Лабиринт забвения (джен)

Брести в Хальси пешком, к счастью, не пришлось. Менвитам выделили тот самый списанный внедорожник, который Юнсар и Ланат угнали из Нори-или-где-они-там-его-взяли. Номера были сбиты, брезентовый верх покрывали царапины, лобовое стекло грызла трещина.

За руль села Кси-Лей. До седьмого техника ей было далеко, но по горам она носилась не хуже рогора. Правда, иногда её надо было притормаживать на поворотах, чтобы не пропустила. Один раз всё-таки пролетели мимо, и пришлось возвращаться задним ходом.

В Хальси, в отличие от Ламиэре, дома походили на дома, а не на обломки скал. Их бросили ещё шесть лет назад — Кси-Лей сказала, что, когда она прятала свой клад, в городе уже не было ни одного человека.

Сокровища рыжей колдуньи покоились под сотней замков. Войдя в город, менвиты прошагали его почти насквозь — до северной окраины. Там нашёлся брошенный дом с запертыми дверьми и забитыми металлическими листами окнами. В доме оказалась примыкающая к кухне кладовка, единственный вход в которую Кси-Лей когда-то заложила натасканными из соседних домов кирпичами.

— Это всё? — поинтересовался Нур-Лей, закончив освобождать проход.

Кау-Рук пытался ему помогать, но был малоэффективен. Руки приговорённым приковывали над головой — спасибо уже, что до некроза не дошло.

— Извините, полковник, я неверно рассчитала силу проклятья, когда навещала вас в пустыне.

Не дала умереть — уже спасибо. Остальное поправимо.

— Я смотрю, ты весь мир облетела… — проворчал её брат. — Зорн, тут ещё и дверь!

Дверь Кси-Лей сначала попыталась вскрыть отмычкой, а потом просто выбила. Из кладовки ещё минут двадцать выволакивали всякий мусор, в основном поломанные стулья без ножек. Хотя у некоторых всё-таки было что-то ножкообразное — небольшие круглые наросты по углам сидений.

Наконец, когда стал виден пол, Кси-Лей вырезала кусок покрывавшего его ковра и вскрыла крышку погреба.

— Ключи тоже где-то спрятала? — вздохнул Нур-Лей, вытаскивая из ладони занозу.

— Нет, рогор-клептоман отобрал.

— Рогор-клептоман? — усмехнулся Кау-Рук, придерживая фонарь, чтобы обоим было видно, что они делают.

— Ага. Очаровательный колдун со склонностью по меньшей мере к двум порокам. Весь маникюр мне испортил!

— Ногти, что ли, повырывал?

— Да. Всё, готово.

Нур-Лей страдальчески вздохнул. Повезло ему с сестрёнкой, что сказать.

Кау-Рук, догадавшись, кого она имела в виду, спросил:

— Так этот Рес-Кай через тебя получил допуск в Библиотеку? Ильсор говорил, он туда как на работу ходит.

— Нет, ещё до меня, — отозвалась Кси-Лей из погреба. — Лопату дайте. Меня он там в зеркале запер, а допуск у него ещё до экспедиции, похоже, был. Правда, при Гал-Лесе он туда не лазил.

Ей передали требуемое, и на какое-то время все замолкли. Потом, когда Нур-Лей сменил сестру, разговор продолжился.

— Ты сбежала?

— Пятнадцатого тарио. Рогор привёл Ильсора, ну, я на него и кинулась, когда во второй раз явился. Надеялась, что Ильсор сбежит. Но… понятия не имею, что с ним было, но он даже не пытался. В общем, удрала я. Стала звать вашего Хранителя — Рес-Кай его вроде не знал. Намёки — не моё, даже с помощью Юнсара.

— Получается, ты в зеркале полгода просидела? — спросил Нур-Лей, показавшись из погреба с оцинкованным ящиком в руках. — Оно?

— Оно. Нет, немного меньше. Возвращаемся.

Ящик имел форму куба со стороной в полмаэ и был весьма тяжёлым. Его погрузили в багажник, повернув выпирающим кодовым замком вверх — иначе не помещался. Аж сорок символов — замок, очевидно, был сделан специально для этого ящика.

— У Дюны на таких всегда один пароль, — пояснила Кси-Лей. — Их одиннадцать, и все открываются первой строкой из Восславления.

Речь, которую всегда произносят в день Восшествия. Первая строка гласит: «Следуем и дальше твоим курсом, о великий Гван-Ло». Тридцать девять букв и дефис; запятая, видимо, не учитывается.

— Чем занимается Дюна?

— Грезит о возврате былого, — ответила Кси-Лей, напряжённо глядя на дорогу. — Дюна — это собрание колдунов, верных лишь Достойнейшему из Достойных.

— Разве это не должно быть собрание осыпающихся мумий? — вяло хмыкнул Нур-Лей. — Я о том, что… Ки-Ран, он же не старше меня!

Кау-Рук хотел задать тот же вопрос. Нет, очевидно, что не все в Дюне старые: в конце концов, Восшествие было больше семисот лет назад, и у фанатиков тоже сменилось не одно поколение. Сейчас верховодят их внуки-правнуки, да и новых членов клуба никто не запрещал искать среди молодёжи.

— Осыпающихся мумий трое, они руководят. Ходят слухи, что эти трое стояли у трона. Вот только имён его сторонников история не сохранила. Может, где в Библиотеке есть сведения, Крей-Ло наверняка что-то знает… Ну, Змеиное братство так точно — достойнейший Се-Лак возглавлял их, по самым ранним сведениям, уже в 8004-м.

— То есть ему сейчас точно больше, чем тысяча двести девяносто шесть? — опешил Нур-Лей.

— Четыре с третью жизни обычного человека, — прикинул Кау-Рук.

— Я бы сказала, под полторы тысячи.

— А то и больше, — заметил полковник.

Оставшуюся часть пути они лениво спорили о том, сколько же лет Се-Лаку и как он должен в таком возрасте выглядеть.

В Ламиэре, казалось, уже никого не было. Только самые последние уходящие сновали по улицам — буквально три-четыре человека за всю дорогу. Ильсор, Морни и Юнсар нашлись в том же доме с театром.

Хранительницы вскрыли ящик, и под их контролем Ильсор снял с него крышку.

Всё пространство внутри заполнял блестящий огнём янтарь. В него оказалась вмурована чья-то левая рука.

* * *

Диоды не горели. Обычно к моменту, когда Мон-Со возвращался, Кэлен включал свет в прихожей. Стоило бы, возможно, связаться с арзаками и спросить, как он там и в норме ли остальные.

Зачем?..

Холодный щелчок, бесцветная вспышка, следом — треск и темнота. Зорновы диоды… Пришлось идти в соседнюю комнату и включать свет там.

Вчера Мон-Со заметил только переставленные книги, сегодня — осевшую на полках пыль. Убрать надо.

Ещё нужно приготовить что-то на ужин. За продуктами, разумеется, давно никто не ходил. Нашлось что-то замороженное, пара соусов и макароны. И шарики из теста с начинкой, похоже, по арзакскому рецепту. Смутно помнилось, что их варят с лавровым листом.

Лист нашёлся рядом с банкой для кофе. В самой банке, что интересно, хранилась соль. Что ж, если в остальной части дома Мон-Со требовал безукоризненного порядка, то на кухне Кэлен обустроился по своему усмотрению.

Кэлен… А ведь Мон-Со узнал его имя всего около двух недель назад. До этого он был просто арзак. По документам его звали как-то по-другому — Мон-Со тогда даже не читал его личного дела. Зачем?

В доме повисла гнетущая тишина. Ни бульканье кастрюли, ни шорох шагов по полу не могли её развеять.

Фильм Мон-Со выбрал почти наугад. Третий носитель от левого края полки, третий фильм в списке. «Те-Сей».

Это было что-то о древних временах, о городе-государстве Афэй на юго-востоке континента… Мифология? Адаптация легенды о каком-то герое, наверное. Таких было много.

Фильм длился два часа. Этого как раз должно было хватить на вечер.

Первый час Те-Сей куда-то шёл. Через горы, через оливковые рощи, через неизбежные схватки с врагами… Было недостаточно интересно, чтобы смотреть, но вполне нормально в качестве звукового сопровождения к уборке.

На второй час в Афэй прибыли гонцы от кого-то — кого именно, Мон-Со прослушал — с предписанием отправить четырнадцать смертников, по семь юношей и девушек, на корм чудовищу острова Рит — огромному человеку с головой быка.

Герой Те-Сей вызвался быть среди них и убить чудовище.

Его в числе прочих увёз на остров Рит корабль с чёрными парусами. Там смертников отвели в самое сердце логова чудовища — в центр древнего каменного лабиринта.

Опять лабиринты. Сегодня — очередной отвратительный день.

* * *

— Вот, это должно подойти.

Основательно закопавшись вглубь кладовки, Шар-Лин достала из её недр ярко-фиолетовое пальто, чем-то смахивавшее на шинель пехотинца многосотлетней давности. Мон-Со такие разве что в учебнике военной истории видел.

— Вы думаете, фиолетовый цвет как-то поможет мне достичь цели?

Звучало как бред, да и сам цвет всегда вызывал неприязнь. Однако надо, значит, надо, да и привыкнуть давно пора было — у тех же пехотинцев форма столетиями фиолетовая.

— Не исключено, — сказала Шар-Лин. — Насколько мне известно, взломщик в фиолетовой куртке прошёл дальше всех.

Взломщик… Книга вырезок несколько дней назад сообщила о странной активности вокруг хранилища колдуна в Ро-Ис. Шар-Лин провела своё расследование и выяснила, что кто-то засылает туда взломщиков. Мон-Со предстояло проверить зачем.

Вообще-то, посылать туда именно его было так себе идеей, потому что подозрительный адрес когда-то значился за Кир-Силем, а Мон-Со старательно вымарал из памяти всё, что было с ним связано. Однако альтернативы не имелось.

Будет очередное проваленное задание. Какое там по счёту?

Ро-Ис, казалось, ничуть не изменился с тех пор как Мон-Со покинул его в 9183-м.

Дверь вынесла его в переулок неподалёку от «Орлиной скалы». В её дворе дети гоняли по плацу мяч. Наверняка на нём так же написано чьё-то имя с пометкой «болван» или какой-то похожей.

По улице ковылял изрядно поседевший Кар-Кет, один из инструкторов и заодно куратор класса. Мон-Со прошёл бы мимо, но старый учитель узнал его и окликнул.

— Слышал, ты в Первой Межзвёздной участвовал? — усмехнулся он после обмена приветствиями. — Пролюбили всё, что ли? Что-то о триумфе не слышно.

— Так точно, инструктор.

— Сюда тебя зачем занесло? Ни разу на встрече выпускников не показался, а тут пришёл.

— Проездом. Уже ухожу.

— Ха! Ну, уходи, уходи. Счастливого полёта! — Кар-Кет махнул рукой и свернул в сторону кадетки.

Полёта… А вот не видать Мон-Со полёта!

Небо снова всё было в низких тучах. Высокие серые здания превращали и без того блёклый день в одноцветный сумрак. Морни бы нашла в этой серости побольше оттенков.

Она однажды на спор облазила всю «Диавону» с камерой наперевес. Мон-Со тогда сказал, что звездолёт везде одного цвета, а она доказала, что даже соседние листы обшивки могут различаться. Ильсор, помнится, обиделся — для него «Диавона» была идеальной, а тут кто-то посмел посягнуть на этот образ.

Воспоминание всплыло как само собой разумеющееся, будто не было похоронено навсегда. Мон-Со потряс головой, прогоняя его, и двинулся дальше по улице.

Рациональнее было бы добраться общественным транспортом. И быстрее, и подвёрнутую ногу не нагружать, и не так холодно… Но Мон-Со предпочёл малодушно терпеть неудобства, лишь бы оттянуть встречу с Кир-Силем.

Он, разумеется, не помнил, какие именно воспоминания запрятал в глубине мозга, однако они лежали там под грифом «не влезай — убьёт» с оранжевым солнцем на сером фоне. В свои тринадцать Мон-Со, видимо, считал графическое обозначение лучевых батарей наиболее угрожающим символом.

Через полтора часа прогулки стало невыносимо холодно. То ли старое пальто не было рассчитано на такую погоду, то ли температура подскочила после блужданий по горам.

К счастью, хоть и сомнительному, нужный дом появился в поле зрения уже минут через пять.

Обычная многоэтажка: три корпуса, большие окна, тёмный внутренний двор, раздражающие яркие вывески по первому этажу, магнитные замки.

Чтобы попасть в подъезд, Мон-Со пришлось ждать кого-то из местных жителей. Менвитка с рюкзаком и крупной собакой смерила его сканирующим взглядом, но вроде ни в чём не заподозрила. Скорее всего, запомнит только дурацкое пальто — внешность у Мон-Со была самая обычная, и лишь Ильсор с Морни ухитрялись найти в ней что-то примечательное.

Хранилище располагалось на подземном этаже, либо под, либо над парковкой. Как оказалось, под. Обычная кладовка, номер 899. Дверь притворяется закрытой, но между частями магнитного замка вклеена чёрная, в цвет рамы, изолента.

Кто-то из предыдущих взломщиков облегчил работу последующим.

Дверь мягко спружинила резиной, отсекая кладовку от мира. Фонарь прорезал тьму острым жёлтым лучом.

Ничего интересного. Помещение два на полтора маэ, серо-чёрное. У входа стоит сломанная стиральная машинка, чуть дальше — вешалка с зимней одеждой в чехлах, напротив — велосипед со спущенными шинами, насос для него на полке, рядом с десятком мутных банок. У дальней стены — встроенный шкаф, полуприкрытый складной фиолетовой ширмой. На его дверцах в диком беспорядке темнеют надписи, сделанные чем попало: ножом, помадой, чёрным маркером, в одном месте, кажется, кровью.

Почти все представляют собой имена духов с призывами о помощи. Ножом два раза начертан зорн-ари — скорее всего, военные. Маркером и опять ножом — телль-си. Помадой — какой-то най-шу. Кровью — кто-то неразборчивый, кажется, тоже телль-си.

Мон-Со подошёл поближе, подсвечивая надписи фонарём. Телль… тэль. Тэльси. К чему бы тут это слово?

Ширма оказалась ветхой — порвалась от одного прикосновения. Мон-Со отодвинул её в сторону и заглянул в шкаф. Одно отделение, пять полок. Вторая сверху — десять книг со знаком Библиотеки на переплёте. Третья — стопка керамических цветочных горшков. Четвёртая пуста. Пятая — пара резиновых сапог. Наконец, самая верхняя полка. Два черепа с надписями на жёлтых лбах: Зи-Теа и Фен-Рал. Предшественники…

Этих черепов не могло быть здесь. Просто потому что… потому что… Зорн!

Голову прошила вспышка боли. Зашипела сыплющаяся пыль.

Минута, две… Ничего, кроме вязкой слюны на языке и хоровода цветных кругов перед глазами.

«Нашёл книги из Библиотеки».

«Верните их».

«Сделаю».

На сером экране лиофона высветилась дата. Осо 9300, а вовсе не тарио 9176. Целых сто двадцать четыре года и один месяц разницы, а чувства такие, как будто ему всё ещё тринадцать.

Сообщение от Шар-Лин равнялось приказу. Можно было уходить.

Дверь открылась прямо в кладовку. Напоследок Мон-Со ещё раз взглянул на банки на полке. Сквозь мутный раствор проглядывали какие-то гнилые водоросли.

Что здесь могло случиться со взломщиками и почему была так важна фиолетовая одежда?

Точка выхода оказалась, как и по пути в Ро-Ис, не там, где надо, но на этот раз хотя бы ближе — возле одного из служебных помещений на первом этаже обычной библиотеки. Хорошо хоть, не пришлось идти по городу со стопкой книг — это уже лет тысячу как весьма странно.

В лифт набилось очень много народу. К счастью, вся эта толпа удачно заслонила Мон-Со от того, с кем сейчас меньше всего хотелось общаться. Кер-Со видел и помнил чересчур много.

Кроме брата, рядом оказался Рес-Кай. Он тоже ехал в Библиотеку. А вместе с ним — ещё один колдун, Кер-Со и смутно знакомый капитан. В… Его звали на «в», и он не был пехотинцем, коего усердно изображал.

Им было запрещено приходить. Касси остановила лифт и заявила, что ей надо его чинить. Оказалось, номером выдуманного протокола можно отпугнуть даже колдунов.

— Спасибо, господин Хранитель, — сказала арзачка, когда двери съехались. — Никто не должен входить в Библиотеку.

Она что-то сделала с кнопкой, и та исчезла в панели. Мон-Со и Касси доехали до нужного этажа и отправили лифт обратно — надо было выпустить остальных из отводного коридора.

Кер-Со всё равно явился — вечером, когда Мон-Со по просьбе Шар-Лин проверял сроки годности у зелий, меняющих облик. Зачем бы они ни стояли прямо перед входом, со сроками всё было нормально.

Брат с порога принялся допрашивать в своей излюбленной манере.

— Как тебе удалось сбежать?

— Из-за идиотизма их врача. — Последние звуки заглушил кашель.

«Керли, отпусти уже меня».

Вернуться домой, лечь спать и не просыпаться неделю. Уволиться к зорнам, и плевать на честь мундира. Провал экспедиции, сплошные провалы здесь, арзаки эти… Или можно напроситься в Кай-Хо, хоть бы и техником — арзаков туда не посылают —или вообще в пехоту. Лишь бы подальше от всего этого.

Шар-Лин спасла Мон-Со второй раз за день. Он воспользовался её напоминанием, чтобы сбежать, и через пару минут был у себя.

Уборка растянулась как раз до конца фильма.

Те-Сей бродил по лабиринту с тонкой длинной нитью, а семь девушек и шесть юношей всюду следовали за ним. Чудовище давно было повержено — его труп остывал в самом центре лабиринта. Путь не имел конца, двоился, троился, заходил в тупик… Но однажды в конце коридора забрезжил свет.

Дом был полностью очищен от пыли, полы блестели, книги стояли правильно. Осталось заменить диод в прихожей, и можно идти спать.

Диод долго не желал вставляться. То ли по размеру не подходил, то ли Мон-Со его крутил неправильно.

Подумалось, что спираль, по которой диод вкручивается на место, напоминает лабиринт из фильма. И, когда диод наконец встал как надо, на выходе из лабиринта также замаячил свет.

Обжигающий, щёлкающий разрядами свет.

* * *

Коридор уходил вдаль, стягиваясь в одну точку в неразличимом мареве. В уши ввинчивалось рассерженное жужжание проводов. Дёргающиеся сиреневые дуги яростно впивались в каменные бордюры по обе стороны коридора и больно перекручивались над головой.

Коридор вращался. Медленно, со скрипом ржавой карусели. Где-то за молниями мелькало размытой голограммой всё подряд.

Вчерашняя невыносимая трапеция, больше похожая на параллелограмм.

Мяч, метким пинком посланный в лицо дворнику.

Ещё одно задание с экзамена по математике.

Лел-Ан с учебником у окна.

Летнее утро.

Колдун.

Вот.

Высокий. С военной выправкой. Старый — сухая кожа обтягивает скелет так, словно между ними нет ни мышц, ни сосудов. Череп почти голый, лишь из самой макушки торчат семь чёрных прядей, ниспадающих на плечи на равном расстоянии друг от друга со всех сторон головы. Губы слегка желтоватые, настолько тонкие, что их почти нет.

Глаза — фиолетовые, яркие, холодные, с узкими прорезями нечеловеческих зрачков.

Когда взгляды пересеклись, зрачки округлились.

Картинки перестали мелькать. Дуги постепенно погасли. Колдун вышел из ниоткуда, облачённый в бледно-фиолетовый шеор поверх чёрного комбинезона.

— Лучший за сегодня, кадет.

Голос, вымораживающий тело до костей. Звучит отовсюду сразу. А глаза снова змеиные.