Королевы Страны Чудес (джен)

— Ушла, — дым, выпущенный Найтмейром, проскакал мимо глаз Нэя породистым рысаком, затем обратился тигром и попытался откусить ему ухо, — заметила, что тебя нет, и ушла искать.

— Сбросив твои чары? — недоверчиво спросил Нэй.

— Ну, я их не особенно и держал, — зевнул Найтмейр и снова затянулся.

— Куда пошла?

— Зуйдонакурс, — Гусеница явно размышлял на тему впадания в спячку, — Нэй, хочешь Той Стороны?

— Спасибо, я пообедал, и на грибы у меня аллергия, — торопливо ответил Найрам и поспешил скрыться с глаз впавшего в очень странное состояние Гусеницы. Как бы ему еще не приспичило начать охмурять не только девушек.

И угораздило же эту красноголовую пойти именно в противоположном замку направлении. И даже не сторону Зазеркального Леса. Нет — ей приспичило уйти в сторону Мертвотопья, а ведьма тех мест была особенно неприятна.

Ламия — мертвоведьма — была королевой тех колдуний, которые платили за колдовство молодостью. Поэтому три четверти своей жизни Нэй видел Ламию дряхлой старухой.

Чтоб не дряхлеть и не умирать, Ламия запасалась «консервами» — людьми и животными, чье время она потом забирала. Животных было полно, а вот человеческое время ведьмой ценилось больше.

Стоит ли удивляться, что следы ботинок Ирацибеты заканчивались в трех шагах от забора вокруг хижины Ламии.

До сих пор Нэй соблюдал договоренность ведьмы и отца: сын Румпельштильцхена не пересекает границ территории мертвоведьмы, а она не нарывается на неприятности и не трогает его.

И вот сейчас Нэй совершенно осознанно перемахнул через забор, спрыгнув на забитый клетками для пленников пятачок земли. Ламия не тратила время своей жизни на то, чтобы расширять магией территорию хижины, предпочитая вполне бесплатную территорию болот.

К счастью, она не могла выпить время до захода солнца, а закат еще только-только разгорался.

И сейчас ее, плохо переносящей солнечный свет, при пленниках не было. Но Нэй не обманывался: если отец всегда знал о вторжении на его земли, то и Ламия тоже нарушителя засечет и наверняка выберется из хижины. Тем более что у Ламии водились волшебные штучки разной степени полезности.

— Бетти, — Найрам скользил между клеток, вглядываясь в скрючившиеся там силуэты, — Бэтти, ты хоть чихни, что ли, как мне тебя найти?

— Может быть, молча, придурок? — раздался яростный шепот из-за спины. — Если Ламия найдет нас по твоей вине, я тобой землю пробью, ясно?

Нэй обернулся. Тень была незаметной. Куда более незаметной, чем он. Ладонь легла на флейту.

— А вот этого не надо, — произнесла тень и исчезла.

Нэй дернул флейту к губам и вывел двенадцать нот подчинения. Любое живое существо бы вышло ему навстречу.

Но ряды между клеток оставались пустыми. Помимо сонных животных в клетках вокруг будто бы никого не было.

Пока.

Секунду спустя Нэй ахнул, потому что на его шее сомкнулись стальные пальцы королевы ведьм.

— Ах, какой молодой и сладкий мальчик, — осклабилась Ламия, — за подружкой пришел? И как много свободного времени. Такого ненужного, такого пустого.

И тут мир скрутило судорогой, и он замер. Чья-то твердая рука сжала воротник рубашки Нэя и выдернула его из руки Ламии, одновременно выпуская из цепких объятий сжатого времени.

— Кого ты тут искал? — поправляя на носу круглые очки, поинтересовался высокий белокурый парнишка с длинными то ли заячьими, то ли кроличьими ушами.

— Девушку. Волосы красные. В общем, она…

— Червовая, не продолжай, — «Заяц» прошелся вдоль клеток и склонился у дальней.

— Ты мне помогаешь? — настороженно поинтересовался Нэй. Отец всегда говорил — просто так никто ничего не делает. Особенно — первый встречный.

— Ну, я тебе слегка задолжал. Ты отвлек Ламию. И я у нее кое-что одолжил.

— Надолго? — скептически спросил Нэй, не особенно сомневаясь, что «одолженное» входит в перечень тех долгов, что в принципе не возвращаются.

— Пока она меня не поймает, естественно, — юноша поморщился, вытащил из сумки пару отмычек и вскрыл замок, — тем более колдунский закон — что у тебя уперли, то и не твое.

Такой закон действительно существовал. Если у практиковавшего волшебство украли волшебную вещь, полагалось оставить вору украденное. Правда, отец чихал на подобное благородство и последнего вора, кажется, превратил в лягушку. Он называл это честным двухступенчатым обменом.

— Ты-ы? — тихо простонала извлеченная из клетки и получившая пару довольно бесцеремонных пощечин Ирацибета, распахивая глаза и уставившись на Нэя. — Опять спас?

— Ну, в этот раз вроде как даже нарочно, — осторожно заметил Нэй, тем более что ножны с мечом приятно отяжеляли перевязь.

Зайцеухий тихо кашлянул. Нэй взглянул на него.

— Время, мой друг, время...

За спиной раздалось шипение явно ожившей мертвоведьмы.

Вариантов действий было немного. Нэй развернулся, зажмурился, поднял руку, на которой красовалось проволочное кольцо, и произнес активирующее заклинание.

— Впечатляет, — заметил зайцеухий, оглядывая ставшую статуей королеву мертвоведьм, — надолго?

— На пару дней должно хватить, — Нэй снял теперь уж бесполезный глаз василиска с пальца и запустил им в ближайшие кусты, — давайте уже свалим отсюда, не самое милое место.

— Питер Уайт, если что, — улыбнулся «соучастник». — А ты?

— Найрам, Найрам Уайт.

— Однофамилец, как мило.

— Ну вот ты и представился, — радостно воскликнула Ирацибета. Нэй тихо вздохнул.

— Музицируешь? — Питер шагал бок о бок с Нэем, с любопытством изучая весь его музыкально-магический арсенал.

— Он так колдует, — Нэй бросил на болтливую Бетти недовольный взгляд, — например, скрипкой может вызвать единорога.

— Материализовать, — сварливо ответил Нэй. Он бы предпочел не сдавать своих козырей первому встречному.

— Занятно, — хмыкнул Питер, пристегивая к ремню громадные часы-накопитель, которыми очень не хотелось получить по голове, — учился иллюзорной магии?

— Я дилетант, — неохотно признался Нэй, — колдовать учил отец, но он не обучает серьезным вещам, за них слишком многим платить приходится.

— Это уж точно, — Питер огляделся, — темнеет, может, все-таки остановимся?

— Только с Топей выйдем, здесь уж больно мерзко.

— Что-то ты молчишь, — хмыкнул Питер, — ни вопроса, ничего.

— Ты Заяц или Кролик? — спросил Нэй.

— Ты видел белых зайцев летом? — хихикнул Питер.

— И то правда.

— И все? — Кролик шевельнул ухом, будто прислушиваясь.

— А что мне у тебя спрашивать? — поинтересовался Нэй. — Ты не маг, маги своих имен так просто не называют. Даже фальшивых.

— Это не совсем фальшивое имя, — возразил Питер, — я им пользуюсь, и в случае отражения чар оно сработает.

— Тем более. Имя, к которому привык, маг бы не назвал. В то же время ты умеешь воздействовать на реальность. Значит, ты из этих чокнутых временщиков, которым плевать на магическую волокиту с именами, потому что они платят за все своим временем и поэтому торопятся жить, рискуя сдохнуть от временной перетраты.

— Ты много знаешь для дилетанта, — фыркнул Питер, — слушай, я ногу стер, и мы уже в Грибном Лесу. Девчонка тоже долго не протянет.

— Ладно, привал, — от Кролика надо было свалить побыстрей. Он Нэю не нравился совершенно. Так же, как и Ирацибета, он совершено иррационально не отставал от Нэя. Но, в отличие от девчонки, у Кролика поводов вроде «потрепаться со спасителем» не было. И в магии он явно соображал чуть побольше.

— Ох вы мои родненькие, совсем вас эта ведьма запустила, — почти нежно ворчал над часами Кролик, вытащив из рюкзака целый арсенал отверток и прочей часовщиковской дребедени.

— Ну, ты как? — тихо спросил Нэй у Ирацибеты, которая едва ли не свалилась спать прямо под грибом.

— Ноги болят, — прошептала она. — Ты можешь посмотреть в сумке? Там была мазь от мозолей.

— Запасливая? — тихо хмыкнул Нэй.

— Ну, так, немного, — смутилась девчонка.

— Бутерброды будете? — Кролик тем временем перетряхивал свой рюкзак.

— Я буду, — ответила Ирацибета, садясь и стряхивая с волос прицепившиеся веточки.

Нэй наблюдал за происходящим с осторожностью. Он опасался брать еду у первого встречного. Паранойя отца была очень заразным и неизлечимым заболеванием. И Нэю то и дело казалось, что Кролик на него как-то уж слишком пристально косится.

Однако Ирацибета не позеленела, не покрылась волдырями и даже спать засобиралась совершенно естественно. Она носилась по лесу весь день, потом проторчала у Ламии и вряд ли хорошо себя чувствовала после аж двойного применения дурманящих чар Найтмейра и Ламии. Нэю даже на секунду стало жаль девчонку, уж больно неприспособленной она была к зазеркальному ритму жизни. Принцесса, ничего больше и не скажешь.

— А ты будешь спать? — тихо спросила Бетти, приподнимая голову. Нэй одолжил ей свой плащ вместо одеяла.

— Не, я покараулю.

— Ладно, — девчонка зевнула и практически за пару минут уснула.

— Любопытно, — будто бы между делом произнес Питер, — с чего это сыну колдуна помогать какой-то девчонке?

Кролик, не отрываясь, ковырялся в своих часах, а Нэй не мог заставить себя отпустить флейту.

— Меня наняли, — спокойно ответил он.

— Сейчас — да, — голос Кролика был на диво ровным, — но из ее болтовни я понял, что ты спас ее утром. Ото льва.

— Практиковался, — раздраженно ответил Нэй. Кролик насмешливо хмыкнул.

— Не очень правдоподобно, если честно. Ты не из тех, кто будет тратить магию на кого-то просто так.

— Ты на что намекаешь? — процедил Нэй, сжимая флейту и вспоминая вступление для парализующей мелодии. Кажется, семи нот достаточно.

— Да так, ни на что. — Ключик, заводящий часы, заскрипел, Кролик провернул его восемь раз, затем потряс часы и удовлетворенно кивнул, услышав тиканье.

Нэй дернулся, поднимая флейту, но...

— Я быстрей, — произнес Питер, а время снова скрутилось вокруг Нэя в плотный кокон, сжавший даже воздух в горле.

— Частичная остановка, нравится? — ухмыльнулся Кролик, поднимаясь и закидывая на плечо рюкзак. — И раз уж мы настолько синхронно размышляем, позволь угадать. Ты хотел конфисковать стыренные у Ламии Часики? Ну а мне приглянулась твоя скрипочка.

Нэй застонал бы от злости, но не мог и этого.

— Было приятно познакомиться, — хихикнул Питер и исчез среди грибов. А минут через десять время вокруг Нэя снова пришло в движение.

— Урод ушастый, — бессильно и зло прошептал Нэй. Он не мог бросить Ирацибету, он не мог разбудить ее и пытаться догнать кролика-клептомана, тем более что это было тщетно. А между тем скрипка была самым ценным его оружием. Остались флейта, меч и желание сказать «спасибо» ушастому паршивцу за то, что не обобрал целиком. Вдумчивое такое «спасибо», состоящее из разлуки чьих-то плеч и головы.

* * *

Возвращение от лестницы для Оза было нерадостным, хотя он и обзавелся сувениром — медальоном на длинной тонкой цепочке. О его предназначении Оз покамест не задумывался.

Но, как известно, самые успешные личности вечно прыгают с корабля на бал, с бала на верблюда, с верблюда на гондолу. Вот и Оз, выбравшись в Зазеркалье, сразу увидел мелькавшую в небе над лесом Черную Королеву, атаковавшую огромного черного дракона, в лапах которого извивалась маленькая визжащая девчонка.

— Эге-гей, родимая, пойдем-ка, поработаем, — и Оз запрыгал и заскакал по лесу. Преимущество Черного Кровавого Кролика Оза Безариуса перед Черным Кроликом Сиднеем Блэком было хотя бы в том, что Оз в кроличьем облике был размером с того самого дракона.

— К земле его жми, Мэл, — крикнул Безариус и рубанул по драконьему хвосту.

Малявка в лапах Бармаглота снова взвизгнула.

— Святые панталоны Хайтоппа, — охнул Оз, — Мирана...

Девочка болталась в лапе, пытаясь пырнуть дракона явно пока еще тяжеловатым для тонких ручек Вострым Мечом.

— Дядя Оз, — донесся до Кролика крик девочки.

Бармаглот извернулся, хлестнул Мэл хвостом, пылкнул синим пламенем, окутав пожаром половину леса, и сделал крылья.

Черная Королева вполне ожидаемо бросилась спасать подданных.

Озу же пришлось преследовать дракона единоКосно.

— Тушите, тушите, — левитируя из озера воды с добрую его треть, крикнула Малефисента пылающим энтам.

Она до сих пор не могла поверить, что ее волшебство окажется столь малоэффективно против драконьей чешуи. Пожалуй, сейчас она видела только один способ помощи племяннице, и он ей совершенно не нравился.

— Румпельштильцхен! — рявкнула она, опускаясь на землю. Колдун исчез давно и лучше бы не возвращался. Но он появился в Стране Чудес снова. Не так чтобы давно. Один. Казалось, за годы, проведенные в другом мире, отшельнические привычки этого магистра магических сделок усугубились стократно.

— Вот так сюрприз, — хмыкнули за спиной. — Давно не виделись, ваша светлость.

Малефисента, развернувшись, сбила колдуна взмахом крыла.

— Не подкрадывайся ко мне, ясно?

— Конечно, конечно, — хихикнул Румпельштильцхен, поднимаясь, — как ваши ферзевые дела, о Черная Госпожа?

— Мне нужна помощь!

— Берешь быка за рога? — с лица колдуна не сходил широкий оскал. — Хотя ты права, время — ценный ресурс.

— У моего брата украли ребенка. Дракон. Полетел, к слову сказать, в сторону твоего замка.

— Да ты что... — задумчиво отозвался маг.

— Спаси ее, Румпель.

— Чем заплатишь, Мэл? — отбрасывая в сторону политес после озвученной просьбы поинтересовался Румпельштильцхен. — За магию надо платить, помнишь?

— Свои цены ты называешь сам.

— Есть у тебя одна безделица, дорогуша. Полезная такая. Что позволяет не терять лицо, проходя в отражения.

— Маску? — ахнула Черная Королева.

— Ну, или можем сходить на обед к дракону.

— Согласна. Но ты ее спасешь...

— Обязательно, дорогуша, обязательно.

Чародей, второй по талантам после самой Малефисенты, но куда более изощренный в применении оных дарований, растворился в клубах дыма. Почему-то Малефисенте почудилось выражение растерянности на его лице.

А дракон тем временем спешил так, словно у него пылал хвост. Прежний обитатель прежнего тела — унылый человек, звавший себя Тик-Таком, — знал о местном чародее, что тот умел решать любые проблемы. А тот, кто гнался за Бармаглотом, источал запах не просто проблем. Он пах смертью.

Над гладью Зазеркального Озера на краю Болтливого Луга красовался своими полуразрушенными стенами замок, который непременно рассыпался бы в пыль, если бы его перестала хранить в неизменном виде чья-то магия. Магия того, кто не собирался заманивать к себе никого блеском шпилей и яркими флагами, будто бы наоборот желая отпугнуть подальше всех возможных гостей.

Бармаглот опустился за стеной, выпуская из когтей девчонку. Пока мага нет, надо с ней разделаться.

— Не помню, чтобы приглашал гостей, но добро пожаловать, — раздался со стены ехидный голос.

Дракон поднял голову и уставился на колдуна, безмятежно сидевшего на обшарпанном кирпиче.

— Румпельштильцхен, это ты? — прорычал Бармаглот.

— Допустим, дорогуша, — наглости у чародея хватало, чтобы насмехаться над рептилией, чешуя которой отражала магию.

— Я слышал, ты можешь много, колдун.

— Я могу все, если предложишь достойную цену, — усмехнулся Румпельштильцхен.

— Мне нужно бессмертие.

Волшебник посмотрел на Дракона и расхохотался.

— Тебе? Зачем? Драконы и так живут слишком долго.

— Если их не убивают...

— Так вот оно что! Чего же боится столь большая, — смешок, — животина?

— Слышишь? — Бармаглот бросил взгляд на лес. — Оттуда идет враг. И в отличие от вас, чародеев, этот может убить даже бессмертных духов.

Румпельштильцхен задумался. Бросил взгляд на лес, в котором сшибал деревья, направляясь к замку, гигантский Черный Кролик, и на всхлипывавшую у башни девчонку.

— Способ решения твоей проблемы есть, милая ящерка. Готов ли платить?

— Заплачу назначенное.

— Хорошо, — колдун улыбнулся, повел рукой, и в ладони его появился свиток. Тонкий, желтоватый.

— Что это? — прошипел дракон.

— Решение твоей проблемы.

— И как мне поможет лист бумаги?

— Ох, милая ящерка, если бы хоть каплю смыслил в магии! — патетично вздохнул Румпельштильцхен. — Это пророчество. Оракулум. Пророчество обретает силу, когда его озвучат, увидят или прочитают. И никто и никогда уже не сможет ему помешать. Устные пророчества еще можно развеять, подождав лет этак двадцать. А вот записанные слова непреложны.

— И чем это мне поможет?

— Найди хоть одного читателя, ящерка.

— Она подойдет? — Бармаглот уставился на девочку.

— Сомневаюсь, что сие создание умеет читать.

— Тогда она мне не нужна... тем более она достала Вострый Меч из камня, значит, может мне повредить.

— Но-но, — маг преградил дорогу шагнувшему к девочке дракону, — сходи оцени товар, потом приходи поговорить о цене. А девочку оставь как залог. Убьешь, если не сработает.

— Ладно, — прошипел Бармаглот и, взлетев, закружился над окрестностями.

— Удачи, дорогуша.

Если бы дракон разбирался в ухмылках людей, он бы понял, что где-то в условиях сделки есть подвох. Но он тяжело взмахнул крыльями и взлетел, сшибив хвостом шпиль.

— Нет, ну действительно скотина, — покачал головой маг. — Пришел, испортил хорошую вещь, — и щелчком пальцев восстановил шпиль.

За Болтливым Лугом на шляпке одного из грибов, закинув руки за голову, лежал, подставляя бледное лицо солнцу, паренек с повязкой на глазу. Он просто не мог не подскочить, чуть не проглотив при этом трубку, которую раскуривал, когда над ним пролетел дракон, а затем на голову приземлился свиток.

Дракон приземлился чуть поодаль.

— Я тебя догнал, — раздался голос за его спиной.

Враг с огромной косой наперевес вышел из-за грибов.