Глубокий омут твоих глаз (гет)

В свадебном салоне Златопуста Локонса пахло роскошью. Ради своей собственной свадьбы Гермиона никогда бы не стала даже переступать порог этого места — слишком космическими были цены — но клиентов сюда отсылала исправно. То, что она рекомендовала подобрать костюм жениха именно здесь, было неудивительно. Куда удивительнее было то, что сейчас она стояла перед гардеробной, крепче прижимая к груди клатч и костеря себя всеми возможными словами за то, что в очередной раз проявила слабость.

Когда Драко позвонил и попросил составить ему компанию на последней примерке, Гермиона едва не рассмеялась в голос. Ей показалось, что вселенная решила сыграть злую шутку, не иначе.

Она не хотела видеть Драко. Она боялась этой встречи и планировала сделать всё возможное, чтобы её не допустить, но стоило ему позвать, она согласилась, за что ненавидела себя теперь всей душой.

Глядя на то, как он медленно расстёгивает пуговицы пиджака, чтобы примерить другой, она невольно вспоминала сотню дней и ночей, когда он так же, неспешно, пуговка за пуговкой избавлялся от одежды, дабы потом нырнуть под одеяло, к ней. Вспомнились губы, обдающие горячим дыханием, руки, ласкающие невероятно нежно и в то же время жадно, вспомнилась собственная беззастенчивость, с которой она ласкала в ответ. Клинок боли в который раз впился в бедное сердце, и Гермиона отвернулась, чтобы не дразнить себя лишний раз.

Он доверяет ей. Он вызвал её, чтобы оценила окончательный вариант. Всё. Не стоило об этом забывать. Сорок часов до свадьбы. Всего сорок часов до маленькой смерти, облаченной в праздничную упаковку.

— Поможешь?

Гермиона вскинула голову и увидела протянутую к ней руку. Всего-то сменить запонки — ведь Драко без труда мог сделать это и сам. Казалось, он просто издевается над ней. Уничтожает последние крохи её самообладания. Руки неприятно задрожали, а острые когти впились в сердце ещё сильнее.

Шаг по направлению к нему казался невероятно трудным, непреодолимым. Драко ждал с протянутой рукой, перекатывая в ладони серебристые запонки в виде фамильного герба их рода — большой буквы «М», обвитой гибким змеиным телом.

Каждый раз, уезжая на очередной званый вечер в Малфой-мэноре, Драко надевал именно эти запонки. Ночи, проведённые в слезах и одиночестве, Гермиона забыть не могла. В конечном итоге ведь именно они стали причиной их расставания. А теперь… Она впервые допускалась в высшее аристократическое общество. Как обслуга.

Стараясь не думать и не вспоминать, Гермиона аккуратно, чтобы не коснуться кожи, взяла одну из запонок из ладони Драко и закрепила на рукаве вместо повседневной.

— Как тебе костюм?

Вопрос, заданный возле самого уха, приятно взволновал. Как часто стояли они вот так близко, перешептываясь о каких-то глупостях? Как часто Гермиона ощущала тепло чужого тела, окутывающее её мягким ореолом?

Отодвинуться показалось лучшим решением. Притвориться, что желает внимательнее рассмотреть костюм, пока ещё висящий на вешалке.

Чёрный. В её представлении на свадьбе Драко всегда был в белом. Но той свадьбе никогда не было суждено случиться.

— Сюда нужен белый галстук, — сказала она, поразмыслив. — Придать образу мягкости и подчеркнуть волосы.

Если не думать, что они обсуждают его свадебный костюм, можно было даже объективно мыслить.

Драко кивнул.

— Да, галстук будет белый. На тон темнее рубашки.

И снова наступила давящая тишина, а вместе с ней с удвоенной силой возвратилась неловкость. Драко, прихватив костюм с вешалки, ушёл за штору, Гермиона же присела на пуфик и проверила телефон. Отчёты от ассистентов говорили о том, что к «свадьбе века» всё готово. Лайнер, нанятый для празднования, осталось только украсить живыми цветами и шарами — выездная церемония должна была стать поистине великолепной.

— Гермиона, на секундочку, — снова позвал Драко через время.

Пытка. Бесконечная. Непрекращающаяся.

— Надеюсь, ты одет. — Не видя других вариантов, она всё же отдернула штору и вошла в кабинку.

Здесь была словно бы ещё одна комната. Просторнее, чем у неё на кухне уж точно. Пуфики, вешалки и огромное зеркало во всю стену. В первую очередь Гермиона увидела именно отражение Драко и уж потом перевела взгляд на него самого.

Драко был полностью одет, и выглядел он великолепно. Высокий, статный — он излучал уверенность и силу. Взгляд скользнул по лицу. Встретился с голубизной глаз, проследовал вдоль носа к сжатым губам, а после — к подбородку, шее и криво завязанному галстуку.

— Сколько бьюсь, а он всё равно косит то в одну, то в другую сторону. — Драко подцепил пальцами светлую ткань, и Гермиона, кивнув, подошла ближе.

Всего-то расправить галстук. Даже не касаясь кожи.

Она чуть ослабила узел, поймав себя на мысли, что забыла, как дышать. Пара секунд — больше ведь не нужно. Пара движений. Подготовить любимого к свадьбе с другой — разве это сложно?

— Ты дрожишь. — Ладонь Драко легла на её руку. — Всё нормально?

Не нормально. Разве он не понимал этого? Разве так просто было забыть об их прошлом? Ему было просто?!

Гермиона ощутила, что вот-вот расплачется. Нужно было уверенным твёрдым голосом заверить, что всё хорошо, а она не находила в себе сил сказать хоть что-либо. И ведь понимала, ещё соглашаясь составить компанию, что будет непросто, но не смогла отказаться от этого последнего шанса побыть рядом. А теперь заживо сгорала в вулкане боли и горечи.

— Ты в порядке?

Кивок. На пределе возможностей. Потому что слов просто не осталось.

— Нет, ты не в порядке.

Не вопрос — констатация факта.

— Гермиона…

Ладонь Драко легла ей на затылок, отчего кожу словно пронзило сотней иголочек, а потом, словно в замедленной съёмке, он склонился ниже, и его губы коснулись её губ. Мягко, нежно, осторожно.

Внутри всё напряглось и запротестовало. Гермиона понимала всю степень неправильности происходящего. Чужой жених, которого за семь лет она видела раз восемь, не больше, целовал её за два дня до собственной свадьбы. Целовал так, словно не было между ними всех лет. Словно она — самое важное, что у него есть.

Оттолкнуть и уйти — это было самым правильным решением. Вот только руки вместо этого обвили шею, а губы прижались теснее и жарче.

Такой желанный…

Ладони Драко скользнули на поясницу, крепче прижали к себе. Язык требовательно толкнулся в рот. Жадно отнял последние крупицы разума.

Женится. На другой.

Бесконечно прекрасные секунды оборвались мощным толчком. Драко, не ожидавший отпора, едва удержался на ногах. Крепче сжав клатч в руке, Гермиона бросилась прочь из примерочной, мимо опешившего Златопуста, украшающего витрину, на улицу. Прочь. Куда угодно. Подальше от такой невозможной любви.

— Гермиона!

Не оборачиваться. Всё давно кончено.

— Гермиона, пожалуйста!

Ладонь Драко обхватила руку повыше локтя. Догнал.

— Пожалуйста…

— Что — «пожалуйста»? — Гермиона развернулась, более не пытаясь скрыть слёзы. — Я — живой человек. Мне больно. Не надо так. Ты женишься, и это… Неправильно.

Драко выглядел растерянным и разбитым — видеть его таким было тяжело. Но вариантов не оставалось.

— Это ошибка, понимаешь? — Гермиона вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

В дверях салона Златопуст любопытно вытягивал шею. Они привлекали слишком много внимания.

— Гермиона… — в шепоте сквозила боль. Слишком невозможно было даже находиться рядом.

— Увидимся на церемонии, хорошо? — Гермиона выдернула руку и поправила пиджак. Профессионал. Она не могла допускать слабостей. — Тебе идёт костюм… Хороший выбор.

И, опустив глаза, отвернулась.

Всё кончено. Теперь окончательно.

В этот раз Драко не остановил, и за это Гермиона была ему очень благодарна.

* * *

Слёз просто не могло быть столько. Гермиона понимала, что физически невозможно плакать несколько часов кряду, но, вопреки всем законам природы, уже третий час она продолжала всхлипывать, зарывшись лицом в подушку. Перед глазами всё ещё было лицо Драко, а на губах по-прежнему ощущался его вкус, который она не забывала ни на миг всё эти годы. Некстати вспомнились другие их поцелуи, коих за год отношений было — не счесть. Нежные, страстные, волнительные, жаркие. Она помнила каждый из этих поцелуев, и каждое новое воспоминание всё сильнее выворачивало наизнанку.

Новый всхлип и новые горячие слёзы на щеках. Сжавшись в комок, покрепче обняв одеяло, Гермиона мелко дрожала, ощущая, что дошла до края. У неё не осталось сил на борьбу — Драко выпил их все, забрал своим поцелуем.

Звонок в дверь она даже не сразу расслышала, а, услышав, лишь накрылась одеялом с головой. Кто бы это ни был, она не хотела открывать.

Звонок повторился. Дважды. Затем ещё дважды.

Пускай. Она не была готова открыть.

Снова и снова, всё чаще и настойчивее. Случилось что?

Наспех вытерев слёзы, Гермиона вылезла из постели. Помятая и заплаканная — ну и пусть. Она не собиралась участвовать в конкурсе красоты.

Темнота в подъезде, из-за которой через глазок разглядеть хоть что-то было просто невозможно, заставила ощутить тревожность. Хотя… Пусть бы её попытались убить — сейчас она не стала бы сопротивляться.

Вот только пришёл к ней не убийца, а самый настоящий палач.

— Зачем ты здесь? — спросила Гермиона грубее, чем требовалось, оставляя между собой и пришедшим лишь узкую щелочку.

Он, однако, явно не собирался этим довольствоваться. Наперев ладонью, Драко шире раскрыл двери и шагнул в квартиру.

— Зачем ты…

Договорить он не дал. Сделав последний рывок, жадно припал к губам, всё ещё солёным от слёз. Его ладони сжали так, что сомнений не осталось — он нуждался в ней не меньше, чем она в нём.

Гермионе хотелось кричать от боли. От невозможности счастья и от сиюсекундной фальшивой радости. Ей захотелось перестать существовать, но губы Драко настойчиво напоминали, что она живая. Живая и желанная.

Чья-то пятка захлопнула дверь. Чья? — этот факт прошёл мимо Гермионы. Было совершенно не до того. Не до дверей, не до Астории, не до свадьбы и не до всего мира.

Покрывая поцелуями каждый дюйм её лица, Драко просто сводил с ума. Сердце умирало и возрождалось, слёзы снова брызнули из глаз, но это было неважно.

Он выдохнул её имя. Только его, и снова накрыл её губы, не давая опомниться и передумать.

Больно. Больно. Больно!

— Драко… — Лишь это имя. Лишь он. Ничто другое не имело значения.

Нужда, с каждой секундой терзающая всё сильнее, толкнула в спальню, на постель, на подушки, всё ещё мокрые от слёз.

Однако Драко не торопился. Гермиона не сомневалась в его желании — его она явственно ощущала — но всё равно спешки не было. Вечность часов Драко покрывал её тело поцелуями, сводил с ума прикосновениями, беспрестанно втягивая носом запах её волос — словно не мог надышаться. И когда случилось долгожданное единение, Гермиона не ощутила вины. Она наплевала на профессиональные принципы, предала доверяющую ей клиентку, поощрила измену и обрекла себя в позорный статус любовницы, но ни о чем не жалела, хотя должна была. Эгоистка внутри неё нашептывала, что она заслужила эти минуты. Что происходящее, пусть и мимолетно, но здесь и сейчас невероятно правильно. Последняя ночь — она нужна была им обоим. Чтобы проститься навсегда.

Драко сцеловывал слёзы, всё так же молча. Понимая, что любое сказанное слово загубит момент. На это короткое время он снова стал её, а она — его, а сожаление, обещающее наступить позже, казалось ничтожной ценой.