Фаталис (гет)

Поминальное воскресенье неотвратимо приближалось, и с каждым днем росло внутреннее напряжение обитателей замка. Минерва также ощущала его. Не находя покоя, бродила она по школе, по окружающим ее землям, и бессонные ночи всё больше давали о себе знать, печатью ложась на лицо.Заметно похолодало, и дыхание превращалось в легкие облачки пара, даже в коридорах внутри здания. Несмотря на согревающие чары, стены были холодны как лед, и, казалось, что ничего не осталось от прежнего, теплого сияния Хогвартса. Всё было унылым. Даже некогда радостно сверкающие доспехи жалко обвисли на креплениях в коридорах.«Ноябрь ─ это время великих депрессий», ─ однажды написал ей Северус и, как всегда, оказался прав. Когда, собственно говоря, он писал ей в последний раз?.. Это было так давно... целая вечность прошла с тех пор.Гарри и Рон преданно пытались поддержать Гермиону, вернуть ей радость к жизни, хотя им самим приходилось бороться с плохим настроением и беспокойством по поводу происходящего. Ремус выглядел помятым после очередного полнолуния ─ Аконитового зелья на этот раз у него не было. Немногие зельевары способны приготовить его.Аластор в последнее время всё реже и реже появлялся в Хогвартсе. Скорее всего, ему не удавалось незаметно ускользнуть оттуда, где он сейчас был, и Минерва была вынуждена в одиночестве сражаться с тенями, грозящими захватить её душу. Но как?.. Кошмары не оставляли её в покое, и угроза, исходящая от Грейбека, становилась всё реальнее.Однажды прогуливаясь по замку, Минерва очутилась перед дверьми в Большой зал, и, повинуясь внутреннему голосу, открыла тяжёлую дверь и вошла. Зал был пуст и тёмен. Сейчас ничто не напоминало о тепле, уюте и веселых праздниках, устраивавшихся здесь когда-то. Уже давно в зале никто не ел. А праздники?.. Когда был последний?Сердце сжалось, и слёзы выступили на глазах Минервы. Она подняла взгляд к заколдованному потолку, отражающему погоду на улице, – такую же серую и мрачную, как и настроение в замке.Несколько раз взмахнув волшебной палочкой, Минерва разожгла огонь в каминах, чтобы вернуть в зал тепло, и пошла по центральному проходу к столу преподавателей. Холод не должен завладеть этим местом!Студенты всегда чувствовали себя здесь свободно. Большой зал был сердцем Хогвартса, и если уж замок станет местом сражения, то он не должен выглядеть холодным и мертвым. Пусть он будет светлым, сияющим привычным блеском, как вызов Волдеморту! Они не подчинятся! Они будут стоять до конца! И она не сдастся без борьбы!Минерва поднялась по ступенькам к столу и, едва касаясь кончиками пальцев спинок стульев, дошла до своего места и опустилась на него. Наполнится ли когда-нибудь этот зал смехом детей?Она взглянула на стул Альбуса, по-прежнему стоящий в середине, и снова пришло болезненное понимание, что теперь ей постоянно будет не хватать его. Он был её другом, наставником, помощником. В её глазах смерть Альбуса была бессмысленной. Минерва была уверена, что можно было найти иной выход.Её взгляд пробежался по залу, и ожили воспоминания о прошлых торжествах.Выпускные балы, Рождественские пиры, Хэллоуин, церемонии распределения... Все это не должно остаться только лишь воспоминанием, решила она.Минерва взглянула на стул, на котором обычно сидел Северус, и на котором снова будет сидеть, если они победят – если! И тогда он наконец обнимет её и назовёт «Мерви»...Вид зала и мысли о прошлых днях, подали Минерве идею: она устроит праздник, возродит старые традиции!Надо оживить у людей чудесные воспоминания... Одна единственная радостная мысль – и можно взлететь, она крепко верила в это! Здесь должен состояться пир!Снова взявшись за волшебную палочку, Минерва первым делом позаботилась о подходящем освещении. Как и на каждый праздник церемонии распределения, она украсила зал сотнями парящих в воздухе свечей. Столы факультетов соединила в один большой стол, гордо застывший посреди зала, и присоединила к нему стол учителей – никаких различий, всеобщее единство! Вместо отдельных столов — длинных и узких, образовался большой, квадратный.И это единство должно отразиться и в украшении зала. На боковых стенах Минерва разместила гербы факультетов, а на центральной – герб Хогвартса, размером чуть больше, чем остальные. Все факультеты, объединённые под гербом школы, – сплоченность! Во главе стола она поставила стул Альбуса и, снова взмахнув волшебной палочкой, превратилась в мисс Венусту: скоро должны были появиться авроры, а ей хотелось как можно дольше сохранять инкогнито. В конце концов, даже среди них может находиться шпион Волдеморта.Затем, вызвав одного из домашних эльфов, она отдала распоряжение приготовить праздничный ужин. Эльф с радостью, многократно поклонившись, принял заказ и, после того как Минерва попросила пригласить всех членов Ордена, а также Гарри и его друзей в Большой зал, бесшумно исчез.Почти сразу же после этого столы в зале начали накрываться. Перед каждым стулом появились позолоченные тарелки, за ними последовали хрустальные бокалы, в гранях которых преломлялся свет свечей, отбрасывая радужные блики.Огонь в каминах вернул воздуху приятное тепло, и Большой зал засиял прежним блеском, который так любила Минерва и с которым было связано огромное количество воспоминаний. Но у неё не было возможности погружаться в них, так как из-за закрытых дверей донеслись голоса и звуки шагов – очевидно, прибыли авроры.Минерва, теперь уже как Леокадия Венуста, выпрямилась, расправила мантию и направилась мимо стола к входу в Большой зал, чтобы поприветствовать прибывших.Картина, открывшаяся в холле, даже многое повидавшую Минерву МакГонагалл, заставила изумленно застыть.Аластору действительно удалось собрать международную армию – просторный холл был заполнен аврорами до отказа. Они выстроились на лестнице, и Минерва, стоящая чуть выше, приветливо кивнула им.«Словно первокурсники, впервые попавшие в замок», – мысленно улыбнулась она, но время на раздумья не было, так как к ней уже направлялся один из авроров.– Магнус Кустос, – представился мужчина, оказавшийся почти на голову выше Минервы. Тепло улыбаясь, он протянул ей руку. – Мы прибыли по письменному распоряжению Аластора Муди, исполняющего обязанности директора школы. Вы не могли бы сообщить ему о нас?Минерва пожала протянутую ладонь.– Леокадия Венуста, преподаватель трансфигурации, – ответила она на приветствие. – К сожалению, профессора Муди сейчас нет в замке, но он поручил мне вас встретить. Добро пожаловать в Хогвартс, господа.Относительно молодой – в глазах Минервы – аврор, казалось, был обескуражен фактом отсутствия директора, ведь они сообщили о своем прибытии заранее!– Ну, что ж, если так, то надеюсь, что получу от вас всю нужную информацию, мисс Венуста.– Не беспокойтесь. Я в курсе всех дел и уполномочена говорить с вами обо всем, мистер Кустос, – Минерва улыбнулась. «Кустос» – защитник, да еще и «Магнус» – великий. Имя является знаком. Интересно, Муди специально вызвал именно его? В конце концов он заботился о ней и, наверное, хотел бы видеть как можно дальше отсюда. Как и Северус... Но Минерва МакГонагалл никому не позволит отправить себя в... пустыню или на Северный полюс, даже если Северус и Аластор охотнее всего выслали бы ее именно туда.Минерва провела авроров в Большой зал и кратко обсудила обстановку с предводителем отряда авроров.Чуть позднее в зале появились остальные обитатели замка и члены Ордена. Минервы представила всех друг другу, хотя, разумеется, имена Поттера, Грейнджер, Уизли и так всем были известны. Постепенно присутствующие расселись вокруг стола на свободные места, только стул Альбуса Дамблдора оставался пустым. Никто не отважился занять место великого волшебника. Гарри сел справа от пустого стула, Минерва, как всегда, слева.Рядом с Гарри сидели Рон и Гермиона, за ними их остальные друзья. По левую руку от Минервы расположились члены Ордена: Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Молли и Артур Уизли, близнецы, Билл и Чарли Уизли, Мундунгус Флетчер, Стургис Подмор, Дэдалус Дигель, Эльфиас Дог, Арабелла Фигг и Хестия Джонс. Образовался большой круг. Не было сидящих во главе или конце стола, и Минерва вспомнила рыцарей Круглого стола.Единство и равенство. Никто не был выделен, никто не был лишним.Минерва вспомнила о книгах сэра Вальтера Скотта. Король Артур никогда не давал кому-либо повода чувствовать себя избранным и тем самым избегал споров и ссор. Какую молитву – о ней упоминалось в романе – они произносили перед каждым собранием?...Дай нам Боже мудрости... чтобы распознать правду... выбрать нужное, и силы, чтобы справится с этим. Аминь.Даже если будучи ведьмой Минерва не верила в Бога, эта молитва лучше всего выражала то, что было у нее сейчас на душе. Но никто не поймет, если она в качестве приветствия произнесет молитву древних рыцарей. Хогварц был для нее Камелотом – обещание, воплощение Золотого времени. И это не значило материальное благополучие или тихое счастье. Скорее, это означало время. Время, когда в центре – Личность. Время величия, даже если оно коротко; время надежды, даже если она слаба.И члены Ордена были рыцарями Круглого стола. Рыцари были готовы отдать жизнь за идеалы Камелота, веру и короля, так как все они жили одной мечтой – быть свободными. Только в этом случае короля звали не Артур, а Гарри.Минерва поднялась.– Дорогие друзья, я рада, что вы откликнулись на наше приглашение. Проведем же этот вечер в радости от встречи и с мыслями о тех, кто, к сожалению, не может быть с нами. И мне хочется открыть пир словами Альбуса: «Болван! Глупец! Чепуха! Пискотня!» Спасибо большое.Она снова села, и в тишине раздались смешки. Затем столы заполнились разнообразными блюдами, как всегда бывало на праздничных ужинах. Настроение у присутствующих, казалось, улучшилось, и зал наполнился гулом голосов и звяканьем посуды.Внезапно из-за стола поднялась Гермиона.– Прошу прощения, у меня есть небольшая просьба... Вернее, пожелание... – произнесла она, и все посмотрели в ее сторону. – Мне бы хотелось попросить Орден разрешить мне немного изменить нашу одежду и одежду наших гостей в знак единства. Волдеморт должен видеть, что ему не удастся внести раздор в наши ряды, какую бы жестокость он не проявил!В мгновение ока в зале воцарилась тишина. Именно индивидуальность каждого члена составляла силу Ордена, но кто сможет отказать в просьбе Гермионе Грейнджер?Минерва, искренне радующаяся, что Гермиона смогла выбраться из бездны горя и печали и приняла приглашение, открыла было рот, но прежде чем она успела произнести хотя бы слово, поднялся Ремус Люпин. Он тоже заметил улучшение в состоянии девушки.– Это большая честь, Гермиона. Можешь начать с меня, – он улыбнулся своей ученице, и Минерва одобрительно кивнула.Со всех сторон донеслось ободряющее бормотание.Гермиона по очереди подходила к каждому. Повинуясь взмаху ее палочки, участники оказались облаченными в золотистые свитера, манжеты и воротники которых, однако были окрашены в цвета факультетов. На груди и спине красовался герб Хогвартса: никакого различия между факультетами — единство, к которому давно призывала мудрая говорящая шляпа.Затем все вернулись к ужину, и зал снова наполнился разговорами. Люди ели, смеялись и делились воспоминаниями. Вино текло рекой, позволяя расслабиться – никто сейчас не думал о битве, никто не вспоминал об опасности, неотвратимо надвигающейся на них.– Помнишь, как мы утерли нос этой Амбридж? – услышала Минерва хихиканье Фреда.– Как такое можно забыть? – тут же подхватил Джордж. – Это, без сомнения, был самый грандиозный розыгрыш за всю историю школы, да еще в нем все принимали самое активное участие... Абриджаба заслужила это: всех до самых печенок достала, всех старалась побольнее уколоть.Минерва отпила глоток вина и задумалась, глядя на рубиново-красную жидкость. Да, Долорес Амбридж, ослепленная желание создать дурную славу Альбусу и Гарри, стала для школы кошмаром. Минерва очень хорошо помнила разговор о выборе профессии, на котором она лично поклялась, что сделает все возможное и невозможное для того, чтобы Гарри стал аврором, и пообещала свою помощь, отчасти, чтобы утереть нос этой жаждущей власти, высокомерной овце. Каждый учитель, лояльно относившийся к Альбусу, не избежал проверки, даже Северусу выпало это сомнительное удовольствие. «Просто чудо, что он тогда не вышвырнул ее из подвала», – улыбнулась Минерва.– Наше болото все еще осталось в школе, как памятник... И знаете, что? Тот перуанский порошок мгновенной тьмы мы тогда с успехом опробовали... – вновь раздался голос Джорджа. – Кстати, мы для каждого привезли достаточно порошка. Потрясающий успех плюс защитные одеяния... К сожалению, они не могут по-настоящему помочь, когда дело доходит до Непростительных проклятий...– Кстати о Непростительных, – вмешался Рон, с горящими от возбуждения и воспоминания щеками и ушами. – Помните, как Хорек перепугался, когда ему прямо на лицо опустился паук? А еще лучше было превращение самого Малфоя в хорька. Он это действительно заслужил!Даже Гермиона засмеялась, вспомнив, как фальшивый Грюм наказал Драко Малфоя.– О, да, – всхлипнула она от смеха. – Но самым замечательным оказалось выражение его лица, когда он понял, что ему нельзя попасть в клуб Слагхорна.Минерва снова отвлеклась от происходящего. Драко Малфой изменился и уже давно не является высокомерным слизеринским гаденышем. События последних месяцев преобразили его, но говорить об этом сейчас кому-либо не стоит. Все равно никто не поверит. Как, интересно, у него дела?Минерва была рада, что Драко здесь нет. Несмотря на то, что он ловко притворяется, все же Драко Малфой не был бойцом, не был безжалостным убийцей, каким его охотно видели другие. И профессор действительно была рада, что он находится далеко от места грядущей битвы. Да, можно призвать его, но ведь не для того она рисковала, чтобы он погиб здесь!В то время как остальные делились воспоминаниями о годах учебы в школе, смешили друг друга рассказами о Локхарте и других профессорах, Минерва мысленно уносилась все дальше и дальше, неторопливо цедя вино из бокала. Какой, кстати, он уже по счету?Она окинула взглядом сидящих в зале и улыбнулась чуть пьяной улыбкой.«Чем-то похоже на Последнюю Вечерю, – подумала она, и ее щеки слегка покраснели. Гарри Поттер, избранный, Мессия; его друзья и Орден – ученики, слепо следующие за ним до конца.Гарри, сидящий по правую руку от Альбуса... Бога Отца Всемогущего, что придет судить живых и мертвых... Будем надеяться, что ему не придется умереть за свою веру, как этому Иисусу. И Северус... Северус в роли Иуды, хотя на самом деле не предавал Альбуса, но это я, к сожалению, смогу доказать лишь намного позже. А сейчас на его месте сидит Ремус...Минерва испугалась собственных мыслей. Цинизм никогда не был ей присущ – возможно, это Северус заразил ее. Она обманывала, травила и похищала людей. Кое-кто решит, что общение со Снейпом не пошло ей на пользу, но Минерва думала иначе. Он расшевелил ее, обострил чувства, освободил от наивности и подготовил к предстоящему. Без него она бы ввязалась в завтрашнюю битву вслепую и, без сомнения, погибла.Минерва наклонила бокал, любуясь рубиново-красной жидкостью, но мысли ее были далеко за стенами этого зала.Скоро, она была уверена, совсем скоро это произойдет. Он будет стоять прямо перед ней, и она коснется пальцами всех его отметин и шрамов и покроет их поцелуями. Он же, наконец, заключит ее в объятия и назовет «Мерви», и она расскажет ему все, и мечта станет реальностью...Минерва покачала бокал.– Это то, что оно есть, – пробормотала она и отпила глоток. В этот момент ее вырвали из мечтаний.– ...Что? – видимо не в первый раз, спросил Ремус. – Извини, Кади, я не понял, что ты сказала, – Ремус виновато улыбнулся, а Тонкс, сидящая чуть дальше, удивленно на нее покосилась.– Я просто сказала, замечательно, что в Хогвартсе снова праздник...– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Мы слишком долго позволяли Сама-знаешь-кому запугивать нас, – вмешалась в разговор Тонкс, язык которой заметно заплетался. Похоже, она тоже выпила чуть больше обычного. – Вот бы он подпрыгнул, если бы знал, что нам известен его план. Его красные глазки просто повылазят, когда мы его под задницу пнем!Минерва многозначительно взглянула на Ремуса: Тонкс следовало отправиться в постель. Вино, похоже, ударило ей в голову, и прежде чем она выпьет еще и наутро окажется неспособной сражаться, лучше незаметно уйти. Ремус, кажется, считал также. Поднявшись, он тихо попрощался и вышел из зала вместе с Тонкс.Минерва смотрела им вслед. Скоро – она была уверена, – скоро она тоже больше не будет уходить из Большого зала одна. Минерва подергала за кожаный шнурок, на котором висело кольцо Северуса, – его обещание будущего и его способ быть с ней рядом, пока он не сможет делать это лично.– Но самое замечательное – это лицо Снейпа, когда профессор МакГонагалл вернулась из Мунго, – раздался голос Гарри. Имя Северуса заставило Минерву прислушаться. – Он дрожал перед ней, словно нерадивый ученик, – продолжал Гарри, – я этого никогда не забуду. Он как раз собирался назначить мне отработку, а из-за Амбридж в часах Гриффиндора и так почти не осталось очков, но до этого не дошло – профессор МакГонагалл перебила его и сказала: «Добавим-ка вместо этого несколько баллов». А потом дала нашему факультету столько очков, что даже если бы Снейп снял эти десять баллов за драку с хорьком, это не помешало бы нам выиграть кубок.Минерва снова улыбнулась. Да уж, Северус тогда лишь растерянно уставился на нее. Она поразила его своим возвращением из Св. Мунго и, честно говоря, наслаждалась его изумленным видом. Она редко видела его таким, и это была одна из тех волнующих ситуаций, когда они добродушно подсмеивались друг над другом и мерялись силами. Она любила такие моменты. Не зря же говорят: милые бранятся, только тешатся. Их вечные споры о том, кто победит в квиддичном матче, Гриффиндор или Слизерин. Честно говоря, Минерва тщательно следила, чтобы ее команда всегда была хорошо подготовлена и не загружена домашними заданиями перед игрой.Зал потихоньку пустел, но расходились все с улыбками. Этим вечером люди забыли об угрозе, и завтра пойдут в бой, вспоминая только хорошее. Минерва добилась цели. Радость и смех отогнали печаль, разочарование и подавленность; тепло сменило холод, и все казалось полным жизни.Минерва тяжело поднялась. Она чувствовала действие алкоголя и усталость, опустившуюся на плечи. Сегодня ночью ее не будут мучить кошмары. Ей будет сниться он, Северус, и то, как он ее обнимает и шепчет «Мерви».Завтра... завтра, наконец, это произойдет. Завтра ее назовут этим именем, и она больше никогда не отпустит его – ее Северуса.