Потерянные: жизнь - игра (джен)

Снейп продумал все. Все до мелочей. Он сообщил о своих мыслях Дамблдору. После совещания с Филчем и долгих-долгих споров с директором последний все же сдался.

Потому что Альбус считал обязанным отправить детей домой, а тех, кто потерялись в пространстве, вернуть в Хогвартс.

Снейп тоже считал обязанным исправить свою ошибку, которую совершил, поддавшись эмоциям.

Снейп хотел взяться за проводки и соединить их в своих руках, как и планировал, намазав предварительно ладони сверкающим раствором из растолченных волос единорога, но вместо того, чтобы сделать задуманное, он внезапно оказался лежащим на спине. Мощная волна энергии отбросила его назад. Первая мысль была, что электричество, проникшее в него, заставило его так среагировать. Но следующее, что он увидел ― Дамблдора, сквозь которого проходил ток. А еще ― светящийся и гудящий куб, который висел под самым потолком и который не закрывала ширма.

Истошный крик замирает на его губах. Он хочет броситься к старику, освободить его от воздействия смертельного тока, но его останавливает мысль о Гарри. Гарри, который прямо сейчас должен переместиться домой. И если остановить процесс, что-то нарушить, ребенок может зависнуть в пространстве, там, где и Поттер, после чего они туда уже никак не доберутся. А так есть надежда, что сила портала вернет душу Поттера на место, а Гарри ― его Гарри ― соединится со своим телом и проявится в своем мире в физическом виде.

Все это проносится в его голове мгновенно. Проходит, может, секунд пять, почерневшие пальцы Дамблдора выпускают проводки, после чего тот медленно оседает на пол. Снейп бросается к нему, но опять останавливается. Что там, за перегородкой? Что с Гарри?

Снейп усилием воли отворачивает взгляд от старика, по телу которого все еще пробегают конвульсии, а сам он светится тем самым голубоватым свечением, какое было на диске с… игрой. Забыть, не думать сейчас об этом! Он вбегает за перегородку ― благо, что магия его впускает. Гарри и Драко живы. Слава Мерлину.

― Эй, что я здесь делаю? ― громко спрашивает Драко, неприязненно глядя на Гарри. ― Да еще и с Поттером!

Пот… этот ребенок только растерянно смотрит. На Драко, а потом на Снейпа.

Ему неуютно, что видно по глазам. И страшно.

Недоверие сменяется упрямством. Мальчик сжимает губы и приподнимает подбородок, готовясь встретить любой шквал ругательств в свою сторону.

Он к такому привык.

Это Поттер.

Дамблдор! Снейп сбрасывает наваждение. Так, дети в порядке, все получилось, как надо. Теперь старик… нужно сделать все возможное для него.

Снейп выходит так быстро, что чуть не сбивает перегородку, магия которой ослабла и исчезла. Бросается к лежащему. Конвульсии все еще сотрясают его тело, но уже не с такой интенсивностью. Сердце… в порядке ли сердце? Бьется ли? Снейп тянет руку к его шее, чтобы прощупать пульс, но едва дотронувшись, отдергивается: его прошибает сильная боль, которая проходит от кончиков пальцев до локтя и обратно.

Очень похоже на Круциатус, но локальный.

Снейп сжимает зубы, чтобы не застонать. К счастью, боль постепенно сходит на нет.

Он не хочет думать, что чувствовал старик все это время. Он хочет верить в то, что тот сразу потерял сознание.

Боль, но уже другая, душевная, закипает в груди вместе со злыми слезами. Зачем? Кто его просил? Кому нужна эта жертва? Он ее не стоит. Он не собирается возиться с Поттером, который сам его терпеть не может, у которого гены его отца, Джеймса. Он успокоил своего Гарри только для того, чтобы тот с чистой душой вернулся домой, чтобы ничто не омрачало его счастье. Он не собирался выполнять обещание. Зачем Альбус сделал это… вместо него?

Он был готов встретить смерть. Ему незачем жить после того, как он в полной мере осознал, что потерял и что никогда не сможет вернуть.

Почему Альбус посчитал, что его жизнь чего-то стоит?

Вскрик позади него заставляет его поднять голову. Он реагирует молниеносно и перехватывает Поттера, который бежит к директору. Который со своей безрассудностью только что оказался на волосок от смерти.

― Что… что вы с ним сделали?

― Я? ― горько произносит Снейп. Что ж, он готов понести любое наказание, даже за то, в чем не виноват. ― Он это сделал вместо меня, ― все же говорит он, не надеясь, что ему поверят.

― Крестный… ты в порядке? Что произошло?

Это Драко. Все же в ребенке есть что-то… человеческое. Подходит, прикасается к его руке, в глазах искреннее сопереживание. Он тоже напуган. Он всего лишь ребенок.

Снейп все еще держит Поттера. Этот упрямец продолжает вырываться. Он плачет. Он пытается его ударить. Он вне себя. Он явно не понимает, что творит.

Снейп на его месте вел бы себя так же.

― Если вы прекратите, еще есть шанс ему помочь, ― тихо говорит он, и Поттер, на удивление, замолкает. Перестает рваться. Обмякает в его руках и только тихо всхлипывает.

Так, теперь привязать Поттера, отогнать Драко подальше от наэлектризованного Дамблдора ― хотя тот и не рвется к нему, что облегчает Снейпу задачу, ― и вызвать Патронуса.

Хотя… как это вообще возможно в его состоянии?

Он должен, обязан это сделать. И как можно скорее.

Он отводит ― почти относит ― ослабевшего Поттера назад на перегородку, кивком зовя за собой и Драко, который достаточно благоразумен, чтобы не лезть в неприятности.

А сам сосредотачивается на… на чем-то прекрасном.

Единственное, что в его жизни было по-настоящему прекрасное ― это сын. Которого ему пришлось отпустить.

Он видит перед глазами Гарри ― его Гарри, ― слышит его голос, чувствует его искренние объятия, его добрый взгляд…

― Экспекто Патронум!

Вышло как-то надрывно, но и ладно. Главное, что перед ним тут же появилась искрящаяся лань.

Снейп быстро передает сообщение для Помфри. Лань, взмахнув серебристыми копытцами, тут же исчезает.

А дальше текут тревожные секунды, которые, как песок сквозь пальцы, уносят жизнь старика.

Снейп вытаскивает палочку… и тут же кладет ее обратно в карман. Он не знает, какое заклинание способно избавить тело от электрических импульсов. Он боится сделать еще хуже. Кто знает, как поведет себя ток во взаимодействии с магией?

Как будто Поппи знает. Снейп печально фыркает, не переставая думать об Альбусе, который остался по ту сторону перегородки.

А потом идет проверить.

Кажется, тот еще жив. Слабо дышит.

А если жив, значит, еще есть надежда.

* * *

Дальше Снейп все помнит, как в тумане.

Как прибыла Поппи ― ее привела в Тайную Комнату лань.

Как она без лишних слов левитировала директора, приказав Снейпу расчистить коридор от не в меру любопытных студентов.

Как он все спрашивал себя и не мог понять: почему он сам этого не сделал? Не сообразил. Растерялся. А еще два сопляка на нем, за которыми нужен глаз да глаз.

Особенно за Поттером.

Поппи приказала ему позаботиться о детях, а о Дамблдоре позаботится она, либо же специалисты из Мунго. Снейп там не нужен. Он будет только мешать.

И то, что произошло с директором ― видно, что на него никто не нападал. Это можно расценивать, как несчастный случай, не более того. Так что Снейпа к ответу никто не призовет, нечего беспокоиться.

Как будто он хоть каплю беспокоился об этом.

Его мало волнует собственная судьба. Так было всегда. А теперь ― особенно.

Он не хочет думать о том, что старик умрет из-за того, что решил спасти его никчемную жизнь.

Он не хочет жить дальше с таким грузом. Неужели Альбус этого не понимал?

Понимал, наверное. Но сделал так, как лучше для всех.

Как он посчитал.

Дети. Он совсем забыл. Надо бы глянуть, как они.

Снейп вспоминает, как Драко молча, с какими-то затаенными мыслями наблюдал, как Поппи занималась Дамблдором и как она вынесла его по воздуху. Он умел скрывать свои чувства, но Снейп точно мог сказать: по ребенку все это тяжело ударило. А теперь ему предстояло рассказать мальчишкам правду.

Как они воспримут ее после всего увиденного?

Дети сейчас в его покоях ― Поппи решила, что им там будет лучше всего, по крайней мере, некоторое время. Но вот Поттеру явно нехорошо. Он стоит весь зеленый, едва держится на ногах, но настолько напряжен, что даже не садится, хотя рядом диван. И тут его начинает рвать.

Кажется, рановато им дали успокоительное зелье. Хотя Драко нормально выпил и вроде как пришел в себя, а вот Поттер… С его здоровьем нелады. Гарри рассказывал вскользь что-то о тех воспоминаниях, которые Снейпу не довелось увидеть целиком, что там постоянно фигурировала больница. Может быть, у Поттера те же проблемы?

Снейп легким движением палочки убирает пол, а сам едва успевает подхватить ребенка, ноги которого резко подкашиваются.

Он наколдовывает стакан с водой и подносит к его дрожащим губам.

― Просто пей и ни о чем не думай, ― приказывает он.

Кажется, получилось грубо. Ну и пусть.

Сейчас не до нежностей.

Поттер пьет, захлебываясь на каждом глотке. Ну куда это годится?

― И-извини-те… ― бормочет он между глотками и снова закашливается.

Снейп только глаза закатывает.

― Не стоит, вы же знаете, что вашей вины здесь нет, ― сухо произносит он.

Поттер вздрагивает и икает, сидя у него на коленях. Ох… как он там оказался?

Он такой маленький… совсем не на свой возраст. Ему можно дать лет девять. Тонкие руки, легкое, почти невесомое тельце… он такой же, как его Гарри.

Такой же… и в то же время совсем другой.

Он его боится.

Или… уже нет?

Снейп, повинуясь странному побуждению, осторожно притягивает его к себе. А тот слишком слаб, чтобы сопротивляться. Он смотрит равнодушно и даже обреченно.

― Он будет жить? ― срывается с его губ едва слышный шепот.

― Я не знаю, ― честно говорит Снейп, краем глаза замечая, как к ним подходит Драко.

― Почему ты обнимаешь его? ― возмущенно спрашивает он, покрываясь румянцем. ― Это же Поттер!

Снейп только сильнее прижимает дрожащего и всхлипывающего ребенка к себе. Кем бы он ни был.

― Потому что я сейчас здесь единственный взрослый, который могу помочь, ― тихо говорит он, протягивая крестнику руку. ― Иди сюда.

Драко уворачивается и делает шаг назад. Обиделся.

А Поттер, будто только сейчас осознав, что происходит, медленно отклоняется от него.

При этом он явно не понимает, что сидит не на стуле.

Снейп видит, как его лицо постепенно становится замкнутым, словно он прячет эмоции туда, где им и место. Потому что людям они все равно не нужны ― только засмеют и затопчут грубыми словами и презрением.

Как ему все это знакомо.

― То, что ты чувствуешь сейчас ― это нормально, ― говорит он, глядя на его макушку и переводя взгляд на подрагивающие ресницы.

Тот дергается, будто не понимает, откуда идет звук. И почему этот звук очень похож на голос сального мерзавца. Снейп только усмехается про себя, хотя его самого переполняет горечь от случившегося.

Поттер медленно поднимает голову, будто все еще не верит. Вот он смотрит на него… Почему Снейп раньше не замечал, какой у него доверчивый нежный взгляд? Особенно, когда он себя не контролирует и становится просто ребенком, которому не нужно

― Все хорошо, Гарри. ― Голос отказывается его слушаться, но Снейп усилием воли заставляет себя говорить. ― Я рядом.

― Почему… ― слышит он единственное членораздельное слово, а дальше начинается невнятное бормотание, потому что он сгребает этого ребенка в охапку и снова прижимает к себе. Слезы текут по его щекам, кажется, это второй раз в его жизни, когда ему так сложно совладать с собой. Он утыкается лицом в макушку ребенка, который пахнет… его ребенком. Это его Гарри. Почему он должен думать иначе?

«Просто Поттеру повезло немного меньше, чем мне».

«Поттер такой же, как я, мы ведь двойники».

«Всего через пару секунд я вернусь к тебе. Я буду таким же внешне, но внутри мне будет намного хуже. Тебе придется начать все заново, постараться все исправить, что было раньше, достучаться до меня и… научить доверять. Потому что я все забуду, вот вообще все, что было… все хорошее. Помоги мне вспомнить, пожалуйста! Даже если будет тяжело. Не бросай меня, папа, ты мне нужен!»

«Да, Гарри, ― мысленно отвечает он, борясь со спазмом в горле и боясь, чтобы его безудержные слезы не перешли в рыдания, чем он окончательно испугает детей. ― Я никогда тебя не брошу. Прости, что хотел это сделать. Что не дал тебе шанса. А теперь… мне очень нужен этот шанс… от тебя».

― Я все объясню, ― прерывающимся шепотом произносит он, чувствуя, как Гарри постепенно расслабляется в его объятиях. ― Немного позже… мне нужно время… пожалуйста.

Гарри в ответ только вздыхает и робко вытягивает руку, чтобы обхватить его за талию. Он что, обнимает его? Это невозможно! Он должен его ненавидеть!

Почему этот ребенок так быстро ему доверился и, кажется, простил?

Драко стоит в сторонке. Не уходит. Снейп бы его тоже обнял, но эта аристократическая кровь и воспитание… Драко слишком горд, чтобы себе такое позволить. А жаль.

* * *

А потом Поттер заснул. Сидя у него на руках.

Видимо, зелье успело все-таки подействовать. Еще плюс слабость и потрясение дали свои всходы.

Драко вскоре, забыв об обиде, подошел, сел рядом на диван, прислонился к его плечу и тоже задремал. Поначалу он бросал недовольные взгляды на Поттера, ноги которого оказались совсем близко от него, но потом усталость сморила, и ему, видимо, стало все равно.

Снейп боялся пошевельнуться.

Он правда, не знал, как сказать им правду.

Что почти полгода они зависали в межгалактическом пространстве. Или в каком-то там другом пространстве.

А еще он хотел узнать, что с его Гарри все в порядке.

Если бы тот прислал ему весточку!

Но об этом можно было только мечтать.

* * *

Дамблдор оказался жив, но его магическое ядро находилось в плачевном состоянии. Как и он сам.

Аргуса Филча забрали в Азкабан до суда, посчитав его изобретение крайне опасным и даже шпионским. Тайную Комнату уничтожили адским пламенем, после чего она перестала существовать, как и тоннель, ведущий в глубины замка.

Гриффиндорские сопляки настырно таскались за ним до тех пор, пока он грубо не объяснил в двух словах, кто злодей, и что в их головы влезать больше никто не будет.

В последнем он не был уверен, но должен был что-то сказать этим назойливым детям.

С Поттером и Малфоем оказалось сложнее всего. Снейп просто не знал, как поступить правильно.

Одна его часть кричала, что нужно рассказать все, как есть. Все равно Хогвартс рано или поздно начнут осаждать журналисты, приедет кто-то из Министерства, правда так или иначе вскроется…

А другая отчаянно не хотела терять Гарри. Ведь все можно было вернуть, как было, сказав лишь немножечко неправды.

Поттеру незачем было знать, что эти шесть месяцев он зависал где-то между небом и землей. Что эти дни у него были украдены навсегда.

Это кому угодно сломает психику.

Но и то, что мальчишка скоро поймет, что не помнит большой кусок своей жизни, заставляло Снейпа снова и снова задумываться о правильности своего решения.

Дети постепенно восстанавливались от потрясения, лежа в Больничном крыле под строгим надзором мадам Помфри, которая никого к ним не пускала. Это давало Снейпу некую отсрочку. Но он понимал: вечно она не продлится. Надо что-то решать. И как можно скорее.

Снейп регулярно навещал Больничное крыло. После случившегося к детям никого не пускали, но на него запрет не распространялся. Он интересовался самочувствием Драко, которого очень скоро забрал домой Люциус, узнав об инциденте. Снейп сказал ему тогда что-то невнятное, пуская все на самотек. А сам каждый день подолгу сидел у кровати Поттера, вглядываясь в его бледное лицо и желая, чтобы тот стал… прежним.

Глупое, глупое желание.

Мальчик выглядел безучастным, даже когда Снейп, борясь с противоречивыми чувствами, осторожно гладит его по руке или проводил ладонью по волосам. Его душа испытала серьезную встряску и теперь словно заново привыкала к родному телу.

Снейп чувствовал, как постепенно принимает ребенка Лили. Да, это был не его сын, но он не должен был страдать от родственников-идиотов. И от него самого.

И когда настал решающий момент, Снейп был к этому готов.

* * *

― Что со мной произошло? ― Гарри смотрит на него круглыми тревожными глазами, пытаясь найти ответ сам, но память не может ему вернуть тот отрезок времени, которого попросту не было в его жизни. ― Я ничего не помню… что я делал в той комнате? Что с профессором Дамблдором? Мадам Помфри ничего не хочет мне говорить…

Его голос срывается в конце. Мальчишка в таком отчаянии, что даже не погнушался обратиться к самому Ужасу Подземелий, в надежде получить ответ.

Снейп давит в себе поднимающееся сострадание, хотя… стоит ли его давить?

― Думаю, что ты потерял память, ― медленно, тщательно подбирая слова, говорит он. ― Что из последнего ты помнишь?

― Я… ― ребенок растерянно задумывается. ― Я шел куда-то с Гермионой и Невиллом… на занятия, да! ― Он дергает худенькими плечами. ― А потом… кажется, меня сильно тряхнуло, я упал… и все. Больше ничего не помню.

― После того прошло примерно шесть месяцев, ― тихо говорит Снейп, наблюдая за изменившимся лицом мальчика.

― Все это время… ― начинает Гарри и всхлипывает.

Снейп тут же подсаживается к нему и осторожно привлекает к себе. Тот напрягается, а потом отодвигается в дальний угол кровати.

― Профессор Снейп… что с вами такое? ― растерянно бормочет он. ― Вы же… вы же были…

― За это время много чего произошло, ― быстро говорит он. ― Я… я стал относиться к тебе иначе, а ты… полюбил зелья, ― выдавливает из себя он ту самую ложь, за которую его никто бы не похвалил. Но…

Как бы прозвучала та самая правда? «Все это время здесь был твой двойник, и я полюбил и принял его, потому что он увлекался зельями, а ты нет?»

Об этом знал только он один. И Дамблдор, который восстанавливался очень медленно и никто не давал гарантии, что он выживет. И что его магия полностью восстановится.

Снейп осмелился взять на себя ответственность за счастье этого ребенка. Он не мог сказать то, что могло ему навредить.

Это единственное, что он сейчас мог для него сделать.

― Но… ― Гарри разводит руками. Неверие на его лице сменяется надеждой, а потом нижняя губа его снова начинает дрожать.

― Я не стану заставлять тебя заниматься тем, чем ты не хочешь, ― вносит ясность Снейп, отрезая все то, что было ему дорого. Но он не вправе ломать ребенка, переделывая его под себя. ― Подозреваю, что ты все забыл ― все, что мы с тобой изучили на индивидуальных занятиях… Но я могу тебя подтянуть по зельям, если ты об этом попросишь.

― Спасибо, профессор. ― Тот утыкается носом в свои поджатые к груди колени. Снейп проводит по его лохматым волосам, стараясь больше не думать, что точно такие же волосы были у Джеймса ― прегадкого человека, о котором он никогда бы не вспоминал.

Это могла быть и его генетика. Кто знает, как бы его волосы себя вели, будь они немного покороче.

И цвет вполне совпадает.

― Вы правда… правда хотите со мной заниматься? ― Гарри вдруг поднимает голову и со странной надеждой в глазах ждет ответа.

― Чтобы ты не сомневался, я могу показать… некоторые фрагменты того, что происходило у нас за это время, ― поразмыслив немного, говорит Снейп.

Он это сделает, когда ребенок окрепнет. Они воспользуется Омутом Памяти, и Снейп покажет то, что подарит мальчику надежду. Что его приятно удивит. Что позволит им сблизиться… снова.

― Ты не вернешься этим летом к своим родственникам… обещаю, ― говорит Снейп, после того, как Гарри медленно кивнул. ― Если я не устрою тебя, как опекун, мы найдем других достойных людей. В любом случае, я позабочусь, чтобы никто с тобой больше не был жесток.

Гарри пытливо смотрит на него, словно хочет понять: как много тот знает о нем? А Снейп уже решил, что покажет ему, как тот демонстрировал свои шрамы, как Снейп увидел его изрезанную руку, как Снейп высказывал ему о Джеймсе, чтобы ребенок знал: между ними секретов больше нет.

― С-спасибо, ― вдруг произносит тот срывающимся голосом. ― Я всегда знал… я поначалу думал, но… я ошибался. Вы постоянно меня спасали, и когда на метле… и когда наорали меня после полета на форде… я тогда уже видел… вам не все равно… я только не мог понять, почему… ― Он замолкает, прислонив руку ко рту. Снейп повинуясь внутреннему порыву, гладит его по плечу. Рука перемещается на спину. Еще миг ― и он снова обнимает этого нежного благодарного ребенка, в котором раньше не видел ничего хорошего и которого спасал только потому, что был вынужден это делать.

Да, ему никогда не было все равно. Но и любовью это сложно было назвать. Вспомнить хотя бы, как он рассвирепел, когда Гарри назвал его папой…

Захочет ли этот ребенок его так называть?

Время покажет.