Под сенью Авгурея (гет)

На следующее утро Джинни, вооружившись поддержкой Одри, отправилась по магазинам Косого переулка. Джинни старалась не смотреть в сторону покосившегося здания «Волшебных вредилок» и на облупившуюся вывеску. Слава Мерлину, и Фред, и Джордж продолжали заниматься своим делом с неиссякаемым энтузиазмом, сбывая товар совиной почтой, даже находясь в подполье.

Конечно, свадьба, которой ты не хочешь, — мероприятие весьма сомнительное, но процесс просматривания рулонов шёлка и муслина, перчаток и пригласительных не мог оставить двух молодых девушек равнодушными. Уже к обеду они были увешаны пакетами, как рождественские ёлки игрушками, а большая часть покупок отправилась в бывший особняк Блэков доставкой, которую благосклонно предоставили владельцы продуктовых, винных и прочих лавочек будущей жене Первого советника. Прежде чем самой переместиться туда же, Джиневре пришлось аппарировать в редакцию «Пророка», наблюдая, как её критическая оценка проекта нового брачного закона от «его Темнейшества» делает изящный полукруг, подчиняясь палочке главного редактора, а затем, опустившись в мусорное ведро, вспыхивает от гневного «Инсендио».

Советник ничуть не преувеличивал, говоря об этом законе. По нему во избежание скорого вымирания магов без притока новой крови каждому волшебнику до тридцати пяти и волшебнице до тридцати лет полагалось вступить в брак. Если до указанного возраста добровольного союза не образовывалось, комитет по семейным делам самостоятельно подбирал магу пару.

Джинни бросила квиддич после войны. Она рассуждала, что не имела права летать в собственное удовольствие, занимаясь любимым делом, когда почти все её друзья не видели ничего, кроме войны. Даже те немногие, что выжили, скрывались от длинных рук новых властей, как, к примеру, Рон и Гермиона. Несколько большей пользой в сложившейся ситуации Джинни казалось посвятить себя журналистике, выдавая обличительные статьи — но и тут ей не оставили права голоса.

После того, как редактор налюбовался на весёлые язычки пламени, пожирающие статью Джинни, последовал пятнадцатиминутный разговор на повышенных тонах с выражениями типа: «Вы совсем ополоумели, Уизли». Всё это было вынесено Джинни стоически, даже пожелание «заниматься тем, на что хватает ума». Вытерпев экзекуцию, Джинни последовала настоятельному совету начальника и вместе с Адрианом — фотографом с всклокоченной копной седых волос — направилась к выходу из редакции, на ходу надевая шлем и удобнее перехватывая тёплое древко казённой метлы.

Погода была довольно ветреная, особенно ветер был силён высоко над трибунами. Джинни, стуча зубами, диктовала описание пируэтов игроков дружеского матча между командами Франции и Англии, в рамках дипломатического визита первых, Прытко Пишущему Перу. Перо было последним из многочисленных моделей, с которыми Джинни воевала из-за абсолютной их своевольности. Предпоследнее перо пало жертвой яростного Конфундуса, от которого попросту воспламенилось.

Матч затянулся. Снитч всё время сносило к трибунам, хотя, будь Джинни на месте ловца британской сборной, она не поворачивалась бы всё время спиной к ветру в надежде спасти милое личико, а уж давно бы поймала крылатый мячик, так как лично видела его пару раз. К сожалению, французы обладали подобной же близорукостью, и девушка уже не чувствовала задеревеневших ног.

* * *

Северус оглянулся — на расстоянии вытянутой руки расстилался туман, вязкий и непроглядный, а под ногами влажно блестела тёмная трава. Он попытался сделать шаг, а потом ещё десяток шагов. Пейзаж не изменился, время как будто не имело смысла, и вокруг было очень тихо. Он попытался вспомнить, зачем он здесь, но на ум ничего не шло. Так бывает после глубокого сна: внезапно проснувшись, ты не можешь осознать себя в пространстве и времени. А потом находишь глазами часы, примечаешь знакомые вещи — привычный механизм запускается.

Но узнавание не приходило, и вязкое оцепенение не желало спадать.

Когда Снейп понял, что дальнейшие попытки тщетны, он просто сел на траву и попытался хотя бы вспомнить своё имя. Знание всё никак не хотело появляться, будто он на самом деле хотел забыть о том, кто он.

Голос пришёл из тумана, нежный и глубокий. Женский, безусловно. Или голос звучал только в его голове?

— Мистер Снейп, Северус, очнитесь.

Снейп вынырнул из своего видения, как из особо страшного кошмара, невидяще уставившись на девушку напротив.

* * *

Джинни Уизли была замерзшая и усталая — сегодняшний матч вымотал её до предела, — в отличие от Адриана, который весёлым зайчиком поскакал на богемную тусовку. Джинни же поплелась на площадь Гриммо, где истошно вопили кошки и пахло канализацией.

Тинки открыла дверь, и уши её радостно задрожали.

— Молодая госпожа, проходите быстрее, на улице такой холод.

Теоретически, Джинни была пока никем в этом доме, но сердца Тинки и Ларри, второго юного эльфа, трепетали в надежде, что скоро компанию вечно всем недовольному хозяину составит добрая хозяйка, которой эльфы точно смогут угодить.

Вот и сейчас Тинки засуетилась было, намереваясь раздобыть будущей хозяйке горячего чая и плед, но вдруг резко погрустнела.

— Мисс Джинни, Мастер Снейп наверху у себя, он заперся там, как только вернулся в пять часов, не выходил и не ужинал. Тинки не смеет войти, но у Тинки плохое предчувствие.

Джинни с тоской посмотрела в сторону кухни, в которой горел очаг и пахло корицей, думая, что Снейп, вероятно, заснул и будет явно недоволен, если она растормошит его в одиннадцать вечера. Тем более, вряд ли он сильно повеселеет, узнав, что она пришла сверить список приглашённых и места их рассадки. А ещё, возможно, потренироваться в незримом расширении пространства. Впрочем, последним она могла бы заняться и без Снейпа, если он так устал.

— Хорошо, Тинки. В какой он спальне?

Следуя за эльфийкой по лестнице, она подумала, что дом всё ещё нуждается в тщательной уборке и придётся всё-таки брать неделю отпуска перед этой чёртовой свадьбой. И надо сделать что-то с оплавленным кирпичом стены, пострадавшем, должно быть, от Адского племени — на месте сквернословящего портрета миссис Блэк. Должно быть, в момент дурного настроения Снейпу надоело соревноваться в остроумии с почившей миссис, и он её попросту сжёг, потому что ничто другое её так и не брало.

Чувство неловкости заставляло сердце Джинни биться сильнее, когда она осторожно заглянула за резную тяжёлую дверь. Портьеры были не задёрнуты, и в проникающем в комнату свете уличного фонаря была видна широкая заправленная кровать и мужчина, сидящий возле потухшего камина. Несмотря на середину марта, было ещё довольно ветрено и прохладно, поэтому дом отапливался. Но эльфы побаивались входить в комнаты, когда там сидел Снейп, поэтому огонь спокойно погас, не поддерживаемый хозяином.

Что-то странное было в его позе. Снейпа можно было действительно принять за спящего человека, если бы не идеально прямая спина и ровные линии рук на подлокотниках.

Джинни нерешительно позвала его, и, когда он не откликнулся, позвала громче.

Снейп не шевельнулся. Девушка взмахом палочки зажгла многочисленные свечи в канделябрах и подсвечниках — комната была обширна. Тинки поспешила растопить камин. Голова мужчины была запрокинута, а из-под приоткрытых век жутко поблёскивали белки глаз.

Рядом на столике стоял кубок с остатками неизвестного зелья. Джинни поднесла его к носу, но запах был слабый и незнакомый. Не мог же Снейп отравиться специально? С чего вдруг? Не из-за неё же. Уизли схватила с подлокотника его тонкую бледную руку. Кожа была прохладной, но пульс довольно отчётливый. Джинни с видимым облегчением перевела дыхание.

— Enerveite.

Веки дёрнулись, и глазные яблоки перекатились под ними, но в себя мужчина не пришёл. Лёгкая паника заставила Джинни яростно затрясти худощавую фигуру Снейпа.

— Мистер Снейп, Северус, пожалуйста…

Слова застыли на её губах...

* * *

«Когда только успело стемнеть», — вяло подумал Северус, пряча лицо в ладонях.

Джиневра переминалась с ноги на ногу и, наверное, с удовольствием скинула бы тяжёлый мокрый плащ. Никакие водоотталкивающие чары не могут продержаться долго.

— Что вы здесь делаете, мисс Уизли? Пришли удостовериться, не отравился ли я от осознания, что моей женой станет столь пустоголовая особа?

Ну вот, когда же ему надоест? Джинни обиженно засопела, но решила не вестись на провокацию, иначе их противостояние могло отнять у неё остаток ночи.

— Напротив. Список, мистер Снейп, — она суетливо стала рыться в карманах, вытаскивая поочередно то Прытко Пишущее Перо, то полироль для метлы, то горсть совиного печенья. Наконец, на свет был извлечён немилосердно смятый свиток и нервно дернувшейся рукой передан Северусу.

— Что вы так трясётесь, я не кусаюсь.

На её лице читалось явное сомнение. Уголки его губ дёрнулись в попытке сдержать усмешку.

— Сядьте, мисс Уизли, — он махнул на второе кресло рядом со своим.

Джинни передала плащ Тинки, тут же исчезнувшей, а сама легко опустилась в кресло, причём коснувшись коленкой ноги Северуса. Кресло стояло слишком близко. Это обстоятельство заставило её смешаться, а его, помедлив бесконечно долгую секунду, передвинуть ногу дальше по зелёному ворсу ковра.

Снейп вновь был раздражён.

Расправил список. Поздно. Про время ничего не сказал. Всё равно его мучают кошмары. Дементоры гнездо рядом свили, что ли? Существа частенько выбирались в маггловский Лондон, ослабляя немагическое население по распоряжению Лорда. Можно было бы проверить, если бы было время и не было чёткого осознания, что кошмары его собственные.

Всего одиннадцать. Если выпроводить Уизли, то можно закончить перевод манускрипта. Бывший монах чего-то не учёл, и это чуть не стоило ему… жизни, возможно. Кстати, Уизли, что она хочет? Ах да, список.

— Драко рядом с Яксли не сажать, тот его до сих пор за место советника ненавидит. Как и Родольфуса, в целом. Лучше поближе к Лорду.

— Моих нужно подальше от Того-Кого… от Тёмного Лорда. Пусть даже в конце, они не обидятся.

— Разумеется.

— Полумна с мужем не приедут, их вычеркнуть.

Джинни вздохнула. Глупо было надеяться, что мистер и миссис Саламандер бросят свою обожаемую Африку и приедут на свадьбу с Пожирателями в качестве дорогих гостей. Вряд ли можно проглотить хоть кусок, когда Тёмный Лорд пронзает тебя взглядом своих рептилоидных глаз. Зря только деньги выкинули на французский сыр и метровый торт.

Джинни неловко поёрзала в кресле. Действие напоминало фарс, но, если её попеременно бросало то в жар, то в холод, что прослеживалось по её то стремительно бледнеющему, то краснеющему лицу, то Снейп, напротив, старался выглядеть возмутительно спокойным, как будто обладал прирождённым умением выверять свадебные списки — с первыми попавшимися девушками.

Снова появившаяся Тинки звякнула чашками и взгромоздила на стол поднос, полный чашек с чаем, плошек с повидлом и булочек, от запаха которых защекотало в носу.

Джинни с нежностью посмотрела на неё и, с молчаливого одобрения Снейпа, протянувшего руку за своей чашкой, принялась за еду. Затем, устало вытянув ноги в сторону камина, она следила, как Снейп делает последние рокировки в списке, догадываясь, что мысли его витают где-то далеко.

— Мистер Снейп, что за зелье вы пили сегодня? Я должна знать об этом?

Покорная Джинни Уизли была явлением практически мистическим и быстро проходящим... Однако, что, если одному ему действительно не одолеть древнюю магию? Снейп посмотрел на девушку долгим немигающим взглядом, будто видел впервые.

— Мы не сможем быть предельно откровенны, пока вы не начнете разбираться в вопросах окклюменции. Стоит сказать также, что у вас и вовсе может это не получиться.

Уизли встрепенулась. На её лице отразился живой протест. Наверняка школьные байки, в которых летучая мышь подземелий действительно умела читать мысли, и оказавшиеся правдой, произвели на неё неизгладимое впечатление. Впрочем, вскоре протест сменился сомнением, словно она вспомнила, что всё ещё ему не верит.

Снейп уже почти потерял терпение дождаться ответа Джиневры, когда она озвучила, что могла бы позаниматься с ним прямо сейчас. Он не мог предположить, на что она способна, и немного занервничал. Что если у неё получится пробиться сквозь его щит? То, что Уизли там увидит, может повергнуть её в шок. Некоторые «развлечения» Пожирателей смерти времен Первой войны, когда он был ещё переполнен мыслями о таинственном призвании, а привычка уклоняться от «увеселительных» мероприятий у него ещё не появилась, только недавно перестали являться к нему в кошмарах.

Мысль о том, что это оттолкнет её, показалась ему особенно тоскливой. Ну, может на первый раз всё и обойдется, а в следующий раз он воспользуется Омутом Памяти.

— Легилиментс.

Нельзя сказать, что блока совсем не было. Но он был тоненький и слабый и от особо сильного рывка разлетелся в ментальные щепки.

Вперёд, туда, где рыжая девушка безутешно плачет, роняя горячие слёзы на чёрную, покрытую пылью шевелюру худенького парнишки. Глубже, туда, где Амикус Керроу выпускает первое заклинание, сбегая со ступенек Астрономической башни, а потом падает от поттеровского заклинания, брошенного на ходу. И ещё дальше, где невыносимым огнём горят синие глаза молодого Тома Реддла, заглядывая прямо в душу одиннадцатилетней девчонки.

Он не хотел так далеко. С сожалением Северус отвёл палочку. А Уизли упала на колени, а из носа её потянулась тонкая струйка крови. Снейп быстро шагнул вперёд и без слов поднял её на подрагивающие ноги. Вытер нос, как маленькому ребёнку. Оцепенение постепенно спало, Джиневра забрала платок и отстранилась. Её голубые глаза непроизвольно наполнились слезами, но она их упрямо смаргивала.

— Хорошо, — он сделал пару широких шагов по комнате. — Будем продолжать?

Уизли неуверенно кивнула.

— Давайте попробуем простую вербальную защиту. Повторяйте: «Окклюмент». Как только почувствуете вторжение, делаете пасс… Нет, не так. Тут нужно ещё продлить горизонтальную линию... И произносите заклинание. Если научитесь закрываться с помощью него, потом будем тренироваться невербально. Будет, конечно, подозрительно, но до свадьбы ещё есть время, придумаем что-нибудь…

Строить сложную защиту так, чтобы её нельзя было обнаружить, долго и трудно. Почти не осталось времени. Нужна ещё предрасположенность. И хороший педагог. Такой, как Альбус Дамблдор, например. Он же таким учителем не был.

И вот снова: низкий коридор (как её вообще занесло в подземелье?), распростёртое на полу тело светловолосой девушки (кажется, Лаванда Браун, студентка с Гриффиндора), а над ней утробно чавкающее нечто, зовущееся Фенрир Сивый. Бомбарда Максима — и тело приятельницы, и хищно ухмыляющаяся окровавленная рожа оборотня скрылись под обрушившимся потолком тысячелетнего подземелья.

Несколько секунд, и картинка погасла, а она снова упала на колени, но палочку удержала, а Снейпа выкинуло из её головы. Детские беззаботные и школьные счастливые времена были погребены под слоем бетонно неподъёмных воспоминаний последних лет. Те воспоминания, которые она вытравливает из себя горьким вкусом сигарет. Северус не знает, что её держит в этом мире. Впрочем, разве он психоаналитик? У него собственных скелетов целая кладовка.

Последняя тренировка, и он встретил своей спиной шкаф.

— Если вы хотите раскроить мне череп, то можно найти менее болезненные для вас способы.

Джинни проигнорировала его слова, с силой втягивая в нос струйку крови. Подала ему руку.

Почему она всё время молчит? А его память упорно подсовывает ему остроумную хохотушку. Ну да ладно, зелье само себя не сварит.

— Что ж, продолжим завтра, мисс Уизли.

Джиневра с тоской посмотрела на луну за окном.

— Я выучила заклинание по расширению пространства. Но ему не хватает стабильности. И если бы вы подсказали, в чём ошибка, я смогла бы заняться гостиной.

Вот же Мерлинова борода. Прицепилась. Может, он сам сделает? Но ему совершенно некогда этим заниматься. Ещё и дополнительные занятия по подготовке студентов к ЖАБА. И как только он дал себя уговорить?

— …ударение на последний слог. Повторите… вот так. Нет, ну что это за спираль? — крохи педагогического терпения, присущие Снейпу, оставили его. Эпилепсия у неё, что ли?

— Что?

— Ничего, — рука поверх её руки, выводит злополучную спираль.

— Понятно? — почему-то голос охрип. И когда он только успел так близко подойти?

В её глазах лёгкая паника, и, выдавая этим себя ещё сильнее, она закрывает их и делает только полшага назад. Однако этого достаточно, чтобы бешеный стук сердца Снейпа она могла почувствовать спиной. Ещё мгновение, и его рука соскальзывает в пространство, а она открывает глаза.

— Кажется, я поняла, — последние звуки её звонкого голоса подхватывает эхо стремительно увеличивающейся комнаты.

— Вот и хорошо, — он хмыкнул. Нет ничего хуже неоправданных надежд и загубленной мечты. Он может сколько угодно заковывать себя в панцири безразличия, но его плохо зарубцевавшееся сердце не выдержит нового разочарования. И поэтому он спешно разворачивается, чтобы сбежать, но, обернувшись на последних шагах, роняет:

— Оставайтесь сегодня здесь, — бесит эта неуверенность в голосе, когда дело касается её. — Кажется, снаружи разгуливают дементоры.

* * *

Ночью на улице шёл дождь. Потом успокоился, лишь влага блестела в мелких выбоинах асфальта. В доме, в котором спала она, невозможно было дышать, даром их разделяли три этажа. Невозможно было спокойно закрыть глаза, не вспоминая неровностей лопаток, упирающихся в его грудь, не думая, что могло бы последовать, не будь он так отвратительно нерешителен. Она нарушила границы его пространства, качнув маятник душевного спокойствия.

Под ногами хлюпало, улица была пустынна. Он поскользнулся на внезапно появившемся льду. Разгорячённый ходьбой, он и не заметил, как в предрассветном сумраке стало отчаянно холодно. Мерзкий всасывающий звук и отчаянный крик в ушах подсказали ему о приближающихся дементорах прежде, чем он увидел их. Трое фигур в рваных плащах смотрелись нелепо посреди маггловской улицы. Крик не смолкал. Так могла бы кричать Лили за секунду до смерти. Лили. Как удар под дых. Он не ожидал, а боль от удара коленей об асфальт принесла лишь немного отрезвления.

— Экспекто патронум.

Из палочки выпорхнул дымок, и только. Фигуры сомкнулись, и девушка в его ушах почти охрипла от крика.

— Я подвёл тебя, милая.

Он закрыл глаза.

— Экспекто патронум, — тонкий женский голос казался смутно знакомым. Надо было бы обернуться и посмотреть, но веки стали такими неподъёмными.

Темноволосая женщина заслонилась от удара высокого мужчины с хищным лицом и пьяными бездумными глазами...

* * *

Из-под прикрытых век выкатилась слеза.

Холодок побежал по спине Джинни, но вид упавшего на колени Снейпа привел её в чувство. Сияющий конь рванулся наперерез теням, тянущим к нему свои гнилостные руки. Хлёсткими взмахами направляя защитника, Джинни почти бежала, секунду спустя кинувшись на колени рядом со скрючившимся на дороге Северусом.

— Мистер Снейп, вы слышите меня? Мистер Снейп, — требовательно позвала она, пытаясь ухватить за руку подрагивающую фигуру. Он повернулся, и Джинни поразили его глаза, отразившие свет дорожных фонарей. Глаза, полные слёз.

— Я убил её, — сказал он полушёпотом. Не до конца, впрочем, придя в себя.

Джинни обмерла, полагая, что он, должно быть, разгневается на то, что она видела его слабость.

— Всё хорошо, всё прошло. Пойдёмте, мистер Снейп, — она обхватила его за талию и потянула вверх.

Руки чувствовали его дрожь. Мокрая ткань его мантии выскальзывала из рук, но Джинни упорно продолжила устанавливать мужчину в вертикальное положение.

— Мистер Снейп, да очнитесь же вы, — пустынная улица подхватила её возглас, а Снейп с трудом начал переставлять тяжёлые ноги.

Горизонт стал светлеть. А Джинни подумала, что впервые находится так близко к мужчине. Почти обнимает его. Она затащила Снейпа вверх по ступенькам — казалось, он совсем пришёл в себя. Хотелось курить. Он облокотился о перила крыльца, чтобы дать возможность себе и ей перевести дыхание.

В оптимистическом свете восходящего солнца казалось уместным задать вопрос:

— Вы любили её, ту, которую убили?

Снейп посмотрел на неё долгим взглядом, а затем закрыл глаза, словно сам её вид вызывал у него боль. Развернулся и, опираясь на стену, скрылся в доме. Джинни поспешила за ним, чтобы иметь возможность поддержать, если он оступится.