Крошки тыквенного пирога (гет)

Персонажи:

Джоан Роулинг

Альбус Дамблдор

Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер

Рон Уизли

Джинни Уизли

Роулинг спит и видит сны. В своих снах она оказывается в мире Гарри Поттера, в теле Альбуса Дамблдора. Роулинг начинает интриговать, чтобы Гермиона сошлась с Роном, а Гарри — с Джинни. Но у героев есть своя воля.

От автора.

Автор забыл продумать, какой это курс. Пускай будет шестой. Но если кто-то имеет другое мнение — пусть имеет. Или обосновывает в комментариях.

Сны Роулинг

Джоан Роулинг, автор книг о Гарри Поттере, опять видела сон. Во сне она сидела за длинным столом, стоявшим на возвышении в большом зале, потолок которого был усыпан звёздами.

«Хогвартс!» — с восторгом подумала она. Оглянувшись по сторонам, она увидела, что вокруг неё сидели преподаватели. Слева — Снейп , Помона и Хагрид, справа видна несгибаемая спина МакГонагалл... А сама она была посередине, на массивном троне...

«Я — Дамблдор!» — её настроение было великолепным. Такой яркий, реалистичный сон про её любимых героев. В этот момент она вспомнила, что этот сон ей снится не в первый раз, то есть она регулярно появляется в этом мире. И есть то, что ей нужно сделать в этом мире, то, что нужно исправить!

За столом Гриффиндора, придвинувшись друг к другу, сидели мальчик и девочка. У мальчика были чёрные волосы, на носу были очки с круглыми стёклами. Её любимый герой — Гарри Поттер.

А девочка около него, конечно же, Гермиона Грейнджер. Эти буйные лохмы каштановых волос было невозможно ни с чем перепутать.

«Опять она сидит чуть ли не в обнимку с Поттером», — с неприязнью подумала Роулинг.

Напротив них сидел мальчик с ярко-рыжей шевелюрой — Рон Уизли. Один из её любимцев. Рон поспешно поглощал пищу, разбрызгивая вокруг себя то, что не успевало попасть в его рот. Он явно опасался, что обед кончится раньше, чем он успеет насытиться. Роулинг заметила, что Гарри Поттер смотрел на него с некоторым снисхождением. Возможно, Гарри и Гермиона неспроста сидели на другой стороне стола, куда, как правило, не долетали брызги от Рона.

«Почему у него такие безобразные манеры? — в очередной раз удивилась Роулинг. — Я же не описывала его таким бескультурным! Откуда взялась эта прожорливость?»

Около Рона сидело ещё несколько разновозрастных студентов с рыжими волосами — Джинни и близнецы Фред и Джордж. Джинни весело болтала с Гарри и Гермионой, при этом не выказывая никакого возмущения по поводу того, что Гермиона сидит почти на коленях у Гарри.

Тут Роулинг заметила, что Гарри Поттер держал Гермиону за руку. Роулинг дёрнулась, как от удара.

«Неужели это зашло у них так далеко?! — в панике подумала она. — Надо срочно что-то делать!»

К счастью, во время своих прошлых сновидений, в которых она тоже оказывалась в теле Дамблдора, нужные приготовления были уже сделаны. Теперь она могла переходить к активной фазе своего плана и всё исправить. В конце концов, дети же не понимают, с кем они будут счастливы по-настоящему! А она, автор этого мира, наоборот, всё понимает лучше всех!

* * *

После обеда Роулинг поднялась, подозвала к себе МакГонагалл и приказала привести к ней Джинни Уизли. Когда младшая Уизли пришла в кабинет директора, Роулинг начала разговор с беседы о её учёбе.

— Джинни, дорогая, как твои дела? Ты не отстаёшь по учёбе?

— Нет, директор, я всё успеваю. К тому же, Гермиона, как лучшая ученица курса, помогает и мне, и остальным своим друзьям, — вежливо ответила Уизли.

— А как у тебя отношения с Гарри?

Джинни немного погрустнела.

— Хорошо. Мы друзья.

Роулинг обрадовалась. Возможно, в случае с Джинни можно будет обойтись простыми подсказками.

— Джинни, я не хотел бы вмешиваться в твою личную жизнь, — произнесла она проникновенным «дамлдоровским» голосом, каким она всегда себе его представляла, — однако у меня сложилось впечатление, что у тебя не всё в порядке. Гарри с Гермионой хорошо к тебе относятся?

Ласковый тон «доброго старца» вместе с тонкими намёками на задавленные чувства сделали своё дело, и Джинни стала тихо плакать.

— Я... Простите, директор... На самом деле, я так люблю Гарри! Но ведь он выбрал Гермиону!

— Ты решила смириться? — с едва заметным осуждением в голосе произнесла «директор».

— Я... А что мне остаётся делать? — спросила Джинни сквозь слёзы.

— Конечно, мне трудно судить, но я думаю, что многие на твоём месте не стали бы опускать руки. Юношеская любовь переменчива.

Джинни посмотрела на Роулинг с недоумением.

— Да... я понимаю, директор. Но вы сами мне говорили раньше, когда я никак не могла успокоиться из-за Гарри и Гермионы, что мне нужно хорошенько всё обдумать и что, может быть, Гарри будет лучше с Гермионой!

«Вот дерьмо! Альбус, ты тряпка!» — с негодованием подумала Роулинг и больно дёрнула себя за бороду.

— Конечно, Джинни. И что, ты обдумала всё? Гарри действительно будет лучше с Гермионой?

В глазах Джинни появился огонёк упрямства, который был так характерен для их семьи.

— Директор, можно, я буду откровенна? Я считаю, что Гарри будет несчастен с Гермионой.

— Хорошо, Джинни. Возможно, ты права. Но что бы ты ни решила, не действуй наобум. Необходимо быть вдумчивой, планировать свои действия. Иначе получится, что мы только принесём зло в этот мир.

Отпустив Джинни, Роулинг задумалась. Она подошла к шкафу и открыла потайное отделение, в котором должны были находиться зелья, приготовленные в прошлый раз. Её рука замерла над флаконом с характерным розово-красным зельем.

«Амортенция? Не будет ли это глупым? Вдруг Грейнджер сразу догадается?»

Она выпрямилась и задумчиво погладила бороду. Возможно, следовало пойти более долгим, но вместе с этим и более надёжным путём. Она снова нагнулась к ящику и вынула несколько зелий, которые должны были, при условии одновременного употребления, создать эффект невнимательности и повышенной раздражительности.

Следующей по плану была беседа с Гарри Поттером. Несмотря на то, что Роулинг прежде всего планировала разрушить его ненужные отношения с Грейнджер, она всё равно испытывала радостное возбуждение от того, что пообщается со своим главным героем так близко. В прошлые её «сновидения» ей не удавалось этого сделать.

Она хлопнула в ладоши, призвала домового эльфа и стала давать ему инструкции.

* * *

Вечером Роулинг, сгорая от нетерпения, прогуливалась по коридорам, которые прилегали к библиотеке. Если она правильно всё рассчитала, то сейчас могла случиться первая ссора у Поттера с Грейнджер.

Конечно, Роулинг не расхаживала по Хотвартсу открыто. Она набросила на себя заклинание невидимости. Возможность использовать магию была одним из приятных бонусов её реалистичных снов про Хогвартс. Конечно, ей время от времени приходилось уворачиваться от спешащих по коридору студентов, но она не собиралась уходить, пока не увидит первых результатов её дневных усилий.

— Гермиона, что ты сегодня такая придирчивая! — вдруг послышался голос Гарри из библиотеки. — Я же сказал, я устал!

Роулинг прикусила губу и стала нетерпеливо раскачиваться с пятки на носок. Началось!

— Гарри, что с тобой сегодня? Ты не можешь даже закончить элементарное эссе! По Чарам! А как же Зелья?! — Гермиона пыталась не повышать голос, чтобы не рассердить мадам Пинс.

— Я устал, я пойду в башню! — в отличие от Гермионы, голос Гарри был громким и раздражённым, но при этом в нём была некоторая медлительность, вялость, которая была следствием подсунутых ему зелий. Роулинг с удовольствием подумала, что Снейп всё-таки был исключительно талантливым зельеваром.

Она увидела, как Гарри вышел из библиотеки и упрямо зашагал по коридору. Следом за ним выскочила Гермиона. Она остановилась у дверей и с недоумением смотрела вслед Гарри.

«Ну вот, начало положено», — с удовлетворением констатировала Роулинг, и тут мир перед ней дёрнулся и поплыл. «Как?! А дальше? Я хочу видеть, что будет дальше!» — но в этот момент Роулинг окончательно проснулась у себя дома. В своём родном мире.

Гермиона подозрительно осматривала опустевший коридор. Ей послышался какой-то странный звук, поэтому она вытащила палочку и произнесла:

— Хоменум Ревелио! — и волна эффекта от этого заклинания вдруг обнаружила наличие кого-то невидимого около стены.

— Кто здесь? — закричала она, вставая в оборонительную позицию.

Дамблдор поспешил снять с себя чары невидимости. На его лице было написано замешательство.

— Гермиона, добрый вечер, — поздоровался он с ней.

— Ой, директор, извините. Я не думала... А почему вы стояли там под чарами невидимости? — тут же с подозрением спросила Гермиона.

— Ты не поверишь, дорогая моя, ты не поверишь. Я сам этого не знаю...

* * *

Время шло, и план Роулинг набирал силу. Она беседовала с Джинни, подливала зелья Гарри, старалась научить Рона правильным манерам за столом — последнее давалось ей с трудом, но шестой Уизли хотя бы перестал говорить с набитым ртом и брызгать на соседей. Теперь брызги разлетались только на несколько дюймов вокруг его тарелки, это был большой прогресс. Самому Рону очень нравились эти уроки, потому что во время них можно было дополнительно поесть — прямо в кабинете у директора.

На пятый или шестой день (Роулинг не была уверена точно) Гарри перестал ходить в библиотеку, и Гермиона теперь сидела в библиотеке одна.

Джинни, ободрённая беседами с директором, с энтузиазмом взялась за общение с покинутым героем. Его оценки неизбежно покатились вниз, потому что домашнюю работу он наполовину не выполнял, а рассеянность и невнимательность, которыми он стал страдать, мешали работать и во время уроков.

А на седьмой день перед Роулинг разыгралась сцена, которая наполнила её сердце надеждой, что «всё будет хорошо». Гермиона прямо в Большом зале объявила Поттеру, что она «больше не его девушка».

Как раз в этот момент сомнения коснулись сердца Роулинг. По сути, она разрушала дружбу между ними. Дружбу, которая должна была помочь Гарри победить Волдеморта.

«А не надо было заводить ненужные романы!» — раздражённо подумала она и решила, что с дружбой она разберётся потом. А может, Джинни поможет Гарри гораздо лучше, чем Гермиона!

* * *

Увы, всё шло наперекосяк. Во-первых, после своего разрыва Гарри с Гермионой перестали общаться вообще. Все усилия, которые предпринимала Роулинг для восстановления их дружбы, но не любви, были напрасны.

Во-вторых, Рон совершенно не хотел осознавать, что именно Гермиона — его суженая и будущая супруга. Для того, чтобы как-то сдвинуть этого ленивого на все сто двадцать процентов персонажа, ей пришлось приложить огромное количество усилий. Роулинг устало потёрла лоб, вспоминая изматывающие беседы с Роном Уизли, во время которых она пыталась настойчиво навести его на мысль о том, что он будет счастлив именно с Гермионой. Бесполезно. Рон вообще не хотел влюбляться в Гермиону: её внешность ему не нравилась, любовь к урокам — отпугивала, и вообще ему нравилась Лаванда Браун.

В конце концов ей пришлось использовать Амортенцию. Из-за этого Роулинг на мгновение даже усомнилась в своей правоте. Правда, потом она с негодованием отбросила сомнения. Конечно, Рон должен быть с Гермионой, хотя несомненно, что в её книгах образ Рона Уизли был сильнейшим образом приукрашен.

Однако даже начинающаяся под воздействием Амортенции вялая влюблённость Рона в Гермиону ни к чему не привела. Потому что Гермиона по какой-то причине перестала появляться в библиотеке, и счастливого воссоединения Рона с Гермионой никак не происходило.

Кроме того, однажды Роулинг, погрузившись в знакомый сон и очнувшись в теле Дамблдора, обнаружила, что она сидит за столом в кабинете, а напротив неё сидит Гермиона.

— Директор Дамблдор?

— Да, Гермиона, что такое? — встрепенулась Роулинг, поглаживая бороду.

В глазах Гермионы на мгновение мелькнул испуг и разочарование.

— Директор, скоро начинаются занятия. Я могу идти?

— Конечно. Отправляйся. Передавай привет своим друзьям, — тепло, по-отечески улыбнулась ей Роулинг.

Что делала Гермиона в кабинете Альбуса? Этот вопрос не давал ей покоя, но обыск стола, аккуратный опрос Джинни, старост, МакГонагалл ничего не дал.

В её душе поселилось беспокойство. Что, если Гермиона что-то подозревает?

* * *

— Гарри, выпей, — сказала ему Гермиона строгим голосом.

Гарри послушно выпил то, что приготовила Гермиона.

— Ну что, лучше?

— Да, гораздо лучше, — обрадовано сказал Гарри, — голова словно прояснилась.

— А то! Как тебя угораздило нарваться на эти зелья? Где ты мог их выпить?

— В том-то и дело, что нигде.

— Что изменилось за последние две недели? — требовательно спросила Гермиона.

Но Гарри молчал. Он смотрел на Гермиону потрясёнными глазами, и в его взгляде было недоумение и ужас.

— Гарри?

— Гермиона, мы что, мы... — его губы задрожали, и он с трудом смог выговорить следующие слова, — мы... порвали?

Она улыбнулась. Его страх, его страдания были столь очевидны, что других слов для неё не требовалось. Она протянула к нему руки, и Гарри радостно подхватил её в свои объятья.

— Гермиона!

— Тише, Гарри, тише, чтобы нас никто не услышал. Кому-то было нужно, чтобы мы с тобой поругались. Но мы должны разобраться во всём, — она немного отстранилась от него, с любовью посмотрела в такие родные зелёные глаза и легко поцеловала его в губы. — Теперь расскажи мне обо всём необычном, что стало происходить за последние две недели.

— Ты знаешь, одна вещь действительно была странной, — поколебавшись, стал рассказывать Гарри. — Меня каждый день зовёт в свой кабинет директор Дамблдор...

* * *

Когда снизу послышался шум отодвигающейся гаргульи, Роулинг сидела за столом Дамблдора и пыталась понять, куда делись те зелья, которые она приготовила для Гарри и Рона. За два сна до этого она беседовала со Снейпом, как можно изменить состав, чтобы добиться лучшего эффекта. Надо сказать, что планы Роулинг пришлись Снейпу по душе. Змеиная улыбка то и дело проскальзывала по лицу декана Слизерина, когда Роулинг намёками рассказывала ему, что ей нужно.

А в предыдущем сновидении Снейп передал ей новые зелья, и Роулинг спрятала их в то потайное отделение в шкафу, куда, как она уже поняла, Дамблдор никогда не заглядывал. Однако теперь тайник был пуст.

И кто-то шёл в кабинет. Взмахнув палочкой, Роулинг обнаружила четырёх студентов — Гермиону и Гарри, за которыми следовали Невилл и Луна.

«Ничего страшного», — успокоила она себя и дала команду лестнице подниматься вверх. Однако слабое беспокойство не давало ей покоя, поэтому она не выпустила палочку из рук, когда вся эта компания зашла в кабинет.

— Здравствуйте, директор! — хором произнесли они.

— Здравствуйте, мои дорогие, — ответила им Роулинг и улыбнулась. Дети, зашедшие внутрь, немного разошлись по кабинету, так что Гермиона оказалась посередине, а все остальные — по бокам от неё.

— Директор Дамблдор, нам нужно кое-что рассказать вам, вы можете нас выслушать? — обратилась к ней Гермиона. В руке она держала свёрнутый пергамент.

Роулинг кивнула, после чего Гермиона выпрямилась и торжественно объявила:

— Директор Дамблдор, я хотела бы заявить, что я не собираюсь бросать человека, которого я люблю. И я собираюсь всю жизнь провести рядом с ним!

— И я собираюсь сделать то же самое. Я совершенно не собираюсь препятствовать Гермионе и тоже никогда её не брошу! — присоединился к ней Гарри, подходя к ней и беря её под руку.

— Что вы хотите этим сказать? — с негодованием начала говорить Роулинг, но тут Гермиона протянула руку, и Роулинг автоматически взяла у неё свиток пергамента.

В этот момент Гарри, Невилл и Луна уронили что-то из своих рук, и на полу зажёгся странный узор.

«Что это?» — в панике подумала Роулинг, но произнести она ничего не могла. Её руки приклеились к пергаменту, и всё тело стало неподвижным, словно окаменевшим. Хотя никакого заклинания окаменения дети не применяли, Роулинг была в этом уверена.

Гермиона стала нараспев декламировать сложное заклинание. Роулинг не узнавала ни слова — это был какой-то другой язык, заклинание было длинным и напоминало скорее песнь, а не словесную формулу заклятья. Остальные подняли палочки вверх, и на концах их зажглись фиолетовые огни.

— Изгнание! — громко воскликнула Гермиона, и ей тут же ответили остальные:

— Изгнание!

И Роулинг почувствовала, как что-то против её воли выталкивает её из тела Дамблдора. Это не было похоже на обычное пробуждение. Это было действием особой магической силы.

Сознание Роулинг оказалось в темноте, наполненной страхом и неизвестностью, и через несколько чрезвычайно долгих секунд она очнулась в своей кровати. Была глубокая ночь — часы показывали без десяти три ночи. Она ощущала необычную слабость. С трудом повернув голову, она посмотрела на подарочное издание книг о Гарри Поттере, которое стояло на видном месте в её спальне. Её глаза наполнились слезами.

«Почему? Почему же так получилось?! Неужели я была всё-таки неправа?»

Все попытки заснуть и снова увидеть сон про мир Гарри Поттера окончились неудачей — и в эту ночь, и во все последующие.

* * *

Директор Дамблдор аккуратно положил свиток пергамента на стол. Пергамент был заполнен аккуратными столбиками рун — труд, который был выполнен Гермионой Грейнджер в течение последних пяти дней под руководством директора.

— Директор? — обратилась к нему Гермиона.

— Мисс Грейнджер. У вас получилось, — улыбнулся Дамблдор.

Все вздохнули с облегчением, услышав официальное обращение вместо привычного фамильярного, которыми часто пользовался директор раньше. Дамблдор договорился с ними, что теперь он всегда будет называть студентов официально, чтобы они могли понять, когда он не владеет собой.

— Директор Дамблдор, я хотела бы повторить, — с улыбкой произнесла Гермиона. — Я никогда не брошу человека, которого я люблю. И я всю жизнь проведу рядом с ним!

— И я не буду ей препятствовать, и тоже её не брошу, — сказал Гарри.

— Мистер Поттер, я полностью с вами согласен. Я искренне надеюсь, что вы будете вместе. Ваша любовь только что перенесла одно из самых необычных испытаний, какие только могут выпасть на долю человека или волшебника. Я уверен, вы преодолеете и другие препятствия, поженитесь, и ваши одарённые магически дети поступят в Хогвартс.

От слов директора пара смутилась, но на их лицах появились счастливые улыбки.

— Директор Дамблдор, а что происходило с вами? И почему вы сказали, что мы перенесли необычное испытание? — спросил Гарри. Гермиона лишь спрятала улыбку.

— Я думаю, мистер Поттер, что вы были свидетелями редчайшего явления. Я был одержим Автором.

— Автором? — в недоумении оглянулись друг на друга ребята, а Гермиона уверенно переспросила:

— Автором нашего мира?

— Да, — удивлённо подтвердил Дамблдор. Он явно не ожидал, что Гермиона так глубоко разобралась в произошедшем. — Или же Автором, чьи книги совпали, по большей части, с нашим миром. Вероятно, что-то здесь шло не так, как планировал Автор. Поэтому вас, мистер Поттер и мисс Грейнджер, пытались поссорить, чтобы всё было так, как в книгах Автора.

Гермиона решительно сжала губы.

— Я рада, что успела высказать ему всё в лицо. Что я не позволю ему вмешиваться в нашу жизнь! — её глаза горели огнём, когда она говорила это, и Гарри с улыбкой сжал её руку.

— Да, я соглашусь с вами, мисс Грейнджер, — сказал директор и едва заметно поёжился.

— Что-то не так, директор? — спросил Невилл.

— Всё в порядке, не волнуйтесь, — произнёс Дамблдор, с сомнением оглядывая себя. — Это, в общем-то, совершенно неважно, но... просто я до сих пор не могу отделаться от впечатления, что Автор — женщина.