Их большая тайна (гет)

Гаюс нисколько не был смущен сценой, которую застал. Он лишь слегка приподнял брови, и в глубине его морщинистых глаз мелькнул озорной огонек, словно именно это он ожидал увидеть больше всего.

— Пойдемте, я все объясню, — сказал он и вышел так же спокойно, как и вошел, оставив за собой едва прикрытую дверь. С его стороны это было чем-то вроде завуалированного намека, что задерживаться не стоит.

Мерлин и Моргана рассмеялись звонким, счастливым смехом, каким обычно смеются люди, сбросившие камень с души. Моргана вновь с большим трепетом прильнула к Мерлину — и это после той ледяной брони, которую она неделями носила в его присутствии! О нет, у него и в мыслях не было ставить ей это в вину. Он как никто другой знал, что за холодностью Моргана прячет сильную боль, и чем холоднее она себя вела, тем больше страдала внутри.

— Мне так тебя не хватало, — прошептала она.

Мерлин коснулся ее лба горячими губами, бережно запечатлевая в своем сердце этот волшебный миг.

— Все, что ты сказала сейчас… Это очень много значит для меня, Моргана, — сказал он тихо и с нежностью коснулся рукой ее лица. — Я не хотел причинять тебе боль.

— Я знаю, — Моргана, блаженно опустив веки, прижалась щекой к его ладони. — Теперь я знаю, Мерлин.

Столько слов было у него на душе, столько откровений, но сладкий звук ее голоса, близкое тепло ее тела заставляли Мерлина делать только одно: целовать, целовать, целовать… Если бы он мог, то вообще больше никогда не выпускал бы ее из своих объятий.

— Ме-ерлин! — донесся из-за двери призывный голос Гаюса.

Моргана тихо улыбнулась, когда он с неохотой оторвался от ее губ. Ее улыбка была больше вздохом, чем движением мимики.

— Я люблю тебя, — прошептал Мерлин, и это прозвучало не как робкое признание, а как зрелое, неоспоримое утверждение.

— Гаюс ждет нас, — продолжая улыбаться, ответила Моргана, однако не спешила отстраняться.

Он поцеловал ее еще несколько раз, прежде чем они смогли вернуться к Гаюсу. Тот, ждавший их со своим строгим выражением и с очками на носу, напоминал старую ученую птицу.

— Моргана, я обращаюсь главным образом к тебе, — сказал он, стоя над раскрытой книгой. — К сожалению, описания галхейских обрядов не сохранились до наших дней, но известно, что большинство прорицателей, чтобы получить видения, погружали свой разум в особое состояние. Они использовали для этого эфиры различных масел — я счел, что камфора подойдет лучше всего.

— Это не вредно? — тревожно нахмурился Мерлин.

— Камфора совершенно безопасна.

— Нет, я про сам обряд.

— Ну… — Гаюс задумчиво почесал седую макушку. — Определенно, потребуется осторожность.

— Я готова, — смело заявила Моргана. — Просто скажи, что мне нужно делать.

Он продолжил:

— Погружение происходит постепенно. Ты должна будешь думать о повелителе драконов и о том, как помочь Килгарре, не подвергнув Камелот опасности.

— Кто такой Килгарра? — удивилась девушка.

— Это имя Великого дракона. Балинор называл его так.

Она усмехнулась:

— После всего, что он обо мне говорил, мне совсем не хочется ему помогать. Но жизни многих людей зависят от этого, и я сделаю все возможное, чтобы спасти их.

Мерлин, сидевший рядом, легко пожал ее руку, выражая свою поддержку. Моргана ответила ему теплой, понимающей улыбкой.

— Затем твой разум как бы уснет, но тело продолжит бодрствовать, — объяснял Гаюс. — В этот момент к тебе начнут приходить видения. Возможно, это произойдет не сразу или ты увидишь что-то, чего не ожидала увидеть, потому что процесс непредсказуем, но ты должна быть готова. И еще кое-что… — он замялся.

— Что, Гаюс? — нетерпеливо спросил Мерлин.

— Есть определенные риски, связанные с такого рода ритуалами. Обращаясь к духовному миру напрямую, Моргана, ты становишься уязвима перед его силами. Твоя молитва — это сигнал, и никто не знает, кто или что может на него откликнуться.

В ее глазах мелькнула тень страха, но Моргана не позволяла сомнениям повлиять на ее решимость.

— Я поняла, Гаюс, — ответила она спокойно. — Когда мы сможем начать?

— Полагаю, стоит дождаться вечера, — сказал лекарь. — Лучшее, что ты можешь сделать сейчас, это пойти к себе и хорошенько отдохнуть.

— Нет, я хочу остаться здесь и узнать больше из твоих книг, если ты мне позволишь, — возразила Моргана.

Гаюс пожал плечами.

— Хорошо, я не против.

Мерлин бросил на Моргану беспокойный взгляд.

— Ты не обязана делать это, — тихо сказал он. — Мы можем найти другой способ разыскать повелителя драконов.

— Другой способ? Мерлин, тебе не кажется, что дракон безумен? Его слова это не пустые угрозы. Если завтра он решит, что пришло время уничтожить Камелот, ни ты, ни я не сможем его остановить. Мерлин, на счету каждый день, каждый час! Ведь ты на моем месте поступил бы так же.

— Да, я поступил бы так же. Но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Вздохнув, она доверительно положила голову ему на плечо.

— Ты будешь рядом, Мерлин?..

— Конечно, — прошептал он, целуя ее руку. — Я не оставлю тебя ни на минуту.

— Тогда я ничего не боюсь.

* * *

Поздним вечером, когда ночь еще только-только вступала в свои права, в покоях Гаюса на столе потрескивали свечи, а в воздухе витал терпкий холодящий запах камфоры. Моргана самостоятельно зажигала их одну за другой, глубоко сосредоточившись на своих действиях. Ее лицо было спокойным и отрешенным, волнистые пряди распущенных волос переливались в свечных отблесках темным золотом. Казалось, что свет собирается вокруг нее, окутывает с ног до головы мистическим сиянием, и это было чарующе красиво. Смотреть, как она колдует, было прекраснейшим из зрелищ.

Мерлин наблюдал за ней из своей комнаты через приоткрытую дверь — так, чтобы не мешать своим присутствием, но и не оставлять без попечения. Гаюс неподвижно стоял рядом, скрестив руки за спиной. Он выглядел спокойным, но Мерлин знал, что он волнуется куда больше, чем показывает.

— Ну вот, теперь нам остается только ждать, — вполголоса пробормотал лекарь, когда Моргана зажгла последнюю свечу и закрыла глаза, погружаясь в себя. — Надеюсь, все пройдет гладко.

Мерлин не ответил — созерцание тихого ритуала полностью захватило его внимание. Тогда Гаюс устало проковылял к его кровати и, охнув, сел на нее.

— Ты не возражаешь, если я прилягу ненадолго, пока ты несешь караул? — спросил он подопечного. — Как видишь, моя комната занята.

— Конечно, — рассеянно кивнул Мерлин.

Вдруг ему показалось, что взгляд Гаюса стал каким-то странным: тяжелым и изучающим.

— Мерлин, ты вправду никогда не слышал о Балиноре? — после долгой паузы спросил он.

— Никогда, — удивленно пожал плечами молодой маг. — А что?

Гаюс загадочно покачал головой, будто бы ведя диалог с самим собой.

— Нет, ничего. Я подумал, что он мог бы найти пристанище в Элдоре.

— Я не знал в Элдоре никого с таким именем, — сказал Мерлин. — И моя мать тоже. Она наверняка рассказала бы мне.

Старый лекарь печально улыбнулся — Мерлин уловил его улыбку краем глаза.

— Кто такие повелители драконов? — заинтересовался юноша. — Они связаны с магией?

— Да, они связаны с магией. Это были люди, которые могли говорить с драконами, приручать их.

— И Утер убил их.

— Да, — вздохнул Гаюс. — Искусство повелевать драконами — это особый дар. Утер видел в нем угрозу. Все повелители драконов погибли.

— Кроме одного, — заметил Мерлин. — Как у тебя хватило смелости пойти против Утера и помочь ему бежать?

— Мне трудно ответить на твой вопрос, Мерлин. Думаю, это было моим долгом. Я не мог спасти всех, но кого-то… кого-то я обязан был попытаться спасти.

— Понимаю.

— Утер обманом использовал Балинора, чтобы заманить и пленить Великого дракона. Он убедил его, что хочет заключить с Килгаррой мир.

— Отвратительно, — скривился Мерлин. — Утер был отвратителен.

— Он был королем, и у него была власть. А властью Утер распоряжался так, как считал нужным. Даже если для этого нужно было предать кого-то, кто доверился ему.

Мерлин помрачнел. В тусклом свете свечей его лицо казалось старше и жестче.

— Балинор доверял Утеру? — спросил он.

— Да, — кивнул Гаюс. — Не бывает предательства без веры, вот что самое ужасное. В прежние времена Балинор верно служил Камелоту. Он не желал драконам зла. Он хотел мира. И когда Утер пообещал ему мир, он поверил. Балинор всегда был человеком чести.

— И за это Утер пытался его убить.

— За это, — мягко повторил Гаюс. — И за то, кем он был. Видишь ли, Мерлин, Утер боялся того, что не мог контролировать. Он боялся самого дара Балинора. Боялся, что он встанет не на его сторону.

— Но Балинор бы не стал, если бы Утер не тронул драконов! — вспыхнул Мерлин. — Ты сам сказал: он был человеком чести!

— Утер не верил в честь. Он верил только в силу и в собственный страх. К сожалению, род драконов был истреблен, как и род тех, кто мог приручать их. Боль Килгарры можно понять.

— Это не дает ему права мстить тем, кто никак не причастен к гибели его рода, — категорично покачал головой юноша.

— Он дракон, Мерлин. Самый древний из драконов. Он повидал много такого, что мы и представить себе не можем. Человеческая жизнь значит для него намного меньше собственной свободы и достоинства.

Мерлин глубоко вздохнул. Разговор между ними плавно иссяк; в воздухе осталась тишина, почти ощутимая, как дымка от горящих свечей. Гаюс лег на кровать, сложил руки на груди и чуть прикрыл глаза. Он не спал — только притворялся, что спит. В свои годы он хорошо умел скрывать тревогу и любые душевные волнения. Мерлин знал это и не возражал — он просто оставил своего старого учителя в покое, чтобы дать ему отдохнуть после утомительного дня.

Его взгляд вновь обратился к Моргане. В этом легком сиянии, окружившем ее, она была словно из другого мира. Мерлин не мог налюбоваться тем, как свет играет на ее роскошных волосах, не мог не трепетать при виде ее точеного профиля и соблазнительной линии шеи. Разумеется, в восхищение его приводила не только внешняя красота Морганы — он чувствовал ее магию, эту древнюю силу, которая была неотделимой частью ее природы. Ее магия отличалась. Мерлин привык повелевать вещественным миром, для него это было так же естественно, как дышать, но ее дар выходил за границы зримого и осязаемого, он простирался куда-то в темные, неизведанные глубины. Боялась ли Моргана заглядывать в них? О да, конечно, она боялась. Тем не менее ей всегда доставало смелости выходить за рамки, и Мерлин думал, что она одна была способна бросить вызов всему свету, если бы понадобилось. В ней было что-то, что неудержимо влекло к себе и одновременно ощущалось опасным, неконтролируемым — Мерлин чувствовал, как его собственная сила постоянно резонирует с этим. Так было, пожалуй, с самой первой их встречи, когда еще ни он, ни она не знали, кем им суждено стать друг для друга. В их любви была сокрыта великая тайна, разгадать которую не под силу даже Великому дракону.

Тишина сгущалась. Гаюс задремал по-настоящему — его дыхание стало ровным, с едва слышным свистом, но периодические причмокивания губ и подергивания крыльев носа указывали на то, что он еще не растерял остатки бдительности и готов вскочить с постели по первому зову. Мерлин, устав стоять, сел на пол и продолжил наблюдать за Морганой. Она стояла так в полной неподвижности второй час, воздев руки, но в ее теле не появилось ни намека на усталость, а разум… Разум был где-то далеко, за какими-то таинственными горизонтами, куда позволено вторгаться только избранным.

Веки Мерлина отяжелели, но он отважно боролся со сном. Гаюс предупредил, что обряд может затянуться, и Мерлин собирался охранять Моргану от возможных угроз до самого конца, как верный рыцарь. Вдруг начало происходить нечто, что тут же прогнало его дремоту: пламя свечей легонько задрожало, хотя сквозняков не было, свет стал казаться ярче, а тени — гуще. Магия Морганы начала нарастать. Сначала едва уловимо, затем, как разгорающийся пожар, все сильнее и сильнее. Ее ресницы задрожали, из-за наполовину опущенных век сполохами начало вырываться золотистое пламя.

— Гаюс, — встревоженно позвал Мерлин. — Что происходит?

Старый лекарь мигом проснулся.

— Кажется, ее посетило видение, — пробормотал он, увидев, как вокруг Морганы дрожит воздух. Впрочем, было не ясно, что является источником этих колебаний — некая внешняя сила или она сама.

То, что сейчас происходило в его покоях, возможно, не происходило целые сотни лет, но тревога за Моргану не позволяла оценить величие момента. Сильная судорога вдруг пронзила ее тело, и она потеряла равновесие.

Древнее слово, сорвавшееся с губ Мерлина, остановило ее падение в воздухе. Он подбежал к ней и, подхватив на руки, быстро отнес на кровать Гаюса. Моргана оставалась неподвижной, ее лицо было бледным, а дыхание едва угадывалось. Мерлин опустился на колени рядом с ней и дрожащей рукой нащупал пульс. Когда слабое биение жилки под его пальцами стало четким и ровным, он выдохнул, но тревога не оставляла его.

Гаюс в это время быстро налил в чашку несколько капель темной жидкости. В пряном запахе, наполнившем комнату, угадывались нотки перечной мяты и имбиря. Смочив в растворе тряпочку, он подошел к Моргане и поднес резко пахнущую ткань к ее лицу, а затем принялся усиленно растирать пальцами виски.

— Гаюс, а если она не очнется? — испуганно пробормотал Мерлин.

— Давай обойдемся без паники, — лекарь коротко взглянул на него, не отрываясь от работы. — Я разгоняю ее кровь, чтобы она быстрее пришла в себя.

К счастью, его действия возымели силу, и Моргана медленно открыла глаза. Она нахмурилась, как будто пытаясь вспомнить, где она и что произошло, но в течение нескольких секунд ее взгляд стал осмысленным.

— Как ты чувствуешь себя, Моргана? — внимательно осведомился Гаюс.

Она положила руку себе на лоб и тяжело вздохнула.

— Голова болит… немного.

— Прости, что заставили тебя пройти через это, — сказал Мерлин, чувствуя за собой необъяснимую вину.

— Все в порядке, — нежно улыбнулась ему Моргана. — У меня было такое странное видение… Я видела огромную пещеру. Она сияла так, что было больно глазам. Сотни, нет, тысячи кристаллов повсюду!

Мерлин и Гаюс переглянулись.

— Судя по описанию, ты говоришь о Пещере кристаллов, — проговорил Гаюс серьезно, как и всегда, когда речь заходила о древних тайнах. — Это легендарное место, где, по преданиям, родилась сама магия. Редким волшебникам удавалось найти его.

— Но при чем здесь Балинор? — удивился Мерлин.

Гаюс задумчиво покачал головой.

— Уверен, Моргана увидела Пещеру кристаллов не случайно, — сказал он. — В старые времена прорицатели при королевских дворах пользовались силой кристаллов, взятых оттуда. Ее местонахождение скрыто от посторонних глаз, а путь туда утерян так давно, что многие считают Пещеру мифом. Даже Утер не смог ее разыскать. Все, что ему удалось найти, это один-единственный кристалл Ниатида.

— Я видела еще кое-что! — вспомнила Моргана. — Еще одно место. Оно тоже выглядело странным, но не таким красивым, как первое. Всюду скалы, узкие тропинки, по земле стелется туман. Там было полно разных статуй, старых и очень… жутких. Две из них были высотой с вековую ель, они стояли друг напротив друга, как два стража, охраняющие вход.

— Что бы все это могло значить? — озадачился Гаюс.

— Долина павших королей, — догадался Мерлин. — Мне доводилось проходить через нее.

Его воспоминания о Долине павших королей нельзя было назвать приятными. Это место было окутано множеством суеверий — дух забвения и смерти наполнял его. Пожалуй, там мог бы спрятаться беглец, желающий укрыться от преследования, если только он не боялся жизни среди древних призраков.

— Я хочу поговорить с Артуром! — взволнованно воскликнула Моргана, сев на постели. — Мне нужно рассказать ему об этом.

— Ты расскажешь ему утром. Уже поздно, тебе нужно поспать, — мягко осадил ее Гаюс, словно маленького ребенка. — Ты же не хочешь снова упасть в обморок?

Моргана утомленно прикрыла глаза и покачала головой. Она понимала, что Гаюс прав.

— Мерлин, проводи принцессу в ее покои, — попросил лекарь, строго добавив: — Но не задерживайся.

Кивнув, Мерлин помог Моргане подняться с постели и повел ее в спальню через весь замок. После обряда она достаточно окрепла, чтобы идти своими ногами, но на ее лице лежала печать глубокой усталости, напоминая о той цене, которую ей пришлось заплатить за видения.

— Если хочешь, я могу остаться, — тихо предложил Мерлин, когда они дошли до двери.

Моргана повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Да. Да, Мерлин, останься. Мы так и не смогли поговорить… наедине.

— Тебе нужно отдыхать, — сказал он, заботливо поправив рукой ее волосы. — Я просто прослежу, чтобы этой ночью тебя больше ничего не тревожило.

— Нет, — настаивала Моргана. — Мне нужно сказать тебе многое. Пожалуйста.

Мерлин больше не стал возражать. Он чувствовал, что без этого разговора они оба не смогут заснуть, какова бы ни была усталость. Вместе они вошли в ее темные покои. Моргана подошла к кровати, сбросила туфли и забралась на нее с ногами. Мерлин взглядом разжег камин, от которого в спальне сразу стало теплее, и сел рядом с Морганой.

— Я хочу попросить у тебя прощения, — сказала она виновато, но не пряча глаза.

Мерлин смущенно хмыкнул и покачал головой, опустив взгляд.

— Ты не должна. Я поступил неправильно, не сказав тебе правду. Ты имела право знать.

Моргана подвинулась ближе и коснулась его лица, побуждая смотреть ей в глаза. Мерлин поймал себя на мысли, что ему до сих пор трудно делать это, несмотря на то, что она искренне его простила.

— Ты прощал мне бо́льшие ошибки, — напомнила она. — Как я вообще могла обвинить тебя в неискренности после всего, что между нами было? Мордред хотел, чтобы я поверила, что ты меня только использовал, и я верила в это до минувшего дня. Мерлин, я часто наблюдала за тобой. В твоих глазах столько доброты! Они такие… чистые, светлые. Я смотрела в них и не понимала, почему ты так со мной поступил. Я задавала себе вопрос: что если я ошибаюсь? Что если мне стоило поверить тебе тогда, в Элдоре? Я не знала. Так сложно верить человеку, когда о нем плохо говорят пророчества. А ты мне поверил, — она улыбнулась и кончиками пальцев любовно провела линию от его уха до ямочки на подбородке. — Ты промолчал, потому что хотел один вынести всю боль, которая предназначалась нам двоим, ведь я права?

— Да, да! — обрадовался Мерлин тому, как точно она угадала его мысли, сняв тем самым часть груза с его души. — Моргана…

— Когда я услышала, как ты защищаешь меня перед драконом, я больше не могла сомневаться в твоих чувствах. В моей жизни никто не верил в меня так, как ты. Отчего же мне не поверить в тебя? Какое мне дело до того, как называют тебя друиды и что обещают нам древние предания? Если ты любишь меня достаточно, чтобы забыть об этом, то и я не стану вспоминать.

— Мне так жаль, что я с самого начала не относился к тебе так, как ты того заслуживала, — признался Мерлин, едва справляясь со щемящим чувством в груди. — Я хотел сказать, та история с кристаллом… Ты поступила тогда очень храбро.

От удивления Моргана широко распахнула глаза.

— Я правда так считаю, — горячо подтвердил он. — Ты рисковала всем, чтобы дать магам шанс на борьбу. Не твоя вина, что Альварр воспользовался твоим доверием во зло. Твои намерения были благородными, а я… повел себя как подлец.

— Нет! — Моргана резко, будто испуганно прижала указательный палец к его губам. — Нет, не говори так. Ты служил Артуру, ты исполнял свой долг. Долг часто заставляет нас делать то, чего мы не хотим.

Мерлин взял ее руку и крепко поцеловал.

— Никакой долг не заставит меня пойти против тебя. Никогда, — клятвенно произнес он.

— Ты уже много раз доказывал это, Мерлин, тебе не нужно повторять, — улыбнулась Моргана. — Даже если бы мы сошли с ума настолько, что захотели враждовать, у нас бы не было для этого повода.

Ее слова были целебным бальзамом, благодаря которому Мерлин наконец-то осознал — осознал сердцем, а не умом, что он больше не живет в мире, где над его головой каждый день незримо висит топор, где мрачные пророчества имеют силу, а то хрупкое счастье, которое он пытался строить, может рухнуть в любую минуту. Старый мир, мир Утера, канул в Лету, унося с собой страхи, боль и стыд.

Моргана положила руки ему на плечи и мягко надавила, укладывая его на покрывало. Мерлин без возражений лег на кровать и позволил ей удобно устроиться в его объятиях. Она тихо спросила, положив голову ему на грудь:

— Помнишь, как ты учил меня первым заклинаниям?

— Конечно, — ответил он, поглаживая плотный шелк ее волос. — Ты боялась, что вместо одной свечи подожжешь половину замка.

— Не шути, мне на самом деле было страшно, — рассмеялась она. — Я думала, что никогда не научусь управлять своей силой, как ты. А те книги, что ты носил мне тайком? Помнишь?

Мерлин ностальгически улыбнулся.

— Я помню. Кто бы мог подумать, что уже очень скоро ты станешь Верховной жрицей и прорицательницей при дворе короля?

— Я все та же, — чуть слышно вздохнула Моргана. — И ты все так же нужен мне, даже намного больше. Без тебя мне казалось, что часть меня навсегда умерла. Возможно, пророчества не лгали — из этой боли могло родиться что-то чудовищное. Я чувствовала это внутри себя, Мерлин, и мне было так страшно, что я себя потеряю! Но теперь мне снова так легко… Ты рядом. Я больше не боюсь стать той, о ком говорят со страхом или ненавистью.

Когда она говорила это, ее тело напряглось, как струна, и Мерлин прижал ее к себе еще нежнее, чтобы успокоить.

— Я не хотел, чтобы ты чувствовала это, — с глубоким сожалением произнес он. — Мне больно от того, что я позволял сомнениям завладеть собой. У тебя всегда было большое сердце. Все вокруг годами спокойно смотрели, как Утер истребляет магов по их вине и без вины, и только ты могла открыто бросить ему вызов. Когда моя мать пришла в Камелот умолять о защите от разбойников, ты поехала со мной, не раздумывая, хотя у нас не было никаких шансов. Кажется, я даже толком не поблагодарил тебя. Ты не испугалась, когда я попросил тебя спрятать Мордреда. И когда ты впервые поняла, что владеешь магией, я… — он сглотнул. Ему было тяжело не то что говорить на эту тему — даже думать об этом, но его сердце нуждалось в полном исцелении, а горькие снадобья, по словам Гаюса, исцеляют лучше всего. — Я сразу хотел тебе открыться, но Гаюс убедил меня не делать этого, потому что ты была близка к Утеру. Это было ужасной трусостью.

— Мерлин, не говори так. Ты ни в чем не виноват. Я давала тебе поводы сомневаться, но все это далеко позади. Сейчас нам нужно думать о том, как справиться с драконом.

— Ты права, — ответил Мерлин, закрыв глаза. — У меня странное чувство, что именно я, а не Балинор, должен помочь ему освободиться.

— У меня было видение, — тихо поведала Моргана. — Перед битвой. Все, что я видела, произошло — от разбитого кристалла Моргаузы до коронации Артура, кроме одного. Над Камелотом летал дракон, это был совсем другой дракон — не тот, которого я видела в подземелье. Но ведь выжил только один, тогда как такое может быть?

Ее рассказ сильно взволновал Мерлина. Предчувствие говорило ему, что за этим видением кроется что-то невероятное. Мог ли другой дракон быть драконом, яйцо которого Мерлин спас из гробницы Асканара? Может быть, путешествие в поисках Балинора снова приведет его туда? И как это связано с Пещерой кристаллов? Он хотел поделиться мыслями с Морганой, но заметил, что она не справилась с усталостью и крепко заснула. Мерлин осторожно поцеловал ее в висок, безмолвно пожелав спокойных снов, и скоро уснул сам.

* * *

Их разбудил громкий стук в дверь. Очень громкий. И очень настойчивый. Он пробивался сквозь толщу глубочайшей дремоты, и когда Мерлин разлепил веки, то обнаружил, что уже наступило утро — судя по всему, не очень раннее. Моргана проснулась вслед за ним, напуганная этими яростными стуками, словно кто-то собирается вышибить дверь.

— Это Артур! — воскликнула она, впопыхах поправляя примятое платье и приглаживая волосы. — Он наверняка хочет узнать, как прошел обряд!

В целом, она выглядела так, будто не ложилась спать вовсе. Мерлина, уснувшего в верхней одежде, это тоже касалось, но по тому, как запаниковала принцесса, можно было подумать, что их застали в более щекотливой ситуации.

— Я открою, — сказал Мерлин, одернув куртку, и решительно пошагал к двери.

— Он увидит тебя!

— Ну и что? — небрежно пожал он плечами. — Пусть привыкает.

Моргана вспыхнула от смущения, но намек заставил ее улыбнуться. Ее глаза сияли счастьем, а за это можно было и в колодках постоять.

Мерлин храбро взялся за дверное кольцо, убрал задвижку и распахнул дверь, но за порогом вместо сурового Артура обнаружил переполошившегося Гаюса.

— Мерлин, о чем ты думаешь! — воскликнул он, едва ли не срываясь на крик. — Я же сказал тебе возвращаться! Артур идет сюда, я еле успел его опередить. Доброе утро, миледи, — строго поздоровался он с Морганой, заглянув Мерлину через плечо. — Надеюсь, вы спали хорошо?

— Доброе утро, Гаюс, — растерянно пробормотала она. — Я в полном порядке.

— Да, это заметно. Мерлин, если Артур спросит, ты только что пришел вместе со мной, ясно? Послушайте, вы двое еще не женаты, чтобы ночевать вместе!

Он замолчал, когда с лестницы по коридору донеслись тяжелые шаги Артура. Король, в отличие от Гаюса, не подумал ни о чем дурном. Войдя в покои сестры, он сразу осведомился:

— Ну как, удалось что-нибудь узнать?

— Только расплывчатые видения, сир, — доложил Гаюс.

— Но хоть что-то ты увидела, Моргана? — нетерпеливо спросил Артур.

— Да, — кивнула она. — Это было не совсем то, что мы ожидали, но Мерлин опознал в одном из моих видений Долину павших королей.

Артур слегка прищурился, внимательно слушая ее, а затем обратился к своему слуге:

— Это правда, Мерлин?

— Огромные статуи двух королей друг напротив друга, заброшенные тропинки, скалы, густая чаща, — ответил тот. — Что это может быть, если не Долина павших королей?

— Действительно, похоже, — согласился Артур. — Вы сказали, были и другие видения?

— Моргана также увидела Пещеру кристаллов, — серьезно поведал Гаюс. — Я бы не стал толковать ее видение буквально. Это место — наполовину миф, наверняка здесь скрыт какой-то потаенный смысл.

Молодой король напряженно покачал головой.

— Что ж, — сказал он, — если никаких других зацепок нет, нам не остается другого выхода, кроме как отправиться в Долину павших королей. Мерлин, подготовь все быстро, мы выезжаем сейчас.

— Постой, Артур, — возразила Моргана, — ты собираешься ехать на поиски повелителя драконов с отрядом рыцарей?

— А что не так? — удивился Артур.

Моргана покачала головой.

— Ты не подумал, что этот человек двадцать лет прятался от рыцарей Камелота в страхе за свою жизнь? Что он подумает или почувствует, когда увидит вас с вашими мечами и в броне? Ты хочешь напугать его или сделать союзником?

— Что ты предлагаешь?

— Отправь тех, кто сможет найти с ним общий язык. Например, нас с Мерлином. Маги всегда лучше поймут другого мага.

Артур удивленно вскинул брови и посмотрел на Мерлина с немым вопросом. Тот кивнул, выражая полное согласие с Морганой.

— Нет, одни вы не поедете, — хмуро проговорил Артур, обращаясь к сестре. — Это немыслимо. В лесах наверняка остались шайки саксов, с которыми мы пока не успели разобраться. Кроме того, если окажется, что твое видение ложное, придется искать Балинора в другом месте.

— В царстве Сенреда, куда вход рыцарям Камелота закрыт, — подсказал Мерлин.

Артур снова прищурился, на этот раз с большей подозрительностью.

— Вы что, ищете повод уединиться?

— Нет, всего лишь пытаемся спасти Камелот, — спокойно ответила Моргана.

Вдруг комната наполнилась зловещим дребезжанием. Стулья начали ходить ходуном, пара подсвечников, ваза со стола и ширма упали с грохотом, а пол под ногами затрясся, стал неустойчивым, будто зыбким. На площади и в замке испуганно завизжали люди.

— Это опять начинается! — воскликнул Артур, с грехом пополам сохраняя равновесие.

Зеркало со звоном вылетело из рамы, разбившись на множество осколков. Лицо Мерлина исказила гримаса немого крика; он схватился за голову обеими руками и повалился на пол в невыносимых муках.

«Мерлин! Мерлин!!! Освободи меня, Мерлин!» — голос дракона разрывал мозг изнутри.

— Мерлин! — в ужасе выкрикнула Моргана и хотела подбежать к нему, но резкий толчок, вырвавшийся из глубин подземелья, заставил ее споткнуться и упасть на колени.

А затем все стихло, будто ничего и не бывало. Мерлин лежал на боку и часто, прерывисто дышал, глядя перед собой невидящим взглядом.

— Что с ним, Гаюс? — не на шутку встревожился Артур и подошел к нему, не зная, помочь ли встать или лучше оставить его недвижимым.

— Дракон… — еле слышно пробормотал Мерлин. — Дракон кричал… Он требует свободы.

Моргана аккуратно помогла ему приподняться и положила его голову себе на колени, успокаивая, словно испуганного ночным кошмаром ребенка. Гаюс подошел и проверил его зрачки.

— Ну, что? — с беспокойством спросил Артур. — С Мерлином что-то серьезное?

— Ему нужно спокойно полежать полчаса, и он будет в порядке, — обнадеживающе ответил Гаюс.

— Он сможет ехать?

— Я уверен, да.

Обменявшись взглядами с Морганой, Артур нагнулся, примериваясь, как лучше взвалить Мерлина себе на плечи, но пришедший в ясное состояние ума чародей запротестовал:

— Я в порядке, я могу встать сам.

Тем не менее он покорно закинул руку Артуру на плечо и позволил довести себя до кровати Морганы, где сразу же провалился в легкий сон. Артур обернулся к сестре и покачал головой, глядя в ее перепуганные и одновременно храбрые глаза.

— Ты готова ехать, Моргана? — спросил он.

— Как только Мерлин будет готов, — уверенно ответила она. — Оставайся в Камелоте, Артур, ты сейчас нужен народу.

Король тяжело вздохнул:

— Надеюсь, ваша магия вам поможет. Иначе Камелот обречен.

* * *

— Я готов сам надрать зад этому чертову дракону! — ворчал Гвейн, запрыгивая в седло. — Все, что мы строили полмесяца, этот огнедышащий гад разрушил за несколько минут!

— Ну, не все, а только то, что вы строили на пару с Персивалем, — заметил Элиан, со знанием дела проверяя подковы у своей лошади.

В действительности ущерб, нанесенный землетрясением, еще никто не исчислял. Артур отправлял отряд за повелителем драконов, настояв на том, что воины должны сопровождать магов для их безопасности, и пока не успел заняться подсчетами, но поговаривали, что несколько домов в старой части Нижнего города рухнули, точно были сделаны из песка, а пара башен, пострадавших во время осады, пришли в еще более плачевное состояние.

— Я бы тоже с большой охотой надрал дракону зад, — поддержал друга Персиваль.

— Господа, вы рискуете оказаться зажаренными заживо, — без улыбки пошутил Леон, возглавлявший их отряд. — Хоть мы и привыкли сражаться, в этот раз наша задача — привести того, кто сможет решить проблему без помощи оружия.

На стене, молчаливо наблюдая за их сборами, долго стоял Гаюс. Он видел, как Артур, Мерлин и Моргана вышли к рыцарям, как Мерлин и Моргана сели на лошадей, а Артур смотрел им вслед в сомнениях, не стоило ли ему поехать с ними. Шел легкий снег, дорогу припорошило, и кавалькада всадников направлялась вдаль по белому полю.

— Гаюс? — к лекарю подошла Гвен, заставив его слегка вздрогнуть. — Сегодня холодно. Ты не боишься простудиться?

— Я просто размышляю, правильно ли я поступил, — ответил он, вздохнув.

— Что случилось, Гаюс?..

— Я решил, что будет лучше, если они узнают правду друг от друга. Гвен… Человек, которого отправляется искать Мерлин, это его отец.