Хранитель тайны (гет)

Проснувшись ранним утром, мисс Борджин почти сразу поняла, что Ридли уже проснулся. Она оделась и спустилась вниз. Гостиная оказалась пуста, и это значило, что ей снова придется его отыскивать. Этим она и занялась, решив отправиться в другой конец дома.

В зале кто-то оживлённо разговаривал. Незнакомая женщина и маленький шустрый мальчик носили корзины с яблоками и сливами. Они укладывали их на скамейки, ссыпали в ящики в дополнение к тыквам, капусте и моркови.

Яблоки источали кисловато-сладкий аромат, а ветер приносил запах утренней свежести. Солнце рвалось сквозь окна, делая высокие своды светлее.

Борджин была замечена не сразу. Женщина посмотрела на неё чёрными, хитрыми глазами и ответила неловкий поклон. Видно, она и не старалась быть ловкой. Она отвесила мальчику, поедавшему яблоко, тумака, после чего он тоже поздоровался. Не уверенная, что её воспринимают всерьёз, Дэйзи поспешила во двор.

Она подошла к беседке, — к её удивлению, там скрывался мистер Ридли. Он сидел на низкой скамье, вытянув ноги и ссутулившись, положив одну руку на колено, а другой сжимая сильно укоротившуюся папиросу. Теперь он как будто был обычным волшебником, присевшим отдохнуть где-нибудь у магазинчика на Косой аллее, а вовсе не авантюрным полукровкой, бессовестно отжавшим родовое поместье у грязнокровых родственников. Таких, кажется, прежде называли «парвеню»...

Дэйзи не хотелось входить в беседку, облюбованную мистером Ридли, в последнее время явившимся источником её тревог.

Вернувшись в библиотеку, она уселась за стол, бессмысленно рассматривая картинки в книге.

— Зачем тут эта мамзель?.. — послышался бойкий голосок мальчика. — Кто она такая?

Внезапно без всяких объяснений или тумаков мальчонка умолк и больше не стучал башмаками по дубовому паркету. Дэйзи полегчало: что уж тут, — она не готова была слышать продолжение беседы.

Часы тикали, тикали, отсчитывая секунду за секундой. Но время здесь текло чуть медленней, чем за пределами стен. Дэйзи бездумно включала и выключала лампу. Ей хотелось сосредоточиться и прийти к какому-нибудь хорошему и полезному умозаключению. Когда лампа загоралась, ей становилось очень хорошо и спокойно.

— Этот светильник завораживает, не так ли?

Ридли-Скабиор уже вошёл в библиотеку. Глядя на иллюстрацию в книге, мисс Борджин ответила:

— Один раз я уснула за этим столом.

— О, не только вы. Вы не единственная, кто уснул за этим столом.

Дэйзи, чувствуя неловкость из-за того, что он уставился на неё сверху вниз, решила, что хозяин дома неловко пошутил, и молчала.

— Я прикупил эту лампу у Лангедока.

— Так вы и сейчас с ним общаетесь?..

— Иногда, — ответил Ридли. — Он не разбирается не только в делах, но и в вещах, которые сбывает.

— Он скупщик краденого?

— Теперь уже да... Да что теперь. Он никогда не гнушался такими деньгами. Как и ваш папа, — сдержанно заключил мистер Ридли-Скабиор.

Дэйзи подавила вздох. Ридли уселся в соседнее кресло.

— Это лампа для спален, — заметил он, выключая коварную лампу.

— Мистер Ридли, если вы были в моей квартире, то почему не посмотрели почтовый ящик? Ведь там остались письма для меня.

— Вы уверены?

Он приподнял левую бровь. В этом виделось прежнее небрежение и лукавство. Дэйзи неодобрительно заметила:

— Да.

— Ах, конечно. Тот ухажёр…

— Вы можете их принести?

— Я попробую.

Джек возвестил о завтраке. Томимая различными предчувствиями, Борджин направилась в гостиную. При этом негодяй мистер Ридли учтиво распахивал перед ней каждую дверь.

— Наверное, лучше есть на кухне, — сказал Ридли, углубившись в кресло и закинув ногу на ногу.

— Как хотите, сэр, — сказал Джек. — Старый слуга, приученный к старым порядкам, затаил недовольство. Похоже, манеры мистера Ридли-Скабиора, любившего делать, что вздумается, ему не очень нравились.

* * *

После завтрака мистер Ридли отправился на улицу, на прощание немного позвенев ключами от квартиры Борджин. Наблюдая, как он удаляется, легко ступая по бетонной дорожке, она хмурила тёмные брови. Она осталась наедине с работниками и мальчишкой. Дэйзи решила держаться скромнее, чтобы не вызвать у них каких-нибудь скабрезных подозрений.

Впрочем они её и не замечали, занимаясь каждый своим делом. Джек точил ножи на кухонном столе, а Стефанида, его жена, наводила порядок в кабинете.

Мысленно цепляясь за образ Вальдемара и раздумывая, будут ли письма, мисс Борджин чувствовала, что некая невидимая опора, которую представляли из себя все эти свидания и планы, делается всё ненадёжнее.

Изредка ей снились беспокойные сны, в которых аллегорический Вальдемар представал перед ней в не самом лучшем виде. По всей вероятности, он всегда метался между ней и чем-то ещё. Может быть, даже «кем-то» ещё? И всё-таки, надеясь на то, что письма будут, Дэйзи уселась на скамью. Гладь пруда отражала серо-голубое, холодное небо. На его поверхности плавали опавшие листья, а к краям подступала выцветшая зелёная ряска. На другом берегу высилась заброшенная турецкая баня. Мисс Борджин, никогда не видевшая подобных сооружений, твёрдо решила, что сегодняшним вечером проверит, не заперта ли её дверь.

Мистер Ридли вернулся к обеду, неожиданно сдержав обещание. Он вручил Дэйзи несколько рекламных бумажек и пару писем: одно от коллеги, одно Вальдемара.

«Привет, сладенькая, — гласило письмо. — Думаю, на выходных я буду свободен, но пока никакой конкретики. Хочу поблагодарить тебя за ту книгу, которую ты мне дала почитать. Она оказалась довольно плаксива, но интересна. На днях я наткнулся на кучу новых заказов. Обнаружив их, я понял, что желаю хорошенько подзаработать, чтобы мы с тобой смогли покутить, может быть, поэтому я буду занят в субботу. В общем, нам нужно созвониться, как ты на это посмотришь? Наверное, я сам позвоню тебе в понедельник. Я приду обедать домой. Вот так, малышка, целую…»

Писать ответ на эту ерунду было довольно глупо.

Дверь на крыльцо была распахнута, так как Джек надымил на кухне, занимаясь обедом. Она так и манила выйти на бетонную дорожку, каждый божий день уводящую мистера Ридли-Скабиора прочь, под навес ракит у калитки, на дорогу, ведущую в город. Но вдруг Дэйзи вспомнила, что понедельник уже сегодня.

Исполнившись решимости, она пошла за кошельком.

— Куда вы, мисс, — встал у неё на пути вернувшийся из спальни Трэвис.

— Мне необходимо позвонить, — сумрачно ответила Борджин. — Мне нужен только телефонный аппарат.

Рука мистера Ридли перекрыла её путь к крыльцу…

— Пропустите меня! — заявила Дэйзи, посмотрев в его глаза.

— Телефон? Он был где-то... Кажется, я бросил его в чулан. Я как раз хотел его опробовать.

— Я хотела бы позвонить сейчас.

— Что за сумбурное решение, не письма ли виноваты в этой горячности? — насмешливо улыбался Трэвис. — Если вам так приспичило пользоваться этими маггловскими штуками, то ждите до вечера, чтобы я был рядом.

— Что?.. Я что, похожа на преступника? Вы много на себя берёте.

— А вы слишком дороги вашему папаше, — бесцеремонно произнёс Трэвис.

— Вечером может быть поздно. Он… может уйти.

— И что с того? Это не ваши проблемы.

Дэйзи отпустила его руку, вдумываясь в его слова, кажущиеся неутешительными.

— Это и мои проблемы тоже.

— Удивительная чушь!

— Я просто хочу понять, что происходит.

Когда мисс Борджин услышала зов Джека, обеденный стол был накрыт, а диваны пусты. Мистер Ридли снова исчез.

— Не переодевшись перехватил хлеба, запил холодным кофе из кофейника, да так и умчался, — в недоумении объяснил Джек.

Пообедав в одиночестве, Дэйзи снова отправилась бродить по двору. На этот раз она ушла довольно далеко, и забрела во владения работников. Стефанида копошилась у уличного стола с бутылями и горами плодов. Наверное, она занималась изготовлением сидра: Дэйзи ничего не смыслила в деревенских рецептах. Решившая передохнуть, Стефанида пригласила Дэйзи на веранду её домика. По крыльцу бродила курица с подросшими, безобразными цыплятами. Джек занимался растопкой печи.

Когда он отправился в конюшню, его жена стала вести вольнее благодаря вину, которое ей отдал Ридли.

— Сэр Трэвис так щедр, что-что, а на подарочки он не скупится. Правда я конфет не ем.

— Но ваш сын...

— Помилуйте. Там же первосортный коньяк. Куда ему, мисс Борджин. Что ж я за мать-то такая, если стану кормить дитя такими конфетами.

Дэйзи неловко было обирать небогатую женщину, но та явно задалась целью заявить ей этими конфетами о дружеских намерениях.

— Ох уж этот мистер Ридли. И где его вечно носит?

Дэйзи откусила булку и вежливо спросила:

— А что с ним не так? По-моему, интересный мужчина. Правда, почему-то не женат.

— Сколько раз он мог бы жениться, но после одной дамы, которую любил, и которая его не выбрала (по роду он ей не подошёл что ли), как-то передумал.

Дэйзи, много раз слышавшая подобное, почти ни капли не прониклась сочувствием к несчастной истории загадочного Ридли.

— Хотя переживал он недолго. Характер не тот.

— А что за страшные рассказы?

— А, это?.. Про кладбище и про дьявольские книги? Это просто людские страхи. Он, конечно, странный человек, да ещё и этот его отец... ну, это. Вы знаете.

— Волшебник?

— Ну да. В деревне почти никто с этим не сталкивался. Говорят, за железной дорогой есть ещё одна невидимая колея, там-то, по другой стороне, и живут такие, как наш хозяин.

— Все верно. А я думала вы тоже...

— Нет, нет. Скажите, между вами и мистером Ридли только дружба, и больше ничего?

— Да.

Служанка посмотрела на Дэйзи с недоверием.

— Работы при старых Ридли было много. А как мисс Фоули привела домовицу, считай и делать стало нечего: огород, псарня, пара лошадей. Иной раз приходилось вырывать работу у мистера Ридли. Скабиор это не его настоящая фамилия, он говорил вам? Это прозвище, которое мисс Фоули дала его отцу. Какая чудовищная несправедливость, бедная мисс Фоули. Натерпелась в этом доме всякого!

— Я что-то об этом слышала.

— Наш сэр Джетро, этот непутёвый Ридли, родился таким... вы понимаете, мисс?

— Понимаю. Родился не таким, как его родители.

— Да, да.

— А где же все остальные Ридли?

— Старые Ридли еле ноги унесли, когда были плохие времена. Что это я всё болтаю?.. — как бы удивившись, заметила Стефанида.

— Почему вы не спросите, кто я?

— Хозяин сказал, что у вас какие-то трудности.

Лицо Стефаниды сделалось хитрее.

— Так и есть.

— Что ж, мистер Скабиор-младший не склонен к излишнему дружелюбию. Обычно гости, особенно женщины, в его доме не задерживаются.

— Как это мило.

— Может быть, для вас мистер Ридли сделает исключение?

— Трудно сказать.

— Так и не поймёшь. Он такой молчальник... Не то, что я.

Отпив ещё вина из своего стакана, Стефанида вытерла рот рукавом и снова внимательно посмотрела на мисс Борджин.

— И часто ли в доме мистера Ридли бывают женщины? — всё-таки спросила Дэйзи, начинающая пьянеть вслед за Стефанидой.

— В последнее время он даже не пытался за кем-нибудь ухаживать.

— Правда?

— Да. Какая подвернется, ту и тащит.

— Ах, даже так…

— А потом раз — а её и нет, — продолжила работница, кажется, не заметив удивления мисс Борджин. Её щёки стали розовыми, как пионы. — Не то, что бы совсем нет, а просто он как-то их отваживает. Один раз была у него молочница. Диво как хороша была. Но после того, как распушила пёрышки, а потом наврала ему, что забрюхатела, всё у них испортилось. Не хотел он её отваживать, думал, сама уйдёт. А она ни в какую. Пришлось ему «прочистить» ей мозги. Вот она и заплутала под забором.

— Бедняжка…

Стефанида выразительно кивнула.

— Да он опасен, этот мистер Ридли.

— С той поры он перестал водить дам. А говорят, как мужчина он прямо-таки ух.

— Это не так, — возразила Дэйзи. Увы, слова сорвались с её губ раньше, чем она успела о чем-либо подумать.

Лицо Стефаниды окаменело.

— Он вернулся из паба, — поспешила добавить Дэйзи, чувствуя жгучий стыд. — В доме никого не было.

Почему-то Стефанида погрузилась в задумчивое молчание. Дэйзи искренне пожалела, что притащилась к её домику.

— Вернулся из паба пьяным? — уточнила работница.

— Да… Он был пьян. К сожалению, мы с мистером Ридли связаны кое-какими формальностями. Он должен был сделать кое-что для меня. И… честно говоря, он кажется мне…

— Так значит, он был плох?

— Прозаичен.

— Ну, теперь ясно, чего он им всем «мозги чистит»! — ухмыльнулась Стефанида.

Они ещё долго беседовали на неубранной, захламлённой осенними приготовлениями веранде. Во взгляде Джека, который пришёл переодеться, читалось неодобрение.

Ближе к вечеру стало холодать. Дэйзи побрела в сторону дома. Она поднялась по полукруглой лестнице и направилась к гостиной не очень ровной походкой. Переодевшись, она попыталась читать книгу, затем отложила её в сторону и накрылась пледом. Внизу, возвещая о прибытии хозяина, визгливо скрипнула калитка.

Мистер Ридли-Скабиор сидел на диване, и его шёлковая блуза была расстёгнута почти до середины груди. Дэйзи сразу поняла, что он снова пьян, правда, на этот раз не так сильно, — пожалуй, эта стадия опьянения могла бы именоваться весёлой, в отличии от следующей, которую правильнее всего было бы называть низменной. Мистер Ридли-Скабиор странно улыбнулся.

— Как дела? — спросил он, неловко закуривая. Джек поспешил ему на помощь, предотвращая какую-нибудь хозяйскую оплошность.

— Хорошо. А у вас?

— Я неплохо провёл время, — ответил Ридли, опуская глаза с таким видом, точно вспоминал о каком-то конфузном происшествии.

— Понятно...

Сама Дэйзи вряд ли в ближайшие дни могла бы располагать такой же возможностью, поэтому не спешила улыбаться. Хозяин нащупал салфетку и попытался засунуть её за воротник рубахи. Джеку снова пришлось прийти ему на помощь, чтобы эту рубаху застегнуть, иначе салфетка оказалась бы в рагу.

Мистер Ридли наклонился над низким столиком и набросился на еду. Очистив тарелку и отказавшись от добавки, он взглянул на Дэйзи внимательно и беспардонно.

— Где вы были? — поинтересовалась Борджин.

— В «Трёх мётлах». Иногда я хожу в клуб, но там... скучновато.

— Понимаю. Кто вас поцеловал?

— Ах, поцеловал? Кажется... Люси.

— И где она теперь?

— Я понятия не имею.

Вспоминая рассказы служанки, Дэйзи не замечала, каким стало её лицо.

— Спокойной ночи, мистер Ска... Ридли.

Через минуту Дэйзи Борджин поднималась на второй этаж. Она принялась раздеваться. Сытный ужин оживил её, она уже не чувствовала себя захмелевшей. Прикрывшись углом одеяла, она листала старые журналы и не видела картинок: в её мыслях попеременно всплывали то Вальдемар, то папаша. Недавно Дэйзи приснился сон, в котором старик хитро улыбался, и рассказывал про суровые окраины Девоншира, где вечерами расхаживает у кирпичного дома и, что уж тут делать, полет салат в теплице. Все эти сны только мучили, приоткрывая завесу над некими тайнами, но давая точных ответов на томительные вопросы.

Она быстро устала от быссмысленных журналов. Затем вспомнила о конфетах, которые оказались очень вкусными. Закрыв коробку и сунув её под угол подушки, Дэйзи лежала на боку, отвернувшись от входной двери. Долгие минуты тянулись в полудрёме... Она очнулась, когда мистер Ридли заскрипел половицами в коридоре. Он всё-таки щёлкнул дверной ручкой. Дэйзи сонно рассматривала его тёмный силуэт.

— Извините, мисс Борджин. Кажется, вы не спите? Я должен сказать, что не стоит уделять так много внимания работникам. Стефанида и Джек магглы, и работа даётся им тяжело.

Дэйзи присела, натянув на себя край одеяла.

— А дружить с ними вообще не обязательно.

В его голове звучали непримиримо строгие нотки.

— Хорошо.

— А это что?

Немного помешкав, Ридли приблизился к постели и выудил из неё коробку с конфетами.

— Я же отдал их Стефаниде.

Скабиор неловко повернул коробку. Оттуда вывалились опустошённые конфеты.

— Что ты с ними сделала?.. Высосала начинку и положила обратно? Это очень странно.

Дэйзи отвернулась и улеглась обратно на подушку. Ей было немного стыдно за эту глупость. Но, прикрывая глаза, она всё-таки ответила:

— Странная натура у вас, Трэвис.

К её неудовольствию, тот сел на кровать.

— Что тебе наговорила обо мне эта Стефанида?

— Ничего, — без замедления сказала Дэйзи.

— Ничего? — недоверчиво переспросил его голос.

Его волосы, в сумраке спальни кажущиеся тёмными, струились по плечу, ярко выделяясь на белой рубахе. Хмельное блаженство совсем отпустило Дэйзи... Она почувствовала запах его туалетной воды, тот самый, знакомый, но теперь эта близость мистера Ридли, всё ещё чужого ей человека, пугала.

Он опустил ладонь на её ключицы.

— А всё-таки?..

Дэйзи машинально перехватила его руку.

— Сказала, что вы любили одну даму, — ужасаясь, проговорила Борджин. — Но она вышла замуж за другого.

— Так, — пальцы Скабиора немного ослабли, — а ещё?

— Больше ничего.

— Зачем ты туда пошла?

— Мне было скучно, — с трудом объяснила Дэйзи. — Перестаньте.

— Я бы сам мог о себе рассказать, Дэйзи.

Мисс Борджин молчала, стараясь совладать с участившимся дыханием.

— Утром ты не зашла в беседку, хотя я тебя вроде бы не гнал, а днём не постеснялась пить с прислугой. А Борджин писал мне, что ты прямо-таки настоящая леди.

— А про вас... про вас он говорил, что вы благородный человек, — дерзнула ответить Дэйзи, которую мучила её беспомощность.

— Вот как?

Он поцеловал Дэйзи в сладкие от конфет губы. Затем отстранился, наверное, для того, чтобы оценить выражение её лица. Дэйзи отодвинулась, благо, ширина постели ей это позволяла.

Неожиданное воспоминание о молочнице ввергло её с в странное, противоречивое состояние. С одной стороны, она не желала стать ещё одной такой же дурёхой, с другой, уже отчасти ею стала, и, наконец, не понимала, правильно ли принимать его поцелуи, главным образом потому, что не верила в их искренность.

— Если вы не уйдете, я подниму шум.

— Кто тебя услышит, перепёлочка?.. — отмахнулся Скабиор. — В доме никого нет.

— Просто уйдите. Вы опять пьяны, и это ужасно.

— Что ж, так и быть, — вздохнул Ридли, неловко поднимаясь с постели. — Если тебя мучает бессонница, приходи поболтать.