Фаталис (гет)

Минерва направлялась в свой кабинет. Замок был погружен в странную тишину, лишь изредка нарушаемую последними обитателями школы: Гарри, его друзьями и членами Ордена. Казалось, прошло много лет с тех пор, как эти коридоры наполнял детский смех, звук шагов, разговоры, шум, шорохи и скрип старых ступеней под сотнями ног. Сейчас же в замке царила угнетающая тишина, все сильнее и сильнее давящая на сердца живущих здесь людей.

Ее шаги эхом отдавались в пустом коридоре, и шелест мантии казался оглушающим.

«Какая здесь мертвая тишина!» – пронеслось в голову у Минервы; и она наконец поняла, что имел в виду Северус, рассуждавший в письме о «громкой» тишине.

Завернув за угол, она увидела худощавую фигуру в заплатанной, поношенной мантии, стоящую перед дверью кабинета, и на какой-то момент в сердце вспыхнула безумная надежда – Северус!

Но, присмотревшись внимательнее, Минерва поняла, что, к сожалению, ошиблась: ее поджидал Ремус Люпин. Минерва задумалась, не превратиться ли ей обратно в мисс Венусту, но с другой стороны – Ремус входит в Орден и, скорее всего, Гарри уже рассказал ему, что она жива, когда навещал его.

Простит ли ее Ремус за маленькую, но, к сожалению, нужную хитрость, когда она его отравила?

– Минерва! Для мертвеца ты выглядишь прекрасно!

Ремус попытался улыбнуться. Он выглядел изможденным, но, скорей всего, это не было связано с отравлением волчьей ягодой. Или не только с ним.

– Мы можем поговорить? – почти робко спросил он.

Профессор достала волшебную палочку. Люпин испуганно покосился на нее и, похоже, вздохнул с облегчением, когда всего лишь открылась дверь кабинета.

– Конечно, мы можем поговорить, Ремус, – успокаивающе произнесла Минерва, и жестом пригласила его войти.

Люпин галантно уступил Минерве дорогу и прошел за ней внутрь, бесшумно закрыв за собой дверь. Заказав эльфам чай и бутерброды на двоих, Минерва опустилась на стул. Заказ почти сразу появился на столе.

Налив в чашку чаю, профессор протянула ее Ремусу. Тот с благодарностью кивнул. Затем она наполнила свою чашку и, подсластив как обычно, добавила немного молока – наконец-то хоть что-то привычное, постоянное, в то время как мир Минервы МакГонагалл безостановочно менялся. Крохотный кусочек нормальности.

– Ты, наверное, спрашиваешь себя, почему я здесь... – нерешительно начал Ремус. Можно было легко заметить, насколько неприятна для него эта ситуация. – Я хотел извиниться... и поблагодарить тебя.

Удивленная его словами, Минерва отставила чашку. Она была готова ко многому, но не к благодарности. В конце концов, она отравила его! Но прежде чем она успела возразить, Ремус продолжил:

– Знаю, что сначала должен заслужить доверие Ордена – твое доверие, но хочу, чтобы ты знала – я не оставлю вас в беде! Я буду бороться. За Гарри! За свободу!

По губам Минервы скользнула мягкая, примиряющая улыбка.

– Ремус... ты находился под влиянием Грейбека и ничего не мог сделать. Проклятье было завязано на его крови, поэтому твоей вины в происшедшем нет. И нет ничего, что я должна тебе простить. И тот факт, что ты сейчас сидишь со мной, а не с мисс Венустой, должен показать тебе, что Орден – как и я – доверяет тебе. Просто забудь то время. Все в прошлом. – Минерва, угощая, протянула тарелку с бутербродами, и Ремус, улыбаясь, взял один. – Собственно говоря, это я должна извиниться: именно я заставила Гарри отравить тебя...

Ремус тихо рассмеялся:

– Это было очень по-слизерински, Минерва. Но спасибо: это спасло меня.

Минерве показалось, что с сердца упала огромная гора. Ей нравился Ремус, его спокойный, рассудительный характер. И его знания по защите от темных сил были важны для Ордена. Очень важны! Кроме того, он – хороший боец.

Казалось, годы разницы между ними исчезли: в ее глазах он уже давно не был учеником.

– Сначала я введу тебя в курс событий...

Минерва начала подробно рассказывать последние новости о действиях Ордена и подготовке к Битве. Шли часы; они обменивалась идеями, намечали планы операций, не замечая, как наступает вечер, сменяясь ночью.

Минерва была рада, что Ремус снова на их стороне, особенно теперь, когда она так редко видела Аластора – тому требовалось постоянно поддерживать маскировку. В лице Ремуса она нашла отличного тактика и опору. Казалось, к ней вернулся старый друг.

Но Минерва постоянно отвлекалась. Это хорошо, что Ремус находится здесь, но ей не хватало Северуса. Его писем, его советов, его подбадривающих слов, его «это то, что оно есть»...

– ...что ты об этом думаешь? Минерва?.. – Ремус осторожно прикоснулся к ее плечу. – Может, лучше продолжим завтра? Ты выглядишь усталой, – мягко добавил он, грустно улыбаясь. Затем, поднявшись, поставил чашку на стол. – Я пойду спать. Спокойной ночи, Минерва. – Он бесшумно вышел.

Спать?.. Звучит неплохо. Минерва мечтала о сне, вот только сны ее были не очень приятными. Этот кошмар про Северуса, Волдеморта, Аконитовое зелье... И ее схватка с Грейбеком. Царство за каплю зелья Сна-без-сновидений!

Минерва собиралась последовать совету Ремуса и пойти отдохнуть, даже если это снова означало кошмары. Но, как всегда, все получилось иначе, нежели задумывалось, и, открыв дверь, чтобы выйти в коридор, она увидела Аластора.

– Мне нужно поговорить с тобой, Минерва!

С этими словами ее впихнули обратно в комнату и подвели к стулу. Повинуясь мягкому давлению, она села. На лице Аластора было странное выражение, которое она раньше, кажется, не видела – забота?..

Взглянув на аврора внимательнее, Минерва почувствовала поднимающуюся из желудка тошноту.

– Что случилось, Аластор? Что-то с... Северусом?

Пока она пыталась успокоиться, Аластор, глядя на нее в упор, видимо, мысленно подбирал нужные слова. Он выглядел взволнованным и растерянным, что совершенно не шло ему.

– Эээ... Что?.. Этот смеситель ядов? Нет, с ним все в порядке, речь о тебе, Минерва!

Она с облегчением выдохнула. С ней все в порядке, не считая нехватки сна.

– Не знаю, о чем ты говоришь, Аластор. Кроме хронического недосыпа, у меня все хорошо.

Аластор в тревоге вышагивал по помещению, очевидно, подбирая слова и, наконец, решился:

– Я не хочу, чтобы ты участвовала в битве!.. Зелье действует! Оно работает! Снейпу удалось. Это было ужасно, Минерва. Оборотни превращаются независимо от фазы луны!

Минерва на миг прикрыла глаза – по крайней мере, с Северусом все в порядке! Но прежде чем она смогла ответить, Аластор добавил:

– Ты знаешь, я видел много ужасных вещей. Но то, что я увидел там... у меня кровь в жилах застыла... Пять чудовищ практически разорвали живых людей и, по приказу этого проклятого красноглазого изверга, словно послушные домашние собачки, сложили возле его ног их сердца. Непостижимо!.. И знаешь, что сказал этот монстр?..

Выслушав Аластора, Минерва смертельно побледнела. Ей казалось, что Муди пересказывает её сон, только число оборотней не совпадало. Глядя на Аластора так, словно перед ней танцевал Кровавый барон в одном нижнем белье, она ровным голосом произнесла:

– Превосходно...

Аврор в свою очередь изумленно уставился на Минерву. В его глазах читался невысказанный вопрос: откуда она все знает?..

– Снейп что, послал тебе сообщение, о котором я не знаю? Откуда тебе это известно? Но, раз уж ты в курсе, то поймешь, почему я хочу, чтобы ты как можно дальше убралась отсюда! Ты не должна закончить жизнь как закуска для оборотня! Эти выродки ада не должны заполучить тебя!

Минерва, выпрямившись, сидела на стуле и смотрела сквозь Аластора. Перед ее глазами снова разыгрывался ночной кошмар. Она снова видела Северуса возле котла, слышала мертвенно-холодный голос Волдеморта. Грейбек склонился над ней и безжалостно вонзил когти в её тело… Но прежде, чем его клыки вновь погрузились в ее горло, она почувствовала, как кто-то схватил ее, приподнял и принялся трясти.

– Минерва… Минерва! Очнись! Что, во имя авроров, с тобой? Черт побери, скажи же, наконец, что с тобой?!

Встряска и резкие слова вернули её в реальность, и Минерва попыталась освободиться от железной хватки.

– Ай! Оставь меня! Что ты себе позволяешь? Да что все это значит?

Аластор прекратил трясти её. Однако по-прежнему крепко держал за плечи.

– По крайней мере, с тобой сейчас можно говорить. Итак, откуда ты знаешь, что там произошло? Снейп снова дал о себе знать?

Минерва едва заметно покачала головой. Ей не хотелось говорить, откуда она все это узнала: было неприятно. Она, всегда считавшая предсказания чепухой, обладает даром предвидения?..

– Нет... я... мне... Мне это приснилось.

Магический глаз Аластора, казалось, пронзил ее насквозь.

– Что точно тебе приснилось? – прорычал он тоном, не допускающим возражений.

«Почему это его интересует?» – внезапно подумала Минерва. Неужели он считает, что Волдеморт хочет воздействовать на нее через сны, как когда-то поступал с Гарри? Неужели все это – психологическая война, чтобы ослабить Леокадию Венусту?

Минерва рассказала Аластору о кошмаре, и они полночи обсуждали мельчайшие детали и возможности, а также то, почему она останется и будет сражаться с Грейбеком, невзирая на протесты Муди. Она не сбежит! Она будет бороться и постарается выступить достойно!

Прежде чем уйти, Аластор достал небольшую бутылочку из кармана и поставил на письменный стол.

– Выпей это и иди спать. Зелье из запасов Министерства. Сон-без-сновидений. Ты, упрямица, должна набраться сил, или, может быть, запереть тебя в сундуке вместе с Фаджем, пока все не закончится?

– Аластор!.. Ты можешь кое-что передать Северусу?

Глубоко вздохнув, аврор повернулся к ней, пытаясь придать взгляду строгость. Но Минерва даже не смутилась.

– Пожалуйста, скажи ему: «Это то, что оно есть». Он поймет.

– Даже с учетом того, что ты разозлишься, – прорычал Муди, и на его лице можно было отчетливо увидеть, как неприязнь к получателю послания, так и недоумение относительно содержимого, – Северус Снейп был и остается корыстным ублюдком, который заботится только о собственной выгоде... Он влияет на тебя, не замечаешь? И он отвлекает тебя от главного... Концентрируйся на деле, а не на нем.

Минерва и не рассчитывала на другую реакцию – скорее соплохвосты станут ласковыми домашними животными, чем между этими двумя зародится дружба.

– Я знаю, что делаю, Аластор. Пожалуйста, ты ему передашь? – Муди снова недовольно покосился на нее. Казалось, он борется сам с собой. Но затем все же коротко кивнул и тут же покинул кабинет.

Минерва какое-то время задумчиво смотрела на закрытую дверь, затем взяла флакончик и отправилась в свои покои. Там, забравшись в постель, она наконец-то смогла уснуть, пусть даже с помощью зелья, глубоким, крепким сном. Без сновидений.

* * *

Звон колокола разносился над Базильдоном, и щебень скрипел под ногами при каждом шаге. Минерва, опустив взгляд, следовала в похоронной процессии рядом с Ремусом за двумя гробами из дуба. Рон и Гарри поддерживали Гермиону, которую Поппи напоила сильным успокоительным. Девочка напоминала собственную тень.

Весь Орден – за исключением Аластора, снова умчавшегося в змеиное гнездо шпионить, – собрался здесь, чтобы отдать родителям Гермионы последний долг. Минерва (сейчас в облике Леокадии Венусты) не воспринимала слова священника, борясь с возникающими перед глазами жуткими картинами из дома Грейнджеров, и со слезами, связанными с этими воспоминаниями, и с чувством беспомощности, и поднимающимся страхом, что они все же могут проиграть.

«Пепел к пеплу, прах к праху...» – словно издалека доносился голос священника. И лишь один звук проник в мозг. Жесткий, отвратительный звук – земля, падающая на гроб. Минерва содрогнулась.

Хотя погребение выглядело иначе, чем в волшебном мире, Минерва могла представить себе, что чувствовала Гермиона. Со смертью Альбуса в жизни самой Минервы не стало человека, ставшего для неё подобием отца в Хогвартсе, близкого и верного друга. Она была лично знакома с той черной бездонной дырой, в которой сейчас тонула девочка.

Ей вспомнились похороны Альбуса. Хагрид, несущий тело, взгляды присутствующих... Неужели все должно было произойти именно так? Неужели не было иного выхода?

Стук падающей на гроб земли повторился. Каждый раз Минерва невольно вздрагивала. Она никогда больше не хотела этого слышать. Больше никто не должен умереть такой ужасной смертью! Никто не должен плакать о любимых, ставших жертвами насилия!

Наверное, Ремус почувствовал слабость Минервы. Он подхватил её под руку и притянул ближе, поддерживая. Молча, не отводя взгляда от прямоугольных дыр в земле.

Внезапно волосы на затылке Минервы встали дыбом. Правая рука скользнула в карман черного пальто, и пальцы судорожно сжали волшебную палочку. На ней, как и на всех остальных, была надета маггловская одежда – ведь это были маггловские похороны, и на них присутствовали родственники Гермионы, ничего не знающие о волшебниках.

Беспокойство не проходило. Или она становится параноиком, как Аластор, или за ней наблюдают... Минерва оглянулась.

Ремус заметил ее волнение и тоже оглянулся, но, похоже, не обнаружил ничего подозрительного. Ласково коснувшись плеча Минервы, он нежно сжал его.

– Никакой опасности нет, – выдохнул он. – Не бойся.

– Что-то не в порядке, – прошептала она в ответ. – Я чувствую чьи-то взгляды. – Минерва могла поклясться: что-то идет не так, и если даже Люпин ей не верит, волшебную палочку она не выпустит. Она готова!

После последнего благословления мимо них прошли Гарри и Рон, ведущие плачущую подругу.

– …Обещаю, нет, я клянусь, Гермиона, всем, что мне дорого, – я не успокоюсь, пока убийцы твоих родителей не заплатят за это, – услышала Минерва голос Гарри. Она молча смотрела им вслед. Надо будет поговорить с ним, но не здесь и не сейчас.

Минерва, безуспешно борясь со слезами, с трудом заставила себя подойти к могилам, чтобы бросить вниз горсть черной земли. Она была благодарна Ремусу, стоящему рядом. Приобняв Минерву, он медленно отвел ее подальше от могил. И она снова почувствовала взгляд. Ну, конечно, ей это не привиделось! За ней наблюдают!

Но когда она оглянулась, то никого постороннего не заметила. Очень странно!

* * *

– Я должна поговорить с вами, мистер Поттер.

В голосе Минервы была твердость, не допускающая возражений. Поэтому надежда волшебного мира поднялась и послушно последовала за своим деканом из гостиной.

– Чаю? – немного мягче спросила она, когда они оказались в ее кабинете.

– Э... да... спасибо, – неуверенно помялся Гарри.

– Вы, без сомнения, задаетесь вопросом, почему я решила поговорить с вами наедине, – продолжила Минерва, приготовив чай и достав печенье. Она спокойно протянула Гарри чашку.

Минерва специально обратилась к юноше по фамилии, чтобы добиться нужной дистанции в этом щекотливом разговоре. Она не хотела повторить ошибку Альбуса и слишком задушевно говорить с мальчиком, так как тогда он, скорее всего, быстро забудет ее слова, как забывал все предостережения Альбуса.

– Ваше обещание Гермионе на кладбище вынудило меня пригласить вас сюда. Вы ставите под угрозу нашу победу, мистер Поттер.

Гарри, как раз поднесший чашку ко рту, отставил ее, задетый за живое.

– С чего это вы взяли? – судя по глазам, он начал злиться. – Гермионе нужна моя помощь, моя поддержка, понимаете, профессор? Она – моя лучшая подруга, и у меня просто сердце разрывается, когда я вижу ее такой. Вы можете это понять, профессор? Кто, как не я, может представить, как она себя чувствует? Я тоже потерял родителей по вине Волдеморта!

Глаза Гарри странно блеснули при упоминании имени Волдеморта, рука сжалась в кулак. Минерва попыталась его успокоить.

– Я просто хочу, чтобы вы не неслись слепо к своей гибели, мистер Поттер. Чтобы вы успели подготовиться...

– Я подготовлен наилучшим образом! – тотчас же заупрямился Гарри. – И я остановлю убийцу! И Снейп сполна получит за убийство профессора Дамблдора! Без разницы, что он сделал для вас, профессор. Смиритесь с этим!

Минерва в свою очередь поставила чашку и, упираясь в стол руками, наклонилась к Гарри, глядя ему прямо в глаза.

– Неужели вы забыли все то, чему вас научил Альбус?! Твое оружие – любовь, Гарри, не ненависть! Ненависть – оружие Волдеморта! И своим упрямством ты только помогаешь ему, вливая в него силу и подвергая нас всех опасности. Я не могу этого допустить!

Ярость исказила лицо Гарри, когда он, упрямо, словно маленький ребенок, выпалил:

– Вы просто переживаете за своего отравителя! Какое заклинание он на вас наложил, что вы так заступаетесь за него? Империо? Или вы потеряли рассудок от страсти? Он был и остается проклятым убийцей! И не важно, как часто он спасал вам жизнь!

При этих словах Минерва выпрямилась и медленно поднялась, впиваясь взглядом в глаза своего студента: зелень встретилась с зеленью, и оба моргнули.

Она была шокирована этими грубыми, резкими словами и списала это на недостаток воспитания в маггловской семье. Тогда Альбус не разрешил ей взять с собой в Хогварц маленького ребенка, оставшегося без родителей, чтобы вырастить его в замке, среди магов, но Минерва по-прежнему была уверена, что при подобающем воспитании Гарри бы никогда не отважился так говорить с ней. Она, без сомнения, смогла бы заменить ему мать, но... слишком поздно. Больше всего на свете Минерве хотелось ребенка, которому она могла бы показать мир, после того, как у нее самой эту возможность отняли.

Наконец Минерва собралась. Тихо, раздельно, словно печатая каждое слово, она холодно произнесла:

– Мистер Поттер! Не таким тоном! Вы забыли, с кем разговариваете. То, что происходит между мной и профессором Снейпом, вас совершенно не касается. Вашей неконтролируемой, слепой яростью вы подвергаете опасности Орден, ваших друзей и весь волшебный мир. Следите за своим темпераментом и попридержите язык!

Не вздумайте еще раз заговорить со мной подобным тоном! Мы все хотим вооружить вас, но вы выбрасываете оружие. ЛЮБОВЬ! Это оружие, которое победит Волдеморта! Идите и подумайте над моими словами! Разговор окончен!

Гарри внезапно стал похож на маленького, одиннадцатилетнего мальчика, впервые выслушивающего наставления от сурового декана Гриффиндора. Похоже, только сейчас он понял, насколько дерзко разговаривал со своим преподавателем. Покраснев от стыда, он опустил голову и поднялся.

– Обязательно, профессор МакГонагалл, и... пожалуйста, простите мне мое поведение, – последние слова кающегося грешника.

Гарри буквально вылетел за дверь.

Упав на стул, Минерва провела руками по лицу. Если Гарри не сможет укротить свою ненависть, то они все погибнут.

– Ах, Северус, мне бы хотелось, чтобы ты был здесь...