Семейные сцены и немного Войны (джен)

В Министерстве Гарри появился ближе к половине первого, сытый, почти спокойный и категорически не настроенный участвовать ни в каких интригах. Малфой просил присмотреть — он присмотрит, не проблема. Никто ж не говорил, что присматривать надо с мест для героев?

У двери в конференц-зал дежурили двое авроров из ронова отдела, Гарри поприветствовал их и тут же попросил, если это не противоречит инструкциям, никого не оповещать о его прибытии. Дежурные понятливо покивали, а Гарри прямо в коридоре накинул на себя чары отвлечения внимания, прежде чем проникнуть внутрь. Свободно пройдя за спинами собравшихся журналистов, все внимание которых и так было приковано к возвышению в другом конце зала, он нашел свободный стул в уголке и тоже принялся внимать.

За столом президиума сидели Шеклболт, Гардстоун и Барн. Имелось еще пустующее четвертое кресло, вполне возможно, ожидающее некоего Героя (а может, и Фалька, что было бы логичнее с точки зрения официальных должностей, но Гарри не верил в чудеса).

В данный момент Гардстоун излагал общую канву событий. По его словам, Руквуд, привлеченный для опознания нескольких артефактов из наследия приспешников Волдеморта, открыл в одном из предметов не выявленные сотрудниками Отдела Тайн свойства. Воспользовавшись этим знанием, они с Вариусом Флинтом смогли вскрыть замок изолированной допросной, выйти в коридор и применить чары подчинения к оказавшемуся неподалеку от них студенту Академии Аврората Деннису Криви, после чего аппарировали, используя его палочку. Изначальной целью преступников был пустующий особняк семейства Монтегю, но министерская защита, наложенная на это поместье, их отпугнула. Тогда они, совершив несколько аппараций, перенеслись в имение семьи Гринграсс, ранее считавшейся нейтральной, и оттуда различными способами связались с несколькими семьями, так или иначе причастными в прошлом к деятельности Пожирателей Смерти. На призыв, кроме Литы Флинт, откликнулась Грета Макнейр, и обе женщины вместе со своими детьми перенеслись к Гринграссам, после чего поместье было изолировано от проникновения извне с помощью семейных чар. Но младшая дочь Гринграссов нашла возможность отправить патронуса с сообщением, и благодаря этой информации преступники были оперативно заблокированы на территории поместья.

В этом месте Гарри начал подозревать, что данная пресс-конференция действительно может преподнести пару сюрпризов. С одной стороны, гипертрофированные опасения Малфоя за судьбу Асти были явно беспочвенными: Гардстоун обрисовал ее поступок в самых героических тонах, мимоходом сравнив ее с Сириусом Блэком, который тоже оказался отважным борцом за дело Света, несмотря на принадлежность к наитемнейшей семье Блэк. С другой стороны, этим же сравнением Гардстоун указал на то, что Астория — счастливое, но всё же исключение. А имя Драко Малфоя в истории с патронусом не фигурировало вообще. Гарри многозначительно хмыкнул про себя и приготовился смотреть и слушать дальше.

А дальше Гардстоун перешел сразу к штурму. С его слов выходило, что пока авроры организованно готовились к атаке на поместье, а Министр и Главный Аврор озвучивали засевшим внутри волшебникам предложение сдаться добровольно, группа энтузиастов во главе со «всем хорошо известным Гарри Поттером» предприняла вылазку на свой страх и риск, ни с кем не согласовав эту самодеятельность.

— Это был безусловно отважный, но не слишком продуманный поступок. Я не буду преуменьшать заслуг мистера Поттера и его стихийно возникшей команды, их бросок в самое пекло действительно значимо сократил общее время силовой операции. Но поскольку, повторюсь, эта акция не была согласована с основными силами Аврората, мы не смогли нормально отработать протокол боевого взаимодействия, предусмотренный в таких случаях. В результате самый сильный и опытный боевик из противостоявших нам волшебников успел забрать заложника и забаррикадироваться в северном крыле здания. Осада хорошо закрепившегося боевика — не то же самое, что слаженный молниеносный штурм превосходящими силами. Именно во время выкуривания Вариуса Флинта из устроенных им укреплений пострадало больше всего авроров, а курсант Криви до сих пор находится в крайне тяжелом состоянии, поскольку Флинт использовал его и как живой щит, и как источник магической энергии, применяя темнейшие техники отъема чужой силы из арсенала Пожирателей Смерти. Это жертвы, которых можно было бы избежать... Я еще раз подчеркну, что все мы были впечатлены отвагой нашего Национального Героя и ни в коем случае не будем преуменьшать значимости его поступка. Просто хотелось бы напомнить, что Аврорат — это не только личное мужество каждого аврора, но и слаженный механизм взаимодействия, и отточенные годами способы разрешения тех или иных кризисных ситуаций; и я до последнего рассчитывал, что аврору Поттеру об этом тоже известно. Впрочем, предположу, что, так сказать, идеологическим отцом этой необдуманной вылазки был другой ее участник — Драко Малфой, чье близкое знакомство с семьей Гринграсс и позволило отряду мистера Поттера быстро проникнуть на территорию защищенного чарами поместья. Почему мистер Малфой решил вовлечь в эту авантюру только несколько человек, в том числе — пожилого школьного учителя, вместо того чтобы поделиться имеющимися у него сведениями с Авроратом — до сих пор остается неизвестным. А мистер Поттер, полагаю, просто поддался секундному порыву, продиктованному его героической — без иронии говорю — натурой.

Шеклболт и Барн сидели с непроницаемыми лицами, журналисты сосредоточенно скрипели перьями, а Гарри размышлял о том, как много вокруг него людей с нераскрытым талантом к сочинительству. И ведь ни слова прямой лжи, только буквально капелька умолчания, наверняка продиктованная естественным нежеланием раздувать панику в обществе, а какими интересными гранями сразу поворачивается сюжет!

Вполне возможно, что он всё же промолчал бы. Да мало ли его уже выставляли в прессе то психованным подростком, то младенцем-спасителем, то самозванцем, то зажравшимся Золотым Мальчиком, то вот геройствующим дураком? Он стерпел бы даже глухое замалчивание роли Драко: понятно же, что публичная хвалебная ода урожденному Малфою — это слишком резонансное заявление даже по меркам современной, миролюбивой к бывшим Пожирателям, политики. Но Гардстоун не замалчивал, он еще несколько раз упомянул «молодого Малфоя» вроде бы вскользь, но так, что было ясно: оный Малфой все время отирался рядом с местом событий, сбил Национального Героя с пути служебной дисциплины, зажал сведения, которые могли бы помочь Аврорату, и при этом не сделал ничего, прямо относящегося к его обязанностям авроратского ликвидатора проклятий. Гарри с интересом ждал, всплывет ли тема совместного проживания Малфоя с Национальным Героем, но до этого Гардстоун всё-таки не дошел. Закончив рассказ о боевой части операции, он еще раз высказал сожаления об излишних потерях, похвалил своих подчиненных, добросовестно выполнивших свой долг, и подытожил свое выступление сообщением о том, что Вариус Флинт и Август Руквуд погибли при штурме, Лита Флинт была убита в результате каких-то междоусобных разногласий преступников, а чета Гринграсс, вдова Макнейр и ее старший сын задержаны и препровождены в Азкабан. После чего предложил задавать вопросы.

Пресса загомонила, вытягивая вверх руки с перьями в лучших традициях Гермионы, но Гарри счел, что имеет право на привилегию. И по всему залу прокатился его усиленный сонорусом голос:

— У меня вопрос, если позволите! Господин Главный Аврор, не могли бы вы в общих чертах обрисовать план операции, которую я сорвал своей необдуманной выходкой?

...Ну, спросить об этом именно так почему-то показалось хорошей идеей... Мысль о том, что всего пятнадцать минут назад он категорически не хотел участвовал в политическом шоу, настигла Гарри чуть позже, когда весь зал — от президиума до последнего колдографа — дружно уставился на него. Возможно, стоило бы как-то менее драматично обставить свой выход на сцену?

— Гарри, ты всё-таки смог к нам присоединиться! — Шеклболт источал ровно столько ликования, сколько мог себе позволить под прицелом десятка колдокамер. — Давай, поднимайся, мы придержали тебе место! — и журналисты дружно поулыбались немудрящей шутке.

Пришлось шествовать через весь зал под множеством жадных взглядов, а голоса Малфоя и Снейпа в голове перебивали друг друга, торопясь высказаться про «нашу новую знаменитость», «местного короля драмы» и «любовь к постоянному вниманию к своей персоне». Занимая четвертое кресло на возвышении, Гарри мечтал только о своей мантии-невидимке и обливиэйте для всех присутствующих.

— Отлично, аврор Поттер, вы очень вовремя! — включился в происходящее Гардстоун. — Я как раз обрисовал общий ход операции, но наверняка прессе будут интересны именно боевые подробности из первых рук! О том, как происходил прорыв вашей группы, я практически ничего не знаю. Так что, — тут Гардстоун обратился уже к залу, — господа журналисты, можете задавать вопросы о событиях их самому непосредственному участнику! «Ежедневный Пророк», давайте начнем с вас?

Гарри давно подозревал, что Риту Скиттер министр прикармливает лично. На этой пресс-конференции она отработала свои негласные гонорары на пару лет вперед.

— Спасибо, но все-таки мой первый вопрос будет к вам, господин Главный Аврор, — мило улыбнулась Рита. — Мне кажется крайне любопытным вопрос мистера Поттера, и я позволю себе повторить его: обрисуйте, пожалуйста, операцию Аврората такой, какой она планировалась до вмешательства Национального Героя? Нашим читателям будет интересно!

— Прошу прощения, мисс Скиттер, но вы сейчас просите меня о разглашении закрытой служебной информации, — не дрогнул Гардстоун. — Ваше издание чрезвычайно популярно, и читают его не только честные граждане, но и возможные завтрашние террористы. Если я изложу вам тактическую схему, заготовленную для сегодняшнего штурма, то решения из нее мы уже не сможем использовать в последующих операциях, понимаете?

— Но хотя бы в самых общих чертах?

— В общих чертах — врываемся в дом, подавляем сопротивление, освобождаем заложника.

И тут Гарри в который уж раз понял, что ему нравится жить в магическом мире.

— Акцио, веритасерум! — скомандовал он, потому что не могло же такого быть, чтобы в Министерстве Магии не завалялось у кого-нибудь в кабинете пузырька-другого этого очень полезного зелья? И сонорус он в этот раз не использовал, но как-то так вышло, что его голос услышали слишком многие и он опять оказался на перекрестье взглядов. Выжидательная пауза продлилась несколько секунд, а потом в двери конференц-зала образовалась небольшая пробоина и немного треснутый пузырек с размаху врезался Гарри в открытую ладонь.

— Господа представители прессы! Я, как вам уже объяснили, был не в курсе тактических схем, которые планировал использовать Аврорат. Так что ничего полезного для будущих террористов я вам не разболтаю. И поэтому сейчас я готов принять зелье правды и отвечать на все возникающие у вас вопросы по сегодняшней операции в поместье Гринграссов... только по ней, Рита, имя моей новой невесты спрашивать запрещается!

Это дополнение зал встретил дружным смехом, и неясно, над чем смеялись больше — над вечным интересом к личной жизни Героя или над его наивностью: «запрещается», как же, главное — успеть выкрикнуть вопрос, а уж зелье не даст промолчать! Впрочем, смех очень быстро смолк, сменившись предвкушающей тишиной: абсолютно всем уже было понятно, что происходит нечто сенсационное.

— Это смелое решение, несомненно, добавило вам очки в глазах публики, мистер Поттер, — кисло процедил Гардстоун. — Но вынужден, как старший по званию, всё же запретить ваш сеанс откровений. Вы пока еще сотрудник Аврората и по определению владеете большим объемом закрытой информации, так что публичное интервью под веритасерумом совершенно недопустимо!

— Тогда у меня есть другое предложение. Господин Гардстоун сейчас принимает зелье правды в количестве двух капель на язык и отвечает на один-единственный, уже дважды заданный вопрос. Да, можно даже «в самых общих чертах». Собственно, этот ответ уже прозвучал, и я прошу вас лишь повторить его с использованием зелья, просто чтобы понять, насколько «самые общие черты» соответствовали действительности.

— Аврор Поттер, вы забываетесь!

— Извините, господин Главный Аврор, но мне кажется, Министерство давно уже провозгласило политику максимальной открытости. Так что кто-то из нас двоих всё-таки выпьет веритасерум, чтобы эту самую открытость продемонстрировать! Мы ведь и так не собирались врать прессе, правда же?

— Я не буду участвовать в том фарсе, который вы пытаетесь тут устроить, — жестко отрезал Гардстоун. — И если вы, вопреки официальному запрету, все же решите использовать зелье во время пресс-конференции, я буду вынужден немедленно отстранить вас от работы по причинам дисциплинарного характера и в дальнейшем поставить вопрос о допустимости вашего пребывания в рядах авроров.

Вот тут Гарри совершенно искренне рассмеялся:

— Вы угрожаете увольнением из аврората? Мне? Серьезно?

— О-о, разумеется... — нарочито понимающе протянул Главный Аврор. — Извините, мистер Поттер, вы же не аврор, вы же — Национальный Герой, как я мог забыть? Вам позволено игнорировать прямые приказы начальства, вы плевать хотели на общую для простых смертных служебную дисциплину, вам никто и ничто не указ, не так ли?

— Я — действительно Национальный Герой, господин Гардстоун, — вежливо кивнул Гарри, — и знаете, я с этим фактом ничего уже не могу поделать, потому что все хроновороты уничтожены. Но ваша угроза развеселила меня не потому, что мне всё позволено. Просто сами попробуйте как-нибудь на досуге получить аваду в грудь и увидите, насколько нестрашной становится после этого угроза увольнения даже с самой любимой работы. А еще — и вот это уже совсем не смешно — я два часа назад видел девочку, на глазах у которой только что погибла мать. После этого критерии тоже смещаются и увольнение уже не кажется значимой трагедией. Кстати, господин Гардстоун, вы так трогательно рассказывали о судьбе Дэна Криви, но забыли упомянуть, что в усадьбе находилось трое школьников и именно ради них в нашей необдуманной выходке участвовал, как вы выразились, «пожилой школьный учитель» — профессор и мастер чар Филиус Флитвик. Он — учитель, в этом вы правы, он не мог бросить учеников в беде.

— Вы, оказывается, склонны к дешевому популизму, мистер Избранный. Под угрозой была безопасность всей магической Британии, а вы хотите поговорить о пресловутой «слезинке ребенка»? Браво, публика оценила.

— Просто я — младший аврор, а вы — Глава Аврората. Вам важны цифры статистики за год, а я смотрю мельче и работаю с конкретными людьми.

— Больше не работаете! А попытаетесь все-таки устроить разглашение закрытой информации — отправитесь под арест.

Гарри снова фыркнул, но тут наконец-то подал голос Шеклболт, как всегда на публике — негромко и веско:

— Гарри, а ты не опасаешься, что действительно можешь под веритасерумом наговорить такого, что в дальнейшем сделает работу всех авроров сложнее и опаснее? Да и без веритасерума стоит хорошо подумать, какие подробности внутренней кухни боевых подразделений следует выносить на публику. Видишь ли, как бывший аврор я немного понимаю, о чем речь.

Гарри замер на секунду, потрясенный осознанием того, сколь многому успел научить его Малфой. Пару лет назад он бы за такой вопрос записал Кингсли в предатели и, возможно, устроил бы выброс прямо в зале. А сегодня почувствовал только чуть горчащую благодарность. Потому что устраивать публичное шоу с сывороткой правды действительно было не самым благоразумным решением, да и образ Мальчика-которому-плевать-на-старших-по-званию был довольно спорным с точки зрения будущих перспектив. Но дурное гриффиндорство уже загнало Гарри так глубоко, что отступить перед угрозами Гардстоуна на глазах у всей британской прессы он просто не мог. А так — и повод хороший, и Кингсли пусть порадуется: «послушных ручных Малфоев» ему в свое время не обеспечили, зато теперь вот будет послушный ручной Герой, тоже неплохо же, да?

Так что Гарри заставил себя проигнорировать вскипающую в груди ало-золотую лаву и старательно прислушался к голосу профессора Снейпа, который так и продолжал на задворках сознания желчно и метко комментировать устроенный Избранным скандал. От этих комментариев рефлекторно опускались плечи, краснели уши и садился голос: то, что надо для следующего акта!

— Прошу прощения, министр, — куда тише проговорил Гарри, всем телом обернувшись к Шеклболту и невзначай оставив Главного Аврора за спиной. — Кажется, я действительно погорячился. Но и оставить всё как есть я не могу, поймите. Ведь я же правда... э... ну...

За это блеяние внутренний Снейп отвесил Гарри еще пару комплиментов, чем окончательно сбил гриффиндорский запал. И тут, отточенно уловив момент, включилась Рита Скиттер:

— Министр, как вы прокомментируете только что озвученное Главным Аврором заявление об увольнении Гарри Поттера?

— Я не могу комментировать внутренние кадровые решения Аврората, — развел руками Шеклболт. — В частном порядке — не как министр, а как давний друг Гарри — я предположу, что страдать от безработицы Национальный Герой будет очень недолго.

По залу прокатилась волна смешков.

— Тогда, — не сдавалась Рита, — прокомментируйте произошедшее в целом, Министр! Национальный Герой однозначно дал понять, что Глава Аврората скрывает нечто нелицеприятное...

Гарри, как раз успевший неуклюже приземлиться на свое место за столом, воинственно вскинулся, а Шеклболт предупреждающе поднял руку.

— Да, комментарии по ситуации в целом у меня есть. Все здесь понимают, что человек под воздействием веритасерума становится крайне уязвимым для злоупотреблений. Никого ни в чем не обвиняю, но это ведь была бы такая лакомая добыча для гипотетического нечистоплотного журналиста, правда? — он понимающе улыбнулся в зал, зал ответил сдержанными смешками. — Гарри слишком привык быть на передовой, чтобы задумываться о таких аспектах собственной безопасности, и ему элементарно не хватает опыта в деле обращения со служебной информацией... Да, Рита, я помню продолжение вашего вопроса. Я — за максимальную открытость власти, но в рамках разумного. И я уважаю желание мистера Поттера рассказать ту часть правды, которая оказалась не раскрыта на сегодняшней пресс-конференции. Просто сделать это надо, соблюдая разумные меры безопасности. Я предлагаю следующий режим работы: вам пока и так есть, о чем писать, а параллельно со статьями все желающие составят списки вопросов по сегодняшним событиям. И вечером комиссия из представителей Министерства, Аврората, прессы и, возможно, независимых наблюдателей сформирует из всех списков один, удовлетворяющий одновременно и критерию открытости, и критерию безопасности. На завтра назначаем повторную встречу, и на входе в пресс-зал каждый даст магически закрепленную клятву не задавать мистеру Поттеру вопросов вне утвержденного списка. После чего мистер Поттер исполнит сегодняшнее обещание. Я твердо уверен, что его ответы под веритасерумом ни на букву не будут отличаться от тех, которые он готов дать вам хоть сейчас, но применение сыворотки правды будет гарантией истины для ваших читателей. Вопросы, не вошедшие в «белый» список, разрешаю опубликовать отдельно, пусть ваши читатели сами оценят, что именно от них решили утаить. Возражения есть? А ты сам, Гарри, согласен?

— Конечно, согласен! Спасибо, Министр! Я правда просто не подумал... — и Гарри улыбнулся немного смущенной, но всё равно Солнечной Улыбкой Героя.

Из Министерства Кингсли выпустил Героя самолично, воспользовавшись служебной каминной сетью. Гарри мешком вывалился из камина в родном коттедже, последним усилием воли дошел из аппарационной в гостиную и с ликующим стоном захлопнул за собой дверь.

— Все прошло чудесно? — светски спросил Малфой. Он, как уже было когда-то давно, лежал в гостиной на полу. Гарри немедленно свалился рядом, широко раскинул руки, коснувшись пальцами малфоевского плеча, и остервенело выдохнул:

— Я — зайка! Не факт, что очень послушный, зато лояльный, смешной и плюшевый! А завтра из меня набьют смешное плюшевое чучелко и нафотографируют его с разных ракурсов.

— Хочешь поговорить об этом?

— Ни за что!

— И это правильный ответ. Чувствую, что если узнаю подробности, то захочу тебя либо убить, либо спасти, а силы у меня есть только на то, чтобы разрыдаться о твоей участи, не вставая с пола. Так что молчи. Виски?

— Не хочу.

— Та же фигня.

Сколько-то времени прошло в молчании, всепоглощающем, как космическая пустота. Его прервал стук совы в окно. Басси неслышно возник в комнате, впустил птицу, но письмо она всё равно отдала только в руки Гарри. Официальное извещение об отстранении от работы и начале служебного расследования. Гарри хмыкнул, швырнул письмо на стол и продолжил разговор, словно не заметив паузы:

— Думал, доползу домой — напьюсь. А вот теперь и правда совсем неохота.

— Та же фигня, — повторил Малфой. Пергаментом на столе он подчеркнуто не заинтересовался. — Я когда Криви чинил, думал — нажрусь в сопли, возможно, прямо в мэноре. А после Дугласа, пока шли к ритуальному залу, собирался кого-нибудь попросить об обливиэйте, когда все закончится. А теперь ничего так, спокойно даже. Только устал.

— И я устал, — кивнул Гарри, снова укладываясь навзничь.

Помолчали еще, может, немного, а может — долго, и Гарри спросил:

— А у тебя как? Как Асти?

— Все прошло нормально. Мама попросила Пэнс у нас пока пожить, пока Мери и Даф не придут в норму. Ей самой отца и Асти хватает.

— Паркинсон согласилась?

— Куда ж она денется? Обещала дать интервью о том, как мамаша Малфой собирает в мэноре гарем для сына.

— Нарциссе так сказала?

— Не-а, маму она уважает. Мне.

— А. Кстати, Макгонагалл сказала, чтоб формальную опеку оформлял не ты, а Нарцисса. А то неприлично.

— Я подумаю об этом завтра.

Снова замолчали, и на этот раз тишину прервал бодрый топоток на втором этаже. Драко даже поднял голову, удивленно прислушиваясь, а потом упал обратно и хлопнул себя по лбу.

— Уизли-мелкая?

— Вообще о ней забыл! — констатировал Гарри без намека на раскаяние.

— ЗдоровА спать.

— Вчера хорошо посидели.

— Ну, извини, что разбудил.

— Прощаю.

Тут Джинни появилась на лестнице и заинтересованно уставилась на них.

— Загораете?

— Отдыхаем. Всё потом расскажу, хорошо?

— Что расскажешь?

— Ы-ы-ы, — сказал Гарри.

— Не хочешь — не говори! — фыркнула Джинни. Промаршировала мимо распластанных тел и, конечно, мимоходом заглянула в письмо, так и брошенное на столе. Остановилась и прижала руку ко рту. — Гарри! Что случилось?

— Случилось! — раздраженно рявкнул Драко. — Свежие новости прочтешь в газетах через час-другой, а пока сгоняй в Мунго, там твой вчерашний брат спит.

— Рон! Что с ним? — глаза у Джинни сделались совсем испуганными.

— Нормально уже с ним, — устало отозвался Гарри. — Вот этот засранец лечил и обещал, что всё нормально. Но, наверное, еще спит, да.

— Рыжая, добром прошу, сбегай проведай его, а?

— Засранец! — Джинни пнула Малфоя в ботинок, но, видимо, немного успокоилась. — Оба засранцы! Ладно, поняла, свалила.

Малфой приподнял голову и проследил, как за Джинни захлопывается дверь. Потом снова упал затылком на ковер и сказал:

— Правда на Пэнс похожа.

— Это одобрение?

— Было бы. Но — Уизли. Это приговор.

— Почему?

Драко молчал несколько секунд, а потом ответил:

— Давай, я задолжал тебе этот разговор? Если я сейчас опять буду говорить про предательство крови, меня стошнит. Передозировка.

— Принято.

И снова наступила тишина, на этот раз надолго.

Из умиротворенной полудремы Гарри выдернул очередной стук в окно. Басси принял сову и неуверенно оглянулся на лежащих пластом хозяев.

— Экстренный выпуск «Ежедневного Пророка»...

— Давай, — сказал Гарри и взял пахнущий типографской краской рулончик. Подержал в руках, не разворачивая, и протянул Малфою. — Хочешь?

— А ты?

— Не могу. Тоже стошнит.

— Давай.

Теперь Драко подержал бумажную трубочку в руках, посмотрел на нее с сомнением и вынес приговор:

— Инсендио!

Гарри облегченно рассмеялся. Малфой неодобрительно посмотрел на него и создал очередного патронуса. Надиктовал: «Пэнс, я до завтра газет читать не буду, а то умру. Если будет что-то экстренное, требующее реакции, — посигналь».

Домовик покачал головой и несколькими щелчками пальцев убрал пепел со светлого ковра. Драко снова лег и тоже раскинул руки, чтобы накрыть ладонь Гарри своей. Снова наступила блаженная тишина.

Потом, конечно, были еще совы и патронусы, потом — глубокой ночью — обещанное согласование списка вопросов, на котором громче всех орали (иногда друг на друга, но чаще — хором на остальных присутствующих) Гермиона Грейнджер-Уизли, вошедшая в блок независимых наблюдателей, и Драко Малфой, которого вообще никто не звал, но выгнать почему-то не получилось. Потом — уже утром — была сова с извещением о восстановлении Гарри на службе, а чуть позже — утренний выпуск «Пророка» с информацией о том, что Главный Аврор Гардстоун подал в отставку. Потом было само интервью Героя Британии и очередные экстренные выпуски крупнейших газет...

А пока двое лежали на полу в залитой скупым осенним солнцем гостиной и радовались, что даже на Войне бывают передышки.