Молчание (джен)

Принц вошёл в свои покои, на ходу нервно расстегивая пряжку плаща. Та никак не желала поддаваться, и он в раздражении дернул её, чуть не вырвав из края ткани.

Плащ наконец полетел на пол, а Кель’тас ничком бросился на кровать. Перевернувшись на спину, он со злостью ударил кулаком по подушкам. Вычурный воротник врезался в шею, но он не замечал этого.

Всё чуть не пошло прахом.

Все его усилия. Все его попытки хоть как-то повлиять на чудовищный ход истории.

Всё!

Всё из-за какого-то нелепого, непонятно кому и зачем нужного саботажа.

О, его люди, несомненно, разберутся с этим... Рано или поздно. Но это не вернёт потерянного им месяца и запятнанного имени. Последнее было даже хуже — сейчас, когда оно было так нужно...

Хорошо, что Артас всё-таки выжил.

Его изумлённое, встревоженное и одновременно доверчивое лицо первую неделю снилось ему в кошмарах, раз за разом пропадая в столбе яркого белого пламени.

Кель’тас выдохнул, пытаясь успокоиться. От мыслей, что было бы, погибни человеческий принц, у него начинала раскалываться голова. Даже сейчас он уже совершенно не был уверен, что всё пойдет как нужно. Но без Артаса... Без Артаса все его знания не имели вообще никакой ценности.

Свет побери этот Свет... Как же хорошо, что этот мальчишка все-таки неплохой паладин.

Встав, принц взял со столика бутыль вина, неровно плеснул в бокал, выпил, не чувствуя вкуса.

Подошёл к окну.

Над Далараном висела полная луна. Кель бездумно разглядывал залитые неверным светом улицы.

Наверное, Артас спит сейчас в своих покоях. Или нервно меряет их шагами, снедаемый тем же беспокойством, что мучило и его.

Принц понял, что допивает уже второй бокал вина, и торопливо поставил его обратно на столик. Не хватало ещё только напиться, этого точно никто не поймёт.

Взяв себя в руки, он принялся методично снимать парадные одеяния. Кожаные наплечники, нагрудник и наручи, плотная куртка, мантия — всё в беспорядке летело прямо на пол, чего обычно принц себе не позволял. Но сейчас ему было как-то всё равно. Он лёг, прикрыл глаза. Зеленоватый свет трёх сфер, паривших под балдахином кровати, действовал успокаивающе.

Он вспоминал произошедшее, пытаясь понять, как же так вышло.

Вспоминал с самого начала.

Артас... Всё сходилось на нем. Мальчишка в первую их встречу оказался совсем не таким, каким он ожидал его увидеть. Характер... Было в нём ещё тогда что-то, что не давало увидеть того, кем он должен был стать в будущем. Чем дальше — тем больше, хотя, конечно, отчасти в этом был виноват он сам. Эльф с первой встречи пошёл на сближение с малолетним принцем: тому было лестно поначалу, а потом действительно стало интересно его общество. В чём-то даже удалось дополнить воспитание Утера. Нет, тот был мужик неглупый, как и Мурадин, но вот эти их чисто военно-паладинские замашки...

Конечно, теперь он знал ответ, почему всё обстояло именно так.

Он отчётливо помнил, как паладин появился на пороге его камеры, сжимая в одной руке бутыль вина, а в другой — две простые глиняные кружки. Молот покоился на бедре, будто говоря: не ждёт Артас нападения.

Кель’тас поднялся ему навстречу. Они так ни разу и не виделись после того печально закончившегося тренировочного поединка — и эльф замялся, не зная, что сказать. Коротко кивнул, приветствуя друга. Друга ли теперь, правда...

— Ну здравствуй, — Артас поставил кружки на простой деревянный стол, так отличавшийся от изящной обстановки в покоях эльфа.

— Рад видеть тебя в добром здравии, — осторожно ответил Кель’тас. Он задумчиво оглядывал паладина. Выглядел тот вполне здоровым — разве что на левой половине лица кожа всё ещё была слишком свежая, не обветренная и загрубевшая. Да топорщился на голове с этой стороны короткий ёжик волос. Привычные длинные пряди, уцелевшие справа, смотрелись весьма странно.

— Джайна не дала обрезать, — поняв, куда смотрит эльф, пояснил Артас.

— Узнаю её, — губы Кель’таса тронула едва заметная улыбка, впрочем, тут же исчезнувшая. — Как она?

— Тоже не верит, что это был ты, — легко ответил Артас, и у Келя камень с сердца свалился. Это был всё тот же открытый, местами чересчур наивный паладин, каким и был до покушения.

— Я рад, — тихо заметил эльфийский принц, и Артас его понял. Хлопнул по плечу, широко ухмыльнувшись.

— Я тебя сколько знаю? Если тебе когда и потребуется от меня избавиться, ты сделаешь это чужими руками, бладская ты морда! — хохотнул он и удивленно нахмурился, почувствовав, как буквально закаменели мышцы эльфа под его рукой.

— Как ты меня назвал? — длинные уши дёрнулись, когда Кель’тас резко поднял голову.

Артас, чуть покраснев, медленно опустил руку и отступил к столу. Взял бутыль, будто та как-то могла помочь, повертел в руках, чувствуя пронзительный взгляд не сводящего с него глаз эльфа.

— Хочу довести до твоего сведенья... — голос Кель’таса был странно, отрешённо спокоен, — эльфами крови мы станем... совсем не скоро.

Артас уставился на него, абсолютно не обратив внимания, что бутылка хрустнула, а по его руке потекло вино, быстро смешиваясь с кровью.

— Позволь узнать, мой друг... Откуда ты знаешь этот язык?

— Вероятно, оттуда же, откуда и ты, Артас... — Кель’тас осторожно потянул его за рукав, отводя руку паладина так, чтобы он не запятнал кровью одежду. — Или как мне тебя называть?

— Да так и называй... А как звать тебя?

— Так же, — эльф задумчиво глядел на Артаса. — Ты намерен истечь кровью, дабы сказали, что я опять попробовал тебя убить?

Паладин только сейчас обратил внимание на расколотую бутыль, оглядев её так, будто видел впервые. Разжал ладонь, и большая часть осколков упала в лужу на полу.

— Позволь, я помогу, — предложил Кель, указав на те, что вонзились в плоть. Артас медленно кивнул и молчал всё время, пока севший обратно на табурет эльф вытаскивал стекло.

— Всё, вроде... — наконец сообщил Кель’тас. Огляделся, ища, обо что бы вытереть вымазанные в крови пальцы. Артас, ладонь которого на секунду окутало сияние света, таким не заморачивался и вытер её прямо о столешницу. Глядя на это, Кель молча промокнул пальцы краем мантии, заслужив удивлённый взгляд принца.

— Итак? — нарушил повисшую тишину всё тот же эльф. — О чём ты хочешь спросить?

— Сколько ты тут? — медленно уточнил Артас.

— Больше семидесяти лет, — легко ответил Кель’тас, заслужив ещё один изумлённый взгляд. — А ты?

— Лет десять.

Надо же, значит, мальчишка уже был не совсем самим собой ещё практически с самой первой их встречи, отметил Кель.

— Я думал, кроме меня никто о будущем не знает, — помолчав, заметил Артас.

— А как же Медив? — поднял бровь Кель’тас, становясь всё тем же слегка ироничным эльфом, которого всегда знал паладин.

— По-моему, он старый шарлатан, — проворчал Артас, — и у него не очень-то и получилось.

— А что сделал ты? — уточнил Кель. Артас снял с пояса молот и молча положил его на стол. Эльф некоторое время рассматривал выточенное из зачарованного кристалла оголовье.

— Теперь мне есть что противопоставить зову Нер’зула!

— Я рад, — серьёзно кивнул Кель’тас и, предвосхищая следующий вопрос, ответил сразу. — Я собрал новый магический орден для отражения атаки Плети.

Он, еще только попав сюда, отлично понимал, что если все паладины прошляпили культ Проклятых... Если уж его адепты были в каждой, даже самой захудалой деревушке... Нечего было и надеяться остановить эту махину изнутри. Не полыхнёт в одном месте — значит, завтра загорится в другом. Не Стратхольм — значит, какой ещё город. Не зерно — о, зерно-то он уже знал, как остановить, продумывал не раз! — так придумают ещё что-нибудь, например, отравят колодцы. Или дешёвое вино. Вариантов было множество.

А у него вышло сделать то, что не смог сотворить Медив со своей репутацией предателя.

У него получилось заручиться поддержкой в Даларане. Заставить поверить себе. И принц Кель’тас лишь выжидал, неторопливо плетя кружево интриг... До того злополучного дня.

— Я тоже, — гордо улыбнулся Артас.

— Что? — Кель, кажется, даже вздрогнул.

— Я рассказал всё Утеру.

Эльф закашлялся, резко замолчав, когда сердобольный паладин потянулся похлопать его по спине.

— А что именно ты ему рассказал? — быстро уточнил он.

— Про Нер’зула, — начал перечислять Артас, — про Нордскол и Плеть, про Фростморн... Кстати, туда уже плывет Мурадин. Ещё тогда хотел взорвать этот меч... Ну, теперь он захватил достаточно взрывчатки и дворфов! Я обещал назвать этот кратер в его честь!

— Кратер имени Дворфа, — как обычно, не то издеваясь, не то шутя, кивнул Кель’тас.

— Именно! — согласился не понявший иронии Артас. Эльф вздохнул.

— Как думаешь, всё скоро начнется? — тем временем продолжал Артас. — Я думаю, мы сумеем изменить ход истории, тем более теперь, вдвоём!

— С этим справляются уже и без нас, — огорошил его Кель’тас.

— А? — не понял паладин.

— Покушение, Артас, покушение... Именно из-за него я сижу тут уже почти месяц. Между прочим, всё это время я вынужден выслушивать речи уважаемого лорда Гаритоса... — Кель устало потёр виски. — Я начинаю полагать, что отсутствие магии в этой камере скорее радостно. Особенно для него.

— А он хорошо отзывался о тебе, — с укором заметил Артас. — Говорил, что подобной заботой, которой удостоился принц Кель’тас, стоит окружить и всех его подданных.

Кель глянул на Артаса исподлобья.

— Вероятно, ты плохо помнишь этот момент сюжета.

— Именно поэтому я попросил отца не давать лорду Гаритосу заниматься расследованием этого покушения, — ответил Артас, вызвав очередной вздох Кель’таса. Определённо, кто бы ни вселился в Артаса, он так и не смог изменить этого паладина.

— Я, собственно, с радостной вестью к тебе шёл: маги сочли, что ты вполне контролируешь себя и не подвержен ничьему влиянию, так что твоё заключение скоро закончится, — спохватившись, сообщил Артас. — Правда, лорд Гаритос, беспокоясь о твоём здоровье, настаивал на дополнительных осмотрах...

— Артас! — не выдержав, повысил голос Кель’тас.

— Что? — не понял паладин.

— Ничего. Довольно о лорде Гаритосе.

— Как скажешь, — пожал плечами Артас. — Я тогда пойду. Там Джайна ждёт...

— Передавай ей привет, — кивнул Кель.

— Обязательно... — слегка подозрительно взглянул на него Артас и вышел, забыв кружки.