Улыбка дьявола (джен)

Утром, как и обещал Грач, Франсуа вызвали к Леблану. Капитан мельком успел увидеть Юнгханса, но подойти к нему не успел. Фридрих заметил его, улыбнулся виновато и показал огромную папку с документами, и Франсуа решил, что лучше его не отвлекать.

Леблан встретил его с недоуменным видом.

— Вас, Тео, отправляют в Африку, — растерянно произнес генерал. — Признаюсь, я хотел направить вас в Азию или в Пруссию, но имел глупость сообщить это Даву. Он нашел вам другое место...

Франсуа чуть улыбнулся уголками губ. «Ах вот почему Даву обратил на меня внимание... Леблан, у вас длинный язык, если бы вы не рассказывали про ваши планы, маршал и не догадался бы, что я хочу уехать и что мне неважно куда».

— Пожалуй, это потому, что сегодня утром арестовали прусского атташе, и отношения с Пруссией у нас резко ухудшились, — по-своему истолковав выражение лица Франсуа, добавил Леблан. — Увы, вы немец, и боюсь, Даву просто не доверяет вам.

— Азия, Пруссия или Африка — мне все равно, — произнес спокойно Франсуа. — Лишь бы не здесь, в Фонтенбло.

— Хорошо, — Леблан облегченно выдохнул. — А! Вас просил заглянуть какой-то человек, по форме генштабист... У него аксельбант золотой, вроде бы сейчас такие у этих господ. Не очень приятная личность, прямо скажем.

Франсуа кивнул, отдал честь и, щелкнув каблуками, вышел. С Грачом он столкнулся прямо в коридоре, у самого кабинета. Он определенно ждал его.

— Мне нужно кое-что вам отдать, — произнес он, поманив за собой. — Пройдемся пешком. Я решил, что нет смысла брать экипаж.

До Генштаба в этот раз добрались гораздо быстрее, и Франсуа с неудовольствием отметил про себя, что в первый раз его нарочно повозили по городу. В кабинете у Грача был идеальный порядок. Все на столе было аккуратно разложено, чтобы в любой момент можно было сесть за работу. И тем удивительнее было видеть в углу этого идеального кабинета разломанное бюро прусского атташе.

— Отмычки не помогли, — заметив удивленный взгляд Франсуа, пояснил Грач. — Пришлось ломать топором.

— Как же вы его вытащили? — изумился окончательно Франсуа.

— У меня есть связи в доме, — пожал плечами Грач.

Франсуа кивнул и уже было забыл, но вдруг ему вспомнилась племянница атташе, юная красивая Луиза, и холодная грусть в ее глазах, и он возмутился:

— Не стыдно вам играть с девушкой, столь искренне любящей вас?!

Грач, перебиравший документы, замер и чуть побледнел. Взгляд его резко зажегся странным, неприятным, опасным огнем. Бумаги задрожали в пальцах. Губы, и до этого казавшиеся тонкой линией, сжались еще сильнее.

— Это нужно для Франции, — чеканя каждое слово, произнес он. — Благодаря Луизе я знаю этот дом, как свои пять пальцев.

— Но девушка!..

— Я попрошу не мешать мне и не лезть в дела, в которых вы не смыслите, — оборвал его Грач, и Франсуа вздрогнул: до того неестественным и жестким стал его голос, — на войне все средства хороши, а уж тем более на войне за кулисами. Цель оправдывает средства.

Франсуа промолчал, не став более вмешиваться, только обозвал Грача бесчувственным и бессердечным подлецом, утвердившись во мнении, что он рутинер.

Грач молча продолжал перебирать бумаги, успокаиваясь. Франсуа задел больную для него тему. Генштабиста даже мелко потряхивало от гнева. Через некоторое время он отложил все документы кроме одного и пододвинул его к Франсуа, скрипнув бумагой по гладкой столешнице.

— Тут касается вас, — хмыкнул он. — Нашли в бюро. Вас и там, в Пруссии, держат на мушке, но как потенциального нашего агента. Будьте осторожны, вас сейчас будут пытаться либо переманить, либо устранить. Один раз уже попытались... Не забывайте, шпиона мы пока еще не поймали.

Впрочем, шпион больше не тревожил Франсуа, то ли боясь быть раскрытым, то ли прознав, что его действительно завербовал Черный кабинет. Он явно не был дураком и стал крайне осторожен, даже Грач затруднялся предположить, кто этот человек. В следующий раз грозный призрак прошлого возникнет перед Франсуа лишь в начале 1812 года, через семь лет после описанных событий.

Пока Франсуа внимательно изучал письмо, написанное тем же четким каллиграфическим почерком, что и все документы, найденные в его столе и подведшие его под трибунал, Грач не терял времени. Он вытащил небольшой саквояж, открыл его и принялся доставать из него различные инструменты. Тут были и отмычки, и алмаз для резки стекла, и много других вещей, о назначении которых знал лишь их хозяин.

Франсуа мельком глянул на стол поверх листа, удивленно взглянул на Грача и продолжил читать.

— Вам придется научиться пользоваться всем этим арсеналом, — Грач ухмыльнулся, постукивая пальцами по столу. — С отмычками я познакомлю вас чуть позже, ничего премудрого в их использовании нет, нужно лишь найти подходящий угол нажима... Куда интересней вот эта вещица...

В руках его блеснул тонкий острый кинжал с резной ручкой, на самом ее конце виднелся зеленый камушек. Франсуа невольно содрогнулся — улыбка Грача была до жути похожа на острое лезвие.

— Исключительная вещь, — Грач достал кольцо в виде змеи, почти такое же, как и у него на пальце. — И незаменимая в нашем деле. Не смотрите, что он такой тонкий, сломать его сложно. Персидская работа, хотя идея подсмотрена у испанцев. Вставляйте в кольцо осторожнее, я при первом знакомстве с этим кинжалом перерезал себе все пальцы.

Франсуа аккуратно вставил кинжал в отверстие, и он легко свернулся в кольцо. Зеленый камушек сделался макушкой змеи. Только сейчас, разглядывая это поразительное изобретение, капитан заметил гравировку. «Memento», — удивленно прочитал он. На кольце Грача гравировка гласила «Avem».

— Грач? — Франсуа указал на надпись.

— Птица, — поправил его Грач, обнажив белые зубы в улыбке.

Франсуа вновь сделалось жутко. Грач не улыбался, а скорее скалился. Глаза его оставались серьезными и холодными, как сталь. Капитан до сих пор ни разу не увидел у него искренней улыбки.

— Поскольку вам придется писать мне, советую найти себе псевдоним, — произнес генштабист. — Что насчет Мементо? Очень похоже на «Момент». А ведь именно момент вас спас. Если бы ваш кузен его прошляпил, встали б к стенке.

— Что ж, буду Мементо, — согласился Франсуа.

— Разговор наш окончен... Инструменты я вам одолжу, благо у меня есть запасной комплект. Не теряйте их, вещи, все-таки, дорогие. Есть какие-то вопросы?

— Отмычки, — напомнил ему Франсуа, указав на них.

Грач, кивнув, встал, обошел стол, присел перед ящиком с замком и принялся объяснять, как бесшумно взломать его.

Франсуа слушал внимательно, чуть хмурясь. Грач объяснял сухо, не уходя от темы. «Вышколил же вас Генштаб, — рассеянно подумал капитан. — В вас нет ничего от живого человека. Вы — механизм часов, безупречно отлаженный и никогда не дающий сбоя... Ах Грач, как мне вас жаль, как мне жаль всех ваших коллег! Из вас сделали здесь марионетку, ограничивающуюся «так точно» и «никак нет»; сделали официанта, подносящего блюдо-работу генералу; сделали слугу, который не имеет собственной жизни, а имеет лишь Родину, ради которой существует...».

Замок щелкнул тихонько, и Грач открыл ящик.

— Немного практики, и научитесь делать это быстро, — он зевнул устало. — Ах да… Запомните одну вещь: если времени нет и нужды быть тихим также, просто ломайте замок, не мучайтесь.

Франсуа кивнул. Грач захлопнул ящик, бережно сложил все инструменты в саквояж и вручил его капитану. Ничто не изменилось в его спокойном лице. Франсуа хотел еще спросить об остальных инструментах, но, встретившись с сухим взглядом генштабиста, смолчал.

Дома, сидя у камина, Франсуа еще раз пересматривал содержимое саквояжа и вдруг нашел небольшую записную книжку. Вся она была исписана удивительно красивым, четким, следующим стандарту прописей почерком, очевидно, принадлежащим Грачу.

«Фомка — сбить замок, отжать дверь; Выглядит как ломик, который легко просунуть в щель;

Коловорот — просверлить дырку в стекле; Алмазное сверло, осторожно;

Щипцы, «шведки» — переломить механизм замка;

Свертыши — для взлома сложных замков...»

Франсуа изумленно поднял брови. Неужто Грач сам не помнит, что к чему?.. И только через несколько минут он понял: Грач написал это для него, чтобы он не дай боже не перепутал ничего. Капитан невольно улыбнулся. «А все-таки, вы живой!» — подумал он не без радости.

* * *

«Святая Анна» покачивалась на волнах в порту Гавра. Франсуа поднялся на палубу и огляделся: корабль был небольшим и по своему типу напоминал шхуну. Прохлада от воды приятно освежала после душного города. Был жаркий день, и все плавилось в зное булыжных мостовых. Весна окончательно вступила в свои права.

— Капитан Филипп Сен-Жан, — представился ему загорелый мужчина, чуть коснувшись своей треуголки. — Вы, надо понимать, господин Тео? Право, из-за вас мне придется делать большой крюк.

— Прошу извинить, — Франсуа чуть поклонился. — Я не хотел заставлять вас отклоняться от курса.

— А, пустое, — Сен-Жан рассмеялся звучным смехом. — «Святой Анне» это не сложно. Располагайтесь, юнга вас проводит. Постойте, вас двое?..

Франсуа удивленно обернулся. У него за спиной с беспечным видом стоял Виктор. От неожиданности Франсуа отшатнулся и во все глаза уставился на кузена, размышляя, не припекло ли ему голову.

— Надо же кому-то за вами следить, — фыркнул Виктор, поведя бровью. — А то вы натворите дел. Ну, что ты стоишь столбом? — это уже относилось к юнге.

Мальчишка, кивнув, побежал провожать их в каюту. Капитан Сен-Жан проводил их удивленным взглядом, пробурчал что-то себе под нос и ушел на мостик. Вскоре послышалась его команда отчаливать. Косые паруса «Святой Анны» поймали ветер, и корабль, управляемый умелыми руками, стал выходить из порта.