История батальона «Вармаркт» (джен)

Это был удар. Он пронзил нас насквозь. Ни у кого не нашлось слов.

Император говорил понятно и чётко, не слышалось у него в голосе тревоги, и было одно спокойствие. А вот нас настигла паника.

Мы стояли как вкопанные. Вся радость от побед куда-то улетучилась. Казалось, ничто не сможет нас обнадёжить. Просто стояли и смотрели куда-то в небо, ожидая то ли катастрофы, то ли чуда. Неясна была наша судьба.

Я не понимал, как это возможно: революция в Вортааг и военные реформы нового правительства, подписание Гешненского договора, усиление обороны на границах сателлитов Верде-Оакской Гегемонии — всё это как будто было где-то далеко, куда нам ещё идти и идти. Но это оказалось у нас прямо под боком.

Мы уже сомневались, что выберемся живыми. Но лишь одно утешало: мы знали их стратегию. Сначала они кидали в бой галофеолов, обладающих высокой рождаемостью, затем что-то посерьёзнее. Каких-нибудь жуков точно.

Нас научили противодействовать такой тактике. Но это не помогло…

Внезапно один из наших залез на БТР и начал толкать «воодушевляющие» речи про то, какие у них слабые войска, про то, как они не умеют воевать, про то, какие они все дохляки. Видно было, что брал речи из методичек. Слушал ли его кто-нибудь? Сложно сказать: кто-то да, кто-то нет. Он бы так и продолжал говорить, но кое-что заставило его замолкнуть…

Вдруг на весь город заревела тревога, сообщающая об атаке, и в небо поднялись сигнальные огни. В этот самый момент катастрофа и настала: из облаков вышли два авианосца Воортаг, из которых вывалился «рой» [атмосферных] истребителей. Вот тут-то мы и дрогнули окончательно. Ни про какие истребители в этих самых методичках не упоминалось!

Некоторые уже собрались бежать, но выстрел из офицерского пистолета их моментально переубедил. Нет, расстреливать никого не собирались, просто припугнули, но тогда это добило наши нервы.

А в это время наши зенитки обрушились на вражеские истребители, но те ловко уворачивались от огня. Наши системы наведения просто не поспевали за ними! Вторыми в бой вступили уже наши истребители, выпустив во врага ракеты. Но и с ракетами неприятель справился, отразив их зарядом ЭМИ. Последним рубежом обороны остались цефы-скауты, которые, выстроившись стеной, ринулись в ряды противника. Через секунд пять уже многие из цефов падали лицом вниз, искрясь и испуская тёмно-синий дым. Но самоубийственная атака дала результат: два подбитых истребителя Вортааг врезались в здания. Мы заликовали! Но недолго продлилась наша радость.

Несколько истребителей уже летели в нашу сторону! И тут они открыли огонь. Не успели мы отреагировать, как, вспыхнув, взорвался БТР, на котором стоял тот смельчак. Меня откинуло ко входу в подвал. Последнее, что помню, это то, как меня тащили внутрь, а я смотрел на огонь, дым и красный лазер.

Очнулся я в углу. Меня приводил в чувство Чарли, а за его спиной Саша разглядывал побитую временем стену. Помотав головой, я кое-как встал. В глазах рябило. Подойдя к этой самой стене, я увидел огромную дыру.

Оказалось, подвалы образовывали длиннющие туннели, а эти дыры служили переходом из одного подвала в другой. Когда мы это осознали, Александр сказал по-русски:

— Чую, заблудимся.

Хоть я и не понял, что именно он сказал, но смысл мне был ясен.

Было отчётливо видно, что подвалы выглядели одинаково. Просто обои, от которых шёл душок, и расстановка мебели менялись. Ну хоть без паров.

Вздохнув, мы отправились в путь. Бодро прошли подвалов двадцать, а дальше нам становилось всё хуже и хуже. Запах становился невыносимым. Та самая однообразность чудовищно угнетала. В тот момент был готов всё отдать, лишь бы выбраться отсюда. Мы шли всё медленнее и медленнее.

Не на шутку пугала нас обстановка сверху: нам слышались взрывы, которые могли нас похоронить в этих туннелях.

Наконец-таки через подвалов тридцать нашлась спасительная дверь наружу. Открыв её, я с товарищами по несчастью оказался в узком проезде. Соседний дом был в два, а то и в три раза выше того, под которым мы шастали.

Внезапно над нами пролетел истребитель Вортааг, упав на бок. Рёв его двигателей заглушил всё вокруг: бой, крики и даже наши мысли. Так же внезапно он исчез, вернув и монотонный шум боя.

Справа от нас стоял дымящийся танк, который красноречиво намекал нам о нашей возможной судьбе. Около него были реки крови. На броне лежало бездыханное тело. Приглядевшись, мы поняли, что от него остались лишь туловище да голова. Мне кажется, хорошо, что я не смог рассмотреть его лицо.

Посочувствовав этому безымянному солдату, отправились дальше: в следующее здание, у которого вышибло дверь. Войдя в него, оно мне напомнило то ли северную, то ли офис. Огромные чёрные кубические вычислительные машины. Самое прекрасное было то, что корпус был сделан из того самого металла, что и стены. Всё здесь провоняло этими парами. В моих глазах снова мир сделался серым. Это было что-то сродни пытке.

Но тогда жаловаться было некогда: нужно было выбираться отсюда. Да вот, как? Лестницу на второй этаж мы никак не могли найти, выхода на другую сторону тоже. Ну кроме маленькой дыры в стене. Было решено эту дыру расширить.

Чайка достал из своего рюкзака резак. Он предположил, что если металл плавится даже при местной температуре, то резак быстро сделает нам выход наружу. Что же, он оказался прав. Вот только в ходе работ, пока мы следили за обстановкой снаружи, которая становилась хуже и хуже, судя по звукам и взрывам, металл начал выделять такое количество паров, что не ровен час и задохнуться. Голова начинала ныть и у меня, и у Саши. Мир в наших глазах стал быстро чернеть. Казалось, что я теряю зрение.

Всё это длилось минуты три-четыре. Затем же Чарли, задыхаясь и откашливаясь, радостно сообщил, что он закончил. Глянув туда, я начал чувствовать себя ещё хуже, ибо улица через эту увеличенную где-то в три раза дыру выглядела размытой. Паров было немерено. Это усугубило картину, состоящую из размытых пятен и черноты в глазах, головных болей и головокружения.

Пока я пытался не потерять сознание, мои сослуживцы уже рванули наружу. Победив в этой неравной схватке, понёсся за ними. Когда вынырнул наружу, меня встретили свежий воздух и субгигант, который уже практически ушёл за горизонт. Я и порадоваться им не успел, как меня от резкой смены обстановки вырвало прямо на дорогу. Я начал падать в обморок, но меня оттащили подальше, к мосту.

Откашлявшись и кое-как придя в себя, взглянул на небо: в облаках, из которых постоянно «вылетал» красный лазер, виднелся чёрный дым от взрывов, цефы падали на землю, издавая жуткий рёв, а один раз я видел сбитый цефом истребитель Вортааг, который обрушил здание, прошив его. Этот истребитель давал мне надежду на победу над новым врагом, пусть и не скорую.

Окончательно оклемавшись, я встал на ноги, опираясь на забор около моста, и пошёл к Чайке. Тот смотрел на эту дыру и, словно почуяв меня, спросил:

— Как думаешь, если бы мы остались в здании чуть на подольше, что бы с нами произошло?

— Думаю, — сказал я, поравнявшись с ним, — нам повезло. Честно сказать, боялся, что заработаю ожог лёгких.

— Ну это с чьей стороны посмотреть, — ответил он, смеясь и показав свою руку с большим красным участком кожи, — я её ожёг. Болит, но терпимо, — утешился он, оглянувшись, затем продолжил, — знаешь, я кое-что придумал…

После этих слов он пошёл к мосту и спустился к набережной, после чего окунул свою руку в реку, простонав:

— Ух, самое оно!

Я лишь усмехнулся. Хотя в небе и бушевал бой, на земле было всё спокойно. Именно поэтому мне этот момент запомнился. Впервые наблюдать такой контраст незабываемо!

Пока я наслаждался обстановкой, а Чарли остужал руку, Саша незаметно для нас вернулся в то здание, из которого большая часть паров выветрилась.

Когда он вернулся, у него в руках находилась какая-то пробирка с синей жидкостью. Он, отходя от воздействия паров, подошёл к нам со словами: «Наконец-то я это достал!» На закономерный вопрос ответил:

— Мне было интересно, — начал он свою тираду, — что они хранят на этих компах, — быстро проговорил он, после чего замолк, но, упредив вопросы, продолжил — мне пришлось немного повозиться, но я смог достать это чудо! — похвалил он сам себя, протянув нам эту пробирку, — это носитель информации. Насколько я понял, он вмещает в себя несколько петабайт, а там таких четыре штуки в одном компе, — закончил он, призадумавшись, — нашим наверняка будет интересно посмотреть, что в нём.

Чарли дослушал и сказал:

— Парень, если хочешь им показать свою находку, то нужно выбраться отсюда, — сказав это, он осмотрел небо, — воздушный бой рано или поздно закончится, и не в нашу пользу. Затем они высадят десант. Я боюсь представить, как они его изменили. Нужно покинуть город до высадки.

Я с Сашей воспринял это как приказ и быстро собрался: взял винтовку и сумку, а тот положил пробирку в рюкзак Чарли.

Быстрым шагом мы перешли мост, сделанный в основном из местного камня, а его опора — из того металла. Мне кажется, что к малым концентрациям паров я уже тогда привык.

Перейдя на другой берег, мы вышли к массивным жилым домам. По виду это было похоже на трущобы или что похуже. Аккуратная дорога набережной переходила в уродливую побитую линию, которой и конца видно не было. Причём, было понятно, что дороги разбили намеренно, может, в шутку, а, может, замышляли нечто нехорошее. Где-то вдалеке была развилка, а у входа стояли наши две подорванные зенитки. Одной даже оторвало башню. Чайка спросил про третью зенитку, которая по приказу там должна быть, на что я пошутил:

— Может, река унесла?

Подивившись на пропажу ещё с минуту, мы двинулись в эти джунгли, в которых, как понимал каждый из нас, мы можем легко заплутать.

Очевидно ли то, что ничего хорошего нас там не ждало? Думаю, что да. Мы робким, медленным шагом проходили по узким улочкам, до которых не добирался свет субгиганта в это время суток. Уличные фонари попадались редко, да и светили не так уж и ярко. Практически везде было темно, а в некоторых местах господствовала натуральная тьма. Так и казалось, что кто-то из-за угла выпрыгнет. Да и пары никто не отменял, которые давили на мозги. Несмотря на все трудности, мы держали ухо востро. Желания заходить в дома не возникало.

Но ситуация начхала на всяческие наши нежелания, и мы, в буквальном смысле, наткнулись на наш разбитый истребитель, перекрывший дорогу. Повезло, что он «пробурил» здание, поэтому его можно было пройти насквозь. Этим мы и занялись: поднялись сначала на истребитель, а с него прыгнули на второй этаж. Чарли предложил подняться повыше, чтобы оценить обстановку. Александр наотрез отказался и припомнил, чем закончилась эпопея с резаком. Добровольцем вызвался я.

Поднявшись по полуразвалившимся ступенькам на шестой этаж, я открыл для себя картину: дыра на всю стену, а снаружи скрывшийся за горизонтом субгигант, о котором напоминал лишь фиолетовый оттенок неба. Но куда интереснее был шагающий по той самой набережной цеф-охотник, вокруг которого кружили цефы-скауты в количестве где-то пятнадцати. Меня это приворожило, и я, спрятавшись в углу, стал наблюдать.

Первое время ничего не происходило. Бой пока что не касался этих территорий. Охотник, похоже, служил подкреплением. Куда именно он направлялся мне было неясно, но зато я мог понять о плачевности всей ситуации. Его тяжёлые паучьи лапы прогибали под себя асфальт, а, когда он наступал на тот металл, они издавали металлический треск и скрежет.

Но это не могло продолжаться вечность, и в небе из-за облаков появилась эскадра Вортааг. Двенадцать истребителей там точно было. Они выстроились колонной, но не снижали свою высоту. Цефы ничего не подозревали и спокойно продолжали свой путь таким же неспешным шагом. Через несколько мгновений враг оказался на расстоянии где-то ста метров, и в этот же момент все истребители спикировали вниз, открыв огонь.

В мгновение ока многие цефы упали на землю, окружённые дымкой. Остальные, использовав всё своё мастерство, смогли увернуться. А истребители пролетели над зданием, в котором мы находились, издав оглушительный рёв. Начало боя застал и Чарли, который, судя по шагам, очень спешно поднялся ко мне и с закономерным немым вопросом посмотрел на меня. Я лишь указал ему рукой на дыру. Тем временем, цефы-скауты отступили на несколько десятков метров, оставив охотника беззащитным.

Меж тем рёв возвращался. Он всё нарастал и нарастал. Охотник же повернулся в сторону врагов, подался вперёд, вытянулся, поднял вверх свою лапу и, когда эскадра подлетела на достаточное расстояние, схватил своими клешнями один из истребителей и швырнул того в ближайший сквер. Незабываемое и впечатляющее действо! Отступившие цефы резко перешли в контратаку на ошеломлённых пилотов, которые забыли про них. Тут же два истребителя были сбиты: один рухнул около охотника, а другой уничтожил неподалеку находящийся мост. Выжившие пролетели сквозь «блокаду» и бросились в рассыпную.

Я считал, что цефы погонятся за врагами, но они остались кружить над охотником, пока тот осматривал небо. Оно на некоторое время успокоилось, что ещё усилило тревогу. К нам присоединился Александр, который, осмотрев улицу, настойчиво попросил нас уходить отсюда, пока, по его ощущениям, ситуация не вышла из-под контроля. Мы, хотя и уверенные в непобедимости охотника, согласились на предложение. Мало ли что…

Пока мы спускались, снаружи вновь возобновился бой. Мы надеялись на лучшее, хотя даже по звукам было понятно, что ничего хорошего там нет.

И тут по зданию что-то долбануло с чудовищной силой. Готов поклясться, там даже стена обвалилась. Нас засыпало пылью, но в стрессе мы посчитали, что чем-то потяжелее.

Мы пулей вылетели оттуда. Отдышавшись, перевели взгляд на охотника. От увиденного я подавился: охотник остался один, его сопровождение как будто смело. В воздухе осталась лишь вражеская эскадрилья, но к ним присоединился бомбардировщик. Его вид не пугал, скорее напрягал. Но с такого расстояния и в таком состоянии я не мог судить точно.

Пока я его пытался рассмотреть, он вместе с остальными начал стремительно приближаться к охотнику, который пытался как можно быстрее уйти от удара, но ему не удалось…

Первыми в атаку бросились истребители: их лазеры градом посыпались на броню Цефа, озарив округу красным светом. Он стал настолько ярким, что мне пришлось отвернуться. Через секунды всё прекратилось. Я повернулся: истребители пролетели, а охотник, на которого заходил бомбардировщик, дымился. Тут же он задвигался — его щиты выдержали первый удар. Я только заметил ещё один истребитель, который хотел напасть на цефа сбоку, как на охотника упала бомба.

Щит тут же заискрился и сразу же за этим испустил звуковую волну. Мне заложило уши, и я упал на землю от нестерпимой боли. Казалось, я терял сознание.

И тут я почувствовал, как меня кто-то тряс. Еле-еле придя в себя, я, пытаясь разобрать через затуманенные глаза личность человека, который меня тормошил, разглядел Чарли. Он что-то мне кричал, но его слова превращались в одно неразборчивое бормотание, и я ничего не понимал. Через некоторое время он убежал, оставив меня тут.

Звон в ушах прекращался, я стал чётче видеть, мог уже понять происходящее вокруг. Осталось лишь подождать, когда я смогу вновь контролировать своё тело. Сначала начал чувствовать шею, затем спину и живот и потом уже руки и ноги. Они ныли, но терпеть можно было. Я поднялся, опираясь на руку, и поспешил к Чайке. Он ждал меня, чтобы вместе дотащить Сашу до безопасного места. Этим местом выбрали один из ближайших домов. Мы подняли друга, который мычал, пытаясь что-то рассказать, и плакал от боли, и понесли его под крышу.

Зайдя туда и закрыв дверь, мы положили его в углу, подложив на холодный пол какую-то толстую ткань, которую нашли в шкафу. Чарли, успокоив раненного, начал оказывать ему первую помощь. Я же, тревожно оглядываясь, вышел на улицу. В нашем районе было всё спокойно. Костюм охотника дымился синим дымом, сильно охлаждая воздух, который даже ночью оставался тёплым. Его тяжёлые лапы раскинулись так, что одна из них коснулась реки. Это было нечто: в моём сознании окончательно сформировался образ Вортааг как непобедимого врага. Это моё умозаключение подкрепляла сцена того, как цефы всем своим роем отступали, а некоторые и вовсе покидали его пределы. Наших истребителей и вовсе я не видел. Но есть «лучик надежды»: из того места, откуда я изначально смотрел за боем, во всю валил чёрный дым. Я понял, что это — сбитый истребитель. Я был готов обрадоваться, но тут до меня дошло: это тот самый истребитель, который хотел атаковать сбоку. Видимо, его тоже настигла эта волна.

Я бы ещё там стоял, но меня окликнул Чарли, который что-то нашёл. Находкой оказалась карта города, судя по которой мы находились в километре от его края. Я ещё тогда удивился: неужели за столь короткое время мы прошли такое расстояние, хотя находились практически в центре. И ещё карта эта была единственной вещью, по которой мы могли ориентироваться. А планшет стал бесполезен: он потерял связь со спутником.

Пока мы думали над картой и как нам проще будет выбраться из города, Саша перестал мычать и стонать. Я и не заметил это, увлечённо водя по карте пальцем, но вскоре он попросил нас сказать что-нибудь. Чарли, выполняя просьбу, прощебетал что-то. После этого раненый встревоженно подпрыгнул:

— Парни, кажется, я оглох на левое ухо!

Я перестал заниматься картой, и посмотрел на Сашу, тот смотрел на Чайку. А он сказал, улыбаясь:

— Благо, ты живой! А слух это ничего, восстановим!

Мы все посмеялись. После чего он продолжил лежать, а я с Чарли — разрабатывать план побега.

Спустя минут так двадцать мы кое-как продумали свои действия. Саша уже минут пять бродил по помещению, нервно трогая своё ухо.

После того, как ещё раз проговорили план, мы начали собираться. Точнее сказать, просто взяли свои пожитки, пнули неплотно закрытую дверь и пошли на запад под аккомпанемент ночного воздушного боя.

Беспокойно оглядываясь по сторонам, мы шли в этих трущобах, боясь найти хоть кого-то. Наша тревога была высока.

Проходя мимо одного из домов, Чарли внезапно остановился, посмотрел в небо и ахнул:

— Опоздали!

Мы, потрясённые его словами, бросили взгляд вверх. И в этот самый момент тревога сменилась паникой, ибо в небе показались десантные корабли Вортааг. Эта картина сразила наповал: мы проиграли битву за город. В нём остались лишь враги.

Чарли указал нам рукой вперёд, и мы побежали. Неслись так, что иногда нарушали наш план. Часто приходилось даже в здания вваливаться через окно и через другое вываливаться.

Я пытался также наблюдать и за действиями противника: один из кораблей сел на дорогу у одного из ближайших к нам зданий. Корабль был большим, широким. В тени я не смог разглядеть нормально его дизайн.

Из него вышли десять-пятнадцать существ разных телосложений, разных форм морд и лиц. Экипировка и оружие делала их ещё шире и страшнее, а тьма закрыла их настоящий облик.

Мы выбежали из трущоб на шоссе: Чарли прислонился к зданию, а я с Сашей сели на гладкий асфальт.

— Вы видели их?! — взволнованно спросил я, отдышавшись.

На меня посмотрели и помотали головой, и я попытался им кое-как расписать десантников.

На мои сбивчивые описания они не успели отреагировать, поскольку над нами пролетели два истребителя, а сразу за ними ещё один десантный корабль. Эта группа, как мы поняли, летела за город в леса.

— Да скоро все окрестные леса будут кишеть ими! — крикнул я, пнув песок на дороге.

— Успокойся, прорвёмся! — успокоил меня Саша, одновременно с этим толкнув меня в бок.

Мы отправились дальше, следуя плану. И чтобы успеть пройти лес без сложностей, мы понеслись так, как даже на кроссе не бежали.

Я параллельно ещё и поглядывал вглубь города: десантных кораблей становилось всё больше и больше, а тёмные фигуры занимали крыши, ища таких, как мы. Но, по всей видимости, нас они не видели. В небе то и дело пролетали истребители Вортааг, а иногда и десантные корабли.

Мы вновь остановились отдохнуть и осмотреться. Перед нами был туннель. На вывеске была надпись на местном языке. Это был такой язык, на котором я никогда не научусь писать. Все буквы сливались и образовывали не распутываемые узлы. Чарли объяснил нам, что это переводится как «выход» или что-то типа того. Это значило лишь одно: мы в шаге от спасения!

— Ну что? — иронически спросил Чарли, — кто первый?

Я присмотрелся: вроде нормальный с виду. Туннель как туннель. И именно по этой причине я пошёл первым. В нём совершенно не было освещения, поэтому мне приходилось опираться на стену. Сразу за мной последовали мои сослуживцы. Туннель был сделан из того самого металла, и его пары снова окутывали нас. Хотя, после той истории мне было уже всё равно. Как и этим двоим.

Он заглушил нам все звуки, и поэтому, когда он заканчивался, в наши уши врезались городские шумы. Снаружи мы увидели дорогу, уходящую куда-то вдаль, но нам был интересен лес, который находился сбоку от нас.

Достигнув его, нам на планшеты пришло сообщение. Услышав его, мы сильно удивились. Карта на планшете снова работала.

— Они в городе поставили глушилку? — спросил я.

— Нет, — начал отвечать мне Саша, — спутники наши снова в строю!

Тем временем Чарли открыл сообщение и начал его читать:

Пишет адмирал ван де Берг. Эвакуация в пять дня по местному времени. Опоздавших не ждём. Точка эвакуации отмечена на карте. Цефы эвакуируются отдельно, так что не беспокойтесь за них. После прочтения удалить.