Молчание (джен)

Небольшие советы «на троих» стали уже традицией.

Были и другие, «малые» советы, как их в шутку окрестила Джайна, с влиятельными людьми вроде Утера. Кто-то был в курсе их знания, кто-то не был...

Большими советами внезапно оказались именно эти почти дружеские посиделки, где принимались действительно важные решения. Именно на таком совете было решено, что девушке сейчас лучше бросить обучение. Если бы раньше с этим проблем не было — все помнили, что её именно направили на помощь Артасу, — то тут внезапно встала проблема в лице её учителя.

И хвала дипломатическим способностям принца Келя, сумевшего как-то уговорить старого архимага, что происходящее важнее.

А происходило...

Самое смешное, ничего не происходило.

Лорд Гаритос, собрав войска, уплыл в Нордскол. Уже выяснили, что пленным магом был не кто иной, как Кел’Тузед, которому вообще-то полагалось уже умереть. Но на момент отправки он был подозрительно жив. Утер сказал, что в ответ на послание о поимке бывшего мага Кирин-Тора он посоветовал лорду Гаритосу после казни сжечь его останки Светом, и тот вроде бы даже выразил своё полное согласие... Но, увы, слова некроманта оказались сильнее слов мудрого паладина.

Что происходило в Нордсколе, никто не знал. Мурадин должен был вот-вот прибыть, а больше там не было никого, кто мог бы доложить обстановку. Поэтому ждали сообщений от самого Гаритоса. Кель’тас здраво предположил, что если всё будет идти по-старому, то поначалу тот даже будет поддерживать связь с Лордероном — по мере возможности и до момента... момента чего — никто не знал.

Мурадин сообщил чётко: на месте Фростморна кратер.

Это не могло не радовать. Но вот неопределённость тяготила. Что мог выдумать Нер’зул в такой ситуации, никто не знал. В конце концов, Фростморн ведь был его творением.

В очередной вечер сидели в покоях Артаса. Понимая, что центр событий сейчас сместится, все трое прибыли в Лордерон, к немалому изумлению короля Теренаса Менетила, не ожидавшего визита принца эльфов.

Отец Артаса был вторым человеком, которому они рассказали обо всём. Это было проще, чем ребенку убеждать Утера — хотя бы потому, что события уже тронулись с места. Да и слова двух принцев выглядели как-то повесомей.

Этим вечером они сидели вчетвером. Вернее, лорд Утер зашёл ненадолго, занести принцу Кель’тасу кое-какие бумаги.

— От лорда Гаритоса? — удивленно поднял бровь тот, вчитываясь. — О том, что моим эльфам нельзя доверять?

— Список дезертиров прилагается, — громыхнул в ответ Утер. Кель поднял голову, взглянул на пачку бумаг в его руках.

— А это, я так полагаю, сопутствующие документы?

— Да. Приказы об арестах и казнях, — не стал отпираться Утер.

И через секунду выронил тлеющие бумаги. Крошечный файрбол, брошенный Кель’тасом, воспламенил их с ужасающей легкостью. Вскоре на каменном полу осталось лишь немного золы.

— Не слишком ли много вы себе позволяете, принц?!

— Это были мои разведчики, — спокойно, особо выделив последнее слово, ответил Кель. — Поимённо, все до одного. Полагаю, они решили, что плыть в Нордскол по наущению столь... ненадёжных источников глупо, и предпочли вернуться ко мне.

На такое паладин ничего не смог возразить, лишь с недовольным видом огладил бороду. Больше дел к ним у него не было, и, попрощавшись чуть прохладнее обычного, он ушёл.

Джайна, уже слегка охрипшая за этот вечер, собиралась было продолжить занимательную историю о похождениях Аспекта магии и сущности Солнечного Колодца, но передумала, услышав, что Утер с кем-то говорит в коридоре.

Потом дверь распахнулась от мощного рывка.

— До-о-обрый вечер, уважаемые! — взревел появившийся на пороге Мурадин. В одной руке дворф ловко, невзирая на заметное любому опьянение, сжимал ещё наполовину полную кружку внушительных габаритов, во второй был небрежно зажат какой-то свиток.

— Друг мой! — воспрянул Артас. — Рад видеть тебя!

— И я рад, принц! Но сейчас у меня разговор к принцу Кель’тасу, — толстый палец указал на слегка опешившего эльфа, до этого особых дел с правителем Стальгорна не имевшего. Так, дипломатические отношения, не более.

Спросить, в чём дело, эльф не успел. Мурадин грохнул на стол кружку, не обращая внимания на разложенные там бумаги, тут же украсившиеся мокрым кругом, и раскатал поверх них свиток, оказавшийся свеженькой, только-только отрисованной картой.

— И что это, позвольте спросить?! — громогласно уточнил он, ткнув куда-то в очертания северного материка. Кель невольно наклонился, вглядываясь в вязь тонких линий. И внезапно понял, что сильные пальцы подозрительно сжали ворот его мантии.

— Что это, я спрашиваю?!

— Кратер Дворфа, — медленно зачитал Кель.

— Вот именно! Дворфа!!! — возмущение в голосе Мурадина было таково, что, казалось, уже не помещалось в нем. — Дворфа, а не Мурадина!

Последовавшее за этим заковыристое дворфское ругательство Кель при Джайне бы переводить не стал. Как и Артас, придерживавшийся, похоже, того же мнения. И так у девушки кончики ушей покраснели от одного тона.

— Смею заметить, это была не совсем верно понятая шутка... — начал Кель, аккуратно пытаясь выпрямиться, но ему не дали.

— Ах, шутка?! — взревел Мурадин, и в следующий момент эльф красиво отлетел от стола к стене, по которой и сполз на пол.

— Кель! — охнула подскочившая к нему Джайна, а Артас, не ожидавший такого от дворфа, на всякий случай заступил ему дорогу. Но Мурадин не стремился завершить начатое. Похоже, его вполне удовлетворил результат, так как он от души приложился к кружке.

Потом с сожалением потряс её, обнаружив, что она опустела.

— Кратер Дворфа, — процедил он, бросив взгляд на карту. — Блады всегда блады!

И вышел.

Наверное он не собирался хлопать дверью. Она просто оказалась менее прочной, чем ожидал пьяный дворф, а потому изрядно перекосилась. Не дворфская постройка, как ни крути.

— Он живой? — осторожно уточнил Артас.

— Я не уверен... — прошелестел в ответ ещё не до конца пришедший в себя Кель’тас.

Артас покачал головой, глядя на дверь.

— Ты слышал то же, что и я?

— Да... — Кель с помощью Джайны сел, осторожно прикоснулся к скуле. — Полагаю то, что с ним случилось, ему на пользу не пошло. Настоящий Мурадин был более сдержан в своих чувствах...

— И менее счастлив, — задумчиво заметил Артас. — Поговорю с ним завтра.

* * *

На следующее утро, встречая прибывшую в Лордерон Сильвану Ветрокрылую, принц Кель’тас был собран, деловит и слегка бледен. Немного переборщил, пряча остатки синяка, как определила намётанным женским глазом Джайна.

Прибывшая эльфийка тоже явно это заметила, но никак не прокомментировала.

Вообще, приветственная часть была такой, будто никто не ждал, что с севера вот-вот нагрянут войска Плети.

И даже Мурадин, трезвый и смущённый, подошедший после к Келю извиниться за вчерашнее «немного неформальное возмущение», как выразился дворф, делал вид, что всё в порядке. Кель’тас заверил его, что всё понимает, и картографы уже наверняка учли небольшую ошибку принца Артаса.

А после едва заметно вздрогнул, обнаружив желание тётушки обсудить с ним какой-то важный вопрос.

И только её вскользь брошенный намёк о том, что разговор будет касаться и будущего Луносвета, а заодно и людских земель, позволил ему пригласить с собой Артаса с Джайной, а не оставаться с быстрой на язык эльфийкой наедине.

— Итак, племянничек... — зелёные глаза под неизменным рейнджерским капюшоном сощурились, когда эльфийка прислонилась к широкому подоконнику, опёршись на него руками. — Я бы хотела уточнить, что же за письма ты слал мне всё это время, намекая на необходимость передислокации моих войск?

— Леди Сильвана, — выступил вперёд Артас, — это касается того, что беспокоит всех нас...

— О... У меня теперь два племянника, принц Артас? — невинно улыбнулась Сильвана, и человеческий принц, смешавшись, замолчал.

— Я слушаю, Кель’тас.

— Видите ли, тётушка, — издалека начал тот, — до вас уже дошли слухи об отплытии на север части войск Лордерона?

Эльфийка молчала всё то время, пока он осторожно вводил её в курс дела, стараясь обходить острые углы. С переменным успехом, надо сказать — уж больно насмешливая улыбка то и дело кривила её губы.

Когда Кель замолчал, она лишь устроилась удобней, чуть сместив руку.

— Позволь напомнить тебе, дражайший племянник... Кто выхаживал тебя более полувека назад, когда тебя внезапно настигла некая странная хворь? — насмешливо уточнила она.

Глаза Келя расширились. Артас не понял, в чем дело, зато вот Джайна сообразила довольно быстро.

— Так вы знали, всё это время? — ужаснулась она.

Сильвана некоторое время полюбовалась выражением лица племянника. Потом всё же снизошла до ответа.

— Всё верно, девочка. Мой дражайший племянник весьма помог мне этими письмами. Он выглядел таким дурнем, что никто ничего не заподозрил, когда я действительно начала переброску войск.

— Тётушка... — слабо выдохнул Кель.

— Ах, оставь слова благодарности, — небрежно отмахнулась та. — У нас ещё множество дел.

* * *

Падение Лордерона было предрешено.

Это поняли тогда, когда войска Плети прошли через Кель’Данас, разрушив не только все эльфийские врата, но и разоряя мирные поселения. Лорд Гаритос, ныне Король мёртвых, как будто с цепи сорвался, уничтожая всех.

Артас предположил, что Кел’Тузед все-таки мёртв.

Но это оказалось не так: некромант шёл рядом с повелителем, почему-то до сих пор живой.

Оставалось загадкой, почему Гаритос не пошёл на Лордерон, а сразу двинулся к Солнечному Колодцу. Разведчики докладывали, что оружием его вместо меча стал топор, тоже явное творение рук Нер’зула. И, похоже, именно им был осквернён Колодец.

А пока же Сильвана с Кель’тасом выбивались из сил, стараясь хоть как-то увести остатки своего народа. Нет, никто не питал ложных надежд. Все войска, какие только можно было отвести, перебросили в сторону от основной линии прорыва Плети, благо её путь знали загодя. Тропа Мертвых испятнала земли некогда цветущего острова.

Те, кто остался защищать Луносвет, были обречены — все это понимали. Там остались те, кого или не смогли убедить, или просто решили пожертвовать, понимая, что им ничего не объяснишь.

Среди павших в тот день был и отец Келя.

Кель’тас знал, что это неизбежно, но до последнего надеялся, что хотя бы тут история не повторится. Ведь остался жив Кел’Тузед. Ведь осталась жива Сильвана.

Но нет. Не в этот раз.

Караваны беженцев тянулись на юг, туда, куда и должны были — за Стальгорн, к Штормграду.

Мурадин внезапно разрешил рейнджерам Сильваны остаться неподалёку от его земель, благо болотистый Лок Модан был скорее вотчиной охотников, так-то дворфы там почти и не жили. Эльфийка восприняла предложение в благодарность, хотя и понимала, что оно не лишено корыстного интереса. В гористой местности её рейнджеры могли отстреливаться от войск Плети сколько угодно — были бы стрелы да возможность менять отряды, давая им отдых. А стрелы дворфы могли обеспечить в любых количествах.

К тому же требовалось где-то поселить всех беженцев, которых сейчас, когда Луносвет был предупреждён заранее, оказалось много.

Эльфийский народ был спасён — и лишь Кель’тас понимал, что это ненадолго, до тех пор, пока не иссякнут накопленные запасы маны. Но пока у него было время на раздумья.

И пока были другие дела.

Лордерон обезлюдел.

Ушли все, король приказал очистить эти земли, не давая Плети свежих бойцов. На кладбищах взрывались дворфские пороховые заряды, разнося могилы и лежавших в них. Плеть ждало глубокое разочарование.

Тем более глубокое, что город не собирались сдавать без боя. Войска лорда Гаритоса двигались слишком быстро, не встречая сопротивления, и требовалось дать беженцам хоть немного времени. Растянутые караваны, которые от атак редкой пока ещё нежити прикрывали паладины — во главе с Утером, приказом короля высланным вместе со своими людьми, — были слишком лакомой добычей для Плети.

— Ты уверен, отец? — Артас глядел на короля Теренаса.

Облачённый в доспех, подпоясанный мечом, тот вовсе не напоминал полубезумного старика, которым должен был бы быть. В блёклых старческих глазах сейчас горел какой-то огонёк, который не давал ему уйти вслед за остальными.

— В твоих снах, сын мой, я умер трусом, боящимся даже перед лицом смерти признать свои ошибки. Теперь же у меня есть шанс погибнуть, спасая свой народ. Преклони колено!

Артас медленно опустился на колено, склонил голову. Стены тронного зала, которые должны были увидеть возвращение его, как короля, молчали. Молчали замершие воины, молчали стоявшие поодаль Кель’тас с Джайной.

— Мои дни сочтены. Пора тебе стать королём, — Теренас медленно снял с головы корону и ещё медленней опустил её на голову сына. — Помни, сын мой, лишь воодушевив сердца своего народа, ты узнаешь, что такое истинная победа. Иди. Правь мудро.

— Так и будет, — Артас поднялся. Сжал латный наплечник отца, взглянул в последний раз — и вышел.

Большая часть воинов ушла за ним. Ушли двое магов.

Остались лишь те, кто собирался сложить свои головы на этих стенах.

Король медленно обвёл их взглядом, вытащил меч и отбросил ненужные ножны.

— И помните, чем больше врагов уйдут отсюда целыми — тем больше их будет преследовать ваши семьи. Сократим их число!