождя. И слышал рычание Барса. Видел бешенство. Слепую ярость в черных глазах.

Когда между ними оставались считанные метры, что-то произошло. Барс резко бросился вправо. Раздраженно сверкнув глазами. Мощный порыв ветра заставил Оза зажмуриться. А в следующий миг в центре зала падает Аментия. Там, где грудь пронзила коса Кролика, хлещет черно-багровый фонтан. И сверху падает Барс. Мощные клыки смыкаются на тощей шее Аментии.

И все звуки стираются. Оз слышит крик контрактора. Слышит вой стихии. Слышит жуткий булькающий звук и хруст. Но так глухо. Словно сквозь стены. Все заглушает стук собственной крови в висках.

Барс вгрызается в шею цепи. Переламывая позвонки. Резким рывком Барс отдирает голову от тела и отбрасывает ее в сторону. Победный рев оглашает холл, отражаясь эхом. Сливаясь с отчаянным воплем контрактора, упавшего на колени и что-то рвано кричащего.

И Барс повернулся к Озу. Медленно двинувшись к нему. Когти защелкали по паркету, оставляя борозды и мокрые следы. Он смотрел на зверя. И кровь медленно застывала от этого взгляда черных глаз. В них ожила сама Бездна.

— Ника, — во рту пересохло. Глухо, хрипло. Он позвал ее. Но зверь так же медленно приближался. Страх обвил позвоночник. Мокрыми ледяными щупальцами обвивая тело. Это не Ника, которую он знает. Это беспощадный зверь. Который хочет крови.

Вдруг он резко обернулся. По мокрому полу стучали каблучки. Алиса остановилась в нескольких метрах от Барса.

— Ты! — звонкий голос разнесся по холлу. — Да как ты... Никчемная цепь! — у девочки перехватило дыхание. Барс смерил ее презрительным взглядом и развернулся к Озу.

С потолка сорвалась капля. Глухо звякнув о железо.

Оз слышал, как закричала Алиса. Слышал, как застучали ее каблучки по лужам. Но это неважно. Все заслонила серая тень зверя, несущаяся на него. И за миг до падения он успел увидеть эти глаза. Черные. Безумные. Пустые.

Внезапный выстрел оглушил всех. Барс упал в шаге от Оза, оцарапав ногу стальным когтем. Юноша и Алиса оглянулись. Опираясь дрожащей рукой о стену, напротив стоял Ворон. В другой руке он держал маленький дымящийся револьвер. Направленный на Барса.

Тело зверя задрожало. И, жалко заскулив, он исчез. На мокром полу лежала дрожащая Ника. Бессмысленным взором обводя холл.

Оз выдохнул и опустился рядом с ней. Девушка с испугом смотрела на него. На ее лице дрожали капли прошедшего дождя.

Он плохо понимал, что происходило минуту назад. Почему Гил все еще целился в Нику. Почему Алиса бросилась ему на шею, прижав к мокрому полу.

— Оз, как ты?

Он не понял, кто это спрашивал. Он уже ничего не понимал. Кроме одного — все обошлось. Они живы. Снова живы. И это было таким облегчением, что все остальное отошло на второй план. Остались только напряженные лица и капающая вода.

— Все хорошо.

* * *

К вечеру небо так и не расчистилось, и город, умытый дождем, зажег свои огни. Они растеклись по лужам и летели брызгами из-под колес дорогих экипажей. В Ливерре начинались сезоны, и вся знать организовывала балы и вечера. В самые значимые дома приглашения носили пачками. Но великие герцоги редко посещали чьи-либо салоны. Зато молодежь никто не ограничивал. Чем знатнее твой отец, тем больше выбор дверей, которые распахнуты перед тобой. И мелкая знать, по сути, играет в рулетку, делая ставки, собирая самых избранных. Чем знатнее гости, тем выше престиж салона и его хозяина. Какая мерзость.

Молодая девушка отвернулась от окна, тряхнув гривой медно-рыжих волос и недовольно скривила тонкие губы, когда невысокая болезненная женщина тронула ее за плечо.

— Леди Маргарет! Только что видела вашу матушку, — она восторженно вздохнула. — Вы так выросли с нашей последней встречи. Стали такой прелестной, — женщина так расчувствовалась, что едва не всплакнула. Девушка сдержанно улыбнулась.

— Я тоже рада вас видеть, мадам Коэль. Ваш вечер чудесен.

— Благодарю, — хозяйка салона доверительно понизила голос. — Вы даже не представляете, кто посетил нас сегодня, — она скосила взгляд на молодого блондина, вальяжно раскинувшемся на бордовом диване и потягивающим вино. Маргарет оценивающе оглядела его.

— Знакомое лицо, — протянула девушка.

— Ах, вы так давно не посещали приемы, что не узнали его, — спохватилась мадам Коэль. — Это сам Винсент Найтрей! 

Маргарет удивленно ахнула и уже с большим вниманием присмотрелась к молодому человеку, который очаровательно улыбался одной из девушек, в избытке окружавших его. Видимо, почувствовав, что говорят о нем, он поднял голову, встречаясь глазами с Маргарет. И девушка обомлела. Она никогда не встречала такого взгляда. Таких проницательных и одновременно мягких глаз. Янтарный левый и алый правый, как вино, что плескалось в его бокале. 

Девушка судорожно вздохнула, усилием воли заставила себя отвернуться и подойти к большому столу, возле которого разгорался настоящий спор. Быстро оправив платье, она остановилась неподалеку от дивана, где расположился Найтрей, сделав вид, что увлечена беседой.

— А я вам говорю, что никакой войны не будет! Наше правительство никогда не допустит подобного, — яростно жестикулируя пухлыми ручками, вещал лысеющий граф. — Мы живем в век дипломатии, господа, и все недоразумения можно решить переговорами.

— Позвольте не согласиться, — возразил оппонент, не размыкая скрещенных на узкой груди рук. — Монархия уже доживает свой век, а ваша хваленая дипломатия... Никуда не годится, — он предостерегающе вздернул острый подбородок, не позволяя перебивать себя, — потому что эти прохвосты, — он неопределенно дернул головой, — не оставят и шанса в переговорах. Вспомните герцога Барму или леди Амберс. 

Пока его оппонент собирался с мыслями, в салоне стало значительно тише. Тема недопонимания двух государств всегда привлекала внимание, а, уж тем более, когда в разговоре звучат такие фамилии, любой навострит уши. И вдруг все резко стихло.

— Помянешь черта, — послышался сдавленный шепот.

В зал, гордо вскинув голову, вошла высокая женщина, разом приковавшая к себе все взгляды. Один ее наряд заставил многих женщин презрительно отворачиваться и кривить губы, а мужчин жадно изучать ее взглядами. 

— Ничего себе, — одними губами прошептала леди Маргарет, изучая платье вошедшей. От ее правого плеча спускалось белоснежное кружево в виде роз, оплетающих тонкую фигуру до талии. Лиф, скромно расшитый жемчужинами, переливался в ярком свете ламп, плавно переходя в легкие складки юбки от белоснежного на поясе до темно-изумрудного у туфель. И несмотря на скромные краски, это был вызов. В ее движениях, немного резких, в ее вздернутом подбородке, в холодном взгляде сквозил вызов.

Из полукруга гостей выскочила мадам Коэль, вычурное багровое платье которой как-то резко принизило ее, выделив болезненный оттенок кожи, морщинистое лицо и... Рядом с сияющей леди хозяйка салона смотрелась как-то жалко.

— Добрый вечер, леди Амберс, — слишком весело затараторила мадам Коэль. — Я так... Так рада, что вы все-таки приняли мое приглашение. Я, право, не ожидала и...

— Я тоже рада вас видеть, — холодно улыбнулась леди и прошла к столу спорщиков, у которых разом пропал дар речи. Мадам Коэль недовольно фыркнула, неприязненно разглядывая излишне открытую спину Мираны.

— Простите, я немного опоздала, — уже мягче леди Амберс улыбнулась гостям и приняла бокал вина из рук одного из спорщиков, который доказывал правоту дипломатии.

— Что вы, — воодушевленно воскликнул он. — Вы очень вовремя! Кстати, как проживает ваш муж?

— Очень хорошо, благодарю, — она сделала глоток.

— Ну я надеюсь, мы увидим его в этом году, — протянул какой-то пожилой мужчина с седыми волосами, собранными на затылке. — Не пропустит же он осенний бал.

Мирана вздохнула, грустно покачав головой.

— Боюсь, что и в этом году он не приедет, — она взглянула в окно, за которым ярко вспыхивал горизонт. — Слишком много дел дома, да и климат здесь неблагоприятный для его здоровья. Слишком много дождей.

Маргарет удивленно моргнула и повернулась к подошедшей женщине в закрытом коричневом платье.

— Кто же она такая, мама?

— Она?

Маргарет удивленно обернулась, встречаясь глазами с тем самым блондином, чей взгляд пронизывал до костей и тянул в дьявольски глубокую пропасть. 

— Простите, что вмешиваюсь, — продолжил он. — моё имя Винсент Найтрей, а это, я полагаю, ваша дочь, мадам Буше?

И он вопросительно взглянул на застывшую женщину.

— Д-да, — отрешенно кивнула она и тут же спохватилась. — Позвольте представить вам мою дочь — Маргарет. Буше, — запинаясь проговорила она. Маргарет сделала изящный реверанс, стараясь избегать взгляда юноши.

— Вы слышали о традиционном осеннем маскараде? — как ни в чем не бывало продолжил Найтрей, изучающе вглядываясь в лицо девушки.

— Да, — наконец-то кивнула она. — Это самый большой прием в году, и быть приглашенным туда — настоящая честь.

— Хозяйка этого бала — леди Амберс, — Винсент кивнул на женщину, оживленно обсуждающую что-то с одним из графов и кивающую какой-то женщине.

— Невероятно, — прошептала Маргарет, по-новому взглянув на женщину. — Она так богата?

Найтрей неопределенно кивнул.

— Богат ее муж, которого никто не видел, — с долей яда добавил он.

— Почему?

Винсент мысленно скривился. Надо же, какая глупая эта Буше. Но ее мордашка, надо признать, оправдывает этот недостаток.

— Ее муж один из политиков соседнего государства, — ответил он, — леди Амберс приехала сюда лет семь назад и неплохо устроилась.

— Зачем же ей приезжать сюда, если у нее такой богатый муж? — наивно захлопала пушистыми ресницами Маргарет.

Винсент только пожал плечами.

— Она весьма интересная женщина.

Словно почувствовав, что говорят о ней, Мирана повернула голову в их сторону и как-то странно полуулыбнулась Винсенту.

— А чем же она занимается здесь? — не умолкала Маргарет, теребя медную прядь.

— Красивой жизнью, — усмехнулся Винсент, — и владеет ателье. Ее платья имеют большой успех. У тех, кто может себе это позволить.

Разговор о Миране ему уже наскучил.

— Миледи, — он немного резко повернулся к ней лицом, заглядывая в бесцветно-серые глаза. — Вы хотели бы попасть на осенний бал?

Девушка вздрогнула, силясь отвести взгляд, но дрогнувшие руки и сбившийся вдох выдали ее. Птичка попала в золотую клетку. Ее сил хватило только на слабый кивок.

— Вы будете самой очаровательной, миледи, — он быстро взял ее руку в золотистой перчатке и поднес к губам. — Я уверен.

Щелк. Дверца клетки захлопнулась. На щеках девушки появились розовые пятна.

— Прошу меня извинить, — тихо произнес Найтрей. — До встречи, миледи.

И после этих слов он, медленно отпустив ее руку, исчез среди гостей, оставив девушку у стены, самой усмирять бешено грохочущее сердце.

Винсент двигался нарочито медленно, искоса поглядывая на смеющуюся Мирану. Одним своим появлением эта женщина прекратила спор, сведя его до непринужденной беседы. Заметив его взгляд, леди Амберс чуть склонила подбородок, приглашая присоединиться.

— Леди Амберс, вы как жена дипломата должны это понимать, — донесся до Винсента низкий голос.

Мирана легко усмехнулась, бросив смеющийся взгляд на подошедшего Винсента.

— Политика... — она театрального вздохнула. — Это слишком тонкая материя, не правда ли, господин Найтрей?

Три пары глаз уставившись на него, выжидающе. С интересом. И с лукавым огоньком. Он улыбнулся, принимая бокал.

— Совершенно верно, — выдавил он.

— Вот поэтому нам стоит положиться на мудрость нашего правителя, — седой граф поднял бокал.

Винсент мысленно засмеялся. Тихим ироничным смехом. Поймав отражение своих мыслей в глазах Мираны.

Мудрость правителя. Старое ничтожество, сидящее на троне. Марионетка в руках четырех герцогов. Перед которой пляшут все эти мелкие графы с их дешевками-женами. Им же так проще. Ничего не знать о настоящем положении вещей. А иначе им пришлось бы думать. Метаться. Выбирать. Это слишком сложно.

Кисловатый вкус вина обжег горло. Где-то в отдалении пронеслись раскаты грома.

— Неужели буря закончилась?

— Все должно когда-нибудь закончиться, — произнес немного хмельной граф.

— А вы, однако, философ! — хмыкнула Мирана.

— Немного, — смущенно потупился граф, а после тут же спохватился: — Прошу меня простить, но мне уже пора.

И он направился к дверям, едва попрощавшись с хозяйкой салона.

Мирана проводила его взглядом и тут же развернулась к Винсенту. Людей становилось все меньше. Гроза закончилась, и многие спешили разъехаться по домам.

— Как же вас сюда занесло, господин Винсент? — в голосе Мираны зазвучали ироничные нотки.

Найтрей прищурился. С этой женщиной нужно быть очень осторожным в словах.

— Так же, как и вас, полагаю, — подчеркнуто холодно ответил он.

— И что вы думаете, — она понизила голос, — о происходящем?

Конечно, она спрашивала не о политике. Этой женщине интересно совершенно другое. Убийства, происходящие среди знати. И Пандора, которая металась в догадках, не имея ни одной зацепки.

— Вам ведь больше всех стоит опасаться, — продолжила она тихо, хоть рядом никого не было. — Возможно, вернулись ваши неприятности.

Он передернул плечами. Да, Охотник вернулся. Да, над домом Найтрей снова нависла тень. Но говорить об этом не здесь. Не с этой женщиной.

— Вы сегодня ужасно молчаливы, — продолжила Мирана.

— А вы ужасно очаровательны, — комплимент сорвался с губ по привычке.

Мирана поджала губы. Винсент ухмыльнулся. На его комплименты ей наплевать. Ей нужна информация. Она читала его лицо своими пронзительно-синими глазищами. Искала любую слабину. Хотя бы тень беспокойства. Но он расслабленно улыбнулся и пригубил вино.

— Странно, что вы так спокойны, — прищурилась женщина.

В ее голосе прозвучало что-то... Что-то, зацепившее его.

— А разве вам не стоит волноваться? — заметил Винсент. — Проблемы пока затрагивают не Найтреев. Возможно, эта новая проблема касается всех.

Он удовлетворено заметил, как женщина закусила губу, с сомнением вглядываясь в его лицо. И вдруг... Чертовски вдруг ее губы сложились в лукавую улыбку.

— Так вы об этом, — она закатила глаза, отстраняясь от стены.

Настала его очередь удивляться. И его секундная растерянность отразилась в разномастных глазах. Мирана оправила платье.

— Я имела ввиду лично ваши проблемы.

Мысли бешеным вихрем закрутились в голове. Сметая все сомнения. Амберс. Заносчивая Амберс знает что-то. Что-то дьявольски важное.

— Вы говорите так туманно. Я вас не понимаю, — улыбнулся он, надеясь, что она захлебнется в яде, которым сочились его слова.

— Поймете, не беспокойтесь, — довольно усмехнулась она.

Он лукаво прищурился.

— В какое беспокойное время мы живем, — продолжила женщина, присаживаясь на диван. Винсент опустился рядом. Неприлично ближе положенного. Женщина сделала вид, что не заметила этой его вольности.

— И вы не откажетесь от бала в этом году?

Мирана взглянула на него с искренним удивлением.

— Ни за что, — она склонила голову, отчего белоснежные пряди на миг скрыли ее улыбку. — Мой бал всегда приносит массу сюрпризов.

Ему нравился парфюм Амберс. Невесомый, холодный. Почему-то вспоминались белые розы.

— Ненавижу сюрпризы, — процедил он, пытаясь заглянуть в ее глаза. Найти там хотя бы намек на ее мотивы. Но холодные синие глаза были покрыты извечной изморозью.

— Какая жалость, — она резко поднялась, оставляя пустой бокал. — Мне уже пора.

— Ночь только начинается. Я надеялся вы составите мне компанию, — иронично улыбнулся юноша, вставая.

Улыбка Амберс была такая же переигранная, как и у него.

— Буду ждать, — он поднес тонкую руку в изумрудной перчатке к губам.

— Будьте осторожны, Винсент Найтрей, — тихий шепот напоминал шипение змеи. — В отличие от вас, я обожаю сюрпризы.

Словно столкнув камешек с обрыва. Он чувствовал, как эти слова эхом отзывались в голове. Перед глазами возникли дикие коралловые глаза и игривая улыбка.

Поосторожнее, Винсент.

Щелк.

Мало ли, что может случиться

Что-то уже случилось. Что-то ужасно непоправимое.

* * *

Оконные рамы скрипнули, когда Ника рывком распахнула их, впуская в комнату холодный сырой воздух и косые выстрелы дождя. Она вдохнула до боли в легких. Подставляя руки струям воды. В квартире было тихо. Только за стеной слышалось сопение и бормотание Алисы.

В коридоре скрипел пол. Словно невесомый дух пробирался в кухню, чтобы украсть остатки ужина. Который прошел в напряженной тишине и попытках завязать беседу. Оз... Оз постоянно пытался что-нибудь сказать, искоса поглядывая на Нику, размазывающую рагу по тарелке. Аппетита совершенно не было. Желания поднять глаза — тоже. Она физически чувствовала их взгляды. Впервые не споривших Алисы И Гила. У них был совершенно одинаковый взгляд. Холодный. Недоверчивый. Прокалывающий кожу, словно желая посмотреть, что у нее внутри.

А на Оза поднять глаза было еще страшнее. Поэтому, едва притронувшись к еде, она быстро поблагодарила за ужин и ушла к себе, впервые не запирая комнату.

Тяжелая капля упала на ладонь и брызги попали в глаза. Сморгнув влагу, девушка опустила голову, зарываясь руками в сырые спутанные волосы.

Она слабо помнила начало сегодняшнего дня. Разгром в комнате поместья Рейнсворт казался теперь таким далеким. Таким ничего не значащим. Была только буря за окнами. И под веками.

Навсегда отпечатавшийся в голове взгляд Ворона и направленный на нее револьвер. Одно-движение-и-я-выстрелю взгляд. Почему? Почему он целился в нее? А потом — одежда. Прилипшая к телу, холодная и грязная. В кровавых разводах. И никаких ран на теле. Только боль в каждой клетке. И дрожащие руки. И страх под кожей. И Оз, говорящий что-то. Спрашивающий. Беспокойный.

Дождь ливанул со всей яростью. Где-то над главной площадью сверкнули молнии. Прямо над иглой часовой башни. Холодно. Черт возьми, как же холодно.

Они ничего не говорили. Всю дорогу. Только сели в экипаже рядом с Озом. Справа — Алиса, слева — Ворон. Она не поднимала глаз. Потому что их взгляды вспарывали кожу. И Ника могла поклясться, почти ощущала это. Что-то сломалось в этом хрупком доверии к ней. Даже не сломалось. Разлетелось. Вдребезги.

И все началось сначала. Косые взгляды. Молчание. И одиночество. Чертово одиночество, стягивающее петлю на шее. Как же ей хотелось исчезнуть отсюда. Из маленькой душной квартиры со скрипучим полом. С бормотанием Крольчихи за стеной. Со стенами, которые не дают вдохнуть.

Заберите. Кто-нибудь. Пожалуйста.

Дверь глухо захлопнулась от ледяного порыва ветра. Ника сжала плечи руками. Кожа покрылась мурашками. От холода. Только ей все равно нестерпимо душно.

За дверью послышались шаги. Тихие и шаркающие. Ворон. Поздний ужин? Да какая разница? Еще вчера она бы вышла к нему. Сказать что-нибудь колкое в духе Брейка. Или мирно попить чаю в тишине. С Вороном можно не разговаривать. С ним уютно молчать.

Было.

Она вздохнула и подошла к приоткрытой двери. На полу лежала тонкая полоска света из кухни, которая тут же погасла. Нет. Она никуда не выйдет. Ни на какую кухню. Ни к какому, черт побери, Ворону.

Но вот дверь тихо захлопнулась за ее спиной. По голым пяткам тут же пронесся сквозняк, словно подталкивая ее. Сама не понимая, зачем, Ника на цыпочках прошмыгнула в кухню.

Гилберт стоял у приоткрытого окна. С козырька слетали капли и разбивались о подоконник. В кухне пахло табаком. В темноте только горели фонари Ливерры и тлела сигарета Ворона. Он обернулся, услышав ее шаги.

— Что ты здесь делаешь?

Этот холодный тон пришелся как хлесткий удар. Захотелось отступить. Развернуться и убраться в свою комнату. Но Ника шагнула вперед, стараясь игнорировать его взгляд.

— Не спится, — она и сама не поняла, то ли ответила на вопрос, то ли задала его.

Он промолчал, выпуская дым в ночное небо. Где-то в отдалении прокатился гром.

— Ворон...

И что говорить дальше, Ника не знала. Он вопросительно поднял голову, пронизывая ее все тем же я-тебе-не-доверяю взглядом. Черт. Она сжала руки и опустилась за стол.

— Что случилось?

Каждое слово приходилось выжимать из глотки.

— Ты сама знаешь, — выдохнул он вместе с дымом.

Ни-чер-та. Ни черта она не знает.

Пальцы крошили кубик сахара.

— Не знаю.

Не поверил. Черт побери! Гилберт! Она быстро бросила на него взгляд, цепляясь за тлеющий уголек сигареты.

— Я правда не знаю, — Ника уже ненавидела себя за эти слова, звучащие как оправдание.

Он вздохнул. Девушка сжала руки. С пальцев посыпался песок.

— Ты чуть не убила Оза.

Бум. Ника резко повернула голову, так что хрустнули позвонки и боль эхом пронеслась в голове.

Ты. Чуть. Не. Убила. Оза. Руки задрожали. Губы сжались в тонкую линию, а взгляд вперился в этот чертов красный огонек.

Невозможно. Невозможно. Нет. Нет!

Захотелось заплакать. Закричать. Что это ошибка, что они все не так поняли, что это была не она. Но глаза были предательски сухими. Губы остались сжаты. Это не ошибка. Это она.

— Прости.

Зачем. Какое глупое слово повисло в темной кухне между ними. Ника быстро взглянула на застывшего Гила. Он стоял к ней спиной.

Ника уронила голову на руки.

Он никогда тебе не поверит.

Как будто новый удар в ребра. Ну и к черту. Она резко поднялась и, не глядя на него, пошла к себе. Никому не нужное "прости" висело в холодном воздухе, пропитываясь запахом сигареты.

Когда тихие шаги затихли, он прислонился лбом к холодному стеклу, затушив сигарету. Нужно все обдумать. Но думать не о чем. Нельзя оставлять все как есть. Под веками вспыхнули черные глаза зверя и оскаленные клыки, несущиеся к господину. Рука дрогнула в порыве выстрелить. По телу вновь пробежал разряд страха. Ника опасна. Опасна. Опасна.

Но какая-то темная его часть отвела его руку тогда. Он промахнулся.

Специально.

— Кхе-кхе.

Гилберт подскочил, приложившись лбом о стекло. За столом с чашечкой чая сидел Брейк в черно-белом плаще.

— Не хотел прерывать ваш романтический вечер, — пояснил он, закладывая в чашку сахар.

— Брейк! — слишком громко. — Какого? И это... — он замялся, не зная, на что отвечать.

— Ага, я так и понял, — Шляпник понимающе замахал руками. — Но я вообще-то по делу, — его лицо мигом стало серьезным. — Вы справились с моим маленьким поручением? Трудностей не возникло?

Гилберт скрипнул зубами.

Их чуть не убили из-за его неосторожности. Контактор сбежал. А Ника, вроде-как-спасавшая-положение, чуть не вцепилась Озу в горло.

— Нет.

— Чудненько, — мрачно произнес Брейк. — Тогда топай спать, дитя мое, потому что завтра срочный вызов в Пандору. Всем вам. Кроме кис-киса.

— Почему?

— В здании нашли тело.

Час от часу не легче.

— Кто?

Сил Ворона хватало только на односложные вопросы.

— Лунетт.

Черт побери. Гилберт рухнул на стул, вглядываясь в лицо Брейка, тайно надеясь, что это очередной глупый розыгрыш.

— Рейм?

Голос звучал слишком глухо.

Брейк отрицательно покачал головой.

— Его брат.

В кухне повисло молчание. Тишина, злорадно усмехаясь, сдавливала шею. Захватив с собой чашку с сахаром, Брейк растворился в темноте коридора. Холодный воздух не помещался в легких. Гил запрокинул голову на спинку стула. Ни о чем не думать. Иначе голова просто взорвется.

Он встал и подошел к окну, вновь опираясь горячим лбом о стекло. Хотя б немного осудить голову. На улицах горели фонари, отражаясь в бессчетных лужах. И прохладная мысль скользнула в голове, осторожно остудив пылающие мысли. Совершенно отвлечено. Необходимо отвлеченно.

Гроза закончилась.