Коротко о Золдиках (джен)

Первые затяжные ливни обрушились на юго-западное побережье Очимы в середине декабря. Все как полагается: с порывистым шквальным ветром, пробирающим до костей, и затяжными штормами. Сейчас маленький курортный городок, где обосновались Киллуа с Аллукой, был уныло сер и ничем не напоминал себя летнего. Вместо ярких огней, музыки, цветов и шумных толп — пустые улицы, на которых тишина мешается с закрытыми наглухо ставнями.

Киллуа прекрасно знал, что так будет. Но Аллука никогда не видела побережье зимой. И хотела попробовать походить с другими детьми в школу. Так себе идея, учитывая разрушительные способности сестры. Зато в маленьком сонном городишке, если что, и следы замести проще. Да и Киллуа, не бывавшему раньше в школах, оказалось интересно.

Теперь однообразными вечерами их немногими развлечениями были уроки, телевизор и чтение книг перед зажженным камином. С третьего этажа, где размещалась снимаемая ими квартирка, открывался неплохой вид на море. Поначалу, в дни, когда оттуда шли большие волны, Аллука не отлипала от окна. Киллуа же больше интересовали улицы и появляющиеся на них люди. Еще летом он выбрал жилье в самом центре, где всегда бурлил народ. Случись что — сигануть вниз и затеряться в толпе было бы делом минуты. Даже теперь, когда половина летних домиков стояла закрытой, на главных городских улицах остались работающие магазины и то и дело сновали люди. Например, такие же школьники, как Киллуа с Аллукой. Только без цветных флажков и с выключенными фонтанами город все равно выглядел удручающе.

В выходные дни приезжающие из пригорода немногочисленные торговцы организовывали на центральной площади небольшой бурлящий местными жителями рынок. Да бродил неприкаянно какой-то чудик, до сих пор покрывающий себя позолотой и изображавший живую статую. Этакое грустное напоминание о буйстве летнего карнавала. Словно перелетная птица с подбитым крылом, не сумевшая улететь вовремя.

Киллуа лениво следил за одиноко маячившей то там, то тут загримированной фигурой несколько недель. Но когда пошли совсем обильные дожди, а температура ночами начала приближаться к отметке ноль, даже его закаленное киллерской жизнью сердце не выдержало.

Накануне очередной ночи, обещавшей стать особо морозной, Киллуа оставил Аллуку присматривать за стоящим на плите ужином, натянул пальто, взял зонт и вышел в промозгло-серую муть приморских улиц. Статуя обнаружилась в ста метрах от их дома. Высоченная широкоплечая фигура горделиво стояла под сенью выступающей крыши одного из закрытых на зиму летних кафе. На выпростанной в приветственном салюте руке дрожали капли. Покрывавший кожу слой блестящего грима ярко выделялся в свете уличных фонарей и уже немного отслаивался.

Киллуа остановился в двух шагах и отчётливо сказал:

— Задолбал.

А потом достал из-под полы термос, отвинтил крышку и плеснул в нее горячего травяного чая с коньяком и медом.

— На вот, — пальцы Киллуа обхватили свободно висящую левую ладонь статуи, впихивая в нее исходящий паром напиток. — Замёрз наверняка.

Статуя отмерла и повернулась к нему тем самым плавно-тягучим движением, которое должно было вызывать восторг у туристов. Радужки глаз выглядели водянисто-серыми, и черты лица совсем не походили на Иллуми. Но способности брата к мимикрии всегда завораживали. Так что Киллуа сердито продолжил:

— Да нормально все у нас! Чего ты так волнуешься.

Золотые веки пару раз моргнули, и знакомый безэмоциональный голос произнес:

— Где я прокололся?

— Ты ожившая статуя, Иллуми, — Киллуа закатил глаза. — В декабре!

— Жители южных приморских городов постоянно так гримируются. Я много раз видел. Это как-то связано с весельем. — Чашка опустела в пару глотков, и Иллуми протянул ее за новой порцией. — Хотя здесь у вас непривычно тихо.

— Потому что туристический сезон закончен.

Позолоченная рука бесцеремонно отобрала у Киллуа термос.

— А это имеет значение? — Иллуми налил себе ещё.

Вид у него был слегка недоумевающий. И Киллуа вдруг с удивлением понял, что его старший брат, обычно знающий все и обо всем, мог прежде никогда не бывать в крохотных курортных городках зимой. Работа Иллуми проходила там, где жили богатые и знаменитые. Вокруг них веселье и развлечения не прерывались никогда. Унылые захолустья в сферу интересов Иллуми просто не попадали.

Поднимающийся из кружки пар клубился между ними белесой дымкой, с моря все сильнее задувал резкий ветер, и сердце Киллуа не выдержало второй раз.

— Ты же все равно так и будешь за нами присматривать, что бы я ни сказал? — тяжело вздохнул он.

— Я всегда действую в интересах семьи, — Иллуми пожал плечами и вернул ему опустевший термос. — Ты прав. После горячего чая действительно лучше.

Судя по его виду, он собирался стоять тут всю ночь.

Потому Киллуа, офигевая от собственной смелости, взял его за руку и потянул в направлении своего дома.

— Раз уж твое прикрытие провалено, приглашаю тебя в гости, — сказал он.

Все же действовать в интересах семьи — не самая плохая привычка.