Назревающая война (II) (гет)

Прошло — по меркам Ада — несколько часов. Перелёт на край Междумирья занимал много времени даже для Парящего-над-Демонами. Иккинг крепко ухватился за гигантские остроконечные шипы, торчащие вдоль позвоночника Великого. Летели довольно быстро, несмотря на медленные взмахи крыльями. Равнинные и холмистые территории, сопровождающиеся бурно текучими реками, сменились на жёсткие, серые, полугранитные-полумраморные. Они напоминали словно высеченные из земной коры конусообразные глыбы. Целая гористая цепь предстала перед взором драконов, летящих впереди Парящего и несущих Астрид и Дару. Беззубик, подхваченный Змеевиком — не Громгильдой, изо всех сил удерживал своё сознание, не позволяя себе отключиться. Ночная Фурия, предавший друзей и свой дом, цеплялась за жизнь, несмотря на давление совести. Оно проявилось в момент совершённого им поступка, которое едва не обернулось трагедией не только для Астрид и Дары, по-прежнему пребывающих без сознания. Но и для всех обитателей Ада.

Дракон не открывал глаз. Лишь сильно сжимал их. Да так, что от силы его зрачки едва не лопнули. Шок, неимоверная физическая боль, совесть — всё вместе погружало Ночную Фурию в корящие внутренние образы и бдения. Тем временем, драконы, нёсшие девушек и Беззубика, уже приближались к тем, кто, как знал Парящий, мог оказать им помощь.

— Вот и Они! — пробасил Великий. — Снижаемся! — воскликнул он летящим впереди драконам.

Парящий аккуратно приземлился. Опустив крыло, Иккинг, словно с ледяной горки, скользнул с него, удачно приземлившись на скалистую землю ногами. Перед всеми открылось необычное явление. Особенно поразился юный нефилим, чьи глаза прежде не видели подобного зрелища.

Огромная сероватая гора обладала загадочной формой. Шириной с пятерых Королей Драконов и вышиной, переходящей за пределы небесного свода, высекалась здоровенная лестница. Ступени, длиной с троих Королей и шириной с двоих, подобных Парящему-над-Демонами, одна за другой устремлялись вверх, будто достигая края небесного покрывала, за которым, как думал Иккинг, находился ещё один выход в Космическое пространство. Или в другое, неведомое никому Междумирье. По бокам каждой исполинской серой ступени, на специально составленных каменных выступах представились странные по своей форме творения. Настоящие каменные статуи, очень похожие на Кривоклыка, Громгильду и других защитников Утопии, которые безмолвно наблюдали за прибывшими в таинственную область.

— Никогда, клянусь чем угодно, такого не видел в своей жизни… — разинул рот от впечатления Иккинг.

Внизу, возле первой ступени, располагалось озерцо, заполненное странно светящимися водами. Словно в той загадочной пещере в Чёрной Тайне, они светились подобно тем кристаллическим отросткам подземной области. Они постоянно мерцали серебристыми бликами, игриво переливаясь под лунным сиянием в ночи. Серые облака заполонили воздушное пространство, полностью блокируя подступающие сюда солнечные лучи. Мрачная атмосфера загадочного осколка драконьего Междумирья лишала всяческих радостных ощущений, которые в этот момент можно было испытывать в душе. Но Иккингу радоваться и восхищаться было нечему. Ибо мысли, подобно этим загадочным водам, мощными течениями проносились в его голове. Спасение Астрид, Дары… и Беззубика… — вот настоящий приоритет.

Как только драконы медленно опустили девушек на спину, погрузив каждую в таинственные воды, до всех донеслись несколько женственных чарующих голосов. Словно музыка, обладающая неземной идеальной гармонией, мгновенно разрушала печаль и горечь в сердцах всех присутствующих. Звуки были вызваны различными инструментами: фортепиано, скрипкой, флейтой, виолончелью. И странными напевами целомудренных дев. Все эти музыкальные интонации перемешивались в сознании Иккинга. То он по отдельности различал фортепиано и скрипку, то звучал аккомпанемент из целого симфонического оркестра. Но в отличие от обыкновенной музыки в Земном мире, здесь она обретала словесное значение каждого из гармонируемых друг с другом звучаний.

— Девушка-кшатрия… что носит в себе принцессу Ада… мы исцелим её тело… успокоим души… — странные воды засветились голубовато-лазурными цветами. Засияли и волосы Астрид светло-солнечными красками. Юные девичьи голоса, подобно капелькам росы, стекающим по зелёным листикам на землю, напевали эти слова.

Затем музыка с первой и второй октавы понизилась до малой по своим альтерациям. Оттенки заиграли более резко. Через несколько секунд из музыкальных аккордов вновь пробудились голоса:

— Демоница-суккуба… что следует за Судьбой… её тело мы излечим… роль её велика в дальнейшем… она нужна ему… — загадочный смысл фраз был понятен лишь Водам, сменившим цвет волос с рыжего до апельсиново-красного, напоминающего подземный небосвод в Предвратности. — Положите в Нас третьего… — прошептал один из голосов гармонии.

Иккинг молча наблюдал за всем происходящим. Ужасное Чудовище вместе с Громгильдой аккуратно погрузили Беззубика на спину, как девушек, расправив ему крылья и распрямив стреловидный хвост. Голубовато-лазурное сияние окружало лишь девушек, всё так же пребывающих без сознания. Вокруг Беззубика ничего подобного не проявлялось. Сияния не возникло, но Воды не вытолкнули его своей мощью на скалистую почву обратно. Казалось, Воды чего-то ждали. Что-то, чего не хватало дракону.

Беззубик ещё не потерял сознание. Ещё не умер. Но дыхание начало прерываться. Всё труднее становилось поглощать кислород. Иккинг сообразил, что Водам нужно нечто большее, чем целый дракон. Его сердце. Иккинг медленно подошёл к краю светящихся и поющих Вод. Заиграл аккомпанемент из скрипки и флейты. Затем он услышал голоса:

— Нефилим, положи сердце дракона в Нас. Дай нам ощутить мысли души, которыми движим был Беззубик.

Иккинг погрузил в слегка шелестящиеся Воды драконье сердце.

— Беззубик, последняя Ночная Фурия… Расскажи, что тебя гложет. Поделись этим знанием с нефилимом, — прошептали голоса. — Мы поддержим в тебе жизнь, пока ты будешь говорить с ним.

— Иккинг… — хрипло проговаривал дракон. — Прости меня за предательство… — Иккинг загадочным образом не держал зла на Беззубика. Кошачьи глаза приоткрылись, и дракон посмотрел ими на лицо опечаленного юноши. — Я сделал это не ради Салеоса… Я должен был найти их…

Внезапно Воды засияли голубовато-зелёными оттенками вокруг дракона. Они подтолкнули его сердце к нему.

— Кого, Беззубик? — Иккинг дотронулся до места, откуда было вырвано сердце Ночной Фурии. Гладкое, целое, ровное. Словно ничего и не было повреждено… Тем не менее пальцами Иккинг не ощутил никакого стука в груди дракона. Он осознал — дракон действительно умирал. И его единственным шансом на благополучное прощение со стороны Короля, нефилима, девушек и его сородичей могло стать раскаяние за совершённое им деяние. Деяние, которое не подвергается никакому оправданию. Парящий также внимательно наблюдал за происходящим. За тем, что говорили Воды и Беззубик. Даже Громгильда, суровый генерал, истинный Злобный Змеевик, что питал ненависть к демонам, чужакам и иным нарушителям границы Междумирья, распахнула золотистые змеиные очи шире, когда услышала следующую фразу, сказанную умирающим Ночной Фурией.

— Родителей… Я держал в тайне от Астрид… от Дары, которая стала мне другом… и от тебя, Иккинг, — дракон откашлялся и продолжил: — Когда я выступил в Обители Любвеобильной Боли против Салеоса за то, что он своими действиями пробуждал в Астрид демона… а я не мог на тот момент знать, кому оборотный облик на самом деле принадлежал… мне тогда казалось, что это мог быть один из обыкновенных демонов… жаждущих жестокости, страданий по отношению ко всему вокруг… — дракон набрал побольше воздуха, и продолжил повествовать: — Меня посадили в клетку, которую я не мог разрушить… Плазменное дыхание внутри клетки мгновенно испарялось… Когда Салеос исчез — его призвал кто-то из смертных… в этот момент ко мне обратилась Хезер… сказала, что встретила в одном из Междумирий загадочное существо… Оно наказало ей передать мне информацию… Настолько важную, что дочерь Салеоса не могла не воспользоваться этим… и повысила ценность этой информации… Она лишь упомянула о том, что у неё есть нечто такое… что позволит мне найти моих родителей… говорила, что они остались живы… Две Ночные Фурии и ещё пятеро с ними…

— И она потребовала от тебя услуги за информацию, — догадался Иккинг, не сводя глаз с прослезившихся зелёных очей дракона.

— Да… — всхлипнул Беззубик. — Я должен был докладывать Хезер о нашем передвижении… Обо всём, что происходило с нами… И… не только…

— Как, Беззубик? Ты ведь не отлучался от нас ни на минуту, — удивлялся Иккинг. — И, что значит, «не только»?

— Это и не было нужно… — слегка отрицательно качнул головой дракон. — Хезер пометила меня… сделала метку в виде «омеги»… на внутренней стороне левого крыла… — только сейчас Иккинг заметил высеченный в виде розового цвета шрам, от заключённой сделки Беззубика с крылатой кшатрией. — Всё, что слышу я… слышит и она…

Воды наполнили его крылья собой, смыв ужасную метку, словно грязное пятно.

Парящий внимательно слушал признание Беззубика. Всё, что было известно Великому на тот момент, когда случилось сражение в Измерении, именуемом Долиной Обречённых, родители Беззубика вместе с другими первыми встретили грудью демонических тварей, желающих их оттуда прогнать.

— Демонов было слишком много… несчётное множество… — пребывая в раздумьях, рассуждал вслух Парящий. — Они не могли уцелеть…

— Мой повелитель, позвольте отметить один важный факт, который не стоит недооценивать, — прервала ход воспоминаний Великого Громгильда. — Ночные Фурии считаются самыми таинственными драконами среди всех возможных в Междумирьях Ада. Вполне вероятно, они сумели всё-таки одолеть полчища демонов и до сих пор находятся там. Надо отправить разведку. Сейчас, когда демоны в открытую пересекают наши границы и без всякого предупреждения нападают на нас, нам понадобится всякий, кто может нас поддержать.

— Поэтому я и согласился помочь Дэтомоне и её спутникам, — задумчиво поглядел на Змеевика Парящий. — Лишь наследная принцесса Ада может остановить безумие, что начал творить проклятый владыка Адских Просторов. Она нужна нам не меньше, чем мы ей.

— Согласна, мой повелитель, — учтиво поклонилась Громгильда. — Какие будут распоряжения?

— Когда девушки придут в себя — сопровождай их и нефилима в пути! — Великий пододвинул голову к уху Змеевика и очень тихо шепнул. Так тихо, что другие драконы даже не могли услышать. — Из всех драконов здесь я могу довериться лишь тебе.

— Я всё поняла, Владыка, — учтиво поклонилась Громгильда.

Тем временем Воды активнее зашелестели. Волны начали немного вздыматься. Астрид и Дара, пребывая ещё во сне, в унисон следовали движениям Вод. Кшатрия и суккуба глубоко задышали. Иккинг взглянул на них, и главные тревоги покинули его.

— С ними всё будет хорошо, Иккинг Хэддок, — прозвучали гармоничными аккордами Воды.

— А Беззубик? — взволновался за дракона тот.

— Его сердце нуждается в очищении. Но старое не подойдёт… Оно вырвано и более не пристроится в его теле… — напевали Воды. — Прежде, чем сделать дальнейший шаг, скажи, Иккинг Хэддок, готов ли ты разделить душу с этим драконом? После того, как узнал правду? Ведь твои мысли, словно отражение в зеркале, понятны нам и без слов… Ты мечтал о драконе на Земле… Но теперь ты можешь сам стать им. Тебя привела к нам Судьба, чьи волны непримиримо толкают и направляют каждого из живых существ, будь то человек, демон или дракон…

Иккинг замешкался. Всё, что напевали Воды — была правда. Он с малых лет был одержим поисками драконов на Земле. Он постоянно рисовал их, представлял различные способности, которыми они обладают… Играл в компьютерные игры, в частности, в «Герои Меча и Магии» и в «Меч и Магия»… Потому что там было большое разнообразие драконов. Он вдохновлялся этим, и все мысли, вплоть до одиннадцатого класса в школе, принадлежали загадочным творениям. До того момента, пока он не влюбился в Астрид. И, когда он и думать не думал уже о драконах, когда в его голове и сердце звучала лишь весенняя мелодия влюблённости, неожиданно встретил первого в своей жизни дракона. В клетке. Которого освободил. На котором летал. После всего, через что они прошли вместе, Иккинг понял — он не хочет видеть драконов в качестве питомцев, как это было в компьютерных и браузерных игрушках. Первый полёт на Беззубике, хоть и омрачался на тот момент предсмертным состоянием возлюбленной, Астрид, оставил глубокое впечатление в сердце Иккинга. Он прочувствовал всем естеством, насколько драконы необыкновенны по своей природе, уникальны. Они обладали своей волей, чувствами, эмоциями… и выразительными глазами. И его внутреннее желание прикоснуться к тайне жизни, проживающей драконами в Аду, усилилось в геометрической прогрессии.

Древние Воды Драконьей Жизни, как потом объяснял Парящий, порождали жизнь новых драконов. Раз в поколение появлялось два или три дракона, омываемые ими. Непорочное Зачатие, как это можно было называть на Земле, применялось к драконам в Аду. Из видов драконов появлялись на свет лишь семь из давно забытых тридцати семи: Ужасное Чудовище, Змеевик, Гидрохвост, Бескрылый Змей — он же Великий Змий, Каменнобронник, Шипорез и Белоглаз. Ночная Фурия попадал в тридцатку уже давно не рождавшихся. Почему так стало происходить — никто не знал. Не знали и сами Воды.

Иккинг, по глубокому сожалению или же по необъяснимо сохраняющемуся доверию, испытываемому к умирающему Ночной Фурии, сделал выбор. Беззубик готовился покинуть мир. Воды прочувствовали нотки правды в его словах и были рады принять его к себе. Дракон откинул голову в сторону, жалобно промычав и закрыв глаза, будто Иккинг стоял с кинжалом или ножом и собирался им обрезать нити, соединяющие его с жизнью.

— Я хочу разделить с ним его душу, — твёрдо произнёс зеленоглазый юноша. — Каждый из нас заслуживает второй шанс. Шанс на жизнь. Шанс на то, чтобы всё исправить. Беззубик сделал это не ради своего эгоизма. Не ради тщеславия или иных низких причин, сподвигших его на предательство. Наверное, если бы я оказался на его месте, — признавался Иккинг дракону и Водам, глядя изумрудами в обоих, — то поступил бы так же. Ведь семья — прежде всего.

К тому моменту Астрид и Дара раскрыли глаза. Обе увидели склонившегося над Ночной Фурией Иккинга. Обе, сквозь глубокий сон, слышали каждое слово Беззубика. Обе сочувствовали дракону. Каждая представила себя на его месте. Каждая задумалась над тем, как повела бы себя, если бы услышала подобное? Разве бы Дара и Астрид не пошли бы ради этого на сделку с демоном? Если бы что-то угрожало жизнь Иккингу, то Астрид, как она себе это представляла, вновь пошла бы на сделку с любым демоном. Лишь бы защитить то, что ей по-настоящему дорого.

Голубовато-лазурное сияние, окружавшее девушек, исчезло, волосы их обрели свои естественные цвета. Они подошли к Иккингу, параллельно выжимая волосы. Астрид присела на колени возле него и нежно обхватила. Она смотрела на Беззубика, и, уяснив всё вышесказанное им, пролила в Воды чистейшую слезинку.

— Иккинг прав, — она положила на грудь дракона нежную ладонь и добавила: — Ты, Беззубик — наша с Иккингом семья. Мы не бросим тебя и поможем найти твоих родителей.

— Ты за короткое время, дракон, стал мне другом, — Дара сама с трудом сдерживала слёзы. — Ты нужен нам всем. Каждому суждено совершать ошибки. Главное, нужно научиться признавать их и стараться более подобного не совершать. Ты признал ошибку, и я… — она посмотрела на друзей печальными карими глазами, и добавила: — Мы не держим на тебя зла. Я помогу тебе, Беззубик. Буду твоей опорой и другом так же, как ты — мне.

Суккуба положила ладонь рядом с ладонью Хофферсон и коснулась коготками дракона.

— Да будет так, — торжественно пропели Воды.

Дракона отнесло в сердцевину озера. Вода поднялась на несколько метров, аккуратно удерживая в своём нежном покрывале потерявшего сознание Ночную Фурию.

— Иккинг, подойди к столпу, — зачарованный песней Вод юноша медленно шагнул. Девушки молчаливо наблюдали за необыкновенным явлением. — Коснись Нас — тех, кто обхватил Беззубика, — он вытянул правую руку вперёд. Опустил её в Воды озера.

Они омыли вырванное сердце дракона, очистив его от черноты. Оно засияло рубиново-малиновым цветом. Воды аккуратно погрузили сердце обратно в тело Беззубика.

— Там какое-то сияние в сердце. Белое, как снег, — показала пальцем Астрид.

— Это — душа дракона, — пояснила Дара.

Сердце просочилось через чешуйки на груди дракона. Беззубик пока не открывал глаз. Неожиданно белоснежное свечение будто по венам потекло через поддерживающие Ночную Фурию Воды, касаясь ладони Иккинга. Тот сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Частица души начала проникать в тело юного нефилима. Белоснежные потоки заструились по его венам.

Иккинг испытывал при этом весьма непривычные ощущения. Как будто ласковое, тёплое, нежное прикосновение его пропавшей матери обволакивало всего парня изнутри, наполняя его новой энергией. Иккинг равномерно дышал, не испытывая никакого отвращения или неприятных ощущений от переливания души.

— Это и называется «испить душу», — покачала головой демоница, впервые своими глазами наблюдая зрелище из старых адских легенд. Астрид также не сводила глаз с необыкновенного явления.

— Вот так… — прошептали Воды. — Достаточно. — белые линии спокойными извилистыми движениями вобрались обратно в сердце дракона, помещённое в Беззубика.

Дракон резко задышал. Он распахнул глаза и вспорхнул крылами. Беззубик закричал, как подобает Ночной Фурии — громко, гордо. И счастливо. Воды, поддерживавшие дракона, вновь опустились. Иккинг открыл глаза и почувствовал себя… иным человеком. Точнее, он уже не был им в полном смысле.

Астрид подбежала к любимому и обняла его, касаясь своей щёчкой его щеки. Дара улыбнулась друзьям. Она взглянула на Беззубика и счастливо помахала ему. Дракон посмотрел на неё и по-человечески улыбнулся ей. Он приземлился возле Вод и поклонился им. Иккинг заметил это и последовал примеру Беззубика. Дара и Астрид также поблагодарили Их за своё исцеление.

Затем троица, вся до одного, обнялись с Беззубиком. Он закрыл кошачьи глаза, вновь пустив слезинку, вызванную на этот раз непередаваемым счастьем.

— Больше никогда так не делай! — заявила Астрид. — Ты — мой лучший друг.

— Не буду, Астрид, — мягко проговорил дракон. — Обещаю тебе. И тебе, Дара.

— Разумеется! — съязвила демоница, улыбнувшаяся дракону, и обняла его за шею не меньше, чем он её своей лапой прижимал. — И не заключай больше ни с кем сделок! — помахала она когтистым пальцем перед его носом.

— Простите, что нарушаю трогательную идиллию, — заговорил Великий. — Но теперь все наши приоритеты изменились. Пока совершался ритуал, прилетело Ужасное Чудовище. Оно рассказало о разрушенном Круге Менгиров.

— Это следовало ожидать, — заявила Дара. — Командиры, с которыми мы столкнулись, появились позже. Судя по всему, они намеренно отвлекли наше внимание, совершая диверсию.

— Неужели теперь нет надежды на освобождение Дэтомоны? — спросила шокированная Астрид.

— Возможно, что и есть… — размышлял Парящий. — Как правильно отметила Громгильда, Ночные Фурии — самые таинственные творения Вод Драконьей Жизни. Когда мы покинули поле битвы в Долине Обречённых, когда я приказал отступать обратно сюда, Ночные Фурии все до одной прикрывали наш отход. Они защищали нас до самой границы. Мы устремлялись сюда. Но они не следовали более за нами. Ни одна из Фурий не вернулась назад, — иссиня-чёрные глаза глядели на Беззубика, который взволнованно смотрел на Парящего и слушал его очень внимательно. — Твои родители, Беззубик, остались вместе с ними. До сегодняшнего дня я был уверен в том, что твои сородичи все до единого пали в битве. Ибо демонов были десятки тысяч.

— Зачем вы вообще отправились туда? — спросил Иккинг.

— Долина Обречённых исконно являлась местом упокоения драконов. По древнему договору, после Мирового Бунта за драконами оставалась наша родная земля — Измерение Драконов. И Долина Обречённых — место упокоения наших сородичей. Но двести лет назад один из наших стражей обнаружил большой отряд демонов. Я сообразил, что они что-то разыскивают там. Почему они нарушили договор и зачем ступали по Долине, никто из нас не знал. Даже мне не пришло в голову, кто и с какой целью послал едва ли не целый легион. Как только я получил донесение, то мы большим летучим войском направились туда. Твои родители были со мной, Беззубик. Мы выбили демонов из Долины, в результате. Но их потом туда стало стекаться всё больше и больше. Кто-то из их Князей жаждал чего-то отыскать. Но, кроме костей наших сородичей, там не было ничего. Одна раскалённая, потрескавшаяся, пустынная земля, сверху покрытая угольно-сернистыми тучами, закрывающими красное монотонное зарево. Как в Предвратности.

И, когда нас оставалось слишком мало, а демонов, как навозных мух, становилось всё больше и больше, мне пришлось отдать приказ к отступлению. В тот злополучный день мы потеряли много добрых драконов. И Ночных Фурий в том числе. Ты — последний, кто из твоих сородичей остался жив. Так мы думали все эти годы, пока твоё предательство не приоткрыло завесу возможного, иного исхода тогдашней битвы.

Чтобы понять, что же случилось с Ночными Фуриями, необходимо отправиться в Долину Обречённых. Попробуйте вчетвером отыскать ответ, — Парящий повернулся к Астрид. — Возможно, это связано с тем, что происходит сейчас.

— Что вы имеете в виду, повелитель? — взволнованно смотрел на Великого обеспокоенными кошачьими глазами Беззубик.

— Надвигается война. Новая, большая война, которая захлестнёт весь Ад. Думаю, некоторые Князья и Герцоги, наподобие Салеоса, знали о твоём будущем появлении. Вероятно, они догадывались, что ты обратишься за помощью к нам.

— Это не очень логично, если говорить честно, — предположил Иккинг. — Зачем демонам нападать на вас, захватывать Долину Обречённых?

— Не знаю, — грустно вздохнул Великий Чёрный Дракон. — Пока я ищу ответ на этот вопрос, найдите в Долине ответ на другой, не менее значимый — что случилось с Ночными Фуриями? И зачем демоны приходили туда? — Парящий уставился здоровенными глазами на Иккинга: — Но прежде Беззубик научит тебя быть им.

— Им? — непонимающе переспросил Иккинг.

— Да. Ты должен овладеть своей новой способностью, как нефилим — превращением в Ночную Фурию и использованием основных её возможностей, — затем Парящий развернул голову к синекожему Змеевику. — Громгильда! Пока Иккинг обучается, отправляйся на границу. Возьми два десятка сородичей и десяток Ужасных Чудовищ. Охраняйте её. Если что-то заметите — спешите назад и доложите об этом. Как только нефилим научится своим новым способностям — ты отправишься вместе с ним и его друзьями.

— Хорошо, — кивнула Громгильда и отправилась в Утопию, созывать необходимое количество драконов для охраны границ.

— Все отправляемся в Утопию. А вы… — продолжил говорить он четвёрке друзей, в то время, как драконы полетели обратно в крепость. — Оставайтесь здесь. Я пошлю за вами дракона, как только нефилим научится использовать свои новые возможности.

Ребята кивнули в знак согласия. После этого Парящий-над-Демонами медленно расправил свои ночные крылья, неспешно взметнул в небо и устремился вслед за остальными младшими братьями.

Беззубик повернулся к Иккингу, внимательно оглядывая своего «ученика».

— Иккинг Хэддок, — торжественно и серьёзно заговорил Беззубик. — Теперь мы с тобой обладаем нерушимой связью. Ты — полноправный нефилим. Тебе предстоит многому научиться. Но для начала постарайся сделать одну важную вещь.

— Какую? — поинтересовался тот.

— Превратиться в Ночную Фурию, — гордо заявил чёрный дракон. — Ибо тренировка начинается немедленно.

Девушки приготовились внимательно наблюдать за обучением юного нефилима.